— Ну и дела, Сашка, — из дома, отряхивая с колен какую-то труху, вышел Сигитас, — ты во что вляпался? В прошлый раз, помнится, ребятишки были попроще, эти, хоть и на ведре ездят, но волки, а не шакалы.
— Чтобы я знал, Сигитас, во что, — задумчиво ответил я, — сам понятия не имею, что за дела творятся.
— Смотри, — он покрутил головой, — может, по работе проблемы были?
— Прекрасно знаешь, что не торгую оружием налево.
— Знаю, — Сигитас подошел ко мне, — если бы не знал, не помогал. Ладно, подбрось до машины, она здесь, неподалеку.
Подвез до машины, договорился, что некоторое время он подержит кассету у себя, рассчитался и попрощался. Пока ехал к городу, позвонила Лина — пригласила на ужин. Хотел вежливо отказаться, но она чуть в слезы не ударилась, совсем нервы не в порядке. Пришлось пообещать, что приеду, только зверье покормлю. Может, и правильно, надо кое-что с Шарунасом обсудить — после нашего последнего «разговора», можно сказать, и не общались. Через несколько часов был у них. Мы с шефом устроились на веранде, где уже успели уничтожить следы моего вторжения, и молчали. Шарунас нервничал, это было очень хорошо видно — даже лицо пошло красными пятнами.
— Понимаешь, Александр, — он сжал руки в замок, — нехорошие дела у нас.
Я промолчал. Как в одном старом анекдоте: чувствую, что плохо, а объяснить не могу, еще ста грамм не хватает.
— Видишь ли, мы с тобой не первый год знакомы, — продолжил Шарунас, — поэтому полагаю, что юлить и выкручиваться бессмысленно. Ты пришел в фирму, когда все только начиналось и, видит Бог, работал, как вол. Я это очень ценю, поверь, но… Одним словом, у меня возникли серьезные проблемы. Некие люди хотят купить часть нашего бизнеса, что-то около сорока процентов, но с одним условием, — он запнулся, — что тебя в этой фирме не будет. Конечно, я отказался, но Оринта… Видишь ли, они обещают, что она выздоровеет, если приму это предложение. И банк прижал — ты знаешь, дом куплен в кредит, так что рычаги надавить у них есть.
— Погоди, ты что, хочешь выкупить мою часть бизнеса, — спросил я, — чтобы потом перепродать им?! Или чего-то не понимаю?
— Да, это именно так…
— Но, почему?!
— Ну нет, нет у меня другого выхода, понимаешь!!!
— Купить, говоришь, — у меня даже скулы свело, — и в чем же проблема?
— У меня сейчас нет такой суммы денег, — он развел руками, — смогу заплатить, но не сразу, небольшими частями.
— Что-то я тебя не понимаю, шеф. Если хотят купить часть твоего дела, причем сорок процентов, то не вижу проблем выкупить мои двадцать. Возьми аванс и вперед. И еще — почему ты так веришь, что они смогут помочь Оринте?
— Там не все так просто, как кажется на первый взгляд… Даже если я возьму деньги вперед, у меня появились некоторые задолженности. Личного характера…
— Заплатить за лечение?
— Это не главная причина.
— Иными словами, ты хочешь избавиться от партнера, так?
— Сам виноват! — вскинулся он, нервно взмахнув руками. Вскочил со стула, несколько раз прошелся по веранде. — Я не знаю, во что ты, вляпался, но дела вокруг тебя творятся нехорошие! И ты прекрасно знаешь, что это не пустые слова! Все началось после твоего отпуска!
— Здорово они тебя напугали, Шарунас, — покачал головой я, — раньше таким нервным не был. И не говори, что все дело в Оринте. Это предательство…
— Сашка, прошу, по-человечески уйди а? Продай свою часть и уходи. Уезжай, куда-нибудь, к родителям, например, или в Англию. Потом вернешься, начнем все заново. Будет еще этих фирм!
— Условия покупки?
— Ты согласен?!
— А что мне делать прикажешь? Упереться рогами в землю? Мол, нет, ни за какие деньги! Это же глупо. Слушаю твои предложения.
Он убежал в комнату и сразу же вернулся с кожаной папкой. Подготовился Шарунас, заранее подготовился. Положил папку и начал судорожно дергать молнию. На стол легла тонкая пачка документов — баланс, подсчеты и прочее. Даже предложение о покупке моей доли и расчеты выходного пособия. Смотри ты мне, даже простым наемным сотрудником остаться шансов нет. Ничего не скажешь, серьезно ребята к делу подошли. Я медленно закурил и лениво просмотрел бумаги. Что там смотреть — про финансовые дела фирмы знаю лучше шефа.
— Не стой над душой, — кивнул на стул я, — сядь, не нервничай.
— Пойду, помогу Лине на стол накрыть.
