Гермиона выпустила из своей волшебной палочки струи фиолетового и золотого серпантина, которые искусно развесились на деревьях и кустах.
— Супер, — произнес Рон, когда Гермиона сделала последний взмах палочкой и превратила листья на дикой яблоне в золотые. — У тебя действительно талант на такие штуки.
— Спасибо, Рон, — ответила Гермиона с довольным и одновременно чуть сконфуженным видом. Гарри отвернулся, улыбнувшись про себя. Его посетила забавная мысль, что неплохо бы ему найти главу о комплиментах, когда у него будет время полистать свои «Двенадцать безотказных способов очаровать ведьму»; он поймал взгляд Джинни и улыбнулся ей, но тут же вспомнил обещание, данное Рону, и быстренько завел разговор с месье Делакуром.
— Освободите проход, освободите проход! — пропела миссис Уизли, входя в ворота; прямо перед ней в воздухе парило нечто вроде огромного, размером с пляжный надувной мяч, снитча. Через несколько секунд до Гарри дошло, что это был его именинный торт, который миссис Уизли предпочла подвесить в воздухе, нежели рисковать нести его по неровной земле. Когда торт наконец приземлился в середине стола, Гарри произнес:
— Он выглядит просто потрясающе, миссис Уизли.
— О, ничего особенного, мой дорогой, — гордо ответила она. За ее плечом Рон поднял оба больших пальца и одними губами произнес: «молоток».
К семи часам прибыли все гости; Фред и Джордж встречали их на дороге и проводили в дом. Хагрид по случаю столь значимого события надел свой лучший (и совершенно ужасающий) ворсистый коричневый костюм. Люпин, хотя и улыбнулся, пожимая гаррину руку, выглядел, как показалось Гарри, довольно невесело. Это было очень странно; Тонкс рядом с ним буквально сияла.
— С днем рождения, Гарри, — поздравила она, крепко его обняв.
— Семнадцать, э! — сказал Хагрид, принимая от Фреда бокал вина размером с ведерко. — Шесть лет как мы познакомились, Гарри, помнишь?
— Смутно, — ответил Гарри, улыбнувшись ему в ответ. — Кажется, ты тогда вышиб входную дверь, подарил Дадли свинячий хвост и сообщил мне, что я волшебник?
— Деталей я не помню, — хохотнул Хагрид. — Все намана, Рон, Гермиона?
— Мы отлично, — ответила Гермиона. — А как ты?
— А, неплохо. Малешко занят, у нас несколько новорожденных единорожков, я их вам покажу, када вы вернетесь обратно… — Гарри старательно избегал взглядов Рона и Гермионы, пока Хагрид рылся у себя в карманах. — Во, Гарри — не мог просечь, че те подарить, но тут я вспомнил об этом. — Он извлек маленькую, немного пушистую сумочку с длинной веревкой–завязкой, очевидно предназначенную для ношения на шее. — Сумкасин[35]. Спрячешь там че хошь, и никто, кроме хозяина, это вытащить не сможет. Редкие штуки.
— Хагрид, спасибо!
— Ниче, ниче, — ответил Хагрид, взмахнув ладонью размером с крышку от урны. — А вот и Чарли! Всегда он мне нравился — эй! Чарли!
Чарли подошел, грустно поглаживая свою новую, жестоко укороченную прическу. Он был ниже ростом, чем Рон, обладал плотным телосложением и многочисленными ожогами и царапинами на своих мускулистых руках.
— Привет, Хагрид, как дела?
— Давно собирался те написать. Как там Норберт?
— Норберт? — рассмеялся Чарли. — Норвежский гребнеспин? Мы теперь его зовем Норбертой.
— Че — Норберт девочка?
— О да.
— А как вы определяете? — поинтересовалась Гермиона.
— Они гораздо более злобные, — ответил Чарли. Он оглянулся через плечо и негромко добавил: — Хорошо бы папа поспешил прийти. Мама начинает волноваться.
Они посмотрели на миссис Уизли. Она пыталась беседовать с мадам Делакур, но постоянно кидала взгляды на ворота.
— Я думаю, нам лучше начать без Артура, — обратилась она ко всем через пару секунд. — Он, похоже, задержался на — ох!
Они все увидели это одновременно: струю света, пролетевшую через двор прямо на стол, где она превратилась в сверкающую серебряную ласку. Ласка встала на задние лапы и заговорила голосом мистера Уизли.
— Со мной идет Министр Магии.
Патронус растворился в воздухе, оставив семью Флер изумленно взирать на то место, где он исчез.
— Нам нельзя здесь оставаться, — тотчас заявил Люпин. — Гарри — прости — я все объясню в другой раз…
Он ухватил Тонкс за запястье и потянул ее прочь; они дошли до забора, перелезли через него и исчезли из виду. Миссис Уизли стояла как громом пораженная.
— Министр… но почему?.. Я не понимаю…
Но обсуждать ситуацию уже не было времени; секундой позже в воротах из ниоткуда появился мистер Уизли в сопровождении Руфуса Скримджера; последнего можно было легко узнать по характерной гриве седеющих волос.
Новоприбывшие прошли через двор в сад, к залитому светом фонарей столу; все сидели молча, наблюдая за их приближением. Когда Скримджер оказался под лучами фонарей, Гарри заметил, что он выглядел гораздо старее, чем при их последней встрече, похудевшим и более мрачным.
— Прошу прощения за вторжение, — произнес Скримджер, после того как подошел хромая к столу и остановился. — Тем более, что я, по–видимому, вломился на торжество.
Его взор на некоторое время задержался на гигантском торте–снитче.
— Поздравляю с днем рождения.
— Спасибо, — ответил Гарри.
— Мне необходимо с вами приватно побеседовать, — продолжил Скримджер. — А также с мистером Рональдом Уизли и мисс Гермионой Грейнджер.
— С нами? — удивленно переспросил Рон. — Почему с нами?
— Я расскажу вам, когда мы окажемся где–нибудь в более уединенной обстановке, — заверил Скримджер. — Есть здесь такое место? — обратился он к мистеру Уизли.
— Да, разумеется, — немного нервно ответил мистер Уизли. — Скажем, эээ, гостиная, почему бы не воспользоваться ей?
— Ведите нас, — скомандовал Скримджер, обращаясь к Рону. — Не надо нас сопровождать, Артур.
Гарри, Рон и Гермиона встали; Гарри заметил, как мистер и миссис Уизли обменялись обеспокоенными взглядами. Когда они молча направились к дому, Гарри догадался, что Рон с Гермионой думают о том же, о чем и он: должно быть, Скримджер каким–то образом узнал, что они трое собираются бросить Хогвартс.
Скримджер не произнес ни слова, пока они не прошли через неприбранную кухню и не оказались в гостиной Берлоги. Хотя сад был залит мягким золотистым вечерним светом, в гостиной было уже темно; Гарри, войдя, взмахнул волшебной палочкой в направлении масляных ламп, и они тотчас осветили неряшливую, но уютную комнату. Скримджер устроился в продавленном кресле, занимаемом обычно мистером Уизли, предоставив Гарри, Рону и Гермионе втиснуться всем вместе на диван. Как только они уселись, Скримджер заговорил.
— У меня есть несколько вопросов к вам троим, и я полагаю, что будет лучше, если мы поговорим с вами по отдельности. Вы двое, — он показал на Гарри и Гермиону, — подождите наверху, пожалуйста, я начну с Рональда.
— Мы никуда не пойдем, — ответил Гарри; Гермиона яростно закивала. — Вы либо будете говорить с нами вместе, либо ни с кем.
Скримджер окинул Гарри долгим оценивающим взглядом. У Гарри сложилось впечатление, что Министр прикидывал, стоит ли начинать открытый конфликт так быстро.
— Очень хорошо, вместе так вместе, — пожал он плечами, затем прокашлялся. — Причина, по которой я здесь, как вам наверняка известно — завещание Альбуса Дамблдора.
Гарри, Рон и Гермиона переглянулись.
— Неужели это для вас новость? Значит, вы не в курсе, что Дамблдор вам кое–что завещал?
— Н-нам всем? — переспросил Рон. — Мне и Гермионе тоже?
— Да, вам вс-…
Тут Гарри его перебил.
— Дамблдор погиб более месяца назад. Почему понадобилось столько времени, чтобы передать нам то, что он нам завещал?
— Неужели это неочевидно? — вмешалась Гермиона, прежде чем Скримджер смог ответить. — Они хотели изучить то, что он нам оставил. Вы не имели права этого делать! — при этих словах ее голос слегка задрожал.
— У меня есть право делать все, — равнодушно ответил Скримджер. — Декрет о Законной Конфискации дает Министерству право конфисковывать завещанные предметы…
— Этот закон был создан, чтобы воспрепятствовать волшебникам передавать друг другу Темные артефакты, — перебила Гермиона, — и Министерство должно иметь серьезные основания полагать, что собственность умершего незаконна, прежде чем конфисковывать ее! Не хотите ли вы мне сказать, что считали, что Дамблдор пытался передать нам что–то проклятое?
— Вы собираетесь продолжить карьеру в области магического законодательства, мисс Грейнджер? — поинтересовался Скримджер.
— Совершенно не собираюсь! — отрезала Гермиона. — Я надеюсь сделать что–то полезное для мира!
Рон рассмеялся. Взгляд Скримджера метнулся в его сторону, но тут же вернулся обратно, едва заговорил Гарри.
— Совершенно не собираюсь! — отрезала Гермиона. — Я надеюсь сделать что–то полезное для мира!
Рон рассмеялся. Взгляд Скримджера метнулся в его сторону, но тут же вернулся обратно, едва заговорил Гарри.
— Так почему вы решили позволить нам получить наши вещи сейчас? Не смогли найти повода удержать их у себя?
— Нет, наверняка просто из–за того, что тридцать один день уже прошел, — тотчас ответила Гермиона. — Они не могут держать у себя предмет дольше этого срока, если не смогут доказать, что он опасен. Правильно?
— Считаете ли вы, что вы были в близких отношениях с Дамблдором, Рональд? — спросил Скримджер, проигнорировав слова Гермионы. Рон явно был удивлен вопросом.
— Я? Да нет… не особо… обычно Гарри…
Рон оглянулся на Гарри и Гермиону как раз вовремя, чтобы увидеть лицо Гермионы, на котором было написано «да замолчи же!», но дело было сделано: судя по виду Скримджера, он услышал ровно то, что хотел и ожидал услышать. Он набросился на ответ Рона, как птица на добычу.
— Если вы не были в близких отношениях с Дамблдором, чем вы объясните тот факт, что он упомянул вас в своем завещании? Он завещал поразительно мало вещей кому–либо персонально. Практически все его имущество — его личная библиотека, его магические приборы и прочее движимое имущество — он оставил Хогвартсу. Почему, как вы полагаете, он выделил вас?
— Я… нинаю, — ответил Рон. — Я… когда я сказал, что мы не были близки… в смысле, я думаю, я ему нравился…
— Ты скромничаешь, Рон, — заявила Гермиона. — Дамблдор был очень высокого мнения о тебе.
Это утверждение можно было назвать правдой с очень большой натяжкой; насколько Гарри знал, Рон и Дамблдор ни разу не оказывались наедине, и прямой связи между ними практически не было. Однако Скримджер, по–видимому, не слушал. Он запустил руку под свой плащ и извлек оттуда сумку, похожую на ту, что Хагрид подарил Гарри, но только гораздо больших размеров. Из сумки он достал свиток пергамента, после чего развернул его и прочел вслух.
— «Завещание Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора»… да, вот здесь… «Рональду Билиусу Уизли я завещаю свой Делюминатор, в надежде, что он будет вспоминать обо мне, когда будет пользоваться им».
Скримджер извлек из сумки предмет, который Гарри уже видел раньше: нечто похожее на серебряную зажигалку. Но Гарри знал, что этот предмет мог одним щелчком гасить весь свет в каком–либо месте, а потом возвращать его. Скримджер потянулся вперед и протянул Делюминатор Рону, тот с ошеломленным видом взял его и начел вертеть в пальцах.
— Это ценный предмет, — произнес Скримджер, наблюдая за Роном. — Возможно, даже уникальный. Определенно его сделал сам Дамблдор. Почему бы он оставил вам столь редкую вещь?
Рон покачал головой, он по–прежнему был потрясен.
— Дамблдор обучил, должно быть, тысячи студентов, — настаивал Скримджер. — Тем не менее, в своем завещании он упомянул только вас троих. Почему? Каким образом, по его мнению, вы должны применить его Делюминатор, мистер Уизли?
— Выключать свет, наверно, — пробормотал Рон. — Что еще с ним можно делать?
Судя по всему, встречных идей у Скримджера не нашлось. Посмотрев немного на Рона из–под полуприкрытых век, он вновь вернулся к завещанию Дамблдора.
— «Мисс Гермионе Джин Грейнджер я завещаю свой экземпляр «Сказок барда Бидла», в надежде, что она найдет его увлекательным и полезным».
На этот раз Скримджер вытащил из сумки маленькую книжку, на вид столь же древнюю, как «Тайны темнейшего искусства» наверху. Кожа, покрывающая переплет, была покрыта пятнами и местами отслоилась. Гермиона без единого слова взяла ее у Скримджера. Она положила книгу на колени и уставилась на нее. Гарри заметил, что название было написано рунами; он так и не научился их разбирать. Пока он смотрел на книгу, на выпуклые символы упала слеза.
— Почему, как вы считаете, Дамблдор завещал вам эту книгу, мисс Грейнджер? — спросил Скримджер.
— Он… он знал, что я люблю книги, — еле разборчиво проговорила Гермиона, вытирая глаза рукавом.
— Но почему именно эту книгу?
— Не знаю. Наверно, он думал, что она мне понравится.
— Вы когда–либо обсуждали с Дамблдором шифры или какие–либо другие способы передавать секретные сообщения?
— Нет, никогда, — Гермиона все еще вытирала глаза рукавом. — И уж если Министерство за тридцать один день не нашло в этой книге никаких скрытых шифров, сомневаюсь, что я найду.
Она подавила всхлип. Они трое были стиснуты так плотно, что Рону пришлось приложить усилие, чтобы высвободить руку и обнять Гермиону за плечи. Скримджер вновь вернулся к завещанию.
— «Гарри Джеймсу Поттеру», — прочел он, и все внутри Гарри сжалось в предвкушении, — «я оставляю снитч, пойманный им в своем первом квиддичном матче в Хогвартсе, как напоминание о награде за настойчивость и мастерство».
Когда Скримджер вытащил маленький золотой мяч размером с грецкий орех и его серебряные крылышки вяло забили по воздуху, Гарри внезапно ощутил разочарование.
— Почему Дамблдор оставил вам этот снитч?
— Без понятия, — ответил Гарри. — По причине, которую вы только что прочли, я полагаю… чтобы напомнить мне, чего можно достичь, если ты… настойчив и что там еще.
— Значит, вы полагаете, что это чисто символический памятный знак?
— Наверно, так, — пожал плечами Гарри. — А чем еще это может быть?
— Здесь я спрашиваю, — сказал Скримджер, придвинув кресло чуть ближе к дивану. Теперь стемнело уже и снаружи; шатер за окном белой призрачной тенью возвышался над забором.
— Я обратил внимание, что ваш именинный торт сделан в форме снитча, — вновь обратился Скримджер к Гарри. — Почему бы это?
Гермиона иронично рассмеялась.
— О, это просто не может иметь отношения к тому, что Гарри сильный Ловец, это было бы слишком очевидно. Наверняка там в глазури тайное сообщение от Дамблдора!
— Я не думаю, что что–то там спрятано в глазури, — произнес Скримджер, — но снитч может быть идеальным местом, где можно спрятать небольшой предмет. Вы, конечно, знаете почему?
Гарри пожал плечами. Гермиона, однако, ответила; в голове у Гарри мелькнула мысль, что стремление давать правильные ответы стало у нее настолько въевшейся привычкой, что она просто не смогла его подавить.
— Потому что снитчи имеют память кожи, — ответила она.
— Что? — хором переспросили Гарри и Рон; они оба считали познания Гермионы в области квиддича близкими к нулю.
— Правильно, — кивнул Скримджер. — До снитча никогда не дотрагиваются голой кожей, пока его не выпустят в воздух, даже его создатель, он работает в перчатках. На снитч накладывается заклятие, благодаря которому он может узнавать первого человека, дотронувшегося на него, на случай споров касательно его поимки. Этот снитч, — он приподнял крошечный золотой мячик, — помнит ваше прикосновение, Поттер. Мне кажется, что Дамблдор, имевший, при всех своих недостатках, выдающиеся магические способности, мог зачаровать это снитч таким образом, чтобы он открылся только вам.
Сердце Гарри понеслось вскачь. Он был уверен, что Скримджер прав. Как же ему избежать необходимости взять снитч голой рукой, сидя прямо перед Министром?
— Вы молчите, — отметил Скримджер. — Возможно, вам уже известно, что содержится в снитче?
— Нет, — ответил Гарри, все еще не представляя себе, как он сможет притвориться, что касается снитча, не дотрагиваясь до него на самом деле. Если бы только он владел Легилименцией, на самом деле владел, и смог бы прочесть мысли Гермионы — он буквально слышал, как они бурлят совсем рядом с ним.
— Возьмите его, — тихо приказал Скримджер.
Гарри встретился взглядом с желтыми глазами Министра и понял, что у него нет иного выхода, кроме как повиноваться. Он вытянул руку; Скримджер вновь наклонился вперед и медленно и осторожно поместил снитч на гаррину ладонь.
Ничего не произошло. Когда гаррины пальцы сомкнулись вокруг снитча, усталые крылышки взметнулись в последний раз и опали. Скримджер, Рон и Гермиона продолжали пожирать глазами практически полностью скрытый теперь мячик, словно все еще надеясь, что он во что–нибудь превратится.
— Как это было драматично, — холодно произнес Гарри. Рон и Гермиона рассмеялись.
— Это все, стало быть, мы свободны? — спросила Гермиона, попытавшись оторваться от дивана.
— Не совсем, — ответил Скримджер, настроение которого явно испортилось. — Дамблдор завещал вам еще один предмет, Поттер.
— И что же это? — возбуждение Гарри вновь возросло.
На сей раз Скримджер не соизволил прочесть по завещанию.
— Меч Годрика Гриффиндора.
Гермиона и Рон застыли на месте. Гарри оглянулся, рассчитывая увидеть инкрустированную рубинами рукоять, но Скримджер не вытаскивал меч из кожаной сумы; впрочем, она в любом случае была слишком маленькой, чтобы он мог там уместиться.