Не удивил? Ну, не знаю... Для меня, например, это было открытием на грани шока.
Помнится, в прошлой жизни (до третьего мая сего года) я этак снобистски вещал в «Патриоте»: иноземцы сильны, в первую очередь, жесткой клановой системой и не поддающимся модернизации средневековым укладом «омерты». В этом плане мы, донельзя разобщенные русские, с навязанной нам псевдозападной законопослушной цивилизованностью, противопоставить им не можем ровным счетом ничего.
Но! Мы умные – а они с гор спустились. Мы учимся и идем во власть, а они торгуют и занимаются криминалом. Так что особо напрягаться нам пока не стоит, мы всегда будем рулить наверху, а они «разводить рамсы» внизу.
Нельзя сказать, что я жестоко заблуждался: возможно, во времена моего студенчества это было правильно.
А сейчас все изменилось. Они учатся в наших ВУЗах, причем в массовом порядке.
Короче ребята, это полный кавказдец. Ежели и далее так пойдет, лет через пятнадцать нами будут рулить Вахи и Маги. Они не пьют, поголовно занимаются спортом, у них, напомню, – клановость и они плевать хотели на нашу привнесенную невесть откуда псевдозападную законопослушность.
Братья мои во слабости! Есть повод отставить в сторону бутылку с крепким пивом, затушить об такую же пьяную харю рядом сто двадцать первую за сутки сигарету и призадуматься...
Когда мы в первый раз подъехали к главному ВУЗу России, я удивился. Ну и чего мы сюда приперлись? ТАКИЕ существа не могут учиться в ТАКОМ ВУЗе по определению. Они спускаются с гор на три дня – изнасиловать, ограбить, убить, набивают хурджин добычей и, довольно урча, возвращаются в свои пещеры...
Однако озвучивать свои сомнения я не стал. По понятным причинам я старался говорить, как можно меньше, а Федя, по своей инициативе, со мной практически не общался: ездил молча, слушал радио, все время о чем-то морщил лоб, и регулярно перезванивался с другими поисковыми группами на предмет взаимодействия и общего контроля.
В общем, на меня как на личность он внимания не обращал. Мои боли, печали, мое состояние души – это его не волновало. Я был нужен ему лишь как основная деталь механизма, именуемого «Крутой парень Федя страстно желает смыть позор вражьей кровью и поскорее утолить невыносимую жажду мести». Длинно и неуклюже, да? Зато емко и доходчиво. Эгоист мой друг, вот что я вам скажу...
Впрочем, очень может быть, что это всего лишь мое субъективное мировосприятие на тот момент, обусловленное подавленным состоянием и непреходящим чувством собственной никчемности, слабости и полной душевной дистрофии. Мне вообще, после выхода из больницы, многие вещи виделись гротескно и выпукло, а порой и вовсе в каком-то деформированном ракурсе.
Федя правильно привез меня к главному ВУЗу страны. Там я с удивлением обнаружил целый табун джигитов. Или стаю – это уж как вам удобнее видится. Стая эта была, как мне показалось, вполне организованной и сплоченной.
Молодые горцы группировались возле одного известного кафе – да-да, того самого, где сыновья наших замминистров имеют обыкновение получать по морде от примерных дагестанских студиозусов.
При беглом осмотре я насчитал что-то около трех десятков человек. Понятно, что в таком количестве они здесь зависают не все время, но Федя, напомню, по каждой «точке» составил график активности. Так вот, на пике этой активности взору стороннего наблюдателя представлялась вполне удручающая картина. Младогорцы на месте не сидели: одни приходили, другие уходили, ели-пили, общались, перезванивались, решали какие-то вопросы, кучковались поблизости небольшими группами. В общем – жили они тут, создавалось такое впечатление, что в этом кафе у них что-то типа штаба.
Вели себя эти особи вполне по-хозяйски, как будто находились в Грозном или Махачкале – я заметил, что славяне здесь либо не появлялись вовсе, либо с опаской обходили тусовку на значительном удалении...
