А нежить уточняет, щуря глаза:
— Мень-ня покорми, мень-ня.
* * *Бежать! И чем дальше бежать, тем лучше! — думала я, выбравшись из-под затихшего метаморфа. Оглянулась на рыжего и чуть не взвыла, лежит себе, подушку рукой обнимает и мягко улыбается. И вид такой расслабленный и довольный, словно бы я на него не Черный колокол наслала, а Майскую патоку. Аж передернуло от злости. Нервно запахнула мундир, пригладила волосы дрожащей рукой, коснулась припухших от поцелуев губ.
Что за напасть, другие и десяти секунд ко мне прикасаться не могли, а этот мало того что воздух перекрыл, так еще и до груди добрался!
— Зараза! — в сердцах воскликнула я и осеклась, потому что в коридоре кто-то остановился напротив палаты. Вот и кука уши навострила, давая понять — к многоликому пришли. А ведь никто не должен меня здесь застать!
Опрометью кинулась к стенному шкафу, открыла, а там множество полочек и всё колбами и бинтами забито. Под креслом для посетителей не спрятаться, как и под кроватью, что в воздухе подвешена. За короткой шторой не встать, за кадкой цветов — тем более. Уж думала в окно лезть и висеть на карнизе, но тут мне на помощь пришла теневая. Она указала хвостом на дверцу незакрытого шкафа и шепнула: «Туда». Вот за нее я и юркнула, искренне надеясь, что это не очередной обход.
Но зря я волновалась, в палату вошли две девушки в тренировочных белых костюмах, что так легко средь ночи принять за мантии целителей. Они ступали не таясь, но тихо, хихикая, остановились у кровати и синхронно вздохнули.
— Герберт Дао-дво… — Имя рыжего было произнесено с придыханием, что несказанно меня удивило. Неужели за этим грубияном тут девчонки охотятся?
— Красивый, — прошептала пышечка с рыжинкой в темных локонах.
— Ага, — согласилась ее подтянутая подруга.
— Сильный.
— Ага.
— Свободный. — Мягкие пальчики прикоснулись к волосам метаморфа и тут же были отдернуты второй гостьей.
— Не заглядывайся, он мой, — прошипела та, что была повыше и понаглее. Уверенным движением она стянула с многоликого простыню и ручками прошлась по его спине, месту, где хвост вырастает во время оборота, и бедрам. — Весь мой.
— Это почему же твой? — не претендуя, скорее с иронией спросила вторая. — Ведь не ты его первой заметила. Не ты подкармливала сдобой. Не ты просила его помочь с факультативом. И не будь у тебя меня, ты бы так и не узнала, что Герберт Дао-дво порвал со змееволоской…
— Да-да-да! — недовольно отмахнулась наглая девица и полезла во внутренний карман костюма. — Но я единственная, кто сварил приворотное! — провозгласила она, продемонстрировав флакон с запрещенным составом.
— Ты с ума сошла?! Если Нваг-нваг Севой увидит, нас из академии, как Дульку, выгонят!
— Не увидит, я подготовилась, — хмыкнула начинающая уголовница, сдернув с себя какой-то медальон. Артефакт в ее руке полыхнул синим пламенем и создал огненный шарообразный полог над кроватью, ее обитателем и двумя проходимками в белых костюмах.
От их самонадеянной наглости у меня глаза стали вдвое больше, а руки прямо-таки зачесались прикоснуться к шеям этих умниц и получить двадцать четвертое и двадцать пятое обвинения в умышленном нанесении вреда. Жаль, но проявить я себя не могла: это бы увеличило количество моих недоброжелателей, нарушений и ранений. Подойти к пологу и остаться невредимой я так же не сумею, в отличие от куки, которая внутри. Сидит на полупривязи под кроватью, беззвучно хлопает ушами и, пританцовывая на месте, силится что-то сказать.
«Довяжь-жи», — чудится мне, киваю и завершаю обряд, прерванный метаморфом и его поползновением. Едва связь нежити и ее хозяина стала прочной, теневая вдохнула полной грудью, встряхнулась и как вскинется черным кошмаром из чьего-то сна… Судя по лицам застигнутых на месте преступления, отпетые нарушительницы были готовы от страха умереть. Девчонки истошно завизжали, запрыгали, а затем принялись кидаться в тварюшку всем что ни попадя. Кука же с явным удовольствием увернулась от пустой вазочки для цветов, от журнала посетителей, блюда с иглами и подушки, легко поймала флакон с приворотным зельем, а затем и медальон, что поддерживал полог. Магическая защита тут же подернулась дымкой и растворилась, и я отчетливо услышала, как новоявленная хранительница многоликого гаркнула:
— Пошли вон, идиотки!
