– Марин, оставь нас на пару минут, а лучше на пять.
С улыбкой проговорил Дима, его лицо было спокойно, а вот в глаза лучше не заглядывать. И я поняла, что всё это показательное спокойствие вовсе не для меня, оно для Марины, чтобы та не волновалась, оставляя меня наедине с этим монстром. Но и её так просто не сбить с толку.
– Дима, не стоит, давай просто уберём поддержки…
– Марина! Всё, за что я берусь, я делаю хорошо. И то, что должно получиться – это хорошо, а то, что ты пытаешься сейчас сделать – это, мягко говоря, никак. Поэтому не доводи до греха, выйди, подыши, а я обещаю, что бить не буду.
Что, что ты обещаешь?! Кричало моё «я», но никто его не услышал, Марина послушно покинула зал, сообщая, что у нас всего пять минут. А потом я почувствовала себя кроликом перед удавом, у меня только что уши не тряслись от страха. А Дима и не скрывал своего намерения довести меня до полусмерти, крепким захватом он сковал мою руку и потащил к дальней стене зала, там, где во всю стену было зеркало. Уже подводя меня к ней, резко руку отпустил, толкая меня вперёд, и прижал к тренировочному станку всей тяжестью своего тела. Я смотрела на наше отражение, видела молнии, которые блещут в его глазах, он прижимался ко мне со спины и терпеливо ждал, пока я смогу внимательно его выслушать.
– Что скажешь? – Не дождавшись моей реплики, Дима сам подтолкнул меня в нужном направлении мысли.
– Дима… наверно нам лучше отказаться от этой затеи.
Я пыталась в его глазах найти хоть чуточку понимания, но куда там, не убивает, и то хорошо.
– Да ты что? Не получится, дорогая, всё, что я начинаю, я довожу до конца, до логического завершения, до точки! – Постепенно увеличивая громкость и нажим, говорил он. – И честно предупреждаю, что препятствовать мне в этом не стоит.
– Дима, у меня не получается расслабиться… я…
Договорить мне он не дал, точнее говоря, рот он мне не затыкал, но его движения сделали это лучше любого громкого мата. Его руки начали плавное путешествие по запретным зонам моего тела, и не дай мне Бог его остановить, убьёт без суда и следствия.
– Так тебе неудобно? – Нежно шептал Дима мне на ухо, когда его пальцы приподнимали мою грудь, фиксируя тело в неподвижном положении. – Ты не чувствуешь меня, не так ли? – Продолжал нашёптывать он, как змей искуситель. Его руки оставили в покое мою грудь и стали опускаться ниже, на живот, одним пальцем он поддел трикотажную водолазку, которую я так старательно выбирала, стараясь скрыть себя от него. Просунул под неё ладонь, и нежно погладил. – Так вот, моя хорошая, хочу тебе сообщить одну… новость. Я для тебя сейчас не мужчина, который тебя хочет. Я для тебя партнёр, человек, которому ты доверяешь целиком и полностью всю себя, своё тело. – Его руки опустились к бёдрам, сжали ягодицы, теперь уж точно это было не просто прикосновение, но его глаза, в которые я неотрывно смотрела, оставались равнодушны. – И давай больше не будем так опрометчиво относиться к нашему здоровью.
– Дима…
Договорить он мне не дал, знал, что я буду настаивать.
– И если для того, чтобы сейчас ты успокоилась и была мягкой в моих руках как сливочный сыр, тебя нужно трахнуть прямо здесь, у станка, – его бёдра совершили характерное движение, немного подавшись вперёд и врезались в меня, – я это сделаю, можешь не сомневаться. И тогда ты уже не будешь воспринимать меня как нечто чужеродное, поверь. И ты станешь моей. И мы будем танцевать вместе, а после поедем ко мне и я сделаю с тобой всё, что захочу. Теперь понятно?
