Мариша закупила весь необходимый провиант за какие-нибудь несколько минут и сейчас, отдавая дань магазинам бюргеров, возвращалась обратно. Неожиданно ее внимание привлекли какие-то крики. Для здешней мирной жизни это было достаточно необычное явление, и Мариша прислушалась. Крики, бесспорно, доносились из Аниного сада. Мариша бросила сумки прямо на дороге и налегке помчалась на выручку. Когда она ворвалась в сад, ее глазам представилось ужасное зрелище. Аня, до половины высунувшись в окно, пыталась какой-то металлической штукой дотянуться до девицы, которая лезла в соседнее окно. Одновременно подруга старалась не подпустить к себе еще двух баб, которые носились от клумбы к дому и обратно. Но Марише было не до их странных маневров, она сразу поняла, что главную опасность представляет сейчас нахалка в голубых джинсах. Она уже почти забралась в окно, откуда сейчас торчал ее объемистый зад.
Садик у Вернера нельзя было назвать маленьким, но Марише потребовалось всего несколько прыжков, чтобы оказаться возле дома и вцепиться в ногу нахальной девки. Один энергичный рывок, и девица вылетела из оконного проема, словно пробка из бутылки.
– Ура! – закричала Аня, наблюдавшая за этой картиной.
К сожалению, она так увлеклась, что не заметила другой опасности. Коварная Моника, вплотную прижимаясь к стене дома, подкралась к Аниному окну, и Анна заметила ее только в момент, когда Моника уже повисла на трубке пылесоса. Аня попыталась ее стряхнуть, но дама держалась цепко, и к тому же к ней присоединилась Ева. Обоюдными усилиями они одолели Анну, и она выпустила трубку из рук. Мать и дочь, не удержавшись, рухнули все в те же бедные георгины, где уже лежали Кати с Томом, а сверху на них спикировал пылесос.
В это время в саду появился еще один герой. Был он молод, словно картинка хорош собой, а вдобавок трудолюбив, честен и силен, так как тащил с собой брошенные Маришей сумки. Увидев, что творится в саду, он онемел и выпустил пакеты из рук.
– Что это? – удивленно вопрошал он. – Вызвать полицию?
Но этого делать ему не пришлось, она уже была здесь, вызванная насмерть напуганными соседями. Полиция очистила сад Вернера от членов его семьи, забрав кого-то в больницу, а кого-то отправив в участок. После этого, спокойно вздохнув, девушки принялись наводить порядок. Аня вызвала стекольщика, а Мариша собрала и принесла в дом свои покупки, среди которых была бутылка коньяка. Подруги немедленно ее открыли. Но стоило им только пригубить волшебный напиток, как в дверь позвонили.
– Какой сервис! – восхитилась Мариша. – Умеют же люди работать.
Однако на пороге она увидела все того же симпатичного парня, который притащил ее пакеты. На этот раз он держал в руках их пылесос.
– Извините, это не ваша вещь? – поинтересовался красавец.
Мариша в задумчивости разглядывала пришельца. Вблизи он оказался еще более красивым. У парня были синие глаза с густыми ресницами, светлые волосы, прямой нос и упрямый мужской подбородок. Ростом и мускулатурой его природа тоже не обидела. Огромная махина пылесоса в его руках казалась спящим котенком.
– Наша, – наконец призналась Мариша. – Заходите.
– Зачем ты его пригласила? – зашипела на нее Аня. – Мало нам своих забот, еще и с ним возись! И вообще мы должны завещание искать, а не амуры крутить. По собственному опыту тебе говорю, что красивые мужики либо голодранцы, либо альфонсы, а в самом лучшем случае просто круглые дураки. Зачем он нам?
– Он кажется довольно крепким, а нам сейчас не помешает лишняя физическая сила. Как ты собираешься противостоять тем двум разгневанным мужьям, которые наверняка появятся ближе к вечеру?
