– Сука!
Сработала подушка безопасности. Резкий удар по переносице, он вовремя отрезвил. В уме уже прикидывал, где могу её найти, за волосы готов был приволочь к себе, заставить делать всё, что скажу, и у неё и в мыслях бы не было противится. Я делал для неё всё, а она… А что, собственно, она? Она всё просчитала. Да, милая, ты правильно сказала: я проиграл, причём по-крупному. Надо же, и не заметил, как она сделала всё так, как сказала в нашу первую ночь: я воспользуюсь тобой, так же, как ты пользуешься мной, и выкину тебя из своей головы и из своей жизни. Злость с новой силой пронзила меня и я на бешеной скорости, рискуя попасть в аварию, стремился к ней. Пока доехал до её дома, думал, остыну – ни черта подобного, злость только усиливалась, заставляя давить на педаль газа, сжимать руль, в голове крутились мысли, что я сделаю, если она посмеет мне возразить. Я хотел её, с невероятной силой. Хотел унизить, делать больно, что угодно, только бы она поняла, как плохо поступила, какую ошибку совершила, отталкивая меня. Звонил в звонок, но мне открывать не спешили. Правильно, умница, девочка, если сейчас откроешь, я придушу тебя своими руками. Но вопреки ожиданиям, дверь всё же распахнулась, и я встретился с победным взглядом Алесиной матери.
– Где она?! – Не стараясь подобрать нужный тон, сходу спросил я.
– Алеси нет.
– Где она? – Мой голос вибрировал от ярости, но я старался членораздельно задать интересующий меня вопрос.
– Алеся уехала, и возвращаться не собирается.
Женщина стояла и куталась в широкий махровый халат. В её взгляде читался вызов. Чёрт, так отвратительно я себя ещё не чувствовал.
– Я не спрашиваю, что она сделала, я спросил, где она?
– В Москве.
Последовал короткий ответ и перед моим носом закрылась дверь. Я не верил ни единому слову, хотя нет, наверно верил, так не сыграть, но не мог просто так уйти. Пришлось толкнуть дверь, и я ворвался во двор. Дальше были двери дома. Я шёл, не разбирая дороги, размашисто ступая по глубоким лужам, оставшимся после утреннего дождя. В доме было тихо, и только весёлая мелодия доносилась из дальней комнаты. Следом за мной бежала её мать, и я ускорился. Толкнул прикрытую дверь и увидел мирно сидящего Антошу, который при виде меня подскочил с довольным видом и бросился на шею.
– Ты так быстро вернулся! – Обрадовался он. – А что мне привёз?
Мальчик смотрел на меня. Мой родной. Нет, я не могу расстаться с вами, обещаю, что всё исправлю.
– Нет, Тоха, я ничего не привёз. А где мама?
В комнату уже вбежала Алесина мать и остановилась как вкопанная на пороге.
– Отпустите ребёнка. – С паникой в голосе проговорила она, и Антон немного насупился, испугался и недоверчиво посмотрел на неё. – Сейчас же или я вызову полицию.
– Мама уехала туда, где сидит дядя президент, сказала, что скоро заберёт меня с собой. Дим, а почему бабушка кричит?
– Бабушка не кричит, – заверил я его, прижимая к себе поближе, – просто мне пора идти.
– Я хочу с тобой. – Он сделал шаг вперёд и сдвинул брови, предчувствуя.
– Нет. Я не могу тебя взять, я сейчас иду на работу, а там маленьким нельзя.
– Я когда мы поедем домой? Мама сказала, что это не наш дом, а твой. Ты нас выгоняешь?
– Нет, конечно, это ваш дом. Просто… – я и сам не знал, что просто, – просто мама так решила. Ну, пока?
Удивительно, но этот малыш понял больше, чем я хотел ему сказать, я видел, как на его глаза наворачиваются слёзы и крупными каплями стекают по лицу, но он не кричал и не бился в истерике.
– Не уходи. – Тихо попросил Антоха и моё сердце сжалось.
– Я приду к тебе, обещаю.
