«Ребята... Может, я вам не нужен? Давай, я уйду? Зачем, вообще, я здесь?»
Прав был Гена.
– Проходи. Садись, в ногах правды нет, – замороженным голосом предложил Федя.
Мага прошел, но садиться не стал. Еще вчера он, не задумываясь, с разбегу плюхнулся бы на диван и обязательно подвинул бы меня с удобного места – на правах старшего.
– Что там у тебя с телефоном?
– Не работает, – не поднимая глаз, ответил Мага.
– Понятно... Ну, давай – рассказывай.
– Это не он, – едва слышно пробормотал Мага.
– Ясно... – Федя взял короткую паузу – видимо, пробовал собраться с мыслями.
В паузе Мага успел густо покраснеть, на его щеках отчетливо проступили пятна.
Никогда не видел, чтобы человек так стремительно краснел – пауза длилась секунд пять, не более.
– Ну так это... Давай, расскажи детали. С кем общался, что узнал. Как там вообще все. Давай, рассказывай.
– Это был не он, – тихо повторил Мага и всем корпусом повернулся к двери. – Я это... У меня там... Отцу помогать... Короче, пойду я.
– Да успеешь еще, – Федя подошел к Маге, встал напротив него, загораживая путь к двери, и потребовал. – Посмотри на меня, брат. В глаза мне посмотри.
– Я пойду, – пробормотал Мага, пытаясь протиснуться мимо Феди.
– Да погоди ты! – Федя схватил Магу за подбородок и вздернул вверх, пытаясь заглянуть в глаза. – Что значит – «не он»?! А ролик смотрел – был он?!
– Я ошибся, – угрюмо буркнул Мага, отталкивая руку и пытаясь проскользнуть к двери. – Дай пройти...
Федя мгновенно пресек эту попытку: припечатал Магу спиной к стене, вставил предплечье ему под подбородок, передавив таким образом горло, и стал орать, брызгая слюной в лицо:
– Смотри на меня! Смотри, б...!!! Ты брат мне, нет? Брат?! Какого х... ты не смотришь мне в глаза?! Почему молчишь, б...?! Че там такого в вашем е... клане?! Там что, медом намазано или футболки с Тайсоном раздают?!
– Отпусти, – прохрипел Мага.
– Чего?!
– Отпусти...
– При чем здесь – «отпусти»?!! – Федины глаза налились кровью, предплечье давило на горло Маги все сильнее. – Я! Хочу! Тебя! Послушать! Поговори со мной, брат!!!
– Федя – отпусти, в самом деле, ты его задушишь...
– Да я его, б..., лучше задушу, чем он будет такой!!!
– Отпусти! – Мага, собравшись, сильно оттолкнул Федю и рванулся к двери.
Федя бросился следом, повис на плечах – Мага еще разок рванулся, до спасительной двери осталось совсем чуть-чуть.
– Стоять!
Пытаясь освободиться от захвата, Мага заученным движением повел плечами, дернул локтем назад – и крепко въехал Феде в лоб.
– А-а-а! Брат желает драться?! Да не вопрос!!!
Федя тычком в плечо развернул Магу к себе, и коротко, без замаха, ударил в лицо.
У меня перехватило дыхание и подкосились ноги.
Никогда не думал, что стану свидетелем такой сцены – мне такое не могло присниться даже в самом страшном похмельном кошмаре.
Я рефлекторно зажмурился и прижал ладони к ушам. Знаете, наверное – так обычно делают некоторые впечатлительные дети, когда смотрят сказку: закрывают глаза и затыкают уши, чтоб пропустить нечто особенно страшное.
Открыв глаза через несколько мгновений, я понял, что это нечто особенно страшное отнюдь не кончилось, а напротив, даже усугубилось: Мага с Федей вывалились в зал и вовсю дрались там – причем дрались так, словно собирались убить друг друга.
Мага у нас мастер, но с Федей ему не равняться. Когда Федя не играет и не дерется понарошку, он похож одновременно на ускоренный в тысячу раз асфальтовый каток, камнедробилку с ядерным акселератором и летящий на всех парах локомотив – сметает все, что попадается на пути, крушит в щебень и раскатывает в лепешку.
Федя бил Магу так, словно вколачивал здоровенной кувалдой железнодорожные костыли...
Так... Знаете, наверное, останетесь вы сегодня без захватывающего описания баталии. Извините, ребята, но у меня нет никакого желания в красках описывать, как дрались эти два дорогих для меня человека.
Если жаждете подробностей – спросите кого-нибудь из наших, там была довольно внушительная аудитория, которая могла лицезреть, как вождь окучивает одного из самых уважаемых членов клуба.
А я сразу перехожу к финалу.
Через минуту Мага лежал на залитом кровью полу и уже даже не пробовал защищаться – а мы всей семьей оттаскивали от него беснующегося Федю.
