В других числомирах собрать спецгруппы по защите Смирновых-Саблиных было сложнее. Но заниматься этим всё равно пришлось, и Данимир начал походы по числомирам, ища «родичей» и соратников, чтобы объявить им о грозящей опасности, о возможных преследованиях и прочих неприятностях.
В прошлых походах он не везде выходил в сферу сознания «родича», чтобы не травмировать его психику. Поэтому из полусотни «братьев» по трансперсональной родовой линии знал всего пятерых. В первую очередь – Дана-второго, получившего хорошую подготовку и даже участвовавшего в боях без правил.
Дан Саблин-пятый был водителем такси.
Двенадцатый Саблин, тоже Данимир, служил в Нижегородском спецназе и недавно получил звание полковника. С ним вести разъяснительную работу не было нужды.
Двадцать шестой Саблин – Данила – работал школьным сторожем. Он воевал на Кавказе, получил серьёзное ранение в ногу, едва не сделавшее его инвалидом, и карьера военного для него оказалась закрытой.
И, наконец, ещё один Саблин, которого знал Данимир, – Фирюз Сабливани, проживающий в семьдесят седьмом Ф-превалитете, в данный момент сидел в российской тюрьме. Он был известным вором-рецидивистом по кличке Финик. Что, кстати, сильно огорчало Саблина-одиннадцатого. Финик портил ему родовую статистику.
Вот и получилось, что из всех известных Данимиру «родичей» лишь двое – второй и двенадцатый – были комбатантами и могли организовать в своих числомирах отряды самообороны, о чём он тут же доложил Данияру.
«Я всё понял, – ответил бывший совладелец спортклуба «Чемпион». – Начну собирать команду».
«И чем быстрей, тем лучше!»
«Может, это всё-таки случайность? – мрачно предположил Саблин-2. – Один Прохор перетрудился и заболел, а другой просто не там переходил дорогу».
«Ты в это веришь?»
«Не верю, – подумав, ответил Данияр. – Как говорится, случайность – визитная карточка Бога, а он такими вещами не разбрасывается. Надо точить когти».
«Вот и точи, будем налаживать систему самообороны по всем ближайшим числомирам. Я немедленно начинаю связываться с нашими родственничками».
«Один ты не справишься. Могу помочь».
Данимир хотел отказаться, испытав вдруг досадное чувство ревности, потом подумал, что сам действительно не сможет охватить достаточное количество числомиров, и согласился.
«Ты иди по нечётным «родичам», я по чётным. Надо предупредить хотя бы первую сотню Саблиных».
«Замётано. Каждый вечер выходим на связь».
Они дружески «обнялись» – на чувственно-мысленном уровне, и Данимир принялся составлять план походов по числомирам, где жили его «душевные братья», составляющие трансперсональную линию Саблиных, которая пронизывала весь «частокол» миров Числовселенной, определяемых цифрами и числами.
Варя ему не мешала. Она вообще никогда не спрашивала, чем он занят и куда направляется. Но не потому, что ей это было безразлично, а вследствие того, что она всецело доверяла мужу.
В ночь на четырнадцатое Саблин «зашёл в гости» к Саблину-третьему.
«Родич» из третьего Ф-превалитета оказался объездчиком лошадей для скачек и жил в селе Тургай в Казахстане.
Данимир попытался вспомнить, где находится село Тургай, но не смог. Вполне вероятно, что существовало оно только в данном числомире, куда Саблин-11 никогда раньше не заглядывал.
Осмотревшись (глазами носителя личности Саблина-3, у него здесь было имя Данут) и получив представление о жизни в мире-3, Данимир поверил в возможности «брата» и вышел в его сознание.
Данут Саблин, продутый казахстанскими ветрами, прокалённый солнцем, пропахший конским потом, воспринял появление в голове «духа» достаточно спокойно. Понервничал, конечно, пока Данимир внушал ему истины Числовселенной, сел на скамеечку лошадиного загона, одетый в кожу и сукно цвета саксаула, махнул мальчику, помогавшему ему ухаживать за лошадьми.
– Перерыв.
Говорил он по-казахски.
– Так ты где? – спросил он, норовя исподтишка оглядеться и поймать за спиной того, с кем разговаривал.
«Не говори вслух, – предупредил его Данимир. – Я в твоей голове и одновременно в своём мире, параллельном вашему. Могу рассказать свою историю, как я стал формонавтом».
– Кем?
«Говори мысленно, а то на тебя начнут обращать внимание посторонние люди. И не посторонние тоже, что опасно».
– Почему? Э-э…
«Упрямая башка!»
«Почему?»
«Потому что мир сложней, чем ты представляешь, и за такими, как я, идёт охота. Я тебе всё расскажу, но позже. Готов поговорить втихую?»