Они не ушли, они сбежали, и я тоже попыталась, все же выбранный нежитью кошмар был впечатляющим. Рваные крылья, зубастая пасть, огромные кошачьи лапы и колючий хвост, а еще кровавый загривок, от которого в разные стороны летит не то жижа, не то настоящая алая…
— Стоять-ть! — скомандовала кука, и от грозного рыка этого чудовища я чуть не врезалась в резко захлопнувшуюся дверь. — Повернись немедль-ля!
С трудом заставила себя обернуться, медленно открыла глаза и выдохнула с облегчением, теневая приняла свой обычный лопоухий вид, хвостиком махнула, чтобы я ближе подошла.
— Н-ня! — И в мои руки перекочевали медальон и приворотное зелье неизвестного происхождения. — Дарю в благодарность за хозь-зяина, — прошептала тварька. И, коснувшись моих пальчиков носиком, легла на плечо рыжего. — Теперь иди.
И я пошла, как заводная кукла, со стеклянным взглядом и ощущением внутренней опустошенности. Если мое обучение так весело начинается, что же будет дальше? И как ни удивительно, долго ждать не пришлось.
Призрачный старичок Севой объявился подле меня и ворчливо сообщил:
— Вот и вышел твой кредит на нарушения. Так что готовь медные для расчета. — В его руках появился свиток, и хранитель академии, по воздуху скользя следом за мной, торжественно зачитал: — За нарушение комендантского часа, нападение на кадета, лишение его сознания и пресечение свободы посредством нежити обязую тебя, Наминка, уплатить в бухгалтерию академии сто медяков.
Остановилась, заторможенно спросив:
— И по вашим расчетам, это все? Вы что, не видели, что другие творили?
— Ты о Герберте? Как по мне, ему достаточно и поцелуя, — ухмыльнулся старичок и потер призрачную, но явно ноющую грудь. — Или думаешь повторить?
Устало покачала головой, показала ему трофейные склянку и медальон, дождалась, пока дух с интересом потянет предметы на себя, и пошла дальше по коридору.
В спину незамедлительно полетело удивленное и чуть встревоженное:
— Откуда такое добро?
— А догадайтесь. Сможете — я счет оплачу, а нет, так вы увеличите мне кредит вдвое.
— Вот это молодежь, вот это замашки, — ворчливо посетовал Севой.
— Под стать академии.
Этой ночью мне не спалось. Вначале чудилось, что Дао-дво врывается в комнату, хватает меня за шею и со злобным рыком прижимает к стене. Но вместо того, чтобы разодрать или высечь, как ранее обещался, закрывает злющие глаза и начинает целовать. И холодея от ужаса, я не знала, что меня пугает больше, его ярость или страсть. Но зря это меня волновало, ибо неопределенность страшнее всего. Именно из-за нее я проснулась на рассвете в холодном поту, мучимая одной единственной мыслью: «Так рыжий узнал меня? Да или нет?» Лучше бы нет. Но что делать, если да? Ведь всего за один день он с раздетого Бруга меня стянул, от разгневанной Амиддарии защитил и застал в процессе привязки к нему теневой. Милостивый боже, мне после такого точно несдобровать, прибьет как пить дать!
С этими мыслями собралась и спустилась в столовую, с ними же поела без аппетита и пошла на пары. Часто оглядываясь и отчаянно надеясь не попасться многоликому на глаза, ведь если не увидит, то и не накажет.
— Сумеречная! — Из забытья меня вывел голос бойкой старосты, которую я про себя назвала Кудряшкой, проворной и настырной. — Ты где ночь коротала?
Настичь меня с вопросом в забитом кадетами коридоре не лучшая идея, но девушку это ничуть не смущало.
— В комнате, — зевнула я в кулачок и продолжила путь к пятой аудитории. — А что?
— А то, что тебя там до двенадцати ночи не было! — возмутилась она и, не давая мне задать вопроса, заявила: — Я тебе расписание принесла, сидела в коридоре ждала и ждала, а тебя все нет!
Если под дверью сидела, значит, Гирби комнату не отворил, а если не отворил, значит, не просто так приходила.
— Долго ждала?
— Три часа кряду, — патетично заявили мне, в надежде пристыдить. У нее даже щеки разгорелись под стать красной броши на темно-синем кителе.
— И только ради расписания? — удивилась я. — Могла бы оставить его в общежитии на вахте.
К нашему разговору начали прислушиваться и остальные, с интересом взирая на разгоряченную Кудряшку, которая всем своим видом кричит: «Не могла!» — но произнести этого была не в силах.
— Говори уже прямо, зачем ждала и почему не оставила… расписание, — предложила я с улыбкой, точно зная, что это всего лишь пустой предлог.
— Отдай мне Бруга, — выдохнула староста и, закусив губу, начала бледнеть. — Я знаю, он застрял в обороте и знаю, что он деканом отдан в подопытные тебе. Отдай…
— Зачем? — спросила недоуменно и нахмурилась: — Ты что, отомстить собралась за… — Не смогла найти подходящее определение и оттолкнулась от прозвища Кардинала: — За разбитое сердце?
— Мстить? Нет. Буду издеваться!
— За что? — Я остановилась. — Бруг Тугго что-то тебе сделал?
— За все хорошее! — жарко выдохнула Кудряшка. — А первым делом за то, чего не сделал.
— А разве это повод для издевок? Невиновный да будет невиновен. — Красиво сказала, жаль, меня не услышали.
— Этот оборотень мною пренебрег! Видишь ли, не по вкусу моя родословная! Побрезговал, мерзавец, — все сильнее злилась она, и на ее щеках сквозь кожу проступили черные чешуйки. — Мной! Мной увлечься пренебрег! — Хотелось сказать, что у всех разные потребности, желания и вкусы, но я вовремя прикусила язык, расслышав в ее шипении основную причину отказа: — Мной, младшей принцессой клана черных драконов! Да я! Да я…
— И молодец, что пренебрег, иначе бы бегал сейчас без хвоста, и не только.
— Что ты сказала? — выдохнула она огнем. Сгусток пламени черным пятном отпечатался на каменной стене.
— Ничего, — заверила я оторопело, но переубедить не смогла.
— Нет, ты сказа… — Лоб и скулы принцессы мгновенно покрылись чешуей, и, судя по взгляду, скажи я еще хоть слово, она меня сожжет.
Начинаю понимать позицию кадета Тугго в отношении нее — чем дальше, тем лучше.
— А ну успокойся! — шикнула я и встряхнула высокородную за плечи. — Бруга отдать не могу. Сама понимаешь, декан, задание, к тому же мы очень быстро нашли взаимопонимание друг с другом…
— Но он вчера убегал от тебя! — возмутилась Кудряшка, отстраняясь от моих рук — Я собственными глазами видела, как он с низкого старта рванул через кусты.
— И что с того? Вчера он бегал вначале от меня, потом со мной, потом опять самостоятельно и свободно. Сил было много, от излишков освобождался. — Чуток слукавила и решила тему закрыть: — Я передам ему твое предложение. Согласится — перейдет, а нет — извини.
И толкнув дверь, вошла в аудиторию. Притихшая группа целителей в темно-синих мундирах смотрела встревоженно и с опаской.
— Что-то случилось? — спросила я, не оборачиваясь на недовольную старосту, входящую следом.
— Замена профессора, — шепнули мне так, словно бы преподаватель уже был в аудитории. Хотя профессора или магистра поблизости не наблюдалось, только бледные кадеты.
— Кого и кем? — удивилась я, повторно оглянувшись и спрашивая у всех, потому что за вчерашний день так ни с кем не познакомилась.
— Магистра Крохен на меня, — раздалось в ответ откуда-то сверху, и я сжалась, узнав генерала Сули. Секретарь декана Темных сил медленно, словно бы паук по паутине, спустилась с потолка.
Группа потупилась, боясь взглянуть на преподавателя, староста вздохнула с завистью, а я, вжав голову в плечи и стараясь не смотреть на легендарный ходячий труп, тихо спросила:
— Пара еще не началась, позвольте сесть на место.
— Садитесь, Сумеречная, — фыркнула она, — и вы, Крэббас, тоже.
Вот так я и узнала фамилию нашей старосты. Осталось выведать ее имя и записать, а затем так же легко и просто познакомиться и с остальными.
Я заняла свое место, глядя исключительно перед собой, а не на Сули, выудила из сумки книги и тетрадь, в конце которой размашисто написала: «Младшая принцесса оборотней черных драконов Крэ…»
Между тем профессор продолжила:
— Сегодня магистр Крохен должен был повторить с вами все ныне существующие вариации связей паразитов с носителями. Наискучнейшая тема в его исполнении, которую невозможно пережить, — мягко пошутила она, но никто из кадетов даже не усмехнулся. — Однако вам повезло. Вместе со мной вы рассмотрите новый — уникальный — случай! — И выдержав внушительную паузу, способную заинтриговать всех и вся, она произнесла: — Приручение теневой к хозяину со сложнейшей связующей темного искусства.
— Цепи некроманта! — выдохнули целители, с восторгом уставившись на Сули.
И я сама чуть не посмотрела на генерала, но вовремя вспомнила первую встречу с ней в приемной Довара Горрана, затем свою нестандартную реакцию, дельный совет декана и, во избежание неприятной ситуации, решила воздержаться от восторженного взгляда.