Последние его слова можно было прочитать по губам, настолько тихо он говорил, а может это я уже теряла сознание и не могла, в полной мере, пользоваться органами чувств? Отпустил он меня не сразу, ещё раз совершил путешествие по моему телу и только после этого улыбнулся, осторожно отстранился, проверяя, стою ли я ещё на ногах или уже нет. Я стояла, не знаю, как мне это удавалось, но стояла, и падать не собиралась. Что это сейчас было? Такое внушение? Так извини, не помогло, теперь я боюсь тебя ещё больше.
– А твоя попка мне понравилась, упругая…
Он нагло подмигнул и сразу же направился на середину зала, правильно сделал, иначе бы я его зашибла чем-нибудь точно. Последняя фраза пробудила во мне здоровую злость, кто я, в конце концов, царь или дитя? Неужели не справлюсь с этим самодовольным наглецом? Я проследовала за ним и к возвращению Марины мы уже ожидали очередного прогона. И… ух, ты… всё удалось как нельзя лучше. Только по самодовольной ухмылке Димы, которую я поймала совершенно случайно, смогла понять, что он всё просчитал. И мою реакцию знал наверняка. Неужели я такая лёгкая в прочтении? Какой кошмар. Он замечательный психолог, и это ещё один его талант, о котором я успела узнать. Марина аплодировала стоя. Ну, хотя бы оттого, что стула не было, а лавочка стояла слишком далеко.
– Дима, браво. Что ты с ней сделал? Я два часа бьюсь и без толку, а у тебя за две минуты получилось. Кем ты работаешь?
– Продаю машины.
– Тогда я не удивлена, у тебя прирождённый дар убеждения.
И я не удивлена. Но не буду об этом говорить. Не удивительно теперь, что у него такая крутая тачка, небось, за полцены купил, продавец! Дар убеждения у него, ха! Знала бы ты, подруга, какие у него методы, если так же обращается со своими покупателями, то я вовсе не удивлюсь. Наверняка предложения побывать у него дома и полностью поддаться его власти, многих делает сговорчивыми. Но это между нами… между мной и моей совестью.
Всё бы хорошо, мы договорились протанцевать программу ещё пару раз и на сегодня закончить, но, нет же, как без скандала? Зазвонил мой телефон. По мелодии я безошибочно узнала мужа и поспешила ответить. Совершенно забыла, что сегодня день созвона, надо было самой его набрать. Как только я изъяла трубку из сумки, её тут же изъяли у меня. Дима снова был зол.
– Муж. – Констатировал он, взглянув на дисплей. – А позволь узнать, почему я проявил уважение к вашему с Мариной времени и отключил телефон, хотя поверь, звонит он часто и по делу, а ты ответной вежливости проявить не пожелала?
– Я просто забыла о нём.
Опять же нагло врала я, я никогда его не отключаю, такая у меня пагубная привычка, да и не так часто он у меня звонит, тем более, вечером, тем более в выходные. Телефон продолжал отчаянно пиликать, Дима смотрел на меня, сжима его в руках, а я мысленно просила мужа прекратить тщетные попытки дозвониться. Зря. Он начал пиликать снова.
– Дима, дай мне минуту, – неожиданно в просительном тоне начала я, тоже зря, – я скажу, что перезвоню.
– Милая, моё время стоит слишком дорого, боюсь, не откупишься.
– Но мы ведь договорились? Не больше, чем я смогу дать. – На удивление твёрдо напомнила я ему условия договора. – Я надеюсь, ты честный партнёр?
– Честный, и ожидаю того же от остальных. Так что, я отключаю?
– Да. – Обречённо выдохнула я, он удовлетворённо нажал на отбой и отключил телефон полностью, странно, что ещё батарею не вытащил, я бы не удивилась.
Марина таращилась на меня, не отрываясь, видимо пыталась уловить смысл сказанных нами с Димой слов, но, естественно ничего не вышло. Вместо двух раз, мы оттанцевали три, и даже успели обговорить всё, что при следующей встрече придётся изменить. Больше радовать нас своей красотой Дима не стал, достаточно быстро переоделся, все его движения были резкие, он демонстрировал своё недовольство. Так понимаю, это он мной не доволен? Смешной. Милый, мне всё равно, что ты там себе напридумывал, я ничего не готова отдать тебе взамен, не мечтай и не строй планы.
