– Мое платье тут явно не к месту, – прокричала она Марише, отдирая от подола кем-то ловко прилепленную жвачку. – И туфли тоже, – добавила она через несколько секунд, вляпавшись во что-то мягкое и склизкое.
– Ищи Курта! – посоветовала ей Мариша, которой эта комбинация детского сада, помойки и сарая для стрижки овец тоже не нравилась. – Тут не ошибешься. В таком заведении все должны просто погрязнуть в наркотиках. Иначе и минуты не выдержишь.
Курта они нашли довольно быстро. Правда, не сразу узнали, потому что его лицо и тело были покрыты густым слоем грима. Парень изображал свирепого тигра. Грим, правда, местами поплыл от жары, и тигр, казалось, начал активно линять.
– Пришли, – констатировал тигр. – Очень рад. Как вам моя работа?
Девушки вежливо промолчали.
– Вы рано пришли, – продолжал Курт. – Основная часть торговцев появится позднее, но все равно парочку я вам могу сосватать. Только покупайте у них осторожно, могут соды вместо порошка насыпать. Поэтому пробуйте.
– Но мы покупать не собираемся, – возмутилась Аня. – Я вообще никогда не употребляла наркотиков.
– Про это молчи, – посоветовал ей Курт. – А то они обдерут вас как липку. Грамм героина стоит сотню, грамм эфедрина две, а дешевле всего таблетки и гашиш. Но тут уж вам придется самим договариваться, все зависит от качества. Если деньги есть, тогда пошли.
И сочтя, что инструктаж закончен, он потащил девиц за собой. Продавцы кайфа в этой стране явно принадлежали к избранным. Во всяком случае, прятаться они не желали. А продавали свой товар прямо в туалетах, сидя на унитазах. Как пояснил Курт, чтобы в случае облавы сразу же спустить весь товар в воду.
– Не полезет же туда полиция, – сказал он.
– Видимо, облавы у вас не такое уж редкое явление, – предположила Мариша.
– Почему? – заволновался Курт. – Как раз наоборот.
– Унитазы совсем замусорились, – пояснила ему Аня.
– Это не наркотики, – успокоил ее Курт.
Буквально через несколько минут он представил девушек вертлявому пареньку с замусоленной жидкой косичкой на макушке и двумя парами серег в носу. Судя по состоянию его одежды, этот тип с презрением относился к любому чистящему средству, не делая исключения и для стирального порошка. Правда, зубы он, похоже, берег, потому что без остановки жевал жевательную резинку.
– Ну, подружки, – бодро начал он. – Могу предложить дамский кайф.
Ни Мариша, ни Аня не имели ни малейшего представления, что ему следует ответить. Поэтому подруги просто кивнули. Парень достал из кармана небольшой квадратик фольги от сигарет и помахал им перед носом у Мариши.
– Две сотни, – сказал он.
Поняв, что сближение без покупки решительно невозможно, Мариша достала из сумки деньги, но в руки их парню не дала. Она незаметно подала Ане знак встать в дверях и загородить выход.
– Я должна попробовать, – сказала она. – Вдруг тут аспирин, а у меня на него аллергия.
– Пробуй, – согласился парень, опасливо косясь на Аню. Он видел, что все это ей не нравилось и свои чувства она скрывать не привыкла.
Мариша оказалась в трудном положении. Что делать с порошком, она не представляла. То есть она слышала, что ЛСД чаще лижут, героин вводят внутривенно, а кокаин нюхают. Но она не могла знать, что продал ей парень. Однако, решив, что после ассортимента и качества продуктов, которые лежат на прилавках магазинов у нее дома, она сможет съесть все, что угодно, смело слизнула почти весь порошок. У парня глаза округлились и стали огромными, как яблоки, но Мариша сочла, что это ей кажется под действием наркотика, и порадовалась, что не ошиблась в покупке. Она точно помнила, что все вызывающее галлюцинации надо было есть. Этому ее научил еще в молодости старина Кастанеда. Грибы, кактусы и лишайники – все шло в ход у неприхотливого индейца.
