– Нет. Я же сказал, что просто прогуливаюсь. Я только сегодня приехал и остановился в этом отеле.
– Я видел, как вы приехали. Из окна. Я тоже живу в отеле. А в Клюз сходить вам обязательно надо. Здесь есть замечательное местное вино. Вы должны его попробовать. И только в одном месте. Кафе «L'abbé gai».[23] Непременно навестите это кафе.
– Извините. Я предпочитаю водку или коньяк.
Джошуа совсем остановился.
* * *Поклониться Провидению очень хотелось. И Джошуа обязательно сделал бы это, если бы верил в Провидение. Но он в него не верил, хотя понимал, что удача непростительно сопутствует ему. Вот и сейчас. В такой короткий промежуток времени он дважды спасся только чудом. Как иначе назвать уход из казино и уж совсем непонятный выход из поезда, когда собирался ехать до конца…
Везение!
Впрочем, Джошуа и в другом был непоколебимо уверен. Если бы он остался в казино, если бы он остался в поезде – и в первом, и во втором случае он обязательно был бы в числе тех, кто пострадал меньше других. Может быть, и надо было остаться, если бы знать. Это тоже развлечение – попасть в такую передрягу. Было бы что вспомнить. И тогда молоточки в голове стучали бы не менее активно.
Но чтобы там остаться, надо было бы знать о готовящемся теракте. А о нем знали только сами террористы.
Посмотреть бы, что там творилось. Нет, просто обидно, что он упустил оба случая.
Джошуа возмущался не искренне. Он в самом деле был рад, что так удачно избежал опасности. И чувствовал себя выше тех, кто сделать этого не сумел.
– Женщина-арабка! – сказал он вдруг сам себе.
Именно она была в поезде. Это ее он видел, когда возвращался из ресторана. И потом в «Кадиллаке», на дороге. Это ее лицо промелькнуло на какой-то миг…
Женщина-арабка!
Сначала – горничная-арабка!
Только сейчас Джошуа понял, почему портье в парижском отеле утверждал, что у них нет горничных-арабок. У них в самом деле нет таких горничных. И приходила к нему с предложением помощи не горничная, а террористка. К нему приходила!
Его хотела взорвать?!
А потом эта же женщина была в казино.
Эта же самая женщина, только совсем иначе одетая. Не скромной горничной, а знающей себе цену дамой из высшего аристократического общества.
И в поезде ехала она же!
Где она – там взрывы…
…И где он – там тоже взрывы.
Что связывает их невидимой нитью? Какие силы ведут их в одно и то же место?
Судьба?..
3Алексей Владиленович остановился у окна, высматривая, что происходит на улице, и предоставил Виктору Петровичу возможность в тишине вчитываться в газетные материалы. Он сам, по просьбе Тихонова, пытался читать, но особого интереса такое чтиво не вызвало. У кого-то одни заботы, у него другие. Хватит с него своих, с лихвой хватит, от них голове больно. И потому Столбов-младший просто отобрал газеты, где были эти статьи. А потом предоставил возможность Виктору Петровичу вникать в суть. Правда, перед этим между ними произошел еще один разговор.
– Что толку от этих газет? Выяснил ты, предположим, ситуацию…
– Ситуацию я не выяснил, я только выдвинул версию, которую хочу основательно проработать.
– Пусть так. Но что толку все газеты читать? Если версия уже выдвинута? Она же на основании уже прочитанного и существует.
– Вот потому и следует все прочитать. Ваш батюшка прочитал, и это вызвало в его голове определенный импульс, заставило действовать. Я хочу прочитать все материалы, чтобы знать – как он действовал.
– Чтобы знать это, следовало бы служить там, где служил он, пройти через отравление и через операцию, через чувство ненужности в обществе. А общество тех времен было совсем не такое, как общество нынешнее. Тогда еще идеалами жили и в светлое будущее всего человечества, как даже я помню, верили. А отец оказался не у дел… Это была для него, как я сейчас понимаю, немалая трагедия, всю жизнь перевернувшая, заставившая на все иначе взглянуть.
– Вот это я должен представить. А чтобы представить, я должен знать ситуацию.
– Мне кажется, пора уже подниматься и в Уфу двигать! На дороге нас и звонок оттуда застанет.
– Мы еще ничего не имеем, чтобы двигать в Уфу. Сначала следует все окончательно здесь собрать, все подчистить. Узнать, что сумел накопать следователь прокуратуры. И действовать, только имея на руках необходимый груз фактов.
– Время теряем…
Алексей Владиленович недовольно поморщился и отошел к окну. Ему хотелось действовать предельно оперативно, и он не понимал сути анализа, которым занимался Виктор Петрович. И потому подозревал, что Тихонов просто тянет время, давая возможность включиться в дело «Альфе», потому что сам связываться с террористами просто боится. Столбов-младший прошел через знаменитый екатеринбургский раздел собственности и сфер влияния в начале девяностых годов, когда выстрелы и целые автоматные очереди на улицах города звучали чаще, чем на некоторых локальных войнах. Этому разделу были посвящены целые книги и кинофильмы, но мало кто знает, насколько это было опасно в действительности. Опасно было что-то просто иметь. И собственность, и друзей. Но без этого было и не выстоять. Он выстоял, окреп и встал на ноги прочно. И террористами его запугать трудно, потому что он не уступит им ни в чем – ни в жестокости, ни в наглости, ни в организаторских способностях.
Под окном остановилась машина.
– Санек приехал. Что там он привез?
Алексей Владиленович вышел в коридор встретить своего помощника. Санек, несмотря на три подбородка и авторитетный живот, казался Тихонову самым толковым из всего окружения Столбова-младшего. По крайней мере, в отличие от Зайца, этот действовал всегда умом, а не стволом и кулаком, что, впрочем, тоже иногда бывает необходимым.
Тяжело отдуваясь от подъема полуторацентнерового веса всего на невысокий второй этаж, Санек вошел в комнату, сразу уменьшив ее природный объем.
– Рассказывай, – предложил Алексей Владиленович.
– Попить ничего нет?
– Вода из-под крана.
Санек прошел на кухню, включил кран – с подвизгом зашумела вода в трубах. Вернулся быстро, отдуваясь. Его живот всегда требовал себе соответствующих объемов и воды, и съестного.
Рассказывать начал быстро и без подготовки:
– Следователь Юргин, насколько мне удалось вникнуть в его сущность, человек молодой и старательно не умный. Проснется не скоро, а когда проснется, увидит, что его уже уволили. Я бы такого уволил на второй день работы, а они по-деревенски неторопливые. Но все равно уволят…
– Спасибо за утешение, – сказал Алексей Владиленович.
– Не за что. Я только констатирую факты, – Санек вежливо улыбнулся. – Прокурор района поумнее. С этим хорошо поговорили. Бутылку коньяка выпили. После этого приказал Юргину показать мне все документы. Только тому показывать пока почти нечего. Говорит, опера рыщут… Они взялись трясти водителя найденной «Газели». Эта с местным номером. Видимо, разведку похитители проводили на своей, а сам захват на чужой машине, чтобы свою для дороги поберечь. Потом чужую бросили, пересели на свою или на свои – рядом с найденной машиной был след широкого колеса, скорее всего, от джипа, и направились, куда мыслили. А вот куда они мыслили направиться, я сказать затрудняюсь больше, чем следователь Юргин, который уверен, что путь похитителей лег в Екатеринбург, чтобы затребовать с Алексея свет Владиленовича выкуп. Другого пути поиска Юргин не видит, отослал ориентировку на дороги в сторону Екатеринбурга и ждет у моря погоды. Короче, для местной прокуратуры это стопроцентный «висяк»… Только время с ними потерял. Правда, попросил прокурора настоять, чтобы ориентировку на все дороги дали.
– Я и не надеялся, – сказал Тихонов. – Они даже не допросили «самого великого» и ничего не знают о машине с уфимскими номерами.
– Значит, уфимские номера появились, – Санек поднял брови. – Это хорошо. У меня в Уфе хорошие ребята есть. Город на уши поставят, а машину найдут.
– Телефон прокурора знаете? – спросил Тихонов.
– Обязательно. Если я контакт налаживаю, то двухсторонний и на продолжительное время. Всегда сгодиться может.
– Позвоните ему, сообщите номер машины. Заяц вам скажет.
– Военкомат… – приказал Столбов продолжить доклад. – С Уфой уже Заяц работает.
– Заяц может только при прямом контакте работать. Чтобы было куда лбом упереться. По телефону у меня, думаю, лучше получится.
– Не сомневаюсь. Но это – позже. Итак, слушаю…
– С военкоматом еще хуже. Там просто не подпустили к данным, хотя с военкомом мы выпили бутылку водки. Но военком умеет очень красноречиво разводить руками. Позвал еще и офицеров из отдела. Те руками тоже хорошо разводят. Хотя и ходили, узнавали. Сами, говорят, знают только номер воинской части, больше ничего. У них даже справки ВТЭК нет.
– У нас такая есть.
– И что?
– Ничего. Ничего в ней не указано.
– У нас такая есть.
– И что?
– Ничего. Ничего в ней не указано.
– Жалко. У меня – все…
– Спасибо. Присоединяйся, пьяница, к Зайцу, подсоби ему. Он через Белую[24] мосты наводит. Не забудь прокурору позвонить.
Санек вышел со вздохом. Весь вид его говорил о столетнем голоде. Должно быть, ожидал, что Алексей Владиленович пошлет его пообедать.
– Предложения на дальнейшее есть? – поинтересовался Столбов-младший и посмотрел на часы. Ему казалось, должно быть, что время они теряют катастрофически. – Может, все-таки в Уфу?
– Я думаю, что в Уфе нам делать нечего. Если ехать, то напрямую отсюда в Казахстан. Здесь до границы рукой подать. Через Петропавловск, скорее всего, и мотанем.
– Зачем в Казахстан?
– Именно так…
Договорить Тихонову не дал звонок сотового телефона. Он достал трубку, глянул на определитель.
– Екатеринбург. Может, там вести появились?
– Узнай… – кивнул Алексей Владиленович.
– Слушаю.
– Виктор Петрович, это ты?
– Я, товарищ полковник, – узнал Тихонов голос бывшего своего начальника отдела. – Слушаю вас.
– Виктор Петрович, меня сейчас начальник управления вызывал. Ему звонили из Москвы, интересовались твоей личностью и деловыми качествами. Характеристику тебе дали только положительную. Тебя просил позвонить в Москву генерал Астахов. Знаешь, кто это такой?
– Нет.
– Большая шишка. Из штаба «Альфы». Чем ты можешь такому серьезному подразделению понадобиться, не знаешь? С начальником нашего управления они откровенничать не стали.
– Догадываюсь. Я веду частное расследование, и наши пути пересеклись. Я сам просил полковника из МУРа, который тоже в деле завязан, вывести на меня «Альфу». У меня есть интересный и очень срочный материал для них. Сам я, в силу ограниченности частных правовых возможностей, этого не потяну.
– Добро. Записывай телефон… Генерал Астахов Владимир Васильевич.
– Спасибо.
– Бывай. Сильно не забирайся в дебри. Если дело по зубам только «Альфе», держись в стороне.
– Я постараюсь.
Тихонов записал номер и отложил трубку, не складывая.
– Что там? – спросил Алексей Владиленович.
– Это мой бывший начальник отдела. Наше дело вышло уже на генеральский уровень. Опять звонили из Москвы в Екатеринбург. Интересовались моей личностью. Только теперь уже не полковник МУРа, а генерал Астахов из штаба «Альфы». И просил меня позвонить. Признаюсь, у меня свалилась гора с плеч. Значит, против государственной машины нам стоять не придется.
– А стал бы стоять? – внимательно спросил вдруг, слегка наклонив голову, Столбов-младший.
Тихонов не сразу ответил. Он не тот человек, который бездумно словами бросается – такой имидж уже наработал себе, следует его придерживаться.
– Я уже слишком глубоко копнул, чтобы отступать. И кроме того…
– Что «кроме того»?
– Кроме того, я не имею склонности к предательству. Если я работаю с одним человеком, я работаю только с ним. Я могу не согласиться в методах ведения дела, я могу не согласиться даже с самой постановкой дела, но я не предаю своих, даже если и сотрудничаю с ними не так давно. Это у меня, видимо, в крови.
– Спасибо, – сказал Алексей Владиленович. – Спасибо, что всерьез принял мой вопрос и всерьез на него ответил. Я на тебя надеюсь…
Тихонова слова шефа смутили, и, чтобы скрыть свое состояние, он стал сразу набирать московский номер. Ответили быстро.
– Слушаю вас.
– Мне нужен генерал Астахов.
– Я вас слушаю.
Тон разговора генерала был сухой и деловой, почти торопливый. Должно быть, Тихонов позвонил во время какого-то совещания или вообще во время какой-то деловой запарки.
– Владимир Васильевич, вас беспокоит отставной майор Свердловского областного управления ФСБ Тихонов. Меня зовут Виктор Петрович. Меня просили вам позвонить по поводу событий в Курганской области, где я занимаюсь…
– Да, я помню. Вкратце объясните, что у вас произошло.
Тихонов стал объяснять, не забыв соответствующим образом охарактеризовать действия прокуратуры. Это подчеркнуло и его выгодную роль. Рассказал об интересе Владилена Юрьевича Столбова и о его возможной переписке с Юрием Кольцовым из «Комсомольской правды». И о появлении машины с башкирскими номерами.
– Номер машины? – сразу спросил генерал.
Тихонов назвал.
– Мы проверим данные. Сегодня ночью к вам вылетит бригада наших сотрудников. Так, кто у меня свободен? Пару секунд… Бригада во главе с капитаном Рославлевым. Полетят до Кургана военным рейсом. К утру они уже будут в Верхнетобольске. Они вас найдут. Введите их, пожалуйста, в курс дела, Виктор Петрович.
– На случай, если меня не будет, товарищ генерал, я оставлю на столе в квартире похищенного Столбова полное изложение моего видения дела.
– Куда вы можете уехать? У вас срочные дела?
– Мы пытаемся сами найти Владилена Юрьевича. Я работаю вместе с его сыном Алексеем Владиленовичем.
– Прекратите играть в частный сыск, когда дело касается бактериологического оружия, – слова генерала звучали рублеными и весомыми. – Дождитесь нашу бригаду. Вы же отставной офицер ФСБ с богатым опытом. Знаете, как может самодеятельность закончиться.
– Я понял вас, товарищ генерал. Будем ждать.
Тихонов сложил трубку и тут же поймал тяжелый взгляд Столбова-младшего. Слова «будем ждать», должно быть, сильно насторожили Алексея Владиленовича.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
1Капитан Рославлев встретил комиссара Костромина в бюро пропусков, как встречал раньше и самого Басаргина, когда последний, после перехода в Интерпол, сдал свой пропуск. Костромин покинул коридоры этого знаменитого своим разным прошлым здания гораздо раньше, еще во времена Андропова. Тогда «Альфа» только начинала создаваться и была всего-навсего подразделением «А», а вовсе не Управлением антитеррора «Альфа». Тогда у подразделения «А» еще не было таких больших собственных площадей, и комиссар сейчас мог просто не сразу найти нужный коридор. Вообще, со старых времен в здании многое поменялось. Потому и пришлось дежурному по управлению выступить в роли сопровождающего и проводить комиссара в кабинет генерала Астахова.
Басаргин вместе с офицером «Альфы», вводящим его в курс дела, сидел в углу просторного кабинета за журнальным столиком и просматривал документы, предоставленные ему по приказу генерала. Александр правильно предположил, что если террористы интересуются одним объектом, то они могут заинтересоваться и другими, и потому «Альфа», начиная большую игру по выманиванию боевиков из темных пещер, просто физически не может оставить другие объекты без контроля со своей стороны. Хотя контроль, конечно, ведется другими подразделениями, но другие, даже при всей подготовленности, могут или что-то упустить, или просто спугнуть террористов. Естественно при этом составить досье на все существующие учреждения системы. Именно такое досье и было предоставлено руководителю российского бюро Интерпола. Благо подобных учреждений насчитывалось немного, и все они было заняты большей частью медицинскими проблемами, хотя и привлекались неоднократно для контроля объектов повышенной опасности – где когда-то производилось, испытывалось или уничтожалось бактериологическое оружие.
Здесь же, в отдельной папке, подобрались сопутствующие материалы – где, как и что произошло, что имеет причастность или просто может иметь причастность к основной операции. Эта папка была более объемной, чем первая, но и более интересной для Басаргина, потому что из множества посторонних, не имеющих внешнего отношения к делу происшествий часто можно найти нужное, знания о котором как раз и не хватало для возможности обобщения.
При появлении комиссара Басаргин оторвался от своего занятия, вернул документы офицеру, который остался здесь же дожидаться продолжения, и перебрался за длинный стол для заседаний, приставленный к столу Астахова. Костромин уже устроился напротив, с любопытством оглядывая кабинет одного из руководителей управления, аналогичного руководимому им подотделу Интерпола.
– Я предполагаю, – сразу после взаимного представления и традиционного рукопожатия под взаимными оценивающими взглядами начал комиссар, – что возникли какие-то соприкосновения двух направлений расследования – российского и французского, иначе Александр Игоревич не пригласил бы меня. В свою очередь, я такому только рад, поскольку давно уже утверждаю состоявшимся переход всех серьезных террористических организаций на качественно новую ступень – на международный уровень, с последующей интеграцией мелких групп в более крупные системы. То, что чеченцы не проводят международные акции, говорит только о том, что для них сейчас очень важна поддержка третьих стран. Но они, по моим данным, составляющим звеном входят в другие организации и играют в них немаловажную роль. По крайней мере, среди талибов Афганистана чеченские боевики считались не последними людьми.