Коля:
– Так хочешь, чтоб я пошел?
Вера:
– Иди, иди.
Коля:
– Тогда поцелуй. И не думай… Я сегодня зубы чистил…
Бабушка всхрапывает. Вера вздрагивает:
– Вот еще. Не хочу я тебя целовать.
Коля берет ее за плечи:
– А я хочу. Целовать тебя, обнимать. Чтоб моей была. Ну, иди ко мне, иди…
Вера пытается освободиться:
– Что я сумасшедшая?
За окном в белом проходит мама Веры:
– Я не сумасшедшая, я не сумасшедшая…
Коля, замирает и прислушивается:
– Ой. Нет, ты совсем не сумасшедшая. Это у меня от тебя крыша едет. (пытается прижать Веру к себе) Ну, иди ко мне, иди. Я который день заснуть не могу, только о тебе думаю. Как мы с тобой…Как я тебя… Не бойся, я же все по уму сделаю…
Вера:
– Ага, знаем мы таких ухарей.
За окном в черном проходит отец Веры:
– Би-бип… Берегись народ. Машина – зверь. Занос – полтора метра…
Коля отпускает Веру, берется за голову, шепотом:
– Что она со мной делает, а? Кто б рассказал, в жизнь не поверил. Занос – полтора метра. (Вере громко) Вера, я ведь это…, я женюсь потом.
Вера отступив насмешливо оглядывает его:
– Да на что ты мне. Жених…
Коля:
– Думаешь, Колян – ничто, палочка без нолика. Нет, у Коляна много чего есть.
Я почему на завод могу не пойти, когда захочу. Потому что бригадир меня за мозги и за руки мои ценит. (указывает на голову и руки указательным пальцем) Вот и вот… Кого хочешь уволят, но не меня. Без меня заводу крышка.
Вера:
– Так уж и крышка.
Коля:
– Ну, полкрышки точно. Нет Коляна – нет работы…
Вера:
– Ну, вот и иди на завод, а то там без тебя производство встанет…
Коля:
– Ничего, один день переживут. И даже два, если мне надо будет. Я ведь им такое дело делаю. Хожу, понимаешь, на их завод. А запросто могу и на автобазу устроиться. Хоть на автослесаря, хоть на шофера выучиться. (неуверенно изображает себя за рулем, морщит лоб) Вот так вот: «Би-бип… Берегись народ. Машина зверь. Занос – полтора метра…» Правда, хочешь на шофера выучусь? Катать тебя буду. По улице. Потом в поля поедем…
Вера:
– Больно надо.
Коля:
– Да, я вообще могу завербоваться в экспедицию на Север. Меня давно зовут. Таких парней, как я, (поглаживает мускулы) раз-два и обчелся. (опять берет ее за плечи) Ну, поцелуй, приласкай. А с Севера вернусь, как фраер, в золото одену, в соболя замотаю, бархатные шторы на половики пущу. Иди ко мне. (прижимает к себе, пытается целовать). Ну, иди, иди же, ну… Да брось ты эти шарики…
Вера уворачивается, отводит руку с шариками в сторону:
– Нет, нет, нет…
Коля опускается на колени:
– Видишь, я все для тебя, я на все (обнимает за ноги, целует) Вера…
Вера отталкивает его:
– Иди, Коля, на работу. Иди (одергивает одежду) И мне тоже уже пора. А то я опоздаю с шариками к ночной смене. Люди разойдутся по домам и у меня день – впустую…
Коля оглядывается:
– Спит старуха. (Вере, усмехаясь) Не хочешь, значит, по-хорошему. Гляди будет по-плохому. Испорчу, опозорю. Потом никто не женится. Кому ж после меня охота…
Вера:
– Не шути так. (подходит к краю сцены, обращается к зрителям) «Купите прекрасные воздушные шарики…»
Коля подходит к со спины Вере, хватает ее:
– Испорчу. Как есть испорчу. Вдоль и поперек все мое.
Вера отпихивается:
– Отстань. Отстань.
Коля:
– Не хотела по-хорошему. (валит ее на пол)
Вера:
– Ах, ты гад (кричит) Помогите! Помогите!
Бабушка, не открывая глаз, произносит речетативом:
– На то воля господня. Ако решил всевышний спытание послати, то только неразумный его не разберет, а разумный спытание не отвергнет…
Вера одной рукой держит шарики, другой отбивается:
– Помогите! Помогите! Отстань! Отстань!
Коля возится с ее одеждой:
– Кричи-кричи. Все на заводе. Ну, что у тебя за платье. Как броня…Ни сверху, ни снизу… А я тебе бы такое подарил – тонкое, красное…
Вера:
– Помогите! Кто-нибудь!