У ряда других ВУЗов нашего стольного града наблюдалась аналогичная картина – не везде в таких же масштабах, но в целом все повторялось: деловитое общение, групповая ротация, и непременное застолбление определенной территории, которую наша молодежь опасливо (читай – трусливо) обходила стороной.
В общем сразу было понятно, кто в этих ВУЗах «держит шишку», и чья, вообще, это столица.
Ну вот, вроде бы все: ничего более интересного и познавательного сообщить не могу. Если кому нужны детали, поезжайте сами к ближайшему ВУЗу и полюбуйтесь.
Трое суток мы развлекались вот такими рутинными зооэксурсиями, а по вечерам я шарился в Интернете – нет ли какой информации по моим многообещающим объявлениям.
Ну и – нет. Никакой...
Пятнадцатого, с утра, любовались горными видами у АДИМ. Живописать не буду, все как в главном ВУЗе нашего славного Москвабада, только масштаб чуть-чуть поменьше.
Что, тон слегка изменился? Да, я тут отчасти разобрался в ситуации и малость приободрился. Ни фига они не учатся, эти горные ястребы-спортсмены. Они тут просто дипломы ждут: отчасти на платных, отчасти по разнарядке (т.н. «целевики»). А между делом, чтобы время не терять, промышляют криминалом и ходят в спортзалы.
Так что зря я разволновался. Дипломы, безусловно, они получат, но в их головах от этого вряд ли что прибавится. В общем я вам так скажу, умники мои пьющие-курящие – на физподготовку забившие: не падайте в обморок, поживем еще – тотальный кавказдец временно отменяется.
Итак, стоим, скучаем, я вышел покурить (Федя в машине не разрешает), смотрю – сигареты кончились. Ларьков поблизости нет, но есть довольно оживленный переход.
– Пойду, сигарет куплю, – привычно уже процедил я сквозь зубы.
– Пойди лучше гантели купи, – порекомендовал Федя. – Качаться когда начнем?
– Как челюсть пройдет – так и сразу.
– Руки-ноги целы... – буркнул Федя. – При чем здесь челюсть?
Я не стал полемизировать – молча развернулся и пошел к переходу. Ну вот, жизнь налаживается: Федя интересуется, когда я начну качаться. Уже прогресс, уже лучше, чем холодное равнодушие. В благодарность могу начать качаться уже сегодня вечером. Запасусь пивом, сигаретами – а во дворе у нас есть чугунные качели, прочные такие, отливали их еще во время правления рябого грузина...
Да, в переходе был целый ряд ларьков, которые торговали всем подряд. Я взял легкий «Парламент», тут же распечатал пачку и собрался было прикурить – но в этот момент меня кто-то крепко хлопнул по плечу.
Я обернулся и сигарета выпала у меня изо рта.
Передо мной стояли двое молодых горных орлов: крепкие, плечистые, с квадратными подбородками и волчьими взглядами.
Господи... Да что же я в этой жизни сделал не так?! За что мне это все?!!!
– Давай закурим, – повелительно бросил один из них – пошире, покороче, с рублено-выдающимся носом и, как мне показалось, свирепым квадратным лицом.
Я молча протянул пачку – рука предательски дрожала.
– Ты че, замерз, что ли? – хмыкнул свирепый квадрат и сунул пачку в карман.
– Боится, – резюмировал второй – вполне симпатичный крепыш моего роста.
– Не бойся, мы смирных не трогаем, – успокоил квадрат. – Ты же смирный, да?
Я хотел ответить и не смог – внезапно пересохло во рту, и я просто кивнул: да-да, конечно, не извольте сомневаться, я очень, очень смирный...
– Молодец, – одобрил квадрат. – Телефон есть?
Я опять кивнул.
– Ну так давай, позвоним, – предложил квадрат.
– Куда? – сипло выдавил я.