В глазах нашего вождя кровавыми чертями плясало бешенство, руки со скрюченными в судороге пальцами тянулись к Маге, а пересохшие губы изрыгали:
– Гнида... Убью, тварь...
Наши юнги у стенки застыли как изваяния с открытыми ртами и искаженными гримасой ужаса лицами, глаза у всех были на мокром месте. Да что там юнги – у Бормана и Ромы дрожали губы, и я сам был готов в любой момент разрыдаться.
Через пару минут Федя в наших руках обмяк и успокоился, взгляд его вновь обрел осмысленное выражение.
– Ну все, все – отпускайте, – скомандовал он.
Мы отпустили его и опасливо расступились. Репрессий не последовало: Федя скрестил руки на груди, и, склонив голову набок, молча смотрел на Магу. Глаза у него были подозрительно влажными.
Мага, почувствовав свободу, медленно встал, окинул зал невидящим взором и буквально на автопилоте (он вырос в этом зале) с черепашьей скоростью направился к двери – сильно кренясь на правый бок, хромая и держась руками за голову.
С него капало – следом тянулась тонкая кровавая дорожка.
Добравшись до двери, Мага уцепился за ручку, немного отдышался и хрипло пробормотал, повернувшись к нам:
– Прости...
– Да е...л я твое «прости»! – неожиданно севшим голосом пробурчал Федя. – Все, пошел отсюда.
– Прости, брат... – Мага вдруг заметил, что с него капает, дрожащими руками достал носовой платок, медленно присел на колено и стал неловко вытирать кровь с пола.
Да, он у нас чистюля. А грязь в зале – это жуткий моветон для любого члена клуба.
– Прости, брат... Я не хотел...
– Да иди ты уже на... отсюда, тварь чернож...!!! – неожиданно плаксиво крикнул Федя. – Иди на... из моей жизни!!! Встретишь – переходи на другую сторону!!! Ты мне не брат!
Тут Федя не выдержал – закрыл лицо руками и убежал в кабинет, наотмашь шарахнув дверью.
– Ты иди, мы сами уберем, – тихо сказал Борман, глядя в пол.
– Ладно... Простите, люди, – Мага с трудом поднялся, сунул окровавленный платок в карман и покинул зал.
* * *Думаете, это все?
Как бы не так!
Пока наши дети бегали за ведром с тряпкой, Радик что-то там отмотал в голове, распахнул дверь кабинета и нарочито громко, надтреснутым голосом уточнил:
– Мне тоже уходить?
Федя развернулся в кресле к окну, сидел ко входу спиной, не отвечал, не реагировал, и, по-моему, даже не дышал.
– Я спрашиваю – мне тоже уходить?
– Радик, че те надо? – я захлопнул дверь. – В связи с чем такой вопрос?
– Была команда – «иди ты, тварь чернож...», – процитировал Радик. – Вот я и...
– Радик, ты гонишь? Ты-то здесь при чем?!
– Ну как... Была команда...
– Радик, с каких это пор ты у нас стал чернож...?
– А с каких пор Мага стал?
– Радик, ты че дурака включаешь?! Ты же в курсе, почему так все получилось!
– Я в курсе, – Радик упрямо насупился и мотнул головой на дверь. – Но он – неправ. Нельзя так делать.
– Слушай, давай об этом как-нибудь потом поговорим...
– Зачем потом? – Радик отодвинул меня плечом и опять распахнул дверь. – Короче, я тоже ухожу. А вы тут определитесь, кто у вас чернож..., а кто полноценный.
– Да идите вы все на... – глухо пробормотал Федя, по-прежнему сидя к нам спиной. – Чернож... белож... короче, все – шагом марш на...!
– Ясно, – Радик прикрыл дверь и пошел к выходу из зала. – Извиняться не буду. Я перед вами ни в чем не виноват...
Глава 7
Во вторник, с утра, мы с Федей поехали на экскурсию.
Федя был задумчив и радикально молчалив. То есть за все время не проронил ни слова, даже когда здоровались – только надменно кивнул и молча сел за руль.
Ишь ты, какие мы важные. Отмутузили лучшего друга, всех послали далеко и надолго, теперь ходим, задрав нос, и гордимся.
Ню-ню... Такими темпами скоро весь клуб разбежится. Будем сами заниматься розыском, сами собой командовать, и вообще, с собой любимыми организовывать все мероприятия. Зато чувство собственного достоинства – через край.
Знаете, я тут немного с историей дружу (по-другому нельзя – я этим на хлеб зарабатываю) – так вот, у всех диктаторов и сатрапов рано или поздно наступает такой момент, когда гордыня одерживает убедительную победу над здравым смыслом и жизненными истинами. Вот такая нехорошая аналогия.