Припомнив, что у Моники и Кати и в самом деле есть кому за них заступиться, Аня быстро сменила гнев на милость и заулыбалась нежданному гостю.
– Курт, – представился им парень. – Что у вас тут творится? Мафия?
– Ага, – брякнула Мариша. – А ты кто?
– Я работаю диск-жокеем в «Секс-полисе», – сказал парень. – А в свободное время учусь на юридическом. Мне очень повезло, что я нашел работу так близко от дома. Здесь это единственный клуб, если бы не он, мне бы пришлось ездить по ночам в Мюнхен.
– Видишь, – прошипела Мариша, обращаясь к Ане по-русски, – его нам сама судьба послала. Мало того, что парень защитит нас одним своим присутствием, так он еще может дать юридическую консультацию. И потом, ты знаешь здесь места, где продают наркотики? И я не знаю, а этот диск-жокей, лучшим своим зубом клянусь, знает.
– Зачем тебе наркотики? – слабым голосом спросила Аня.
– Мне они не нужны, а вот тебе нужны.
– А мне зачем? – в недоумении прошептала Аня.
– Нужно же выяснить, кто прикончил твоего жениха. Узнаем, где продают ту дрянь, что подложили ему в мороженое. Потом поспрашиваем у продавцов, не покупали ли у них это зелье люди, по приметам подходящие под твоих несостоявшихся родственников.
– Так нам продавцы про своих клиентов все и выложат, – усомнилась Аня.
– Не безвозмездно, конечно, – пояснила ей Мариша. – Да и этот Курт нам поможет.
Услышав свое имя, парень заулыбался. Улыбка у него была потрясающая, и Анна немедленно капитулировала. К тому же парень ей кого-то напоминал, и, как ни странно, это было приятно.
– Черт с ним, пусть сидит. Мебель хоть поможет передвинуть. А то с некоторыми шкафами нам с тобой вдвоем не справиться. А вдруг именно за ними у Вернера был тайник, где сейчас и дожидается меня завещание?
– Я, конечно, с Вернером знакома не была, но твои представления о моих физических возможностях просто оскорбительны, – пробурчала Мариша. – Но ладно уж, раз в кои-то веки в доме оказался пригодный мужик, я так и быть отдохну.
По прошествии получаса выяснилось, что в деле перестановки шкафов Курт просто незаменим. Что до остального, то все было прекрасно до тех пор, пока он молчал и улыбался. Стоило ему открыть рот, впечатление портилось. Нет, зубы у парня были в порядке, но изъяснялся он на северогерманском диалекте с каким-то загадочным акцентом, так что понять его бывало трудновато. Во всяком случае, Мариша понимала одно слово из трех, а о смысле остальных только догадывалась. Но с Санджаем, появившимся для выяснения отношений, Курт разговаривать не стал, и все прошло прекрасно. Курт придал Санджаю необходимое ускорение, и тот вылетел из сада значительно быстрее, чем в него вошел. После этого, почувствовав вкус к подобной деятельности, Курт предложил еще что-нибудь передвинуть или просто сломать.
– Слушай, по-моему, мы с ним уже достаточно подружились, – шепнула Анна Марише. – Бери у него адрес его работы, и пусть идет себе куда хочет. Мебели для передвигания больше нет, теперь самое время приступить к осмотру поверхности стен, которые теперь освободились от нее. Сейчас он нам уже не нужен. Сами справимся, не слепые.
Мариша, у которой от всего происходящего голова просто разламывалась, с радостью согласилась. И, взяв у Курта адрес ночного клуба, где он работал, и на всякий случай его домашний телефон, выставила парня вон.
– Не очень вежливо получилось, – признала Аня.
– Плевать! – бросила повеселевшая Мариша, приступая к осмотру первой стены, освобожденной от огромного, три на пять метров, ковра, явно сделанного еще в довоенной Германии.
Конечно, мысль о том, что тщедушный Вернер самостоятельно снял этот ковер, положил в тайник завещание, а потом в одиночку повесил ковер на место, была абсурдной. Но, как справедливо заметила Аня, могло же быть у него какое-нибудь приспособление, с помощью которого он поднимал часть ковра, а потом спокойно возвращал ее на место. Подруги простучали и обследовали всю стену, но не нашли ничего более волнующего, чем жирное пятно с остатками засохшего мясного рагу.
– Кто-то в семье твоего жениха был весьма невоздержан в проявлении своих чувств, – заметила Мариша, ознакомившись с пятном. – Чуть что не по нем – и сразу тарелкой об стену. А может, он еще и в морду целился, просто промазал.
– Ты тайник ищи, а не скелеты в шкафах, – прошипела Аня. В этот момент она исследовала плинтуса, и пока результаты ее только расстраивали. Там было столько многообещающих трещинок, что каждый метр плинтуса давался ей с огромным трудом. Мариша уже закончила простукивать правый верхний угол, а Аня все еще ковырялась в щелях плинтуса.
– Что ты возишься? – не выдержала Мариша и, спрыгнув со стула к подруге, изо всех сил дернула кусок плинтуса.
Деревяшка такого обращения не выдержала и со скрежетом оторвалась, прихватив с собой солидный кусок стены.
– Здесь тайника явно нет, – мрачно заключила Мариша. – Поехали дальше.
К ночи подруги частично обследовали, а частично в процессе работы разорили весь первый этаж, но ничего не нашли. Мариша попыталась осторожно выяснить, как обстоит дело с кабинетом и библиотекой, но Аня ее высмеяла.
– Думаешь, я совсем дура? Я с этих комнат и начала. В библиотеке пролистала каждую книгу и журнал. Измерила все деревянные части шкафов, чтобы выяснить, не скрываются ли где лишние несколько сантиметров. Но увы, все без толку. Тайников в мебели там не нашлось, книги подарили мне сотню марок, кем-то забытых в англо-немецком словаре. А сейф мы осмотрели еще вместе с нотариусом и родственниками. В нем был дневник сексуальной жизни Вернера и десятка два писем от его подружек. Я их сожгла.
– Думаешь, я совсем дура? Я с этих комнат и начала. В библиотеке пролистала каждую книгу и журнал. Измерила все деревянные части шкафов, чтобы выяснить, не скрываются ли где лишние несколько сантиметров. Но увы, все без толку. Тайников в мебели там не нашлось, книги подарили мне сотню марок, кем-то забытых в англо-немецком словаре. А сейф мы осмотрели еще вместе с нотариусом и родственниками. В нем был дневник сексуальной жизни Вернера и десятка два писем от его подружек. Я их сожгла.
– Зачем? – воскликнула Мариша. – Там мог быть ключ к тайнику.
– Ничего там, кроме пошлых обещаний, не было, – рявкнула Анна. – Знала бы ты, какие вещи эти подлые бабы ему обещали, чтобы он на них женился. Этот Вернер тот еще фрукт был. Я к нему и в Интернет залезла, и что ты думаешь – там тоже оказалась целая куча писем от его поклонниц. Представляешь, я тут живу, а ему продолжают приходить письма.
– А больше там ничего не было? – спросила Мариша.
– Больше ничего, – со вздохом сказала Аня.
– И как это твои родственники поверили какому-то господину Штольцу? – недоумевала Мариша. – Мало ли что он там мог наговорить. Да по мне, когда дело касается денег, можно хоть десять свидетелей найти. Многие за деньги подтвердят все, что угодно. Завещание никто в глаза не видел, а полиция берет твою сторону. Просто чудо.
– Дело в том, что копия завещания у нотариуса была, – пояснила Аня. – Вернер все-таки отослал ему ее по факсу. Но если дело дойдет до суда, то могут возникнуть сложности. Вот если бы нашелся оригинал, то с ним никто не смог бы поспорить.
– Тогда вперед! – бодро воскликнула Мариша. – У нас еще куча дел. Осмотр дома мы продолжим завтра с утра, а на сегодняшнюю ночь у меня другие планы. Мы с тобой пойдем в тот ночной клуб, где работает наш милый Курт. Сделать это нужно именно этой ночью по двум причинам. Первая: твои родственнички еще не очухались после оказанного им сегодня приема и вряд ли предпримут новую атаку. И вторая – если мы отложим поход, то Курт, чего доброго, может нас и позабыть.
– Я не могу, – попыталась возразить Аня. – У меня траур.
– Очень славно, – одобрила Мариша. – Все будут, безусловно, тронуты тем, как ты блюдешь память своего дорогого Вернера, и отметят, что ты оделась во все черное, что тебе, безусловно, необычайно к лицу. Но сегодня мы идем на дискотеку не развлекаться, а искать следы убийцы. Поэтому ты можешь одеваться в черное или белое, но в клуб ты со мной пойдешь. А чтобы ты не волновалась за сохранность своего имущества, мы приготовим пару сюрпризов для тех, кто попытается проникнуть в дом в наше отсутствие. Предоставь это мне.
Аня охотно согласилась. У бедняги по причине длительного ковыряния в плинтусах разыгрался аллергический кашель и насморк, а кожа на руках неприятно зудела. Поэтому Анна не стала слишком упираться и отказываться, а просто прошла на кухню и ополоснулась над раковиной. В ванную, где закончил свой земной путь Вернер, ей заходить почему-то не хотелось, да и вообще она стала относиться к ваннам с предубеждением. Немного поплескав на себя теплой водой, Аня почувствовала, что приободрилась и готова приступить к выбору туалета.
В ночь подруги вышли во всеоружии. Анна остановила свой выбор на платье, подаренном Вернером. Во-первых, потому что оно было черного цвета, а во-вторых, потому что было самым красивым ее платьем. Мариша ахнула при виде подруги, возникшей перед ней словно ночная фея. Сама Мариша оделась просто – в облегающие джинсы, шелковый топ и кожаную накидку, которая выдавала себя за эксклюзивную модель, будучи на самом деле сделана в Турции в количестве нескольких тысяч. Но Мариша заметила, что, отправляясь на деловое свидание с продавцами наркотиков, нужно быть готовой к всевозможным неожиданностям.
– Может, нам придется удирать, – сказала она Ане, и подруга немедленно пожалела, что остановила свой выбор на длинном платье и туфельках на каблучках.
– Не могла раньше предупредить? – упрекнула она Маришу, в то время как за окном электрички промелькнули последние домики Хайденгейма.
Но Мариша ничего не ответила, она рассматривала захваченные из дома фотографии членов семьи Вернера.
– Кто это такой? – неожиданно спросила она у Анны. – Тебе не кажется, что этот тип похож на Мишку Бременского?
– Кого? – поразилась Аня. – Что ты несешь, я с криминальным миром ничего общего до сих пор не имела.
– Поимеешь, – успокоила ее Мариша. – Но ты вглядись, вот здесь он, правда, не слишком хорошо получился, но сходство налицо.
Аня с интересом посмотрела на мужчину на фотографии.
– А знаешь, ты права. Действительно вылитый Михаэль. Но только это не он, это я тебе даю стопроцентную гарантию. Видела я семейку Михаэля. Не всех, конечно, но достаточно, чтобы сказать: они рядом с Вернером оказаться не могли. Совсем другой социальный уровень. По сравнению с Вернером они просто гопники. Настоящая голытьба. Да ты сама посуди, работяги с пивоварни и процветающий адвокат. Да и парень на фотографии значительно моложе Михаэля. Это точно не он.
– А остальных ты знаешь? – спросила Мариша. – Это вот кто?
– Это жена Вернера, – удивленно ответила Аня. – Ты же ее сегодня видела?
– Должно быть, она сделала себе пару очень удачных пластических операций, – заявила Мариша. – На фотографии она точная копия своего мужа, а он, как говорится, ни рожей, ни кожей.
– Зато сердце золотое, – сочла нужным вставить Аня. – А в семье его не ценили. Вернер был прекрасной души человек, внешность значения не имеет.
– Конечно, – согласилась Мариша. – Только хотела бы я знать, что бы ты пела, если бы он оставил свои деньги кому-нибудь другому. Уверена, что называла бы вонючим старым козлом. И заметь, была бы права.
– Что ты оскорбляешь моего любовника! – завопила Анна на весь вагон.
– А это кто? – невозмутимо продолжала спрашивать Мариша. Кажется, она была единственной среди всех пассажиров, на кого Анин вопль не произвел нужного впечатления.
– Это первый муж Евы, – ответила Анна. – И его брат. На самом деле они еще не развелись. Он был археологом и сгинул где-то в южноамериканских лесах.
– Брат? – поинтересовалась Мариша.
– Нет, муж, – пояснила Аня. – А Еве до сих пор не удалось получить развод. Но она наплевала на это и в Канаде вышла замуж за Тома.
– То есть у нее теперь два мужа? – восхитилась Мариша. – Умеют же некоторые устраиваться. Ты явно попала в хорошую компанию. А этот старикашка кто? Только не говори, что это дедуля Вернера, хотя выглядит он именно так.
– Нет, – захихикала Аня. – Это его друг Густав. Он холостяк и тайно влюблен в Монику. То есть думает, что никто ничего не знает, а на самом деле все прекрасно осведомлены о его чувствах и втихомолку издеваются над ним.
– Бедный старичок, – посочувствовала Мариша. – А что Моника?
– Ей, конечно, льстит, что у нее есть постоянный воздыхатель, что ни говори, а его чувство не ослабевает уже более тридцати лет. Еще немного, и можно отмечать золотой юбилей. И к тому же он постоянно дарит ей разные безделушки, помнит про ее день рождения. Ему можно поручить отвести детей на занятия или вызвать врача, если станет совсем плохо. Он очень ответственный. Даже Вернер всегда признавал за ним это качество.
– А эта мегера кто?
– Мать Моники, но она уже умерла, – пояснила Аня. – И вот эта тетка тоже умерла, и эта, и эта тоже.
– Сплошные покойники, – пробурчала Мариша. – Зачем ты их только потащила с собой? Тут из живых вообще есть кто-нибудь?
– Разумеется, есть, – обиделась Аня и ткнула пальцем в невысокого усатого господина с объемистым брюшком. – Это Ганс, нынешний любовник Моники. Она у него живет. Он тоже друг семьи. Просто удивительно, какие двуличные люди всю жизнь окружали Вернера. Лучшие друзья только и ждали минуты, чтобы втиснуться между ним и женой. И наконец одному из них это удалось. Дети, не успев зарыть тело отца в землю, сразу же начинают ссориться из-за наследства. А его солнышко, его последняя любовь, его ненаглядный пушистик тащится на дискотеку, когда еще и недели со дня его смерти не прошло.
– Ладно уж, – отмахнулась Мариша. – Так и быть, танцевать не будем. Если только медленные танцы и только с уродливыми партнерами, но такие вряд ли будут.
Но она ошиблась. Само место, где располагался клуб Курта, казалось, кричало о том, что ни один приличный человек к нему не приближался и никогда не приблизится. Клуб работал в каком-то грязном ангаре, где раньше явно хранились какие-то химические отходы, потому что в помещении страшно воняло. Ангар наспех переделали в дискотеку, но любому было ясно, что без допинга в таком месте долго не выдержишь. Публика здесь кучковалась соответствующая. Какие-то осоловевшие подростки, дымящие подозрительно сладким дымом и с бутылками крепкого пива в руках, ярко раскрашенные и громко ржущие девицы. По всему ангару тянулись цепи, огораживавшие места для отдыха. Что делалось там на грязных подушках, Анна предпочла не видеть.