– Телке твоей позвоним. Пусть подъедет, по-быстрому отсосет у нас.
– А че ты рот не открываешь? – заметил симпатичный.
– Челюсссь сломана...
– А, наверно, наши сломали, – мгновенно сообразил симпатичный. – Поэтому так трясется.
– Да не трясись, все ништяк, – квадрат ободряюще подмигнул. – Ты в АДИМ учишься?
Я отрицательно покачал головой.
– А зачем тогда здесь ходишь? Это наш район.
– Я по делу..
– Ну, раз по делу – тогда плати. Давай телефон. И деньги давай. Есть деньги?
Я безропотно отдал телефон и полторы тысячи рублей – короче, все, что было.
– Ну вот, молодец, – квадрат опять хлопнул меня по плечу и вытащил из моей пачки сигарету. – На, кури. Повезло тебе – я сегодня добрый.
– Точно, добрый, – симпатичный впервые за все время усмехнулся. – А то бы ты давно уже валялся тут.
– Ну все, смирный, смотри – не балуй тут у нас...
Они ушли, а я закурил, прислонился к стене и тихонько сполз на пол – у меня в буквальном смысле отнялись ноги.
Внутри меня была кромешная пустота, казалось мне, что все, нет меня, умер я, и теперь наблюдаю за всем происходящим откуда-то со стороны...
Господи...
Они сломали меня...
Нет, не так – это слишком мягко сказано.
Они просто растоптали меня. Не здесь и не сейчас, а тогда – в парке. Я теперь что, всю жизнь буду – вот так?
– Нажрался уже, сволочь, – проскрипел ковылявший мимо дед с клюкой. – Надо же, с утра квасят, скоты...
А, ну да, мы же тут не одни были. По переходу люди ходят, в табачном киоске продавец – все видел... Хотя нет, продавец отпадает – иноземец...
Они сломали меня...
Нет, не так – это слишком мягко сказано.
Они просто растоптали меня. Не здесь и не сейчас, а тогда – в парке. Я теперь что, всю жизнь буду – вот так?
– Нажрался уже, сволочь, – проскрипел ковылявший мимо дед с клюкой. – Надо же, с утра квасят, скоты...
А, ну да, мы же тут не одни были. По переходу люди ходят, в табачном киоске продавец – все видел... Хотя нет, продавец отпадает – иноземец...
Это что же у нас получается...
Меня ограбили?!
Меня ограбили.
Средь бела дня.
В людном месте.
Без ножа и пистолета.
И даже без применения силы.
И они никуда не убегают. Уходят спокойно, будто здесь их ленные владения и они только что сняли дань с очередного смирного вассала...
* * *Покурил я, немного пришел в себя, поднялся, отряхнулся и потопал обратно, к мамочке под крылышко. К Феде, то бишь.
Пока шел, держался мужиком. Город, улица, чужие люди...
Сел в машину, захлопнул дверь – и тотчас же разрыдался.
– Оп-па... Это че за новости? – удивился Федя.
– С-с-с... Ых-ых-ых...
Не пробовали рыдать со сломанной челюстью и одновременно объясняться? Если нет, делюсь впечатлениями: это не так просто, как может показаться на первый взгляд.
– Сццц...
– Не понял?
– Сццу...
Хорошо – Федя. У нас связь на ментальном уровне, понимает все с полуслова.
– Понял – сука. Дальше?
– Т-т-т...
– А, это я – сука? Очень приятно. В принципе, верхняя челюсть у тебя целая, так что... А! Тебя ограбили, что ли?
– Д-д...
– В переходе?
– Да!
– Чернож...?
– Да!!
– Ну что ж – поздравляю. Только логики не вижу. Это ты – дрищ и чмо ходячее, и это тебя запрессовали на гоп-стоп. А в связи с чем я – сука?
Ты, Федя, именно ты! Отчетливо выразить не могу, трясет всего и челюсть сводит, но вот тебе мой ментальный посыл: ты, Федя виноват во всем.