– Девчонки, вы на машине?
Неожиданно спросил он, и мы с Мариной вместе вздрогнули, от его громкого голоса, который ещё пару раз отозвался эхом в пустом зале.
– Да, всё в порядке. И Леську я отвезу.
Марина была тверда в своём решении меня подбросить, и пыталась эту свою уверенность внушить и Диме, как мне показалось, успешно.
– Тогда до встречи через неделю.
Он ушёл, и мы остались вдвоём. На часах было почти восемь, вести задушевные беседы было непозволимой роскошью. Каждую из нас дома ждал ребёнок, чтобы услышать свою законную сказку на ночь.
– Только не подумай, что сможешь отделаться от меня, как только Лялю уложу, звоню тебе и готовься говорить правду и только правду. – Проскрипела она до жути противным голосом, а мне ничего другого не оставалось, как беспрекословно подсиниться.
Отвозить меня домой было лишним, знаю, как Маринкин заяц будет злиться, поэтому я сразу же предложила вариант с такси. Марина упиралась не долго, но запротестовала, когда я попыталась первой отправить её домой. Так она и сказала: «Ни за что!», и мы в её тёплом и уютном салоне ждали водителя. Таксист приехал быстро, наверно был где-то неподалёку, я помахала Марине ручкой и с чистой совестью направилась домой. Только так просто ничего не бывает, и мне, судя по всему, больше ничего в жизни не даётся легко. Нас уже за поворотом довольно-таки грубо подрезал внедорожник, а тут ещё и снежный завал, занесло так, что лопатой придётся копать. Я дрогнула, когда дверь с моей стороны открылась, и едва ли можно сказать, что вздохнула с облегчением, когда увидела довольное Димкино лицо.
– Выходи.
Дерзко бросил он и протянул мне руку. Наверно шанса отказаться он мне давать не собирался. Отправил в машину, а сам договорился с таксистом о моральном ущербе, я точно видела, как достаёт бумажник.
– Ты вменяемый или мне уже вызывать неотложку? – Я злилась, он просто не имеет права так распоряжаться мной.
– Хочешь проверить рефлексы? – Хмыкнул Дима и я потеряла всякий интерес к беседам. Лучше уж молчать, тогда точно не нарвусь на грубости.
– Испугалась?
– Ты о чём?
– А о чём ты?
– Если ты о том, как подрезал таксиста, то очень. Мы могли разбиться.
– Да брось, скорость детская. Но я действительно не о том.
Понятно, потянуло на выяснение отношений, не дождёшься, я не так наивна, как ты успел подумать.
– Тогда, да. Испугалась. И твой расчёт оказался правильным, поздравляю.
– И я тебя. Ты хорошо двигаешься, мне понравилось. Думаю, получится отлично. Мы будем первыми.
Грубая лесть? Знаем, знаем, проходили уже. Только вот насчёт первых ты поторопился. Это не конкурс, это утренник. Надо будет как-нибудь раскрутить тебя на тему совмещения таких разных навыков и их успешного исполнения.
– Не хочешь говорить?
Нет, а тебя, видно, пробило на разговоры. Но так ведь я ответить не могу, я ведь хорошая девочка. Да. Пусть думает именно так. Я полностью поддамся на твои провокации, дабы усыпить бдительность.
– Просто устала.
Червячок заточил в одном месте и моё второе «я» неприятно оскалилось.
– Дима, а что тебе от меня нужно? – Не ожидал, правда?
– В смысле? – Он немного оторопел, точно не ожидал. Даже на несколько мгновений отвёл взгляд от дороги. В такую погоду весьма опрометчивый поступок.
– Ну, секс, понятно. А зачем?
– А-а, вот ты о чём. – Потеплел он и принял вызов. – А разве нужны причины? И что значит зачем? Мне так хочется.