Мы сидели у главного ВУЗа страны, я любовался в бинокль на пресловутое кафе, а Федя, скрестив руки на груди и склонив голову набок, безучастно смотрел в окно. Вернее, смотрел он в себя, но, судя по выражению глаз, там, в себе, была кромешная пустота – а за окном изредка что-то перемещалось, провоцируя рефлекторное движение зрачков.
В какой-то момент мне в голову пришли сразу две занимательные мысли.
Нет, это был не инсайт (и упаси боже – не «оперативный инсайт», как у Гены сотоварищи): мысли возникли вполне естественно и планомерно, одна вполне себе концептуальная – исходя из общей ситуации за прошедшую неделю, вторая – просто переоценка Фединого поведения.
Я отложил бинокль в сторону, достал из поясной сумки гантель и принялся качать бицепс. Заметил: монотонная физическая активность на минимуме усилий хорошо помогает приводить в конечную форму и фиксировать свежие и неупорядоченные мысли.
Ах, да – поздравьте: с понедельника я начал заниматься физподготовкой.
Я буду сильным! Я буду! Я уже становлюсь сильным! О, плятт, как же невъеименно я силен!!!
Это мантра, не обращайте внимания – так надо.
В общем, я внял-таки Фединому совету и купил гантели. Знаете, такие – полукилограммовые, в приятной на ощупь каучуковой обливке. Один сетевой приятель в чате посоветовал замечательную методику: берешь такие гантельки и в течение дня несколько раз качаешь бицепс, трицепс и плечи. Как можно быстрее, и с минимальной амплитудой – примерно одна десятая от полного разгибания. Расти мышцы не будут, но станут твердыми, как железо.
Федя над этой методикой походя поглумился: дескать, это сказки для рахитов и напрасное издевательство над мышцами – бегать надо, нормально качаться, постоянно работать в спарринге с бойцами разных школ и раз в неделю биться в полную силу.
Но я думаю, что его мнением можно смело пренебречь ввиду завышенной экспертной оценки: он многократно жмет сто пятьдесят, по несколько сетов за раз, утром в лошадином темпе бегает десятку, если есть время, может днями не вылезать из зала и вообще кругом весь из себя аномальный буйвол.
А у меня – лиха беда начало. Для меня, «рахита», и это – подвиг! Знаете, наверное, есть такое расхожее выражение: «путь в тысячу миль начинается с первого шага».
На тот факт, что я бросил «пост», Федя никак не отреагировал, что утвердило меня в правильности вывода по поведению. Сейчас я с концепцией быстренько разберусь, потом поделюсь с вами этим выводом.
Итак, концепция.
Знаете, есть такая штука – буй. У нас на реке стоят эти самые буи – полосатые такие, Федя не моряк, но почему-то регулярно о них вспоминает.
Так вот, дорогие мои френды, подозреваю, что мы тут сейчас этой самой полосатой штуковиной груши околачиваем.
Проще говоря, ерундой занимаемся.
Да, есть небольшой шанс, что на одной из «точек» в поле нашего зрения случайно попадет кто-то из искомых гадов. И примерно такой же небольшой шанс – что я его опознаю. Повторюсь: опознание – дело весьма деликатное. Надо, как минимум, подойти к человеку вплотную и некоторое время вглядываться в его лицо, слушать речь, припоминать характерные жесты и так далее.
Если никто из гадов не учится и не промышляет в районе расположения учебных заведений – шансы эти разом падают почти до нуля. Потому что мы с Федей как раз перекрываем ВУЗы. А в том, что мерзавцев опознает кто-то помимо меня – то есть люди из других поисковых групп, работающих на рынках и в прочих злачных местах, я теперь уже сильно сомневаюсь.
В общем мне кажется, что такое пассивное наблюдение – занятие весьма нерезультативное. Боюсь, что таким образом мы можем развлекаться очень долго – и не факт что в финале будем иметь хоть какой-то результат.
Если мы хотим ускорить процесс, нужно действовать более активно. Каким образом действовать? Я не знаю. Ничего хорошего в голову не приходит – кроме каких-то сказочных изуверств с захватом заложников и прочей криминальной патологии. Например: убивать каждый день по одному младогорцу из числа тех, кто ошивается возле ВУЗов. Или возле рынков. И вывесить в интернете объявление: трупы будут до тех пор, пока не выдадите вот этих козлов – смотрите ссылку. Или взять в заложники главарей кланов и засесть с ними в каком-нибудь банке. Даешь четыре триллиона тэнге, ядерный бомбардировщик к парадному крыльцу и искомых мерзавцев в бомболюке!
Идеи, безусловно, заманчивые, и, вполне возможно – результативные, но... Согласитесь, какие-то они с ног до головы фантастические. Никто и никогда такими вещами заниматься не будет. Даже Федя с его отмороженными замашками.
А лучше ничего придумать не могу. Извиняйте, ребята, но это не мой профиль.