Я много лет был за Федей, как за каменной стеной. И от этого жутко скурвился.
Я вообще, по жизни, домашний мальчик – мне никогда не приходилось напрягаться, жить в общаге, думать о куске хлеба, бороться за место под солнцем: мне все досталось легко и даром. Родители обеспечили мне безбедную жизнь, устроили в институт, после гибели брата пылинки с меня сдувают – из-за их нежного отношения я превратился в этакого тамагочи: могу, в принципе, не работать, будут содержать и слова не скажут поперек.
А Федя отнял у меня необходимость выживать «на улице». «Ставить» себя, зарабатывать авторитет – мне не надо было ничего этого делать. Все прекрасно знают, кто мой друг и покровитель. И потому сформировался я как чистопородный болтун, привыкший в любой ситуации «отъезжать на метле», иначе говоря, решать все вопросы сугубо на словах. Зачем убиваться на тренировках и совершенствоваться физически? Это хлопотно, трудно и потно. «Главное оружие – голова» – вот мой жизненный принцип. Что будут стоить тысячи слов, когда важна будет крепость руки – я над этим всегда смеялся. Зачем нам крепость руки, когда есть Федя?
А тогда, в парке, я понял – прав был Цой, ой как прав! Только поздновато я это понял. Мне бы это понимание на первом курсе – был бы сейчас терминатором...
Так что, согласитесь: Федя – сволочь. И Ленку он тоже развратил: привыкла наша красавица, что за Федей – как за каменной стеной, утратила способность объективно оценивать ситуацию и вообще чего бы то ни было опасаться в этой жизни...
В общем, все это я эмоционально намычал Феде со всхлипами и шипением (да ничего страшного – он все понял), слегка успокоился и обрел способность более-менее изъясняться.
– Это все?
– Да.
– В общем, все вроде бы складно. Я, типа, главный самец...
– Альфа.
– Ну да, альфа-самец, скотина и тиран, развратил, блин, вас всех своим покровительством... Да?
– Да.
– Это, типа, твоя очередная теория?
– Это не моя теория. Это просто объективная реальность.
– Ага... Короче, в этой твоей реальности есть один логический провал.
– Какой?
– Борька.
– В смысле – провал?
– Борька будет лучшим бойцом, чем я. Он уже сейчас лучше многих взрослых бойцов, которых я знаю. И ему глубоко пох, что я – альфа и все такое...
Да, точно – это провал. Борман никогда не просит Федю о помощи. Все свои вопросы решает сам и вообще мимо Феди. Типа, как с иноземцами в «Ацетоне». Но! Борман – это, скорее, исключение из правил. Он фанат боевых искусств, буквально с пеленок стучит по макиваре, и на полном серьезе собирается стать чемпионом мира по миксфайту.
– Борман – маньяк. Его нельзя рассматривать как пример...
– Он живет рядом со мной. Как ты и Ленка. Но он подражает мне, в отличие от тебя. Он по пять-шесть часов в день занимается. Он изо всех сил тянется, чтоб меня переплюнуть. Так что, ты подумай над своей теорией: она в каком-то месте неправильная.
– Ну... Ладно, я подумаю...
– Но – потом. А сейчас вопрос: куда пошли джигиты, которые тебя обставили?
– Зачем нам это?
– Истерил ты пять минут. Если они оттуда, можем принять меры, – Федя кивнул в сторону кафе, за подступами к которому мы наблюдали и многозначительно повел плечами.
– В смысле, в милицию заявить?
– Ха! Видать, крепко тебя в дыню двинули.
– Не понял?
– Не делают такие вещи без надежной ментовской и чиновной «крыши». Понимаешь? Такая толпа, «держат» такую территорию – значит кормят тех, кто отвечает за эту «землю». Иначе им бы просто не дали тут хозяйничать.
– Это ты в Интернете прочитал?
– Да ну, при чем здесь Интернет! Ты выбери время, пообщайся с людьми, которые в курсе – ну, с Геной, хотя бы, он тебе много интересного расскажет.