– Ну, нет. Я не об этом. Я ведь тебе отказала, и не один раз. Но ты настойчиво предлагаешь снова и снова, неужели надеешься, что соглашусь.
– А у тебя есть другие варианты?
Я его ненавижу! Конечно, есть!
– Это не ответ.
– Тогда скажу так: ты мне нравишься, этого вполне достаточно, чтобы я заинтересовался. И, если уж мы с тобой, в кои то веки, разоткровенничались, то и я скажу честно. Меня никогда не прельщала лёгкая добыча. О чём бы не шла речь, а если уж речь идёт о прекрасной даме, то и смысла нет это обсуждать. Твоё сопротивление лишь подбивает мой азарт. Ты не шлюха и мне это нравится. Я вообще люблю серьёзных девушек.
– То есть не шлюха, но ты усердно добиваешься, чтобы я ей стала?
– Ты всё выворачиваешь наизнанку. Я не это сказал. Шлюха – это состояние души. А изменять мужьям могут и нормальные девушки. Такие, как ты.
– Ты нелогичен в своих рассуждениях. Нормальные, такие как я, мужьям не изменяют.
– Устарелое восприятие мира. – Уверенно оппонировал он, словно весь текст подготовил заранее. – Если муж не может удовлетворить свою жену, так в чём же проблема? Вполне естественно, что она начнёт искать кого-то на стороне.
– А как бы ты отнёсся к тому, что твоя жена тебе изменяет? Она бы была шлюхой в твоих глазах?
– Шлюха однозначно!
– Вот видишь, ты хочешь сделать меня такой в глазах как минимум двух человек.
– Второй человек это ты?
– Нет, свекровь.
Мне почему-то стало смешно. Ведь действительно, я проще отношусь к изменам, вроде бы, но в тоже время, не могу на неё решиться. Он тоже засмеялся. Его позабавила моя семейная ситуация.
– И всё-таки, почему я? Едва ли потяну на титул «Мисс мира».
– Люблю рыжих.
Нагло, как же нагло он себя ведёт. И хоть бы подбодрил меня, сказал, что я вполне ничего, нет же, рыжие его привлекают.
– Предлагаешь перекраситься?
– Ни в коем случае, я тебя люблю такой. Ты очень красивая.
Мы уже практически подъехали к моему дому, я даже не заметила, как пролетело время. Он, безусловно, мне нравится, с ним интересно, с ним опасно и боюсь заиграться.
– Останови.
– Слушаюсь и повинуюсь.
Он остановил на повороте, не очень хорошо, но лучше, чем под самыми воротами. Вежливо попрощался, обещал позвонить и уехал. А я, как влюблённая дура, с глупой улыбкой поплелась домой. Ну, ничего, улыбка сползла с моего лица достаточно быстро, как только я столкнулась со свекровью в коридоре. Даже знаю, что она хочет спросить у меня с таким лицом.
– Где ты шлялась?
Ну вот, я же говорила, никакого разнообразия. Надо было однозначно с Димой переспать… или, хотя бы, поцеловаться, ну, чтобы не просто так получать, а то обидно будет. А свекровь, меж тем, буйствовала, стыдила, угрожала, предлагая вернуться к здравому смыслу и бросить эти сомнительные похождения. Грозилась рассказать всё Олежке, который, как оказалось, жутко волнуется, куда же я пропала. Да… а слона-то я и не заметил… Забыла Олегу перезвонить! Сейчас уже поздно, ничего, перезвоню в следующий раз. Разбор полётов был приостановлен в связи с появлением Антоши.
– Мам, а ты уже всем рассказала, что будешь Василисой?
Милый мой, хороший, как же я тебя люблю.
– Да, вот как раз рассказываю бабе Томе. Сегодня мы уже придумали танец, до утренника его отрепетируем, и ты на меня посмотришь.
– А раньше нельзя?
– Раньше нельзя, иначе сюрприза не получится.