И вообще... Среди нас один специалист по розыску – Гена. От нашей нынешней деятельности он не в восторге, но ничего другого не предлагает. Гена – товарищ весьма толковый, поэтому сам собой напрашивается вывод: в данной ситуации ничего другого сделать нельзя.
Вот такая скверная концепция. Одной фразой ее можно выразить так: вся наша деятельность на нынешнем этапе носит сугубо утешительный характер. Мы не сидим сложа руки, делаем все, что от нас зависит. Да, это нерезультативно. Но это утешает. Федю, меня, Ленку, и наших близких – всех, кто надеется, что у нас что-то получится.
Теперь плавно переходим к переоценке Фединого поведения. Тут все гораздо проще: прямо сейчас мы проверим, прав я, или нет.
– Дай ствол, – попросил я Федю.
Федя несколько секунд помедлил, все так же безучастно глядя в окно, потом достал из-под толстовки пистолет и передал его мне.
Я повертел его в руках, полюбовался: это был «Глок 17С», симпатичный такой пистоль, внушительный и удобный – ума не приложу, в каких это местах у нас теряют такие заманчивые штуковины.
Выщелкнул магазин, полюбовался на циферки, утопил большим пальцем верхний патрон, проверяя зачем-то упругость пружины, затем вставил обратно в рукоятку.
Я умею обращаться с оружием.
Это для вас новость? Нет, я отнюдь не специалист. Но я вырос в офицерской семье. Доводилось побывать на армейских полигонах, вволю пострелять из всего, что было по штату в подразделениях, где служили наши отцы – мой и Федин. В более позднее время не раз ездил с отцом на стрельбище, когда он проводил занятия с охранниками комбината.
Если меня не торопить и дать как следует прицелиться, я стреляю довольно метко. И в армии и в охране есть куча упражнений, в которых нужно бегать, укрываться и выполнять временные нормативы. Это не мое – я такие вещи терпеть не могу, поэтому, наверное, из меня никогда не выйдет нормальный военный.
Если говорить о предпочтениях, пистолеты и револьверы мне нравятся больше, чем длинноствольное оружие. Они легче и удобнее в плане хранения и ношения. Но не это главное. Короткоствольное оружие требует большей ответственности и сосредоточенности, чем винтовки и автоматы. Чуть дрогнет рука – пуля уходит в «молоко». Попробуй чихни на рубеже открытия огня с оружием в руке – рискуешь подвергнуть опасности товарищей, что вместе с тобой выполняют упражнение (на нашем стрельбище нет перегородок).
В общем пистолет – оружие для аккуратных, ответственных и пунктуальных людей. Неряха с пистолетом в руках, даже если он не собирается стрелять – крайне опасное для окружающих существо.
Я вынул все из поясной сумки и уложил в нее пистолет. Застегнул, вышел из салона, прогулялся вокруг машины, погонял туда-сюда «молнию».
Неудобно. Пистолет болтается, углом вверх лежать не хочет, заваливается поперек – сумку нужно придерживать. Мгновенно извлечь не получается: «молния» (обе руки задействованы) – рука в сумку – обхват – обратное движение – да еще и цепляется рукояткой.
Извлечение занимает недопустимо много времени. За пояс совать и пробовать не стал: я дитя военного, с детства знаю, что это даже не смешно. Нужно или специально оборудовать сумку, или...
– Кобуру дай.
Федя опять задумался на несколько секунд, затем снял брючной ремень и протянул мне кобуру.
Я надел кобуру, уложил оружие, извлек, вновь уложил. Ну вот, совсем другое дело. Быстро, удобно...
И приятно.
Знаете, сразу возникает какое-то особое чувство... Такое непередаваемое сочетание душевного комфорта и скрытой силы...
Нет, в мире ровным счетом ничего не изменилось.
Вот она, бывшая русская столица, которая нам больше не принадлежит.
Вот оно кафе, в котором сидят полтора десятка оккупантов.
Каждый из них, сам по себе, один на один – сильнее меня, наглее, храбрее. А вместе они для меня и мне подобных – вообще непреодолимая сила.
Но сейчас у меня на поясе затаились семнадцать смертей, готовых со слепой покорностью поразить любую цель, которую я выберу. Для них нет моральных дилемм и табу, они имеют единственное предназначение.
И знаете... Это многое меняет.
Интересное ощущение.
«Бог создал людей сильными и слабыми. А полковник Кольт уровнял их в правах».
Это, конечно, пафос, но...
Я прикрыл кобуру полой спортивной кофты.
Заметно. Слегка выпирает.
На Феде вообще не видно. Надо будет взять такую же безразмерную толстовку, как у него. В норме я такие вещи никогда не ношу – Федя в любой одежде выглядит богатырем, а я в этом балахоне, наверное, буду смотреться, как натуральное огородное пугало.