Игра жизни. Таро в духе дзен - Бхагаван Раджниш (Ошо) 7 стр.

Радуйтесь и танцуйте с пламенем этой энергии, установите с ним связь, и вы начнете диалог с самим существованием. Если вы боитесь сгореть, то этот страх будет вам только мешать, он станет преградой на пути в глубины вашего сознания. Отбросьте этот страх. Еще никто никогда не сгорал в энергии жизни.

Прежде чем войти внутрь, вы должны избавиться от страха – там нет ничего, кроме вашей собственной энергии, а ваша собственная энергия не может быть врагом. На самом деле не совсем правильно говорить «ваша энергия». Но в силу бедности языка мы вынуждены использовать подобные выражения. Правильнее будет сказать, что вы сами являетесь энергией. Кто же сгорит? Огонь – это вы сами, это танцующее пламя – ваша сущность.

Действие

Ум всегда мыслит категориями цели, выгоды и пользы. Когда ум исчезает, действие не исчезает, исчезает деятельность – между действием и деятельностью существует огромная разница. Деятельность нацелена на пользу; действие – это чистая радость, чистая красота. Вы действуете не для того, чтобы чего-то достичь, вы действуете, потому что действие – это танец, это песня. Вы действуете, потому что вы полны энергии.

Вы видели когда-нибудь ребенка, бегущего по морскому пляжу? Вы его спрашиваете: «Почему ты бежишь? Какова цель твоего бега? Чего ты хочешь этим достичь?» Вы видели когда-нибудь ребенка, собирающего ракушки на пляже? Вы его спрашиваете: «Какая от этого польза? Ты мог бы использовать свое время с большей пользой. Зачем ты понапрасну тратишь свое время?»

Ребенка совершенно не интересует польза, он наслаждается своей энергией. Он настолько полон энергии, настолько переполнен ею, что это просто танец – любой повод подойдет. Ракушки, разноцветные камушки, солнце, красивый пляж – это всего лишь повод, чтобы бегать, прыгать и кричать от радости. В этом нет никакой пользы.

«Энергия – это наслаждение», – утверждает Вильям Блейк, один из самых мистических поэтов Запада. Энергия – это действительно наслаждение. Если энергии в избытке, что вы будете с ней делать? Она неизбежно польется через край.

Действие исходит из энергии, из наслаждения. Деятельность – это бизнес; действие – поэзия. Деятельность создает зависимость, поскольку она целенаправленна. Вы осуществляете ее не ради нее самой, а ради какой-то цели. Есть мотив. И есть разочарование. Из ста случаев девяносто девять раз вы не достигаете своей цели, таким образом, девяносто девять раз вы разочаровываетесь и страдаете. Вы не наслаждаетесь самой деятельностью, вы ждете результата. В девяноста девяти процентах случаев результатом является разочарование. И не надейтесь на оставшийся один процент, поскольку, даже если вы достигнете цели, вас все равно ждет разочарование. Цель достигнута, но внезапно вы осознаете, что все ваши мечты о цели не осуществились.

Деятельность подразумевает цель; деятельность – это лишь средство для достижения цели. Действие означает единство средства и цели. Именно в этом заключается различие между действием и деятельностью.

Когда в вас возникает действие, оно обладает совершенно иным качеством. Вы действуете ради чистой радости действия. Действие является самоцелью, в нем нет пользы. Когда исчезает ум, исчезает вся полезная деятельность, поскольку ум является причиной целенаправленности. Именно в нем содержатся все ваши мотивы. Он содержит ваше прошлое и будущее, но в нем совершенно нет настоящего. А когда нет ума, все, что остается, – это чистое настоящее. Вы действуете от мгновения к мгновению, и каждое мгновение является самодостаточным.

Отклик

Действие – это отклик; деятельность – реакция. Когда вы находитесь в действии, это значит, что ум отставлен в сторону, и ваше сознание напрямую связано с существованием, поэтому отклик следует незамедлительно. Тогда все, что вы делаете, не является заранее продуманным. Это не готовый ответ ума; вы отвечаете реальности такой, какая она есть. Ваше действие прекрасно, поскольку оно соответствует ситуации.

Однако миллионы людей во всем мире живут готовыми ответами. У них уже есть ответы, они не слышат и не видят ситуации, с которой сталкиваются. Их больше интересует собственный ответ, нежели сам вопрос, и они живут лишь своим ответом. Именно поэтому их жизнь становится повторяющейся, скучной и рутинной. Она перестает быть танцем, она не может быть танцем.