– Ну как? – спросила Аня.
– Действует, – сообщила Мариша, и тут ее по-настоящему развезло.
Все вокруг внезапно стало необыкновенно сексуальным. Мариша дотронулась до своего кошелька и ощутила, какая нежная у него кожа. Она протянула деньги парню и неожиданно для самой себя схватила его в объятия. Парень отбивался, дрыгал ножкой и тоненько визжал.
– Поцелуй же меня, – требовала от него Мариша. – Немедленно, а то мамочка тебя отшлепает.
Парень понял, что это не пустая угроза, и удвоил свои старания спастись. Но где ему было тягаться с Маришей. Она слопала остатки порошка и почувствовала новый прилив возбуждения.
– Мариша, фотографии, – подала голос Аня.
– Ах да, – спохватилась Мариша. – Обещаешь, если я тебя отпущу, то ты поможешь нам кое-кого опознать на фотографии?
Парень энергично затряс головой в знак согласия. Мариша отпустила его, и он тут же попытался удрать. Мариша перехватила его возле двери, отвесила пару увесистых тумаков и сунула ему под нос несколько фотографий.
– Кого-нибудь узнаешь? – строго спросила она. – Кто-нибудь из этих людей покупал у тебя кайф?
– Вот эта! – быстро ткнул пальцем парень.
– Д-р-р-р! Переход хода, – буркнула Мариша. – Эта тетка уже мертвая. Аня, сколько лет, как она умерла?
– Два года, – прошептала Аня. – Это жена Ганса. Мальчик, посмотри получше. И советую говорить правду. Если тебе тут никто не знаком, то так и скажи. А то моя подруга не любит, когда ее обманывают. За это она и в унитаз мокнуть тебя может. Ясно?
– Ты понял? – сурово спросила Мариша. – Тут половина покойников, поэтому предупреждаю, если еще раз вздумаешь от меня отделаться, то получишь сначала по морде, а потом я тебя поцелую.
Угроза явно возымела действие. Парнишка принялся внимательно изучать фотографии. Девушки ему не мешали.
– Этот дед покупал, – наконец сказал парень. – Я его не сразу признал, он тут в приличном костюме. А когда ко мне на улице подошел, я подумал, что он совсем конченый. Одет был в лохмотья, и его всего трясло. Дед хотел купить какого-нибудь возбуждающего порошка. Он так и сказал. Я чуть не упал. Говорю: «Дед, ты знаешь, сколько это стоит?» А он достал из кармана толстенную пачку денег, я столько в кино видал, и сказал, что ему нужно на все. У меня при себе было только пять грамм. Я больше никогда не держу, и я их ему продал за две тысячи. Он ушел совершенно счастливый и больше не возвращался, хотя и обещал.
– Когда это было? – спросила Аня.
– Недели две назад. Да нет, скорей дней десять.
– А раньше ты его не видел?
– Раньше нет и потом нет, – ответил парень. – Могу я идти?
– Иди, – разрешила Мариша.
Дождавшись, когда парень вылетит за дверь, Аня в недоумении пожала плечами.
– Зачем Густаву надо было покупать эту дрянь?
– Не такая уж это и дрянь, – мечтательно улыбнулась Мариша. – Я лично чувствую себя, как Самсон и Венера в одном лице. А что мы имеем? Парень показал на тайного воздыхателя Моники. Должно быть, по ее просьбе и купил.
– Или Вернер сам заказал, – вздохнула Аня. – Сплошные загадки. Что делать дальше будем?
– Лично я бы потанцевала и подцепила бы какого-нибудь смазливого немчика, – воскликнула Мариша, но, поймав Анин взгляд, добавила: – Просто у меня такое ощущение. Но если ты против, мы можем просто потанцевать. Если хочешь, можешь облизать бумажку, там еще осталось немного порошка. Не пропадать же добру.
От облизывания бумажки Аня отказалась и танцевала без допинга. Поэтому, когда они вернулись домой, настроение у Ани было прескверное. Голова раскалывалась от боли, в носу нестерпимо воняло какими-то помоями, а в глазах вспыхивали зеленые огни. Анна толкнула входную дверь, и ее окатило ледяной водой. У Мариши это вызвало дикий приступ веселья.
– Я совсем забыла предупредить тебя о ловушках, которые я поставила по твоей просьбе, – объяснила она Ане.
– По моей просьбе? – прошипела подруга, в ярости не обратив внимания на множественное число.
Поэтому не было ничего удивительного в том, что едва она сделала еще один шаг, как ее обсыпало каким-то порошком.
– Что это такое? – возмутилась Аня, пытаясь стряхнуть с себя вещество, которое, смешавшись с водой, превратилось в вязкую кашу.
– Ой, прости! – заволновалась Мариша. – Надо скорее смыть.
– Что это такое? – повторила Аня, преисполненная дурных предчувствий.
– Так, один компонент, который используют строители, – уклончиво пояснила Мариша. – Пошли в душ.
– Не могу, – неожиданно сказала Аня. – Меня что-то держит.
– Ах, это я тут тюбики с клеем разложила, – вспомнила Мариша. – Не беспокойся, я тебя отдеру. Или лучше его сначала смыть? А то еще засохнет, чего доброго, – пробормотала она.
– Что засохнет?! Чем ты меня обсыпала? – заголосила Аня. – Это гипс?
– Хуже, – мрачно констатировала Мариша. – Цемент.
– Ну, цемент так быстро не засохнет, – успокоилась Аня.
– Этот засохнет.
И действительно, Аня почувствовала, как ее тело начинает цепенеть. Каждое движение давалось с большим трудом. Одежда задубела, о прическе не стоит говорить, а кожа лица и рук покрылась коркой, содрать которую удавалось только местами.
– Что засохнет?! Чем ты меня обсыпала? – заголосила Аня. – Это гипс?
– Хуже, – мрачно констатировала Мариша. – Цемент.
– Ну, цемент так быстро не засохнет, – успокоилась Аня.
– Этот засохнет.
И действительно, Аня почувствовала, как ее тело начинает цепенеть. Каждое движение давалось с большим трудом. Одежда задубела, о прическе не стоит говорить, а кожа лица и рук покрылась коркой, содрать которую удавалось только местами.
– Спасай меня скорей! – взвыла Аня.
– Брось туфли! – скомандовала Мариша. – Я тюбики с клеем уже собрала. Можешь смело идти.
– Не могу я смело идти и вообще никак не могу идти, – завизжала Аня. – Я даже ногу в колене согнуть не могу…
– А зачем тебе это? – удивилась Мариша.
– Идиотка несчастная, а как я, по-твоему, сниму туфельки? Они ведь на пуговках. Их расстегивать нужно, чтобы снять.
Мариша проворно освободила Аню от обуви и буквально потащила подругу наверх в душ. Они едва успели. Цемент еще не схватился намертво. Поэтому большую часть платья удалось отмыть. А оставшиеся небольшие пятна, по мнению Мариши, лишь оживляли и придавали своеобразие Аниному одеянию. С лицом и руками тоже все обошлось. Благодаря слою крема цемент с них полностью смылся. А вот с волосами пришлось повозиться. Тут дела обстояли хуже всего. Местами цемент вымылся, местами девушки обоюдными усилиями его вычесали и выкрошили, но осталось еще несколько безнадежных мест. На этих участках цемент застыл навечно, и никакими средствами его оттуда извлечь не удавалось.
– Это какой-то кошмар, – заключила Аня, поглядевшись на себя в зеркало. – Придется выстригать.
– Ты что, я не умею, – испугалась Мариша.
Волосы у Ани были роскошные. Густые, пышные и вились красивыми локонами. Аня ими очень гордилась. Вот у Маришиной тети тоже была роскошная рыжая грива, но тетка никогда не обращала на них особого внимания. Они у нее росли в совершеннейшем небрежении. Тетка, верно, не стала бы особенно возражать против нескольких кусочков цемента, случайно застрявших в ее волосах. А вот Аня возражала. И очень активно.
– Ладно! – решилась Мариша. – Но потом не говори, что я тебя не предупреждала. – И она защелкала ножницами.
– Можешь смотреть, – разрешила она после получаса каторжного труда и сняла простыню с зеркала.
– М-да, – протянула Аня. – Даже не верится, что это я.
Из зеркала на нее смотрела девушка с удивительно причудливой стрижкой. Некоторые пряди были отхвачены под корень, другие – до половины, а третьи остались нетронутыми. Анина голова пострадала от цемента неравномерно. Больше всего досталось ее левой части, и сейчас она выглядела особенно живописно. Основная часть проплешин сгруппировалась именно там.
– Ты хоть сделай симметрично, – потребовала Аня.
Мариша попыталась возразить, уверяя, что так гораздо оригинальней, но почему-то слова застряли у нее в горле, и она приступила к делу.
– Теперь хорошо, – одобрила Аня, когда Мариша закончила. – Завтра пойду к мастеру и попрошу, чтобы он обрил меня наголо. А сейчас пошли перекусим.
Спустившись в холл, девушки дружно ахнули. В горячке спасения Аниной прически они совсем забыли про цемент, оставшийся на полу, стенах и мебели. К этому времени он застыл уже намертво.
– А какого-нибудь растворителя для цемента случайно не изобрели? – поинтересовалась расстроенная представшей картиной Анна. – Ты только посмотри на это. Меня же убьют.
– Кто? – осведомилась Мариша. – Если дом твой, то ты можешь делать с ним все, что захочешь. Можешь все тут целиком облить цементом, никто тебе и слова не смеет сказать. Видишь, теперь у тебя появился еще один стимул, чтобы не отдавать дом твоим конкурентам. А то они еще тебя заставят заплатить за разбитые окна, изуродованную мебель и пол и сломанный пылесос.
– Как, пылесос тоже сломался? – упавшим голосом спросила Аня.
– Ты как думала, у них же тут сплошная пластмасса. Ясно, что она не выдержала удара. То ли дело у нас: бытовую технику делали чуть ли не из ковкого чугуна, поэтому она и служила практически вечно.
Но Аня уже не слушала разглагольствований подруги. Медленно переставляя ноги, девушка поднималась обратно в спальню. Аппетит у нее как-то пропал. Укладываясь в постель, она вдруг подумала, не напрасно ли вытащила Маришу к себе. Почему-то в голову полезли всякие воспоминания. Вот они с Маришей едут на прогулочном пароходе на Валаам. Но по пути с пароходом что-то случается, и всех пассажиров срочно эвакуируют на ближайший остров, оказавшийся необитаемым. Стоял октябрь, и ночи были не то чтобы очень холодными, но все-таки довольно сырыми.
И вот они идут в ночной клуб, откуда им приходится настолько поспешно ретироваться, что они оставляют свою одежду и сумочки в гардеробе. Как уже говорилось, дело происходило не летом. А потом они вынуждены были поехать к каким-то грузинам домой, потому что никуда больше они (в смысле грузины) ехать не согласились. А потом на них (теперь уже на Маришу с Аней) чудом не заводят уголовное дело по факту нанесения физических увечий. Спасла тогда их только нелюбовь милиционера к грузинам вообще. С этими же, кроме всего прочего, у него были еще и свои счеты. Поэтому милиционер отпустил девушек домой целыми и невредимыми и даже одолжил им куртки тех грузин.
И наконец, последняя прогулка с Маришей перед тем, как Аня уехала в Германию. Мариша затащила Аню к каким-то своим случайным приятелям, которые выглядели законченными бандитами и вели себя соответственно. И Мариша выкрала у них из-под носа видеокассету, которую они почему-то явились требовать от Ани в аэропорт.
– Как я могла быть такой дурой! – простонала Аня, зарываясь изуродованной головой в подушку.
Следующее утро началось для нее не самым приятным образом. Ее разбудил громкий стук. За окнами было еще темно, и Аня не сразу сообразила, что нужно вставать. Стук становился все громче, и она вылезла из постели, накинула халатик и поплелась в соседнюю комнату. Там Анна увидела необычайно бодрую для такого раннего часа Маришу, которая увлеченно молотила туфлей по пустому книжному шкафу. Книги из него Аня вытащила еще в самом начале поисков, да так и не удосужилась поставить обратно.
– Всю ночь ставила себя на место Вернера, – увидев возникшую перед ней бледную Аню, сказала Мариша. – И поняла, что отодрать плинтуса мы еще успеем, а начать надо с той комнаты, куда направился Вернер после своего возвращения. Я рассуждала так: вот приехал он домой от нотариуса, а в затылок уже дышат гости, надо где-то спрятать завещание, но так, чтобы никто его не нашел. Менять шифр на сейфе поздно, да и склероз не позволяет, а старый шифр жена знает. Поэтому сейф не годится. Вспомни, что делал твой жених, вернувшись в тот вечер домой.
– Он прошел на кухню и заглянул в холодильник, – присев на краешек письменного стола, начала перечислять Аня. – Потом, сказав, что хотел бы умыться, прошел наверх. Я сопровождала его, поэтому переодевался и умывался жених при мне и завещания нигде не прятал. А его кейс остался внизу. Потом я побежала открывать дверь первым гостям, Вернер спустился со мной, но, пока я здоровалась с Моникой, он подхватил кейс и опять пошел наверх. При этом сказал, что ему нужно убрать важные бумаги. Мы все почтительно проводили его взглядом, и поэтому я помню, что, поднявшись по лестнице, Вернер повернул направо. Там расположены только его кабинет и наша с ним спальня.
– Но ты мне говорила, что кейс нашелся здесь, в библиотеке, – возмутилась Мариша. – Как тебя понимать?
– Сама не знаю, но кейс я действительно нашла здесь. Может, Вернер, покрутившись в кабинете, не нашел подходящего места и тихонько проскользнул сюда? Мы же не все время за ним следили. Но сделать это ему надо было быстро, потому что уже через несколько минут Кати начала орать, чтобы он спускался. И он появился буквально сразу же. Ой!
– Что «ой»?
– Я тут подумала, как это Вернер мог появиться в гостиной через кухонную дверь, если в кухню нет лестницы со второго этажа. Он должен был пройти через холл.
– Ты хочешь сказать… потайной ход?
– Вот именно, – торжественно заявила Аня. – Дом старый, тут еще и не такое можно найти. Спрятан ход где-нибудь в библиотеке. Времени у Вернера было мало, и он сделал вид, что идет в кабинет, а сам осторожно прокрался в библиотеку, а потом из нее спустился прямо в кухню.
И Аня, соскочив со стола, кинулась выстукивать стены вместе с Маришей. Пустое пространство в полу они нашли довольно быстро, но, сколько ни разглядывали стену, никакой щели на ней обнаружить не могли.
– Ход должен быть за одним из этих шкафов, – уверяла Мариша. – Во всех фильмах это именно так. К тому же, смотри, все они намертво привинчены к полу. И чтобы ход открылся, нужно повернуть какой-нибудь канделябр, или дотронуться до статуи, или просто сдвинуть ее с места.
– Но здесь ничего такого нет, – возразила Аня. – Разве что вот этот светильник.