– Ничего не обещайте, – снова вмешалась бабушка, – я больше не подпущу вас к ребёнку.
– Он хороший, я пойду с ним! – Крикнул Тоха и обхватил меня за шею.
– Мне нужно идти. Ты просто скажи об этом маме, когда она приедет, хорошо? И мама всё решит, я тебе обещаю.
Уходить мне было тяжелее, чем идти сюда, но я нашёл силы, чтобы сказать:
– Передайте своей дочке, – зло процедил я сквозь зубы, но сказать то, что хотел, не смог, – в общем, скажите, что я не буду её искать и преследовать.
Я вышел из дома, а внутри пусто. У меня забрали смысл моей жизни. Я привязался к ним, а не должен был.
В машину сел уже другим человеком. Больше не хотелось никого искать, что-то доказывать, меня не интересовала причина, по которой она так поступила. Я знаю, что сделал всё, что мог, я дал её всё, что имел сам, но чего-то ей всё-таки не хватило. Этим же вечером было решено напиться и забыться в кампании верных друзей.
– О, брат. А я уж думал, что ты совсем исправился. – Довольно захохотал Дэн, не ожидавший встретить меня в нашем баре.
– Я всегда говорил, что здоровый образ жизни не доведёт до добра. – Кивнул ему Лёха и покосился на меня. – Димас, ты вернулся?
– Вернулся.
– Ну и отлично. – Он подал знак бармену и передо мной появился бокал с виски.
– Чего смурной такой?
– Жизнь хороша!
– Карина говорила, у тебя проблемы.
– Уже нет.
Говорить мне почему-то не хотелось, но друзья смотрели с подозрительным интересом, сегодня явно разговорами о футболе я не отделаюсь.
– Алеся ушла. – С горькой усмешкой констатировал я и залпом выпил содержимое бокала, с просьбой повторить.
– Алеся? – Посмотрел на меня Дэн.
– Та самая? А… ты с ней что ли?
– Уже нет. – Повторился я. Односложные ответы сегодня, видно, моя стихия.
– Так я видел её недавно, может с месяц назад… Подожди, так вы жили вместе?
– Жили.
Послушно отзывался я, опрокидывая в себя очередную порцию, в надежде быстро опьянеть и хоть на несколько часов забыть этот день.
– Слушай, – потянул он, – а я и думаю, чего это она так побледнела, когда я спросил передать ли тебе привет. Думаю, достал ты её, знаю ведь, каким прилипалой бываешь. Так ты жил с ней и ничего нам не сказал?
– Ну, то, что он с кем-то живёт, я знал точно, сам квартиру на её имя покупал. – Вставил свои пять копеек Дэн и оживился. – Она что, развела тебя на квартиру? Ушлая бабёнка!
– Дэн, лучше молчи, иначе я за себя не отвечаю. – Сам не знаю, для чего пригрозил я и тут же опомнился.
– Ничего не взяла, тварь, – я громко стукнул бокалом по барной стойке, видя, как по его дну прошлась крупная трещина. – Как в морду плюнула. Машину, квартиру, все украшения – всё оставила.
– Так чем ты не доволен, не понимаю. Сколько ты уже с ней? Месяца три?
– Больше.
– Ну! Неужели ещё не надоела. Другую найдёшь, которая подарками бросаться не будет.
– А на хрен мне эта другая сдалась?!
– Ах, вот что… – Противно ухмыльнулся Дэн. – Так нужно было за своей бабой следить внимательнее. Или ты не знаешь, как с такими обращаться?
– Не лезь! – Перебил его Лёха. – Нормальная девчонка. А чего ушла? Что сказала?
– Ничего не сказала. Сбежала. Я сегодня должен был только ночью вернуться, а вернулся днём. А она смотрит на меня испуганными глазами, я ничего и не понял. Думал, что-то не так сделал. Женщины, они ведь существа нежные, особенно когда свою власть чувствуют. А она сказала, что я цветы ей давно не дарил, отправила в магазин, возвращаюсь – её нет. А в машине телефон, все документы.
– И ты поджал хвост?