– Го… – Данут вытер взмокший лоб. – «Готов».
«Отлично, мы с тобой люди крепкие, и физически, и психически. Теперь вопрос: у тебя есть друг по имени Прохор Смирнов?»
Спец по объездке лошадей снова огляделся; привыкнуть к общению с самим собой ему было трудно.
«Прохор… был… только не Смирнов… Смирновский».
«Что значит – был?»
«Мы учились в Алматы… потом он уехал в Россию. Живёт где-то в Суздале, по-моему».
«Кем он был?»
«Мы оба учились в медицинском».
«Тогда это он, работал врачом в Суздальской больнице. По моим данным, с ним что-то случилось странное, и он сам теперь является пациентом этой больницы, лежит в психиатрическом отделении. Ты не смог бы узнать поточней, что с ним случилось?»
«Он же в России, – пожал плечами Данут. – Для этого надо туда ехать».
«Сможешь? Это очень важно!»
«Не знаю… подумать надо».
«Хорошо, думай, я к тебе вернусь утром и всё расскажу, что на самом деле происходит. О нашем разговоре никому ни слова! И самое главное: ты не заболел, это не шиза, я существую реально!»
«Да понял».
«Тогда до встречи». Данимир вытащил себя из сферы сознания «родича» и подумал, что в этом числомире создать отряд самообороны с помощью здешнего Саблина скорее всего не удастся. Другом Прохора Смирнова (Смирновского) он не был и желанием помочь ему не горел. Надо было искать другие кандидатуры.
Глава вторая Второй
Покой нам только снится
Зима в этом году в центре России выдалась мягкая, и переезд Прохора-второго с Устей из Суздаля в Вологду, на чём настоял Саблин, напряг друзей не сильно.
Произошло это в октябре, а уже в ноябре Прохор устроился в дизайнерском бюро КБ Национального исследовательского технологического института, разрабатывавшего помимо прочего и кузова для новейших отечественных спортивных электрокаров. А поскольку у него был неплохой опыт работы в Суздальском бюро «Наноболт», его приняли в КБ НИТ, можно сказать, с распростёртыми объятиями; опытные математики, дизайнеры и программисты, да ещё с такой характеристикой, какую дали Прохору на прежнем месте работы, требовались везде.
Устя заявила, что поедет с мужем хоть на край света, если потребуется.
Она по-прежнему занималась скайдайвингом и, будучи чемпионкой мира, входила в сборную России. Искать работу ей не было нужды, и хотя она часто отправлялась на сборы команды, исчезая каждый месяц на несколько дней, а то и больше недели, это обстоятельство Прохора огорчало не сильно.
Нет, он давно понял, что без этой удивительной, хрупкой и одновременно решительной и храброй девушки жить не сможет, однако сказывался пятилетний опыт их отношений, не требующий от него особой семейной ответственности, и даже после свадьбы Прохор часто забывал, что он теперь – глава семьи и обязан заботиться о жене не так, как о подруге.
Вместе с парой Шатаевых (Смирновым Прохор был по отцу, но взял фамилию матери) в Вологду переехал и Данияр Саблин со своей подругой, а теперь женой – Валерией. Она мгновенно устроилась в центральном областном отделении МЧС, будучи офицером этой службы, и забот у Саблина поубавилось.
Сам Данияр тоже недолго оставался без работы. Свою долю спортклуба «Чемпион» он продал компаньону, поэтому деньги у него были. Однако сидеть без дела он не умел и уже через месяц после переезда устроился тренером по русским единоборствам во Дворце спорта «Юбилейный», располагавшемся на улице Ветошкина.
Прохор с удовольствием окунулся в проблемы нового бюро, называемого официально «Перспектива». Здесь возились с нанотехнологиями и биодизайном, применяли новейшие материалы и «жидкую скульптуру», и работать в КБ было интересно. В первый же день Прохору дали задание рассчитать профиль лопаток авиакосмических турбин из титан-алюминиевого сплава, а когда он выдал два варианта, ему поручили расчёт сверхтвёрдых наномодифицированных алмазных поликристаллов, которые предполагалось использовать в строительстве, нефтегазовых и горнодобывающих комплексах.
Не забывал он и о своём увлечении числонавтикой и формологией, не говоря уже о походах «в гости» к «родичам» из соседних числомиров.
Математиком он действительно был от бога и мог решить практически любую задачу, как он сам считал, если это было ему интересно. Поэтому наряду с практическими ординарными вычислениями он взялся и за не решённую до него никем проблему построения «периодической системы простых чисел». Почему-то казалось, что он её обязательно решит.
Проблему до него пытались решить многие блестящие умы. Состояла же она в простом постулате: можно ли просчитать или предсказать следующее за известным простое число?
В принципе любое число можно представить как произведение простых чисел. К примеру, число 105 получается умножением чисел 3 на 5 и на 7. Но число 105 уже не является простым, каковое делится только на само себя и на единицу. Так каким будет следующее за семёркой, известное как простое? Как его вычислить? По какой формуле? И существует ли в действительности алгоритм нахождения периодической системы простых чисел?
Прохор этого не знал. Именно поэтому ему было интересно возиться с построением таблицы, тем более что каждое простое число он проверял ещё и формонавтически – путешествуя в резонансные узлы числомиров, подчинявшихся сакральным законам цифр, эти числа составляющих.
Кроме того, после боя в Узилище Прохор всерьёз задумался о своей спортивной форме. В отличие от «родича», Прохора-одиннадцатого, он никогда особенно не переживал по поводу своего облика и не занимался по утрам зарядкой, считая это напрасной тратой времени. Тем более что по утрам он всегда хотел спать, просидев у компьютера полночи.
Однако последние события заставили его переоценить свой образ жизни, он начал ложиться вовремя – до двенадцати ночи, и с октября начал ходить к Данияру на занятия, удивив не только Саблина с Устей, но и самого себя.
Поначалу было трудно, пришлось восстанавливать физическую форму, и тем не менее занятия с другом он не бросал.
В январе Устя заявила, что едет на чемпионат Европы в Ишгль, один из самых известных австрийских горнолыжных курортов.
– Потерпишь без меня пять дней? – лукаво поинтересовалась она, сидя у него на коленях утром тринадцатого. – Придётся обедать и ужинать в ресторанах. Ты у меня привык есть всё свежее.
– Во-первых, я буду ужинать у Саблиных, – ответил Прохор, прикидывая, что лучше: позавтракать сначала или сразу отнести жену в кровать. – Во-вторых, я могу поехать с тобой. Ты когда летишь в свою Австрию?
– В среду.
– Значит, мне придётся отпрашиваться всего на пару-тройку дней, а там у нас будет ещё суббота и воскресенье. Возражать не будешь?
– Нет, – помотала головой, зажмурившись, счастливая Устинья.
Однако планы пришлось скорректировать.
Сначала его посетил «одиннадцатый родич» и предупредил о возможном появлении Охотников.
Потом заявился Данияр Саблин, повторил то же самое и рассказал о несчастьях, свалившихся на Прохоров – третьего и восьмого.
– Никуда ты не полетишь, – заявил Данияр хмуро. – Будем готовиться к приёму гостей.
– Тогда и я останусь, – решительно заявила Устя, от которой друзья ничего не утаивали. – Обойдутся без меня.
– Подведёшь команду, – возразил Данияр, – это неправильно. Ты лети, соревнуйся, а мы за это время определимся с халдеями Владык, если таковые найдутся, и, возможно, присоединимся к тебе на субботу-воскресенье.
– Я не могу вас бросить, когда вы в опасности! – гордо подняла голову девушка.
Прохор невольно залюбовался ею, вдруг подумав, насколько ему повезло, что она с ним, потом привлёк жену к себе.
– Лети, мы точно присоединимся, даю слово. Зато я буду спокоен, зная, что ты в безопасности, а у нас появится свобода манёвра.
На том и порешили.
Пятнадцатого Устя уехала на базу команды в Подмосковье, а шестнадцатого улетела в Австрию.
Прохор вздохнул свободней, вечером шестнадцатого потренировался с Данияром во Дворце спорта и, как обещал жене, поехал к Саблиным ужинать.
После ужина Данияр и сообщил ему о создании во всех Ф-превалитетах отрядов самообороны, призванных защищать родовые линии Смирновых и Саблиных от посягательств Охотников и другой дряни, которую привлекли на свою сторону Владыки.
– Поэтому у меня к тебе просьба, – сказал Данияр, когда они пили чай с лимоном в гостиной, а Валерия прибиралась на кухне. – Не ходи по числомирам, не предупредив.
– Да я, в общем-то, и не хожу часто.
Саблин поднял на друга похолодевшие глаза.
– Ты не понимаешь. Я был там, в третьем числомире, где твой «родич» работает врачом. Так вот, у него были посетители, очень странные посетители, судя по отзывам, после чего он и сошёл с ума. Въезжаешь?
Прохор озадаченно пригладил бровь пальцем.
– Ты хочешь сказать…
– Что в третьем превалитете побывали Охотники. Я не знаю, как им удалось прорваться в мир первоцифр, ДД утверждал, что для них это сродни лечь на амбразуру, так как надо просачиваться сквозь какую-то «мембрану Первозакона». Но они это сделали!