– Хорошо, потом как-нибудь... Значит, милиция отпадает. И что мы собираемся делать?
– Для начала уточнить, где эти козлики. Если их здесь нет, тогда – ничего. Ну-ка, глянь...
Я взял бинокль и стал рассматривать подступы к кафе, у которого группировались наши подопытные. Получалось из рук вон – в буквальном смысле – руки у меня все еще дрожали, никак не мог успокоиться.
Впрочем, долго мучиться не пришлось: очень скоро мой дрожащий бинокулярный взор напоролся на злодеев. Они, как ни в чем ни бывало, сидели за столиком на открытой террасе кафе, в компании еще двоих соплеменников. Точнее, это за столиком их было четверо, а вообще, на террасе и около, я насчитал около двух десятков представителей высокогорной гопоты.
– Не. На. Виж-жжу...
– Ну-ка! – Федя отнял у меня бинокль. – Сориентируй.
– Второй столик от крылечка.
– Справа, слева?
– Слева.
– Вижу. Четверо?
– Да, четверо. Который с носом – коренастый, приземистый...
– Они сидят, дубина!
– Точно... Ну-ка, дай бинокль... Так... Держи... Короче, который спиной к нам, с такой большой башкой...
– Ага... Лица троих вижу... Один, в самом деле, сидит к нам затылком... Да, затылок знатный. Вообще широкий такой товарищ...
– Квадрат. Низкий, но здоровый, как кабан...
– Угу... Значит, второй столик, слева от крыльца...
– Ну так я же сказал!
– Это уточнение для полной уверенности – привыкай. Второй столик, слева от крыльца, объект сидит спиной к нам. Верно?
– Верно.
– Хорошо. Держи, – Федя, не отрываясь от бинокля, протянул мне мобильный.
– Не понял?
– Набери себя.
– Зачем?!
– Так... Запоминай: с этого момента мы на операции. Слушать в оба уха, не переспрашивать без нужды, не сомневаться, команды выполнять беспрекословно и моментально. Иначе сорвешь боевую задачу. Это понятно?
– Ну, в общем...
– Не мямли!
– Да, понятно.
– Ну вот, уже лучше. Набирай.
Я прокрутил список абонентов, нашел «Д»...
– Это я – «Д»?
– Это ты – «Д». Дубина, то бишь...
...и нажал ввод.
– Точно – он, – обрадовался Федя. – Ну не баран ли? По логике, чужую мобилу надо сразу «скидывать», и уж ни в коем случае не отвечать на звонки...
– Да, слушаю, – возник в трубке до боли знакомый квадратный голос.
Я быстро протянул телефон Феде: во-первых, не было никакого желания общаться с квадратным неандертальцем, во вторых... гхм-кхм... у меня почему-то опять перехватило дыхание и сердечко заскакало, как испуганный кролик, которого любознательные юннаты притащили в террариум.
Федя оценивающе посмотрел на мою дрожащую ручонку с телефоном, заглянул мне в глаза, неодобрительно покачал головой и, взяв трубку, вновь прильнул к окулярам бинокля.
– Здравствуй, козлик, – голос у Феди был ровный, тон – доброжелательный и даже ласковый. – Что значит – «кто»? Х... в пальто! Ты, козлик, совсем о...ел? Отвечаешь на звонки по чужому телефону, и еще спрашиваешь – кто?!. Нет, козлик, ты ошибаешься, это не твой телефон – ни «теперь» и никогда вообще... Да, ты опять ошибаешься – ты все-таки козлик. Лет через двадцать, если доживешь, ты будешь просто козлом – пожилым и глупым. А пока что ты – козлик, юный и тупой. Купи вазелин, козлик – очень скоро он тебе понадобится.
Федя отключил телефон, положил его в карман, бинокль сунул в «бардачок» и деловито уточнил:
– Ты как? Машину вести можешь?