– Она уехала. Мать сказала, что в Москву.
– Тебе дать номер человека, который её тебе на блюдечке принесёт?
– Дэн, она мне не на блюдечке нужна.
– А как? С любящими глазами у твоих ног. Ну, так брат этот этап, вы, видимо, уже прошли. Иначе не сидел бы ты сейчас здесь. Поверь, бабы они такие, им бы только свой характер показать, на прочность тебя проверить, а на самом деле, сидит где-нибудь сейчас и вспоминает сытую беспроблемную жизнь рядом с тобой. Если хоть капля мозгов есть – вернётся. А уже тогда ты будешь командовать парадом. Поимеешь её во всех позах и назад отправишь.
Но мне что-то подсказывало, что не вернётся. Не хотел, чтобы она возвращалась, иначе я ей не позавидую. Себя знал слишком хорошо, чтобы искать с ней встречи. Я бы её раздавил, растоптал, сровнял бы с землёй, а делать этого не хочу. Я слишком тяжёлый человек, чтобы простить, это нарушит один из моих принципов. Не могу сделать ей больно, поэтому и отпущу. Кажется, я превратился в слизняка.
Разошлись мы только под утро. Прилично под градусом. Я снял себе какую-то шлюшку, девочка вроде как приключений искала. Готов с ответственностью заявить – она их нашла. Я повёл её в Леськину квартиру, где всё пропитано её запахом, её духами, где всё напоминает мне о ней. И больше не мог сдерживаться. С этой девкой сделал всё, что готов был сделать с самой Алесей, но не чувствовал удовлетворения. Она сжималась от боли и наслаждения, кричала и стонала, готова была сбежать от меня, но я не отпускал. Приличная доза алкоголя, сделала из меня животное, не готовое воспринимать просьбы, мольбы. Теперь я был самим собой, именно таким, которым был всегда: жёстким, безжалостным, идущим к намеченной цели своим путём. Для меня женщины – лишь способ удовлетворения желаний, только Алеся была исключением, исключением во всём… поэтому и ушла, сама, пока я не заставил её сделать это. Чёрт! Меня бесит то, что она ушла. Я всё прощал ей, не давил, не заставлял, терпеливо ждал разрешения на любое своё телодвижения. Я даже в сексе готов был ей уступать, а она не оценила… почему?
Но мне что-то подсказывало, что не вернётся. Не хотел, чтобы она возвращалась, иначе я ей не позавидую. Себя знал слишком хорошо, чтобы искать с ней встречи. Я бы её раздавил, растоптал, сровнял бы с землёй, а делать этого не хочу. Я слишком тяжёлый человек, чтобы простить, это нарушит один из моих принципов. Не могу сделать ей больно, поэтому и отпущу. Кажется, я превратился в слизняка.
Разошлись мы только под утро. Прилично под градусом. Я снял себе какую-то шлюшку, девочка вроде как приключений искала. Готов с ответственностью заявить – она их нашла. Я повёл её в Леськину квартиру, где всё пропитано её запахом, её духами, где всё напоминает мне о ней. И больше не мог сдерживаться. С этой девкой сделал всё, что готов был сделать с самой Алесей, но не чувствовал удовлетворения. Она сжималась от боли и наслаждения, кричала и стонала, готова была сбежать от меня, но я не отпускал. Приличная доза алкоголя, сделала из меня животное, не готовое воспринимать просьбы, мольбы. Теперь я был самим собой, именно таким, которым был всегда: жёстким, безжалостным, идущим к намеченной цели своим путём. Для меня женщины – лишь способ удовлетворения желаний, только Алеся была исключением, исключением во всём… поэтому и ушла, сама, пока я не заставил её сделать это. Чёрт! Меня бесит то, что она ушла. Я всё прощал ей, не давил, не заставлял, терпеливо ждал разрешения на любое своё телодвижения. Я даже в сексе готов был ей уступать, а она не оценила… почему?
Я яростно вдалбливался в практически недвижимое женское тело. Она издавала редкие всхлипы, больше не просилась и не пыталась вывернуться. Я смотрел на её тело, покрытое яркими следами от моих пальцев, зубов. Разбитая губа, на которой некрасивым пятном засохла кровь. Алеся изменила меня, но после её ухода я стал ещё хуже. Больше во мне нет жалости, хотя… её и не было никогда.
Утром девке в ладонь вложил приличную стопку денег, но она была рада даже тому, что я отпустил её. Ничего, в следующий раз хорошо подумает, прежде чем ложиться под незнакомого мужика. И я остался один. Медленно переводил взгляд с одного предмета на другой, вспоминая, как всё начиналось и в какой момент всё пошло не так. Или всё было не так с самого начала? С того момента, как я решил не просто переспать с ней, а мне захотелось большего – владеть этой девчонкой, с губ которой так отчаянно срывалось : «Я замужем и у меня семья». До неё я и не знал, что это значит, семья, зато теперь понимаю, как это, когда семьи нет.
Уже месяц я бороздила бескрайние просторы столицы, которая не торопилась приветствовать меня, а, как и полагается, втолкнула в рот здоровенную ложку дёгтя. В принципе, всё было не плохо: я сняла приличную квартиру за уместные деньги, и меня из неё не вышвырнули (были опасения, что связалась с мошенниками). Недалеко от неё для Антона были подготовительные курсы перед школой. Не повезло мне лишь с работой. Пришлось начать с самых низов. Если говорить простым языком – то я теперь офисный планктон, если выражаться чуть приличнее, то мерчендайзер. Что это означает, во время трудоустройства, я понимала смутно, но теперь знаю все тонкости и нюансы этой, как оказалось, непростой работы. Я работала гончим псом, который за рабочий день должен пробежать уж точно не пять километров, а полгорода, при этом что-то ещё и делать, а уже после выдавать отчёты о проделанной работе. И я работала. Испытывала себя на прочность, можно даже сказать, что удачно. Успела сдружиться с ядовитым коллективом, для которого изначально была очередной рабочей лошадкой, а теперь меня повысили до уровня «достойных внимания секретаря». Могла беспрепятственно проходить в нужном направлении и меня уже не провожали дикими уничижительными взглядами. Зарплата была приемлемой, оказалось, что мне удалось влезть в активно развивающуюся компанию, в ближайшем будущем обещали должность супервайзера, а следом менеджера. Свои перспективы я представляла смутно, но рада была и тому, что они вообще есть. Начальник, приличный с виду мужик, никаких поползновений в мою сторону не делал (я, кстати, предусмотрительно носила на безымянном пальце обручальное кольцо, которое до этого намеревалась выбросить), хотя иногда и смотрел с интересом. На самом деле, интереса мужчин мне сейчас хотелось меньше всего, поэтому я придерживалась строгого стиля в одежде, больше не ездила на такси, не зевала по сторонам в метро, и вообще, старалась быть как можно незаметнее.
Ничего не предвещало беды. Так, кажется, принято говорить в случаях, подобных моему. Я и правда, уже достаточно успокоилась, начала расправлять плечи, иногда улыбалась незнакомым людям. Не было у меня цели привлечь к себе их внимание или что-то ещё, просто делилась хорошим настроением. И доделилась!
Как и всегда, возвращалась домой я поздно вечером. От нашего офиса до метро пешком было всего минут десять по хорошо освещённой улице, поэтому особо никогда и не приглядывалась, но сегодня моё внимание привлёк дорогой автомобиль, следовавший за мной, и я ускорила шаг. Первой мыслью, конечно, было то, что Дима не сдержал своего слова и меня нашёл, но долго интриговать меня никто не собирался и уже через полминуты бессмысленного ускорения, автомобиль немного обогнал меня и из него вышел незнакомый мужчина. Он остановился напротив и выжидающе смотрел. Чего ждал, спросите вы? А мне и самой хотелось бы это у него спросить, но я как-то не решалась. На всякий случай обернулась назад, но, как и полагается, на проспекте я оказалась одна. Поправка! Я была не одна, а с незнакомцем, который так и ждал, когда же я проявлю к нему должный интерес.