Голос Генриха:
– Мне показалось? Кто-то зовет на помощь?
Вера:
– Помогите!
Коля пытается зажать ей рот:
– Тихо ты!
Вера кусает за его за пальцы. Коля отдергивает руку:
– Больно, блин!
Вера:
– Ну, помогите же…
Голос Генриха:
– Позвольте войти.
Коля:
– Занято.
Вера:
– Быстрее!
Входит Генрих в костюме-тройке с тросточкой:
– Чем могу быть полезен?
Коля:
– Ноги подержи.
Генрих:
– Не понял.
Вера трясется:
– Ну, помогите же.
Коля:
– Ноги, говорю, подержи, придурок. Вторым будешь.
Вера:
– Ради бога, не слушайте его. Помогите.
Генрих постукивает тросточкой Колю по затылку:
– Джентльмен, немедленно слезьте с дамы.
Коля:
– Вот принесло такую сволочь… Ну, не хочешь вторым, так отвали, не мешай…
Генрих, повышая голос:
– Я повторяю: не соизволите ли подняться. Прошу вас.
Коля:
– Вот гад. (поднимается)
Вера приподнимается, сидя на коленях поправляет одежду:
– Спасибо вам, спасибо.
Коля рассматривает Генриха:
– Откуда взялся? Обломщик (замахивается).
Генрих перехватывает руку:
– Осторожней, сударь. Так можно и без руки остаться.
Генрих медленно опускает напряженную руку Коли вниз. В это время входит Гоша с бутербродом:
– Сорок один – ем один!.. Что за дела? Дерутся? Ух, ты… (Удобно усаживается и ест) В кино ходить не надо. Сэкономлю.
Коля снова пытается ударить:
– Ах, ты паскуда!
Вера – Генриху:
– Осторожней!
Генрих уворачивается:
– Да-да, осторожней, сударь.
Коля снова бросается на Генриха, тот его укладывает на пол с помощью тросточки. Вера:
– Ой!
Гоша:
– Класс!
Коля, как и Вера, сидит:
– Сильный, да… Специалист, да… Справился, да…
Генрих и Вера нежно смотрят друг на друга. Гоша:
– Коля, бригадир за тобой послал.
Коля, отползая к двери:
– Да, иди ты вместе с бригадиром…
Гоша жует:
– Сказал, что яйца тебе оторвет.
Коля встает, замахивается:
– Да я ему сам…
Генрих оборачивается на него:
– Ну-ну…
Коля уходит:
– Да, я вам всем. Всем. Колян так просто не оставит… (хлопает дверью)
Генрих:
– Простите, девушки, что пришлось пойти на грубость, но обстановка решительно требовала.
Гоша манерно:
– «Простите, девушки»…
Вера встает, вкладывает ниточку с шариками в руку бабушке:
– Вы так вовремя, так вовремя. Еще немного и он… и он бы… меня…
Гоша заинтересовано:
– Да ну?
Вера:
– А это, это моя подруга…
Гоша встает, отряхиваясь от крошек и вытирая губы:
– Гошка. А ты кто такой? Откуда взялся?
Вера:
– Да, как вас зовут?
Генрих:
– Генрих.
Гоша:
– А вы что незнакомы? Дела…
Вера Гоше:
– Я кричала, звала и он, он пришел на помощь. (Генриху) А я – Вера.
Гоша:
– Генрих… Смешное имя. Такое у царя было. Помнишь, ты мне читала книжку. Ну, его потом еще повесили. За ноги. Кажется… Или повыше…
Вера:
– Ну, тебя. А правда, такое благородное имя – Генрих…
Гоша:
– Ага, и отчество, наверно, тоже мудреное. (Генриху) Скажи, ты точно Генрих Четвертый.
Вера – Генриху:
– Ой, она не отстанет. Скажите ей, как вас по отчеству.
Генрих мнется:
– Видите ли…
Гоша:
– Да, видать, он – безотцовщина. Такой же, как и мы с тобой.
Вера:
– Нет. У него есть отец. Должен быть.
Генрих:
– Да, есть.
Вера:
– Его зовут…?
Гоша загибает пальцы:
– Ну, если этот – четвертый, значит, тот – Генрих Пятый.
Генрих:
– Нет, моего отца зовут просто – Олигарх.
Вера:
– Олигарх?!
Гоша:
– Неужели, тот самый?
Вера:
– Тот самый. А как иначе. Иначе нельзя.
Генрих:
– Тот самый. А как иначе. Иначе нельзя.