Действие – это танец, деятельность – рутина. Деятельность никогда не соответствует ситуации, действие всегда соответствует ситуации. Деятельность всегда неадекватна, поскольку несет ответ из прошлого, а жизнь меняется каждую минуту, и поэтому все, что вы приносите из прошлого, оказывается неадекватным, неподходящим. И что бы вы ни делали, возникает разочарование: вы чувствуете, что не смогли справиться с реальностью. Вы всегда чувствуете, что чего-то не хватает, вы всегда чувствуете, что ваша реакция была не совсем правильной. А причина заключается в том, что вы, как попугай, повторяли готовый ответ, легкодоступный, но неправильный – неправильный, потому что ситуация новая.

Действие подразумевает полное отсутствие цели. Как говорят поэты, «поэзия ради поэзии» или «искусство ради искусства»; то же самое относится и к мистикам. Их действие совершается ради самого действия, другой цели у них нет. Они наслаждаются своими действиями как дети.

Радость творца в самом творении, для него нет других наград.

Единственная добродетель, достойная быть добродетелью, – это творчество. Неважно, что именно вы создаете, но это должно обогащать жизнь, делать существование более красивым, жизнь – более радостной, песню – более звонкой, любовь – более яркой; и тогда вы, как творцы, приобщитесь к вечности и бессмертию.

Миллионы людей живут, но не творят. А ведь один из основных законов жизни состоит в том, что, если вы не занимаетесь творчеством – живописью, пением, танцем, вы не можете быть счастливыми, вы будете страдать. Только творчество наделяет вас достоинством. Оно помогает вам расцвести во всей своей красе.

Творец не может быть частью толпы. Творец должен научиться быть в одиночестве, идти своим путем. Он должен понять красоту одиночества, поскольку только в одиночестве возможна реализация его потенциала.

Путь творца в конечном итоге приводит вас к самим себе, поскольку вы отрываетесь от толпы, от масс и остаетесь наедине с собой. Художник абсолютно одинок в своем видении. Танцор абсолютно одинок в своем танце.

Однажды одного из величайших танцоров, Нижинского, спросили: «Вы танцуете перед огромной аудиторией – неужели вы не нервничаете?» Он ответил: «Я нервничаю, но только до начала танца. Как только я начинаю танцевать, я оказываюсь совершенно один, все остальные исчезают. Причем исчезают не только зрители, иногда наступает момент – и это величайший момент, – когда исчезаю я сам, и остается только танец».

Ученые заметили, что, танцуя, Нижинский иногда подпрыгивал на физически невозможную, в силу земного притяжения, высоту. Но еще более потрясающим было приземление. Он опускался невероятно медленно: словно лист, падающий на землю с дерева, медленно и неторопливо. Это также противоречит закону земного притяжения, ведь земля быстро притягивает к себе тяжелые предметы.

Когда его об этом спросили, Нижинский ответил: «Для меня самого это тайна. Каждый раз, когда я стараюсь это повторить, у меня ничего не получается, потому что в этот момент есть я. Возможно это „я“ и является весом, на который воздействует земное притяжение. Это происходит, когда я полностью о себе забываю. Я в такие моменты – лишь изумленный зритель, точно такой же, как и вы. Я не знаю, как это происходит».

Возможно, эго является самой тяжелой частью вашего существа. В тот момент, когда Нижинский чувствовал, что он исчезает, что остается только танец, а танцора больше не существует, он приближался к переживанию, подобному переживанию Гаутамы Будды или Лао-цзы, но с другой стороны. Его танец превращался в мистическое переживание.

Радость творца в самом творении, для него нет других наград. Как только он начинает думать о другой награде, он становится исполнителем, а не творцом.

Творец не честолюбив и не жаждет славы. Честолюбивый и жаждущий славы человек не является творцом, он может быть составителем, но не творцом. Творец не желает ни популярности, ни уважения. Вся его энергия направлена на одно: на творчество.

Все древние великие произведения искусства анонимны. Например, мы не знаем, кто был архитектором Тадж-Махала, самого прекрасного памятника архитектуры в мире. Мы не знаем, кто создал Упанишады, самое прекрасное высказывание о высших переживаниях человека. Создатели этих шедевров считали себя лишь проводниками, посредниками существования, лишь инструментами творчества существования – они никогда не считали себя творцами. Им казалось неприличным даже ставить свое имя под тем, что они создавали.

Массы ведут себя совершенно иначе: они ничего не создают, но оставляют свои автографы в общественных туалетах и вырезают свои имена на сиденьях кинотеатров. Желание, чтобы имя осталось после смерти, желание славы, честолюбие не свойственны творческой душе, это удел посредственности.

Чем больше отдаешь, тем больше имеешь. С точки зрения обыкновенной экономики, отдаешь – значит теряешь, с точки зрения духовной экономики, отдаешь – значит получаешь еще больше.

С точки зрения обыкновенной экономики, чтобы стать богатым, надо быть скупым, копить и ни с кем ничем не делиться. С точки зрения духовной экономики, если будешь скупым, то потеряешь все, что имеешь. Сохранить то, что имеешь, можно, только делясь этим. Когда делишься, то, что имеешь, продолжает свое динамическое движение.

Я слышал историю о молодом человеке, который выиграл много денег в лотерею и был бесконечно счастлив. Он ехал на машине и притормозил возле нищего. Нищий стоял на этом месте каждый день, но молодой человек никогда возле него не останавливался. Но в этот день все было иначе. Молодой человек дал нищему сто долларов. Нищий рассмеялся.

– Не понимаю. Почему ты смеешься?

– Раньше у меня тоже была машина, и я был таким же щедрым, как ты. Я смеюсь, потому что очень скоро ты будешь стоять и просить подаяния так же, как и я. Не будь таким щедрым! Научись хоть чему-то на моем примере.

С точки зрения обыкновенной экономики, как только вы что-то отдаете, вы ровно столько же теряете. Но разве вы когда-нибудь чувствовали, что, когда вы дарите свою любовь, она становится меньше? Разве вы чувствовали, что, делясь своей радостью, вы начинаете меньше радоваться? Если вы обратите на это внимание, вы удивитесь: делясь радостью, вы радуетесь еще больше, отдавая свою любовь, вы любите еще больше, еще глубже. Танцуя… Отдавая себя своим друзьям, вы ничего не теряете, напротив, вы нечто приобретаете.

Не слушайте советов других людей. Им ведомы лишь законы обыкновенной экономики. Они ничего не знают о высшей экономике, по закону которой, отдавая, вы делитесь, а не отдавая, разрушаете себя.

Чем больше вы отдаете, тем больше имеете, чем меньше вы отдаете, тем меньше имеете. А если вы совсем ничего не отдаете, у вас и вовсе ничего не будет.

Отдавайте тотально, без колебаний, ничего не удерживая. Не слушайте других. Слушайте свой собственный опыт, наблюдайте за своими переживаниями: когда вы даете, вы теряете или приобретаете? Это и должно иметь для вас решающее значение.

Если вы живете тотально, интенсивно, вы свободны: вы проживаете момент, и он заканчивается. Вы не оглядываетесь назад и не смотрите вперед, вы находитесь здесь и сейчас.

Если вы вялы в своем поиске, то искомое очень далеко от вас. Если вы отдаетесь жажде поиска целиком и полностью, вы совершаете прыжок к искомому, ничего не оставляя позади себя, ни одной своей частички. Вы устремляетесь как единое целое: со всем своим гневом, любовью, жадностью. Вы ставите на кон все, что имеете, все, чем наделила вас природа, – и тогда расстояние почти нулевое.

Все зависит от вашей интенсивности. Расстояние между вашим божественным бытием и вашим полусонным прозябанием определяется степенью интенсивности.

Вы замечали, что, когда вы что-то делаете интенсивно, ваше «Я» исчезает? Если вы в кого-то влюблены – в интенсивности любви «Я» исчезает. Вас больше нет, есть лишь любовь. Если вы гневаетесь – в интенсивности и тотальности гнева «Я» исчезает. Вас больше нет, существует лишь гнев.

В своей жизни вы сами видите, что, когда что-то овладевает вами целиком и полностью, «Я» исчезает. Это великий ключ к пониманию. «Я» присутствует лишь тогда, когда вы не полностью вовлечены. То, что не вовлекается, и является «Я».

Если вы полностью вовлечены в рисование, в работу, в пение, в танец или в игру на гитаре, если вы целиком отдаетесь этому делу, вы видите, что вас нет. Вами овладевает нечто высшее. «Я» больше нет, появляется «не-Я».

Вы не раз достигали такого состояния, но не осознавали его. При виде прекрасного заката вас охватывал такой восторг, что на мгновение вы совершенно забывали о себе. «Я» не было, возникало иное качество бытия: отсутствие «Я». Нечто, безусловно, присутствовало, но это нечто невозможно назвать ни «Я», ни застывшим состоянием эго. Вы были текучими и струящимися.

Кришнамурти называет такое состояние моментом, когда наблюдатель становится наблюдаемым. Был закат, и он был великолепен. Он овладел вами. Наблюдатель превратился в наблюдаемое. Закат стал всем. Вы не наблюдали его со стороны, вы не были зрителем. Вы были в нем, вы были его частью. Вы словно растворились в закате, слились с ним воедино.

В этом и состоит освобождающее переживание красоты, освобождающее переживание любви, освобождающее переживание музыки, великой музыки. Вам знакомы эти моменты – они приходят и уходят. Вы никогда даже не пытались подойти к ним с научной точки зрения. Вы не медитировали над ними, не исследовали их скрытый механизм.

Посмотрите на трехлетнего ребенка, и вы поймете, что значит быть живым. Посмотрите, какой он радостный и восприимчивый ко всему, что происходит вокруг него, какой он бдительный, внимательный – от его взора ничто не ускользает. И с какой интенсивностью он все делает: если он гневается, он – сам гнев, чистый гнев. Ребенок в гневе прекрасен. Взрослые всегда пытаются сдерживать себя, даже если они гневаются, они не отдаются гневу целиком, они сдерживают себя. Они не любят тотально, они не гневаются тотально, они ничего не делают тотально, они всегда все высчитывают и взвешивают. Их жизнь стала вялой и едва теплой. Она никогда не достигает ста градусов интенсивности, когда старое начинает испаряться, когда возникает нечто новое, когда возможна революция.

Ребенок всегда живет при температуре сто градусов – что бы он ни делал. Если он вас ненавидит, он ненавидит вас всецело, тотально, когда он вас любит, он любит тотально. И каждое мгновение он может измениться. Он такой быстрый! Он не медлит, не размышляет. Секунду назад он сидел у вас на коленях и говорил, как он вас любит. И вдруг что-то случилось – вы что-то ему сказали, между вами возник разлад, – и он вскакивает с ваших коленей и кричит: «Я больше видеть тебя не хочу!» И это желание тотально!

И, поскольку оно тотально, оно не оставляет после себя следов. В этом красота тотальности: она не накапливает психологических воспоминаний. Только неполная, частичная жизнь создает психологическую память: все, что вы прожили наполовину, висит над вами и преследует вас всю жизнь. Над вами висят тысячи недоделанных дел.

На этом и основан принцип кармы: незаконченные дела, незаконченные действия продолжают ждать своего завершения, твердя: «Заверши нас!» – поскольку каждое действие стремится быть осуществленным.

Но если вы живете тотально, интенсивно, вы свободны: вы проживаете момент, и он заканчивается. Вы не оглядываетесь назад и не смотрите вперед, вы находитесь здесь и сейчас. Нет ни прошлого, ни настоящего. Вот, что я имею в виду под празднованием. В момент празднования существует только настоящее.

Игривость – это нечто, не имеющее цели. Прекрасно уже то, что вы вместе, – это чистая радость! В лучшем мире, где будет больше понимания, игры исчезнут, останется только игривость.

В мире игривости нет карт пути. Все карты приводят к серьезности. Игривость возникает тогда, когда все карты сжигаются. К игривости нет пути, поскольку игривость – это не цель, и она не может быть целью. Когда вы забываете о целях, когда вы никуда не идете, когда вы отказываетесь от самой мысли куда-либо идти, только тогда в вас начинает развиваться и расти игривость «здесь и сейчас».

Игривость возникает не там и тогда, а здесь и сейчас. Разве для этого нужна дорожная карта? Вы никуда не идете, вы просто есть.

Серьезность целенаправленна. И когда серьезный человек начинает играть, он трансформирует даже качество игривости – игривость превращается в игру с правилами, она перестает быть игривостью. Именно в этом и заключается разница между игрой и игривостью. Когда игривость становится серьезной, она превращается в игру с правилами.

Люди ходят смотреть на соревнования по борьбе, на бой быков или на американский футбол – безобразные, жестокие и бесчеловечные зрелища. Люди, которые ходят смотреть на это, являются незрелыми и немного извращенными. Зрители такие же незрелые, как и эти «гладиаторы». И те и другие под видом игры выбрасывают свой мусор, изрыгают свою жестокость.

Этот мир очень жесток. Именно поэтому в нем не может существовать любовь. Когда люди действительно станут людьми, такие вещи, как борьба и бой быков, прекратят свое существование и станут частью истории. Сама мысль о том, что тысячи людей приходили смотреть на бой быков, будет казаться безобразной и отвратительной. Но люди слишком серьезны. Они даже игривость превращают в серьезность.