Антошка прильнул ко мне своей белобрысой головкой, предлагая потрепать за волосы, хитро выглядывал из-под руки. Всё-то он хочет знать!
– И ещё, попрошу больше не вмешиваться в мою личную жизнь. С ней я как-нибудь сама разберусь.
Я с гордо поднятой головой прошла мимо свекрови, а она промолчала. И правильно, нечего лезть в чужую жизнь. Уложила Антошу, сама рядом с ним чуть не уснула, меня останавливала лишь утраченная во время репетиции свежесть. А потом полночи я повествовала Марине о том, как же так вышло, что вместо Эдика пришёл Дима. Она никак не хотела верить в то, что всё до боли просто, роковое стечение обстоятельств. О встрече с Димой до этого, я предпочла умолчать, и в этом был не простой умысел, плюс, к моему личному секрету прилагалась нечеловеческая усталость и желание выспаться перед рабочим днём понедельника, поистине, самым тяжёлым за неделю.
И так началась новая жизнь, от воскресенья до воскресенья. Это для меня был настоящий праздник, возможность оторваться от серых и унылых будней и, если честно, то впервые за шесть лет, я чувствовала, что отдыхаю от семейной жизни. Совсем чуть-чуть, несколько часов в неделю, но только для меня, в кампании приятных мне людей. Дима стал вести себя более чем прилично. Никаких тебе намёков, полунамёков, двусмысленных взглядов и выражений. Я смотрела в его честные карие глаза и видела отражение своих же чувств, он тоже получал удовольствие, он смеялся, он шутил, он был настоящим другом. Теперь я снова увидела его, как и при первой встрече: душа кампании, зажигалка вечера. В коротких перерывах, он танцевал с Мариной танго, у него волшебно получалось, даже взгляд был правильным, страстным, горящим, в нём бурлила энергия. Меня он учил танцевать ламбаду, сначала я сомневалась, всё же движения там не такие уж и безобидные, но он уговорил. Я смеялась весь вечер. А потом снова дом.
– Алеся, я больше не хочу участвовать в этом фарсе.
Как всегда с порога завила мне мать. Что за моду взяла, начинает отчитывать чуть ли не на улице!
– Что на этот раз?
– Алеся, я видела, как тебя кто-то подвёз. Это был мужчина, не так ли?
– Так. Именно с этим мужчиной я буду танцевать. Хочешь познакомиться поближе – приходи на ёлку к Антошке.
– Прекрати паясничать!
Да что ты мама, и в мыслях не было.
– Алеся, у тебя ребёнок, ты бы хоть о нём подумала!
– Мама, именно о нём я и думаю. Трачу своё личное время, чтобы порадовать, чтобы подарить праздник. Мам, он каждый вечер засыпает с мыслью, что скоро увидит, как я буду Василисой. Я делаю это для него. И да, я буду с мужчиной, потому что это парный танец. Потому что мы репетируем.
– Это разрушит твою семейную жизнь!
– Мама, я звонила сегодня Олегу, он всё понял. И перестаньте решать за него, он взрослый мальчик, сам разберётся.
– Он разберётся, вот увидишь, взбрыкнёт и не приедет больше.
– Не велика потеря!
Мне надоело оправдываться, мне надоело убеждать всех вокруг. На самом деле, примерно такие же разговоры ожидали меня каждый день. Мама стала присматриваться, принюхиваться, и даже подслушивать. Я стала чувствовать себя реально виноватой. И просто устала. В субботу, мама заявила, что не будет смотреть за Антошкой, пока я выставляю напоказ своё тело, и показательно захлопнула дверью перед моим носом.
Хотелось взвыть, биться головой о стену, я устала, устала… Я не хочу так больше.
В чувства привёл звонок Димы, впервые за две недели, он словно почувствовал.
– Всё в силе? – Весело отзывался он в трубке.
– Да… наверно.
– Что-то случилось?
– Мама не хочет смотреть Антона. Мне просто некуда его пристроить. Наверно придётся отменить… Ты как?