– Добрый вечер. – Наконец отозвался он, и я вздрогнула. Этот голос приятным я бы не назвала.
Мужчина стоял прямо под фонарём, поэтому его можно было внимательно разглядеть. Он был одет в дорогое пальто, дорогой костюм и дорогие ботинки (за короткое время работы, я уже научилась отличать дорогое от дешёвого. Особого счастья мне это не принесло, но тоже неплохой опыт). Из-под рукава виднелся браслет, опять же, дорогих часов. Его поза, его взгляд излучали уверенность, внешне мужчину можно назвать вполне привлекательным, но хитрый взгляд напоминает игру в кошки-мышки.
– Вы что-то хотели? – Проигнорировала я его приветствие.
– Хотел. – Он уверенно шагнул мне навстречу, я же попятилась назад, чем вызвала хитрую ухмылку. – Познакомиться хотел.
– Я не знакомлюсь на улицах.
– И это очень предусмотрительно. – Широко улыбнулся незнакомец и сделал ещё несколько неспешных коротких шагов, чтобы ни коим разом не спугнуть меня.
– Вы позволите пройти?
– А разве я вас держу?
– Да. – Уверенно ответила я, чем вызвала очередную усмешку.
– Давненько я не слышал ничего подобного от женщины. – Его взгляд стал более мягким, губы уже не кривились, а мягко улыбались. Он подбирался ко мне всё ближе, но жертвой я себя не ощущала, что, кстати, очень странно.
– Извините, но я спешу.
– Я мог бы вас подвезти.
– Я предпочитаю ходить. Одна.
– Как жаль. Вы действительно меня не узнаёте? – Он изобразил такое правдивое удивление на своём лице, что я почувствовала себя глупой девочкой.
– Вы Стас Михайлов?
Он, уловив иронию, и рассмеялся. Конечно, на певца похож не был, да и вообще, выглядел странно, слишком строго, учитывая нашу беседу.
– Ай-яй-яй, Алеся… – Я замерла, когда он произнёс моё имя. – Начальство нужно знать в лицо.
Он нагло улыбался, приподнял одну бровь, ожидая, когда я приму правильное решение, но, ой, как зря он этого ждал. Радовать его ответом я не собиралась. Не была уверена в том, что он действительно мой начальник… какой-то там. Не была уверена в том, что он безопасен, но то, что больше с ним беседовать не намерена, чётко отпечаталось в моём мозгу. И я ринулась вперёд, небрежно задев его плечом. Конечно, он легко мог меня остановить, удержать, даже усадить в свою машину, но этого не сделал, к счастью, а вслед себе я услышала лишь громкое фырканье… или это был сдавленный смешок. В любом случае, я от этого странного типа отделалась.
Ночь прошла беспокойно, даже слишком. А утром, не успела я войти в офис, как меня тут же попросили. Её величество секретарь, собственной персоны (а не по громкой связи), снизошла ко мне, простой смертной и тихо, немного скомкано проговорила.
– Алеся, тебя в кабинет к главному.
К словам ещё прилагался странный взгляд, который я разъяснить не могла.
– Что-то случилось?
– Не знаю, но он вызвал тебя с самого утра, как только появился, так и сказал: «Стеклову ко мне, срочно!». – Она даже изобразила верную тональность, я уже не единожды слышала, как произносит это директор лично.
Наш главный (а на самом деле обычный исполнительный директор), был человеком средних лет. В меру строгий, но справедливый. Его положение на такой должности для меня было несколько странным, ну, не руководитель он от природы. В лучшем случае, я бы назначила его управляющим (в этом месте можно смеяться: я, мерч, назначила бы его, ха-ха), но это моё субъективное мнение. Одно и то же, скажете вы, возможно, но ему должность управляющий, подошла бы гораздо лучше (к лицу, я имею в виду). За время работы, лично я с ним ещё ни разу не сталкивалась, не тот у меня чин, а вот теперь он лично, да ещё и с самого утра, вызвал к себе.