— Да, — послышалось в ответ. Аудитория радостно загудела, а я чуть не выронила железное перо, когда профессор произнесла: — Примером станет кадет второго курса разведчиков Герберт Дао-дво.
Что?! Как? Не может быть… этого просто не может… Я не могла использовать в простом заклинании столь сложную связку, как цепь некроманта. Не могла! Или могла… Милостивый боже! В наше время за такое вмешательство в энергетические потоки уже не сажают, а сразу казнят.
Раздался короткий стук, и профессор величественно разрешила:
— Войдите.
И в аудиторию ворвался подтянутый широкоплечий рыжий с горящим карим взглядом и довольной кукой на плече, которая, весело шевеля ушами, оживляла сиренево-графитовый мундир разведчика.
— Благодарю за то, что пришли, — произнесла Сули.
— Благодарю за то, что пригласили, — сдержанно отозвался он и занял стул у окна.
— Итак. — Выдвигая какие-то ящички из стола на кафедре, генерал продолжила лекцию: — Как все вы видите по окрасу теневой, еще вчера она умирала от жажды, а уже сегодня полна сил. И что удивительно, ее носитель жив, вменяем и…
Я покосилась на метаморфа, который внимательно осматривал аудиторию, и, столкнувшись со сканирующим карим взглядом, поспешила скрыться за тетрадью. Подумала, что рыжий не только жив, вменяем, но еще зол и намерен кого-то убить. Отчаянно не хотелось становиться этим кем-то, и я была готова сползти под стол, пока не услышала:
— …и это несмотря на то, что кука имеет полный доступ к резерву многоликого.
— Не может быть! — воскликнул кто-то испуганно, и, когда все обернулись в мою сторону, с ужасом поняла, что возмущалась я, и Дао-дво теперь неотрывно смотрит на меня.
— Встать! — Жесткий окрик, и я испуганно поднялась. Как на плацу, право слово. — Кадет Сумеречная, не желаете объяснить ваш крик?
— Крик… — прошептала, испуганно пряча глаза, чтобы не смотреть на живой труп в черной мантии и таком же черном мундире. — Вы не поняли… То есть это всего лишь проявление восторга перед неизвестным.
И группа меня поддержала слаженным кивком, а староста вопросила тихо:
— Профессор, вы объясните нам, как подобное могло произойти?
— А я надеялась, что это объясните вы. Незамутненные умы куда проницательнее нагруженных, — произнесла Сули, и, выудив из ящичка синий кристалл, она вывела в воздухе несколько рун, и на стене за ее спиной в увеличенном размере отобразилось девять формул приручения теневой, затем тридцать три неизвестных заклятия, которые генерал назвала ведущими вариациями связи паразитизма, а после и десять Цепей некроманта, известных миру.
— А теперь задачка для разминки ваших мозгов. Вопрос: «Как соединить заклинания из трех столбцов так, чтобы не наносить жертве урона и в то же время защитить паразита от смерти?»
— Вы хотели сказать — от голода? — спросил светленький паренек с первого ряда. — Смерти от голода, — дрогнувшим голосом уточнил он, когда генерал приблизилась к нему.
— Нет, я сказала верно, — усмехнулась она и, не оборачиваясь, через плечо швырнула в рыжего черной кляксой проклятия.
— Парящий топор! — закричали целители, а вместе с ними и я.
Проклятие мучительное и смертоносное, запрещенное в Треде после войны ввиду своей необратимости и беспощадности. Такое проклятье не ударяет только по цели, а разлетается на сотни метров, вырубая все на своем пути. Те, кто знал о нем из книг, подскочили со своих мест, чтобы сбежать из аудитории, остальные замерли, с удивлением взирая на лоснящуюся от довольства мелкую нежить. Раскрыв уши, кука спланировала с плеча метаморфа навстречу кляксе и проглотила ее, даже не поморщившись. Разрыв топора произошел уже в ее тонком теле, более всего напоминая небольшое вздутие, которое тут же улеглось.
«Умышленное наведение запрещенного проклятия на кадета академии Герберта Дао-дво! — раздалось ворчливое по эхо-порту. — Генерал-профессор Магда Сули, за убиение кадета уплатите…»
— Нваг-нваг Севой, на Герберте ни царапины, — с насмешкой ответила она. — А на использование Парящего топора я имею бессрочное разрешение…
«Но не в стенах академии!»
— Запишите на мой счет, — отмахнулась профессор, и дух-хранитель затих.
— М-дя! — прошептала теневая и, вильнув хвостиком, вернулась на облюбованное ею плечо многоликого.
Все, кто встал, тут же сели, многие мимо перевернутых стульев. А Сули, оглядывая аудиторию, довольно протянула: