– Могу, конечно, а зачем?
– Я дам вам прослушать запись. Один голос на ней – вашего племянника. А кому принадлежит второй – предстоит определить вам.
– Мне прямо сейчас подъехать?
– А вы что, заняты?
– Конечно, нет. Я пошел собираться.
– Жду вас в интернет-кафе.
Я включила передачу и отправилась на улицу Комсомольцев-Добровольцев.
* * *Народу в кафе было много. Оно и понятно: выходной, да еще и вечер. Даже студенты уже освободились после своих занятий. В основном здесь тусовалась молодежь пятнадцати-восемнадцати лет. На меня они косились с недоумением: чего это, мол, тетка приперлась в такое неподобающее для нее место. Но я игнорировала их нагловатые ухмылки, нашла свободный компьютер и впихнула в него диск со своей «прослушки». Вскоре в дверях зала появился Николай. Он с недоумением обвел глазами всех присутствующих. Я помахала ему рукой. Николай подошел к моему столику.
– Полина, здесь же одни сопляки! – прошептал он, опускаясь на стул рядом со мной. – Что мы здесь будем делать?
– Закажите две чашки кофе и приготовьтесь к интересной радиопередаче.
С первых же мгновений записи у Солдатенкова вытянулось лицо.
– ...А вдруг? Андрюшечка, давай уже быстрее найдем этот чертов перстень! – хныкал женский голос.
– Что значит «Давай»?! Сам ищу. Такие деньги! И куда только она его заныкала? – басил голос Андрея.
– Кто «она»?
– Ярослава, кто же еще! Всегда держала в своей шкатулке, а когда ее увезли на «Скорой», я хватился, а его там уже нет...
Я внимательно посмотрела на Николая.
– Вы узнаете эти голоса?
– Разумеется! Это – Андрей, сын сестры...
– Ну, это я и без вас догадалась. А женский?
– Эвелина Раневич. Моя любовь. – Николай горько усмехнулся.
– Это точно она?
– Полина, я что, похож на идиота? Я знаю эту женщину почти два года!
– Тогда давайте дослушаем до конца, – предложила я.
Мы стали слушать запись дальше, я краем глаза наблюдала за реакцией Николая. Его лицо мрачнело все больше.
– ...Может, перепрятала? Андрюш, ты хорошо искал?
– Может, и перепрятала. Я не просто искал – весь дом перевернул!..
– Он что, ищет перстень сестры?! – возмутился Николай. – Сволочь! Я его... Какое он имеет к нему отношение?!
– Тише, давайте дослушаем.
– ...Я нанял тут одну... даже не знаю, как назвать. Мисс Робин Гуд! Ха-ха! Дурочка-Снегурочка! Я ей наплакался, что маманю мою грохнули, а я, мол, хочу отомстить. Она сначала – ни в какую: «Буду все проверять!.. Докажите, что это сделал ваш дядя!» Щасс! Вот прямо все брошу и пойду доказывать! Делать мне больше нечего. И так поможет, никуда не денется! Я ей навешаю лапши, что влюбился в нее. Вы, бабы, для любимого все сделаете...
Николай посмотрел на меня удивленно:
– Полина, так Андрей что, тоже нанял вас? И вы молчали?
Я приложила палец к губам.
– ...Не, Линуль, я тебя действительно люблю. Ты такая... необыкновенная! Таких женщин...
– Ну-ну, продолжай. Каких «таких»?
– Суперских. Таких поискать!
– Да? А что же во мне такого суперского?
– Все! Фигура – супер! Характер – тоже. Мне такие всегда нравились...
Когда послышались звуки поцелуев, а потом ахи и охи, я выключила запись.
– Дальше ничего нет. Теперь, Николай, можете высказываться, но, – добавила я, – желательно в приличных выражениях.
Мой собеседник хрустнул пальцами. Он был красным как рак. Даже здесь, в полумраке зала интернет-кафе, это было очень заметно.
– Тварь! Не беспокойтесь, Полина, ругать ее более конкретными выражениями я не буду, хотя она их очень заслужила. Я никогда не обольщался на ее счет. Мы начали встречаться, когда она еще была замужем. Она изменяла мужу, гуляла от него, за что периодически получала. Но никакие скандалы и оплеухи не смущали эту искательницу приключений. Однажды муж ее просто выгнал из дома. Она подала на развод и раздел имущества, отсудила у него комнату в коммуналке, где сейчас и проживает. Когда мы с ней стали встречаться и она увидела нашу с сестрой квартиру, Эвелина начала закидывать удочки насчет нее, спрашивала меня: не смогу ли я выкупить у сестры ее долю? Чтобы, значит, вся квартира целиком принадлежала мне. Но я-то не дурак, я уже тогда догадывался о ее корыстных намерениях, только, честно говоря, никак не думал, что она переметнется к Андрею. А что вы, Полина, там говорили насчет того, что догадываетесь, почему Андрей обвинил меня в смерти сестры?
– Да, теперь я могу вам рассказать все. Он обратился ко мне раньше вас. Просил помочь покарать убийцу своей матери. Тогда он называл Ярославу Львовну мамой и чуть не плакал, требуя возмездия. Но у меня правило: я никогда не начинаю мстить, не проверив все факты. Я напросилась к Андрею в гости и поставила у него «жучок». Как видите, не напрасно. Эта запись дает нам многое.
– Но почему он обвинил в ее смерти именно меня?
– Прежде чем ответить на этот вопрос, я хотела бы спросить вас, Николай: почему вы не называете Андрея вашим племянником?
– А что, это очень заметно?
– Да. Вы называете его сыном вашей сестры или просто Андреем, но упорно избегаете слова «племянник».
Николай помолчал некоторое время, то ли подыскивая слова, то ли раздумывая, отвечать ли вообще мне на вопрос. Он почти залпом допил свою чашку кофе.
– Полина, если честно, «племянника» Андрюшу я никогда не жаловал: я всегда считал его корыстным и подлым выкормышем.
– Можете это доказать?
– Конечно. Я привык отвечать за базар. Сестра очень любила его, оно и понятно: своих детей у нее не было. Ослепленная этой любовью, она многого не замечала. Но я-то повидал в жизни больше, чем она, несмотря на то что я младше на девять лет. Так вот, когда Андрюха стал подрастать и кое-что понимать в этой жизни, я заметил, как он прислушивался к разговору взрослых о деньгах, квартире, о семейной тайне...
– Это вы о перстне?
– Да. Сестра напрасно завела разговор при нем с мужем (он тогда еще был жив). Я увидел, как у пацана вдруг загорелись глаза... Я сразу понял: этот спиногрыз себе на уме! И про квартиру он потихоньку выведывал у сестры. А она даже не догадывалась, говорила ему все как есть. Я ей пытался объяснить, что не надо пацану знать всех домашних секретов. Но она меня не поняла. Говорила, что Андрюша – хороший мальчик, что у нее нет от него секретов, что она очень любит его и полностью ему доверяет. Я тогда еще удивился: где же ее хваленое ясновидение? Неужели она не понимает, что любовь любовью, но всю изнанку выворачивать нельзя ни перед кем?!
– Значит, Николай, вы племянника раскусили сразу?
– Конечно! Я-то не питал на его счет никаких иллюзий с самого начала.
– Но тем не менее посчитали, что не надо подозревать его в смерти вашей сестры?
– Думаю, на ее убийство он не пошел бы. Все-таки она его взяла из детдома, дала ему семью, образование... Хотя теперь я уже, наверное, в этом сомневаюсь.
– А кто, кроме вас и Андрея, прописан в квартире?
– Никто, мы двое.
– Значит, если вас каким-либо образом из квартиры убрать... Андрей останется единственным полноправным хозяином?
Николай посмотрел на меня долгим внимательным взглядом.
– Конечно, – наконец сказал он. – Но каким образом меня можно убрать из моей квартиры?
– Расплатитесь, пожалуйста, за кофе. Нам пора. Договорим в моей машине.
Я встала. Николай оставил деньги на столе, и мы вышли из интернет-кафе. Когда обе дверцы машины захлопнулись, Николай снова обратился ко мне с тем же вопросом:
– Так как же меня можно убрать из квартиры?
Я пожала плечом:
– Легко. Например, обвинив вас в смерти вашей сестры.
– Полина, здесь вы ошибаетесь. Сейчас по нашим законам, даже сидя в тюрьме, я не теряю права на свое жилье.
– Разумеется. Пока вы живы.
Собеседник повернулся ко мне вполоборота, я тоже повернулась к Николаю.
– А если вы умерли, тогда, извините, у вас будет совсем другое жилье. И претендовать ни на что вы уже не сможете.
– Вы на что намекаете?
– Андрей просил меня помочь ему убрать вас. А конкретно – сварить вас в кипятке, как вы якобы сварили его маму.
– Что? – Николай аж подпрыгнул, ударившись головой о потолок.
Он, очевидно, забыл, что находится в миниатюрном дамском «Мини Купере». Николай потер макушку рукой и переспросил:
– Это правда? Андрей просил вас... меня?.. Вот гад, а! Вот урод! Ну, приютила сестра крысу! Вконец оборзел, выкормыш. Ну ничего, я тебя раком поставлю, дешевка!
Очевидно, от расстройства Николай перешел на тюремный жаргон. Я попыталась было его успокоить, но, кажется, только подлила масла в огонь:
– Да чего вы мне тут трете? Меня грохнуть хотят! А еще этот козел ищет перстень моей сестры. Да, занятие весьма полезное. Для кошелька. Ну ничего, я его урою. Я его так уделаю, два дня будет по дороге свои мослы собирать...
– Николай, предлагаю оставить месть на потом. Сначала надо все хорошенько обдумать, а не ломать дрова! Вы уже сидели, знаете, что это такое. Или снова туда торопитесь? Лучше скажите, вы не в курсе случайно, у какого ювелира Ярослава Львовна оценивала свой перстень?
– Что? Перстень? А-а... Могу только догадываться. Скорее всего, у одного своего знакомого. Его зовут Фридрих Карлович. Он держит ювелирную лавку на Лысогорской. Когда-то сестра лечила его супругу. Удивительно, но вполне успешно. Во всяком случае, я бы на ее месте обратился именно к Фридриху Карловичу. Все-таки идти с дорогим перстнем к незнакомым людям небезопасно.
– Согласна. С ним можно повидаться? У вас есть его телефон?
– Надо посмотреть в блокноте сестры.
– Советую сделать это побыстрее.
– Тогда едем ко мне.
Я повернула ключ в замке зажигания.
Дома Николай сразу же направился в комнату своей сестры. Он достал из секретера старый толстый блокнот в розовом переплете, стал листать его, бормоча себе под нос:
– Где-то должно быть... Так, так... это не то... А это у нас кто? Не он... А это что за тип?.. Опять не то...
Я села в кресло и наблюдала за Николаем. Он был сейчас похож на большого мальчика-школьника, который не может найти запись домашнего задания. Николай все листал и листал блокнот, морща лоб и смешно шевеля губами.
– Вот! – наконец вскричал он. – Фрешмер Фридрих Карлович. Ювелир. Телефон есть, адрес его лавки тоже.
– Позвоните ему и спросите, не оценивала ли ваша сестра у него какой-нибудь перстень?
Николай взял трубку домашнего телефона, заглядывая в блокнот, набрал номер.
– Мне нужен Фридрих Карлович... Это вы? Здравствуйте. С вами говорит брат Лютиковой Ярославы Львовны. Вы знаете такую?.. Скажите, моя сестра не приносила вам на оценку какой-нибудь перстень?.. Что?.. Приехать к вам лично?.. Могу, наверное...
Николай закрыл трубку рукой и прошептал мне:
– Он требует, чтобы я подъехал в его лавку.
– Соглашайтесь, – кивнула я.
Николай снова поднес трубку к уху:
– Фридрих Карлович!.. Что?.. Ни с кем не говорю... Никому не шепчу... Нет, я один... Ах, все слышите? Ну и слух у вас! Да, есть тут один человек, что-то вроде частного детектива... Хорошо, подъедем.
Николай положил трубку на аппарат.
– Кажется, нас раскусили, – сказал он.
– Надо было лучше прикрывать трубку, – усмехнулась я. – Ну что, в таком случае едем вместе?
Глава 7
Ювелирная лавка находилась в цокольном этаже старого здания. Вывеска гласила, что здесь производят ремонт и изготовление на заказ любых ювелирных изделий, а также их оценку и скупку. Мы с Николаем спустились вниз по деревянным ступеням и оказались возле железной массивной двери. С трудом открыв ее, вошли в небольшое помещение, сделанное под старинную купеческую гостиную. Все здесь было как из музея – кресла, тумбы, горка. Даже цветастые занавески с оборкой. За высокой деревянной перегородкой сидел старик в клетчатом пиджаке с черными нарукавниками, как бухгалтерский служащий послевоенных времен. На лбу у него было увеличительное стекло на резинке. По эту сторону перегородки стояла пожилая дама с ридикюлем. Старик что-то вертел в руках.
– Тясяча рублей, мадам, больше не могу.
– Это же старая вещь! – умоляла женщина, прижимая руки к груди. – Возьмите хоть за две...
– Вот именно: старая, а не старинная. Что называется, почувствуйте разницу. Или оставляете за тысячу, или забирайте. Решать вам.
Дама, вздохнув, махнула рукой:
– Ну, давайте за тысячу...
Получив от ювелира деньги, она, вздыхая, ушла. Мы же с Николаем, напротив, подошли к стойке.
– Чем могу служить, молодые люди? – спросил старик, погладив свою седую бородку.
– Я – брат Ярославы Львовны, – сказал Николай.
Старик закивал:
– Я понял. Это хорошо, что вы позвонили. Я знаю о смерти вашей сестры, примите мои соболезнования. Хорошая была женщина, да будет земля ей пухом! Года три назад она вылечила мою супругу. Эта симпатичная молодая девушка – тот самый частный детектив?
– Да.
Старик снова покивал:
– Я даже не буду спрашивать, как вас зовут. Если вы пришли с братом Ярославы Львовны, значит, у вас на то есть причина. Я ведь и сам хотел звонить вам: теперь, когда Ярослава умерла – вечная ей память, – вы, наверное, будете продавать ее перстень?
Мы с Николаем переглянулись.
– Н-не знаю, надо подумать, – промямлил Николай, – а что, у вас есть ко мне предложение?
– У меня есть к вам деловое предложение. – Старик понизил голос. – Я в свое время делал его вашей покойной сестрице, но она почему-то не захотела его принять. Нет, я ее понимаю, память о матушке, фамильные драгоценности и все такое... Но мы же разумные люди! Я и сестрице вашей говорил: такие вещи опасно держать дома...
– Какие такие? – уточнила я.
– Как?! Перстень ведьмы. У Ярославы Львовны был старинный перстень ведьмы. Он стоит очень дорого, такие вещи держать дома невероятно опасно. Не дай бог, чего случится, как говорится!..
Старик переводил взгляд с меня на Николая и обратно с Николая на меня.
– Ярослава Львовна отказалась продать мне его. Но вы, молодой человек, вы-то не будете держать его у себя? Я дам очень хорошую цену, поверьте.
– И сколько же вы хотите дать за него? – не удержался Николай.
– Пятьдесят тысяч.
Старик прошептал это не очень тихо, зато очень пафосно. Мы переглянулись.
– Рублей? – уточнил Николай.
– Разумеется! А вы что, хотели в монгольских тугриках?
– Я хотел более реальную цену.