— Не надо, что-то нет у меня аппетита, с вами ужинать.
IX
«Ну что, — подумал я, выруливая от дома шефа, — теперь, батенька, вы классический безработный раздолбай.»
Если честно, не пришло еще понимание, что меня банально предали, притом человек, которому безоговорочно доверял. И так, походя, словно сигарету выкурил. Еще несколько дней, пока оформят бумаги, потом нотариус, несколько подписей — и гуляй, Шурка, ищи работу. С голоду конечно, не умру, есть небольшая заначка, но и сидеть без дела не привык, так что надо будет подыскивать занятие, и желательно в этой же области. Хотя что-то мне подсказывает, что и в других фирмах будет тоже самое. Я теперь персона нон-грата… Открывать свое дело? Чтобы открыть фирму, денег хватит, а вот с оборотными средствами что делать? Банковские кредиты — не выход… Передо мной словно по кирпичику стену возводят, выталкивая из города. Если быть точным, то из Прибалтики, учитывая небольшие размеры края. Все, повязанные на этом бизнесе, друг друга знают, будто в одной деревне живем. Ладно, где наша не пропадала (и там пропадала, и сям). Выкручусь. Как самый плохой вариант — получу лицензию и займусь спортивным моддингом, есть несколько наработок в этой теме. Только небольшой должок верну, для начала…
На следующий день я задумчиво стоял перед нашим прилавком и выбирал оружие. Раз ухожу, надо воспользоваться случаем и набрать по закупочной цене — благо, Шарунас в эту сторону даже не пикнул. По отношению друг к другу мы заняли правильную позицию, будто ничего не произошло. Если разобраться, так и есть — ничего личного, это только бизнес. Только дела надо делать так, чтобы потом противно не было. Ну да ладно, Бог ему судья. Дома у меня из оружия — только два пистолета: подаренный Кимбер и Глок-21. Набирать полный сейф железа никогда смысла не видел — зачем, если всегда можно одолжить на работе, коли уж возникло желание пострелять. Да и что брать? С двухстволкой за Нежитью бегать? Представляю себе эту картину… Меня сразу же и закроют в уютный дом, где стены приятного желтого цвета, на ощупь мягкие, а двери, за ненадобностью, лишены ручек. Правильно, к чему утруждаться — санитары и откроют, и закроют. Мдя…
Долго вертел в руках Бенелли М3. Вроде и хорош аппарат, но нет, у нас еще и четвертая модель имеется. Отложил дробовик в сторону, бросил взгляд на нарезное оружие. Широк выбор, только зачем они мне? Винтовки? Разве что нечисть издалека расстреливать, на манер кабанчиков. Нет, стоп. Дробовик-четверку и все — иначе быстро наберу железа на круглую сумму тысяч в пятнадцать, а они у меня не лишние, я теперь безработный.
Через три дня, ранним субботним утром, сидел на бруствере стрельбища в Середжяй и лениво рассматривал окрестности. Вигантас, то есть хозяин этого богоугодного заведения, грызя травинку, сидел рядом. Лысый, как мяч для боулинга, плотный парень лет тридцати. В неизменной флисовой куртке черного цвета, голубых потрепанных джинсах и ботинках с высоким берцем, которые, несмотря на сухую погоду, он умудрился испачкать в глине. Добрейшей души человек, любитель хороших анекдотов и деревенских красавиц, которых менял так же быстро, как и стрелял из пистолета.
— А вот смотри, Алекс, — сказал он. — Как поначалу бывает — получит человек разрешение на оружие и первым делом бежит и покупает самую крутую пушку, на которую у него денег хватит. Если еще Мэла Гибсона в кино видел, то все, туши свет — Беретта М-92ф, однозначно. Немного позже его в другую крайность швырнет — станет покупать пистолеты, «овеянные легендами» и историей. Тут выбор побогаче: Наганы, ТТ, польские Висы и Парабеллумы с Маузерами. Помнишь одного товарища, который из Германии пистолет Стечкина привез, переделанный для гражданского оборота?
— Помню, — кивнул я. — он потом к нему приклад искал. Деревянную кобуру-приклад, но так и не нашел.
— Вот именно. Немного погодя человек во все это наиграется и, скорее всего, приобретет Глок — как образец кирпичного дизайна и голого функционала. А потом… Потом купит себе классический 1911-А1 или револьвер под 0.357 Магнум и успокоится. Тогда на свет появится еще один правильный стрелок. И так будет всегда, во веки веков.
— Аминь. К чему весь этот спич?
— К тому, что в погоне за «игрушками» люди забывают, зачем они их покупают.
— Есть такое дело…
— Ты стрелять-то сегодня будешь? — спросил меня Вигантас. — Или воздухом подышать приехал?