Прохор поёжился.
– Что им было надо?
– Ни малейшего понятия. Но если они побывали в третьем числомире, то вполне могут нагрянуть и к нам. К тому же происшествие в восьмом числомире, где твой «братец» работает судьёй, тоже нельзя списать на случайность.
– Но если мой «родич» – судья…
– И что?
– Его могли убрать криминальные структуры, братки тех, кого он судит.
– Могли, однако лучше не рассчитывать на естественный ход событий, а готовиться к худшему. Во всяком случае, ни в третий, ни в восьмой мир не ходи, я сам во всём разберусь.
– Как?
Саблин изобразил усмешку.
– Моя трансперсоналка часто пересекается с твоей, хотя и не везде. К примеру, Саблин-третий – объездчик лошадей и живёт в Казахстане, а восьмой Саблин – вообще консультант-офтальмолог в глазном центре, правда, в Суздале.
– Как же ты собираешься разобраться с происшествиями в третьем и восьмом превалитетах? Твои «родичи» согласились помочь?
– Во-первых, я не одинок, мне помогает Таглиб.
– Кто?
– Я же тебе говорил, пустая башка, Саблин и Прохор – одиннадцатые были у ДД, и он познакомил их с арабом по имени Таглиб. Этот араб будет мне помогать и уже кое-что делает. Вернее, не он лично, а его трансперсональные двойники. Во-вторых, ради нашей общей безопасности я собираюсь… – Данияр помолчал, досасывая ломтик лимона, – использовать своих «братьев» втихую, без их соизволения. Одобряешь?
Прохор с сомнением вгляделся в невозмутимое лицо друга.
– Ты их будешь… программировать?
– Зачем программировать? Просто по мере необходимости буду управлять ими собственной мыслеволей. Понимаю, что это неэтично, что всех «родичей» надо просить, а не подавлять их волю, но я ведь не для себя стараюсь? Да и не справиться мне с миссией создания отрядов самообороны, если не привлекать «родственничков».
Прохор сжал зубы.
– Нас предупреждали… это неэтично.
– Помню, я уже поговорил со своим одиннадцатым «родичем», Данимиром, он тоже осудил мою инициативу.
Прохор покачал головой.
– Могу представить себя кем угодно, только не… рабовладельцем!
– При чём тут рабовладельцы?
– А при том, что ты будешь бросать на амбразуру, как только что говорил, не себя, а других! Будешь командовать «родичами» именно как рабами! Это правильно?!
– Успокойся.
– Ты меня поражаешь! Раньше ты никому не навязывал свою волю! Что изменилось?
– Ничего, просто я чую опасность…
– Я не буду иметь с тобой дела! – Прохор резко встал. – Если ты не откажешься от идеи использовать других!
Саблин посмотрел на него снизу вверх, не теряя природного спокойствия.
– Сядь.
– Я ухожу!
– Не кричи, Леру перепугаешь. Сядь.
Прохор постоял, подумал, сел.
Саблин съел ещё одну дольку лимона, помахал выглянувшей из кухни Валерии:
– Всё нормально, мы спорим.
Валерия скрылась.
Саблин положил руку на плечо Прохора.
– Успокойся, я не буду так делать. Я только хочу оградить тебя от неприятностей. Войну в Узилище не забыл? Второй такой не хочешь?
– Не хочу, – угрюмо сказал Прохор.
– И я не хочу. Будем готовиться… действовать законными путями. Сходи к одиннадцатому, поговори с ним, он знает больше, чем я. ДД дал им абсолютно новую инфу, связанную с формоспектром. Я обалдел, когда услышал.
– От кого услышал?
– От своего «братца» – Данимира. Если мы овладеем приёмами изменения формы – как они, никакие Охотники будут нам не страшны.
– Чего же одиннадцатый молчит как партизан, ничего не говорит?
– Сам к нему сходи.
Прохор помолчал, остывая.
– Конечно, схожу. И всё же ты там полегче…
– Не уговаривай, я всё понимаю, попытаюсь объяснить своим «родичам», что надо делать.
– О чём хоть идёт речь? Я имею в виду… этот… формоспектр.
– Все объекты имеют спектр форм, в котором они существуют как функционально ориентированные единицы. Но пусть тебе об этом расскажет одиннадцатый, он математик, я же могу что-нибудь упустить из виду.
Снова появилась Валерия, пухлая блондинка с ямочками на щеках, присела рядом с мужем, одетая в тёплый байковый халатик.
Прохор помнил жалобы Дана, что Лера не желает выходить замуж, ссылаясь на вечную занятость, и с интересом наблюдал за отношениями столь разных людей. Однако, судя по довольному виду Данияра, всё было нормально.