– Например? – прищурился Фридрих Карлович.
– Ну... не знаю... Но больше того, что назвали вы.
Николай растерянно посмотрел на меня.
– Шестьдесят тысяч, – закинул старик новую удочку.
– Да нет, вы не поняли. Я хотел бы услышать реальную цену перстня. Мы знаем, – подмигнул мне Николай, – сколько этот перстень стоит на самом деле.
Старый ювелир усмехнулся:
– И сколько же, по-вашему, он стоит?
– Около четверти миллиона долларов, – сказала я спокойно и уверенно.
Оба – и Фридрих Карлович, и Николай – уставились на меня.
– Что?! Вы, девушка, извините, в своем уме? Что это за цена? Где вы услышали?
– Я прочитала в одной статье, что старинный перстень, называемый в среде ювелиров и ценителей ведьминым, стоит именно столько, – решила я идти до конца.
– А кто вам сказал, что именно перстень Ярославы Львовны – тот самый перстень?
– А что, разве не так? – спросил Николай.
– Нет. Во-первых, таких изделий несколько. По слухам, больше десятка. Плюс еще несколько десятков хороших подделок. Перстень Ярославы Львовны очень похож на ведьмин перстень. Я даже допускаю, что он может быть одним из этого десятка, но... есть одно «но»... Ну-ка, дайте-ка мне его, я вам кое-что покажу! – потребовал ювелир.
Мы с Николаем переглянулись.
– Видите ли, Фридрих Карлович, у нас нет перстня, – сказал Николай.
– В каком смысле нет? Не захватили с собой? Боитесь нести дорогую вещь незнакомому человеку? Вообще-то правильно!
– У нас его вообще нет. Он пропал. Мы его как раз ищем...
– Пропал? Как пропал?
– Его нет на месте. Мы обнаружили это после смерти сестры.
– Так что же вы мне голову морочите? Пришли тут, понимаете, время у занятых людей отнимают! Вот как найдете, тогда и поговорим.
Старик опустил голову и принялся ковыряться в какой-то маленькой вещице, кажется, сережке. Всем своим видом он давал нам понять, что аудиенция закончена.
* * *Мы вышли на улицу.
– Нет, каков, а? Шестьдесят тысяч! Старый мошенник! – кипятился Николай по дороге к моей машине.
– Одно можно сказать наверняка: перстня у него нет, – сказала я.
– Но за сколько он хотел его у нас купить! Шестьдесят тысяч! Юморист. А вы, Полина, точно знаете, что перстень стоит четверть миллиона долларов?
– Говорят.
– Кто?
– Есть у меня знакомые... специалисты. Одна моя подруга увлекается литотерапией и знает о камнях все. Или почти все. Но нам неизвестно точно, тот ли это перстень. А еще я хотела проверить реакцию ювелира. Может, перстень действительно не стоит таких денег?
Мы подошли к моей машине.
– Теперь куда? – спросил Николай.
– У меня дела, – ответила я уклончиво.
– Я так понял, что меня в помощники вы не берете?
Я кивнула:
– Правильно поняли.
– Тогда я сейчас поеду к племянничку и разберусь с ним по полной!
– Это не приведет ни к чему хорошему. К тому же мы про него не все знаем...
– А как узнать все?
– Предоставьте это мне, Николай.
Он помолчал немного, глядя себе под ноги, потом поднял голову и сказал:
– Полина! Вы приняли мое предложение помочь мне раскрыть убийство моей сестры и отомстить за нее. Я так понимаю, что должен платить вам за это. Вы покупаете и ставите «жучки» (ведь где-то вы их покупаете?), сжигаете бензин, машину бьете, в конце концов...
Николай достал кошелек и протянул мне деньги.
– Этого на первое время хватит?
Я взяла из пачки несколько купюр.
– Возьмите еще, Полина, на непредвиденные расходы.
– Нет, лишнего мне не надо. Я делаю это не за деньги. Просто не люблю, когда преступление остается нераскрытым, а преступник – ненаказанным.