Утро красивое выдалось, тихое. Даже не хотелось тревожить эту красоту выстрелами. По ближнему стрелковому сектору носился Бакс, который уже прекрасно знал свое имя и понимал несколько несложных команд. Вот он схватил обрывок картонной мишени и, путаясь в собственных ногах, прибежал к нам.
— Аминь. К чему весь этот спич?
— К тому, что в погоне за «игрушками» люди забывают, зачем они их покупают.
— Есть такое дело…
— Ты стрелять-то сегодня будешь? — спросил меня Вигантас. — Или воздухом подышать приехал?
Утро красивое выдалось, тихое. Даже не хотелось тревожить эту красоту выстрелами. По ближнему стрелковому сектору носился Бакс, который уже прекрасно знал свое имя и понимал несколько несложных команд. Вот он схватил обрывок картонной мишени и, путаясь в собственных ногах, прибежал к нам.
— Да, нет, пойду, наверное, в «солнышко», потанцую немного. Присмотри за Баксом.
Я ушел в закрытый сектор, который мы называли «солнышко», за возможность стрелять на триста шестьдесят градусов. Огневого рубежа как такового там не было, вход был извилистым, что исключало вероятность попасть под случайный выстрел. Правда, на входе я все же поставил красный флажок, чтобы никто сдуру не сунулся. Укрепил по кругу мишени, подключил к наушникам плейер и включил танго «La Cumparsita». Несколько раз глубоко вздохнул и закрыл глаза — музыка завораживала, уносила прочь, заставляла сердце биться иначе, подчиняя тело новому ритму. Стремительное, но размеренное движение горной реки, несущей свои воды по узкому ущелью. Прислушался и выхватил пистолет…
Молодую ведьму из теннисного центра я выследил! Аккуратно, никуда не торопясь и не привлекая к себе ненужного внимания. Следил с такого расстояния, что даже она ничего не почувствовала. По крайней мере, энергию из детей сосала уверенно и ежедневно, сука. В первый день проводил ее до выезда из города, потом потерял (не хотел слишком близко приближаться). На следующий день ждал уже на трассе, неподалеку от точки отрыва. Дождался и сел ей на хвост, с упрямством фокстерьера проводив почти до самых ворот. Она жила в пригороде, в районе свежепостроенных частных домов, на берегу Нерис. Такие новостройки, как правило, построенные в кредит, у нас называют «Прощай, Свобода!». Отчасти это верно — кредиты люди берут на двадцать пять лет. Полностью выплатят аккурат под занавес, к пенсии, если доживут, конечно. Участок находился на самом краю поселка, рядом с сосновым лесом, который был изрезан черными прожилками асфальтированных пешеходных дорожек. Лес облегчил задачу скрытно проникнуть на территорию, тем более, что у забора росли какие-то кусты. Ограда невысокая, «детского размера» — метра полтора, не больше. Небольшой дом, двухэтажный, с маленькими балкончиками, которые уставлены цветами в вазонах… На первый взгляд — прелестный домик, но какие странные чувства он вызывает… Думаю, вам тоже попадались здания с нехорошей аурой. Вроде и архитектура без малейшего изъяна, и ландшафтный дизайнер не зря деньги получил, но темный этот дом, мрачный, несмотря на нежно-зеленую расцветку стен — словно нежилой. Надо заметить, что редкие здесь пешеходы, как бы чувствуя Нежить, старались прошмыгнуть мимо участка побыстрее и не поднимая головы. Во дворе две машины: Ауди и БМВ, не новые, но приличные, лет эдак трех-четырех. Ухоженный, аккуратно подстриженный газон… Интересно, с кем она живет? Мои размышления отвлек телефонный звонок. Звонил кузнец, причем с хорошими новостями — сообщил, что мой заказ готов и можно забрать в любое удобное для меня время. Очень кстати, особенно если учесть, куда я сегодня вечером собрался. Поэтому, не стал испытывать судьбу и рванул в Румшишкяй.
Да… Мастер, он и есть Мастер. Передо мной на заботливо подстеленном куске бархата лежал клинок. Умеет он свою работу преподнести клиенту, ничего не скажешь! Одно дело, если нож просто так положить, и совсем другое — если посередине этого царства огня и стали расстелен кусок пурпурного бархата, а на нем, сверкая гранями, лежит нож. Хотя какой нож — это стилет, причем классической формы, трехгранный. Как полагали в старину — идеальное оружие для разрешения дворцовых интриг и наследственных споров. Стилетом нельзя вульгарно зарезать, им можно только изящно заколоть, что мне и требовалось. Зачем наносить Нежити эти грубые, рваные раны, если достаточно аккуратной дырочки, почти бескровной. Хватит с избытком; остальное сделает серебро, которое, в виде насечки, стекало по изящному клинку.
— Нравится?
— Еще бы!
— Редкий случай, — сказал кузнец, — когда жалко отдавать заказ клиенту. Но знаете, мне кажется, что он вам нужен для добрых дел. Не знаю, откуда такая уверенность, особенно если учесть его «узкую» специализацию, — усмехнулся он.
— Я постараюсь, чтобы предчувствие вас не обмануло, — улыбаюсь в ответ я.
— Надеюсь.
Дома я разобрал некоторые вещи, которые собирался взять с собой. В засаде не сидеть, поэтому еда не пригодится. Кофе тоже в сторону — только пить захочется. Зеленый чай с медом — это да. Приготовил небольшую кружку и добавил в него щедрую порцию меда. Пока он заваривался, на кухонном столе разложил оружие. Глок, два магазина с серебряными пулями, кинжал. Одежду присмотрел заранее, будто знал, что пригодится. Пистолет — в кобуру и на пояс, стилет с помощью нехитрого приспособления креплю на руку. Вроде готов. То, что я собирался сделать, подходило сразу к нескольким статьям уголовного кодекса, но меня это совершенно не волновало. Даже мысли такой не возникло — словно сердцем чувствовал, что поступаю так, как должен. Как предназначено Судьбой, за много лет или веков до этого дня…
Ночь опускалась медленно, нехотя. Будто жалела людей, которые после долгой зимы не успели нарадоваться солнечным лучам. Нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Но ждать я умею. Огни в соседних домах начали гаснуть, припозднившиеся прохожие исчезли с улиц.
Увидеть меня будет сложно даже метров с трех. Одежда темно-серая, слегка мешковатая. Это лучше, чем черное пятно, на которое человеческий глаз реагирует быстрее. А так — серая тень мелькнула, и ладно — может, это собака прошмыгнула? Присев у забора, я прислушался. Тихо-то как, только вскрикнет кем-то потревоженная птица, да машина мелькнет светом фар, на другом берегу реки. Пора. Неслышно перемахиваю через забор и сразу ухожу в спасительную тень дома. Авгур мне говорил, что Ведьма может не почувствовать присутствие Охотника, если будет спать. Главное — о ней не думать. Черт, но как это сложно, — не думать, если кожей ощущаешь ее присутствие. На втором этаже приоткрыта балконная дверь. Днем удалось разглядеть, что внутри нечто вроде гостиной. Вот туда мне и надо… А Нежить все же неосторожно себя ведет, даже сигнализации нет. На свою природную силу рассчитывает? На руках у меня — хирургические перчатки, купленные на какой-то распродаже, так что наследить не боюсь. Аккуратно, как можно тише забираюсь на балкон, благо окна первого окна забраны решетками, и перемахиваю через ажурное ограждение балкона. Так, замерли… Вроде никто ничего не услышал — подумаешь, цветочным вазоном немного звякнул. Вхожу в комнату — да, так и есть, гостиная. Небольшой кожаный диван, журнальный столик и телевизор на стене. Спальня в противоположной стороне дома. Делаю шаг — и тут что-то мохнатое сбивает меня с ног, отбросив к стене! Черт, вроде собаки не было! Но почему рычания нет? Пытаюсь извернуться, чтобы дотянуться до пистолета, но какая тут, к чертовой матери, собака, если за горло меня хватает вполне человеческая рука, разве что покрытая жесткой шерстью. И все это беззвучно, что особенно страшно! Ни крика, ни рычания, ничего…
Черт, да не было никакой собаки в доме, не было! Дьявол! Что-то мохнатое, противно воняющее мокрой псиной, навалилось на меня, сжимая горло, пока перед глазами не замелькали красные пятна. Еще немного — и все, пишите письма на тот свет! Сквозь кровавую пелену вижу, как надо мной нависает оскаленная морда какого-то зверя. Господи! Одной рукой пытаюсь удержать эту лапу, а второй — упираюсь ему в грудь, стараясь не задохнуться от смрада, бьющего из раскрытой пасти. Так мы и замираем, на несколько мгновений, как зеркальное отображение Добра и Зла. Кажется, еще мгновение — и мускулы лопнут от напряжения. Стискиваю зубы и с каким-то утробным рыком пытаюсь поднять свое тело на мостик, чтобы перевернуть через себя эту тушу, прижимающую к полу. А, черт! Бросаю тело к нему, словно пытаясь обнять, затем откидываюсь назад и перебрасываю ногу ему на горло. Есть контакт! Но силен, собака, как же он силен! В этой жутко неудобной для него позиции зверь пытается встать, вытягивая меня на себя. А вот это хрен, из этого захвата еще ни один не уходил! Прижав бедром, кисть его руки, все же срываю лапу со своего горла и как можно резче беру ее на излом, заваливая тушу набок. Уже не хватает воздуха, от напряжения темнеет в глазах, но все же я успеваю выхватить стилет и не глядя, с хекающим звуком, вонзаю его в темноту, рядом с моим коленом.