Генрих:
– Да, да. Тот самый. Я не хотел говорить. Но и отказать в вашей просьбе было бы с моей стороны весьма…
Гоша:
– Ну и че стесняться, Генрих Олигархыч. Я вот своего папаши – залетного
космонавта очень даже не стесняюсь. (смотрит вверх) Вон он там сейчас, наверное, надо мною. На Луне копошится, руду в пробирки собирает, звезды считает… Дел у него там по горло. (вздыхает) А так бы сейчас дома был…
Генрих смотрит вверх:
– Очень, очень интересно. Звезды считает…
Вера:
– Гоша!
Гоша – Вере:
– Тебе можно, а мне нельзя? (Генриху) Пригласите меня куда-нибудь. Ну, куда у вас там у Олигархачей принято. На бал в дискотеку, на прием в сауне. Или может на променад после работы? В парк. У нас ведь есть рядом с заводом почти самый настоящий. Кусты такие густые-густые. Скамейка крашенная. Посидим семечек пощелкаем. С солью. А можно и с перчиком, если хотите…
Вера:
– Отстань от человека.
Генрих:
– Видите ли, Гоша…
Гоша вздыхает:
– Не дура. Все вижу. Ну и везет же тебе, Верка. (воодушевляется) А мне теперь что – твой Колян в наследство переходит?
Генрих Вере:
– Так это был ваш…
Вера:
– Нет, он не мой.
Генрих обрадовано:
– Не ваш. А я уже подумал…
Гоша направляется на выход:
– Значит, не твой. Ну так, тогда я пошла. Любитесь.
Генрих:
– Как вы сказали?
Вера:
– Гошка!
Гоша:
– Любитесь, говорю. А мне пора. Коля, наверно, уже до завода дошел.
(Вере) Да, бригадир и тебя спрашивал. Так я подумала и ничего не сказала. Ты точно сегодня не идешь?
Вера:
– Нет.
Генрих – Вере:
– Я вас не задерживаю?
Вера:
– Что вы… Только (смотрит на бабушку) шарики. Как же… Что же…
Гоша жмет плечами:
– Ладно (идет на выход, сталкивается с входящим Колей, смотрит на него и испуганно отступает в сторону) Ты че, че вернулся, Коля? Че задумал?
Коля, прячет за спиной руку:
– Щас я вам здесь всем. Щас я вас всех.
Генрих:
– Прошу, не выражайтесь в обществе прелестных дам.
Коля:
– Ах, ты кондом импортный. (достает из-за спины рогатку) А, ну ложись. Все ложитесь. На пол! На пол! (стреляет, все ложатся) А, ты – Верка, раздевайся сейчас я тебя здесь, прямо перед всеми…
Гоша:
– Ой, страсти какие. Нет, я – на работу. (потихоньку уползает за дверь)
Вера:
– Коля, что с тобой?
Генрих:
– Сударь, уймитесь, пока не поздно.
Коля:
– Ах, ты, сударь-мударь…( стреляет) Верка, ты готова? Руки – в ноги, ноги – шире.
Генрих пытается встать, но Коля снова стреляет:
– Лежать, голубая сопля. Я спрашиваю: Верка, ты готова?
Коля стреляет. Лопает один из шариков. Вера:
– Мои шарики!
Генрих вскакивая:
– Я спасу их!
Коля стреляет:
– Лежать! Кому сказано…
Генрих хватается за ногу и падает. Вера:
– Ах, Генрих!
За спиной Коли появляется тихо зашедшая в дверь мама Веры. Она в белой смирительной рубашке. Толкает Колю плечом:
– Ах, ты паскудник.
Коля удивленно смотрит на нее:
– Отвали, сумасшедшая.
Мама Веры, продолжая его толкать:
– Я не сумасшедшая, я не сумасшедшая… Это мой дом, это моя дочь…
Коля:
– Да, заткнитесь вы, мамаша. Не до вас сейчас. И вообще… ложитесь лучше, как все. (в свою очередь толкает ее)
Мама Веры пятится и падает возле шкафа с посудой:
– Насилуют!
Вера:
– Мама!
Генрих держась за ногу и морщась от боли пытается встать:
– Я помогу!
Коля:
– Я сказал: лежать всем! (стреляет из рогатки) Всем! Всем! Лежать! Лежать!
Генрих и Вера укрываются за стулом. Мама развязывается и начинает не очень метко бросать тарелки в Колю. Тот уворачивается. Одна тарелка попадает или почти попадает в Генриха. Генрих – маме Веры:
– Я – свой. (Рядом пролетает еще одна тарелка. Генрих – Вере) Она с ума сошла.
Вера:
– Пять лет назад.
Мама Веры попадает или почти попадает в Колю. Он целится в нее:
– Сейчас я мать твою… (Мама Веры падает на пол и уползает к окну, вылазит через него наружу. Коля щурится) Да, где она? Где сумасшедшая?
В дверь «въезжает» отец Веры:
– Задавлю на хрен. Семь лет воли не видать! (Рулит не очень уверенно на Колю, тот легко от него уворачивается)
Генрих:
– Кто этот бесстрашный водитель?
Вера:
– Мой отец.
Генрих принюхивается к проехавшему рядом папаше:
– Он что – пьяный? Вроде и не пахнет.
Вера:
– Мама говорила – «психоз-вульгариус». Она теперь в этом разбирается. Жизнь-то у отца была такая, что света божьего не видел: работа да бабы, бабы да работа. Вот и…
Отец:
– Задавлю на хрен. Семь лет воли не видать! Машина – зверь.
Коля целится в ноги отца Веры:
– Щас я тебе по колесам дам (отец подпрыгивает, уворачиваясь). Нет, лучше по кардану (целится отцу в пах)
Отец прикрывается одной рукой, потом хватается за бок:
– Картер пробил, гад. Уезжаю в ремонт. В ремонт… (рулит одной рукой, уезжает)
Коля:
– Ага, Вер, защитнички-то разбежались… А этот, этот малохольный еще с тобой? (снова стреляет в направлении Веры и Генриха)
Бабушка приоткрывает один глаз и цепляет Колю клюкой:
– Изыди, сатана!
Коля целится в бабушку:
– Сейчас и ты схлопочешь.
Бабушка бросает клюку, смиренно складывает руки и закрывает глаза, всхрапывает. Коля:
– Вот так-то. (целится в скрывающихся за стулом Веру и Генриха) Попорчу
Верка, ой попорчу.
Генрих закрывает Веру собой, вздрагивает. Вера:
– Ты ранен, тебе больно.
Генрих:
– Не бойся – я в бронежилете.
Вера:
– Что делать?
Генрих:
– Сейчас что-нибудь придумаю.
Коля опускает рогатку, лезет в карман:
– Щас перезаряжусь и обоих вас оприходую.
Генрих быстро ползет, перекатывается по полу. Затем в прыжке срывает со стены паяльник. Стреляет в Колю из паяльника очередью:
– Та-та-та-та…
Коля хватается за грудь и живот, падает:
– А…, сволочь, сволочь, убил. Прощай… Ве-ра…
Вера встает:
– Ты… вы его… убил, убили?
Генрих дует на жало паяльника:
– Нет, это всего лишь успокаивающие и облагораживающие пули.
Вера подбегает к Генриху:
– А вы, ты ранен, ранены… Вам больно.
Генрих:
– Да. Но…
Вера:
– Ах!
Генрих:
– Сильней всего я ранен в сердце. Вашим, твоим взглядом. Вашей, твоей улыбкой. Руками, шеей, грудью, станом… Я ранен. Гибну. Только поцелуй меня излечит… ваш… твой…
Вера:
– Конечно, Генрих, я спасу, спасу тебя, как ты меня… (целует Генриха) Мой милый, мой защитник, мой герой… (оглядывает его, ощупывает) Голубые глаза… Какие мускулы… Как складно говоришь… (обнимаются и целуются)
Коля встает, пошатываясь, мотая головой:
– Бр-р… Что это было? Я теперь какой-то совсем не тот… Я как-то это, таво, как будто бы исправился… Мне не хочется опаздывать на работу. Я это… Я вот что: запишусь в кружок художественной самодеятельности при заводе. Еще буду лобзиком что-нибудь вырезать. Курить брошу. И пить. К девушкам приставать перестану. И к парням. Я построю дом. Такой большой многоэтажный с балконами. Я посажу дерево. Настоящий баобаб. И это я рожу ребенка. Нет, рожу двойню. И я вскормлю своих детей молоком матери. Я воспитаю их достойными сыновьями. Я не нарушу… Я не преступлю… Я сохраню мир во всем мире. Я не забуду мать родную. Я на работу как на праздник. О! На работу (убегает) Даешь две нормы!
Осторожно входит Гоша, оглядываясь:
– Куда это так Коля побежал? Прям, как за бутылкой? А у меня перерыв образовался. Припой кончился во всей бригаде. Бригадир пошел кладовщику морду бить. Не раньше, чем через час вернется. Девки по лавкам разлеглись. А я так сразу сюда, поглядеть живые ли еще вы тут все. (достает бутерброд) Сорок один – ем один…
Генрих, отрываясь от Веры:
– Живые. У нас свадьба…
Вера сладко повторяя: