– Дружка прикрываешь, да?!
Издевательский смех, сопровождавший данное глубокомысленное высказывание, заставил Дэна поднять голову: он испугался, что нежелание «общаться» будет истолковано не в его пользу, а единственной возможностью спасти Дениса и выжить самому было – тянуть время. Он зажимал руками рану в боку друга, пытаясь предотвратить значительную потерю крови. Он не представлял, есть ли у Дениса хотя бы один шанс, но, раз он этого не знает, стоит попробовать его спасти.
– Зря стараешься, – заявил Влад, глядя на распростертые у его ног тела. – Не выживет он. Но ты – другое дело! И как это тебе удалось – так долго всех нас дурачить?! Ну, теперь-то – все: тебя никогда не найдут, понимаешь? Эти ищейки могут перерыть все парки, все лесополосы в Питере, но они так и не узнают, куда…
Еще один выстрел, прогремевший где-то над самым ухом Дэна, заставил его оглохнуть – как раз на это ухо. Влад, все это время стоявший над ним и размахивавший ремнем, неожиданно покачнулся. На его лице застыло выражение раздраженного изумления и досады. Влад попытался распрямиться, но не смог и, откачнувшись назад всей спиной, рухнул на бетонный пол. Дэн, несмотря на кровь, застилавшую ему глаза, разглядел маленькую согбенную фигурку и поначалу принял ее за девичью. Фигурка скорчилась у противоположной стенки, дрожа и сотрясаясь с головы до ног – всем телом. Утерев, а вернее, размазав кровь по лицу, Дэн получил возможность видеть лучше и понял, что стреляла вовсе не женщина.
– Лю…циус?! – пробормотал он, не веря своим глазам.
– Помоги! – Голос главы рода прозвучал еле слышно, подобно шелесту листвы. Он продолжал сидеть на корточках, умоляюще глядя на Дэна своими огромными бесцветными глазами. Его скрюченные пальцы, давно уже выпустившие оружие, слегка шевелились, словно он по-прежнему нажимал на спусковой крючок. – Пожалуйста, помоги…
Дэн не понял: просит ли это несчастное, загнанное существо в бархатном кафтане, выглядевшем невообразимо карикатурно на его изувеченном теле, за себя или за Влада? К счастью, ему не пришлось задумываться об этом, потому что громкие вопли и чей-то вой за дверью, тут же перекрытые звуками сирен и автоматных очередей, прервали его едва начавшееся общение с Люциусом. Когда дверь наконец распахнулась, впустив неяркий свечной свет из «зала», и Дэн услышал вопрос: «Ты в порядке, парень?», он откинулся назад, расслабившись и, чувствуя мучительную боль в мышцах связанных рук и сломанных ребрах, закрыл глаза.
* * *
Хорошо Карпухин догадался настоять на том, чтобы сразу везти Дениса и Дэна в мою больницу; так они, по крайней мере, оказались у меня на глазах и оставались по сию пору. Сына, слава богу, отпустили сразу же после осмотра, так как его раны не требовали пребывания в стационаре, особенно учитывая тот факт, что его мать – врач. Правда, я не позволила Дэну вернуться к бабушке, и Шилов забрал его к нам, чтобы держать под присмотром, на всякий случай, пока я оставалась при Денисе в реанимации. К счастью, анестезиология и реанимация – как раз мое кровное отделение. Здесь все меня знают, поэтому никто и не пикнет, видя, как я сную туда-сюда, приглядывая за Дениской. Операцию провел Константин Левин – нам просто повезло, что именно он дежурил в ту ночь. Несмотря на то что поначалу положение казалось более чем серьезным, ранение Дениса оказалось неопасным для жизни, хоть он и потерял изрядное количество крови. К счастью, в отделении переливания крови нашей больницы запасов материалов для его группы было вполне достаточно, поэтому все прошло удачно. Состояние Дениса было стабильным, и, немного подремав на кушетке, к утру я приняла душ и переоделась в чистую одежду, которую предусмотрительно чуть свет притащил мне Шилов. Вернувшись, я, к своему удивлению, обнаружила Кадреску. Он сидел в кресле напротив ординаторской и явно ждал меня.
– Ну? – требовательно сказал он.
Более кратким быть просто невозможно, однако я понимала, что для Леонида такое поведение – вершина эмоционального подъема. То, что он не удовлетворился простым звонком, а пришел перед работой лично справиться о состоянии Дениса, стоило дорогого – это понял бы любой, кто хоть сколько-нибудь знал нашего патолога. Поэтому я сразу же выложила ему все о состоянии парня.
– Значит, выкарабкается? – коротко спросил он.
– Теперь уже точно.
– Хорошо.
Видя, что он собирается уходить, я остановила его вопросом:
– А как дела у Карпухина с Лицкявичусом – они взяли этот вампирский притон?
– Только благодаря связисту майора – он сообразил установить на подошве кроссовки Дэна радиомаячок, иначе мы никогда их не нашли бы!
– Если я его встречу, зацелую до смерти, связиста этого! – пробормотала я.
– На самом деле, как ни странно, своими жизнями Дэн и Денис обязаны исключительно их верховному вампиру, главе рода – Люциусу, – заметил Леонид, сохраняя каменное выражение лица.
– Это как?!
– Увидев, что Влад Прокофьев собирается убить парней, Люциус выстрелил в него. Слава богу, не убил, – есть шанс получить показа…
– Погодите-ка! – перебила я. – Вы сказали – Влад Прокофьев?!
– Ну да, братец нашего Илюшеньки и, кстати сказать, Люциуса, то есть Григория Прокофьева.
– Они что, все трое – братья?!
– Ага. Помните, вы говорили, что у Ильи есть больной брат?
– Ну да, только никто почему-то не мог членораздельно сказать, какой именно у него диагноз.
– Это потому, что Влад не распространялся на эту тему. У Григория – острая порфирия в последней стадии. К сожалению, Влад практически обрек брата на смерть, не позволяя ему получать необходимые медикаменты и процедуры. Наоборот, он придумал, как извлечь выгоду из недуга брата, и вместе с Ильей и тем парнем из ФГУ они рубили неплохие бабки: сбывали кровь редких групп пациентам, торговали обычной кровью среди адептов своей вампирской секты и даже не гнушались грабежами – вы сами видели на Прокофьеве один из трофеев, снятых им с убитого Щукина.
– Вы сказали, у брата Ильи и Влада – порфирия? Разве она лечится?
– Скорее нет, чем да, – пожал плечами Леонид. – Но можно было, по крайней мере, облегчить его страдания, вы не находите? К тому же, пока заболевание не было таким запущенным, еще можно было хоть что-то сделать. Ведь что такое порфирия – это редкая наследственная или приобретенная болезнь крови! Организм жертвы порфирии не в состоянии вырабатывать основной компонент в составе крови – красные кровяные тельца.
– Ну да, – кивнула я, – отсюда и экстремальная чувствительность к свету, ужесточение кожи вокруг губ и десен, проблемы с зубами и пугающий внешний вид!
– Вот именно. Так что легенды о вампирах, возможно, имеют под собою некоторые основания: порфирия существовала всегда, и ее носители действительно боялись солнца, вызывавшего мучительные ожоги их кожи, а также чеснока, который стимулирует производительность кровяных телец у здорового человека, а у больного порфирией лишь обостряет заболевание. Влад не только лишил брата необходимого лечения, он еще и усугублял его состояние! Помните Ван Гога? Он имел вполне нормальную наследственность, но страдал от приступов острой перемежающейся порфирии, провоцируемых голоданием и злоупотреблением абсентом.
– Влад заставлял брата… пить абсент?
– Да, чтобы все видели и убедились: Григорий – настоящий вампир! Братцы даже подумывали о том, чтобы выпустить собственную марку абсента, который они изготавливали кустарным образом, и грести деньги лопатой.
– Неужели ничем нельзя помочь этому бедняге? – спросила я грустно.
– Боюсь, уже слишком поздно: обследование показало, что у него развился рак печени, а операция или любое другое лечение, включая облучение, ему противопоказано. Но, по крайней мере, ему дают вдоволь аминазина, чего он был лишен, вынужденный изображать верховного вампира и страдая от непрерывных болей! Если бы лечение начали вовремя, при помощи спленэктомии можно было бы попытаться продлить жизнь эритроцитам, вводить ему глюкозу внутривенно, а также применить флеботомию, плазмоферез и медикаменты, которых с каждым годом появляется все больше. Короче, в этом случае у Григория еще имелся бы шанс, а теперь…
Когда Кадреску ушел, я вернулась к Денису. Он проснулся и тут же потребовал рассказать ему обо всем, что случилось после того, как он, по его же собственным словам, вырубился. Потом пришел Андрей. Мы говорили только о мальчиках, и, слава богу, он не пытался перевести разговор на наши взаимоотношения. Он рассказал, что Карпухин со спецназом перерыли все «лежбища» Прокофьевых и нашли насос для откачки крови под отрицательным давлением, который они использовали для имитации вампирских действий в отношении своих жертв. Кроме того, дорогущие часы, которые были на руке у Щукина, обнаружились у Влада. Оказывается, у всех пробных дорогих часов есть регистрационные номера, и номер часов сына сохранился у родителей Валерия – в коробочке из-под часов, поэтому не осталось никаких сомнений, что часы принадлежали именно Щукину.
Я все удивлялась тому, что майор так и не нашел немного свободного времени, чтобы заскочить и поинтересоваться состоянием мальчишек. Однако вечером, придя домой, я поняла, почему он не мог этого.
– Он здесь, – сказал Шилов, выйдя в коридор следом за псом Юбером, как обычно, кинувшимся мне под ноги прямо с порога.
– Кто? – не поняла я, с наслаждением сбрасывая туфли с натруженных ног.
– Карпухин. Я пою его чаем и кормлю блинами. Все правильно?
– Толченым стеклом его надо накормить! – пробормотала я сердито. – Он едва не угробил ребят!
– А я все слышу! – закричал майор из кухни, и я проследовала туда в сопровождении Олега и Юбера. – Принимаю все ваши «фэ», Агния, и склоняю виноватую голову – рубите, если у вас есть под рукой что-то достаточно острое! – заявил он.
– Убила бы вас, честное слово! – проворчала я, хватая с его тарелки самый аппетитный блин и целиком засовывая его в рот – только сейчас я вспомнила, что со вчерашнего вечера ничего не ела.
Злость моя потихоньку испарялась по мере того, как Карпухин посвящал меня в детали расследования, о которых еще не знала.
– Запись, полученная с помощью вашего Дэна, оказалась чрезвычайно важной, – сказал он. – На ней есть информация, с помощью которой мы предъявили двум старшим Прокофьевым обвинение в убийстве Щукина и Киреева.
– Так это все-таки они их убили?
– Киреев давно стал членом ковена. Он был странным парнишкой, но, к несчастью для себя, невоздержанным на язык, и это его погубило: Прокофьевы решили избавиться от него, так как на кону были большие деньги, а не только вопрос самого существования секты. Примите к сведению, что большинство вампиров понятия не имели о том, что имевший за плечами несколько тюремных ходок Влад и его братишка не гнушались убийствами – даже эта Инна Ройзман, она же Лилит, до сих пор не верит, что они могли на такое пойти. У Влада была парочка проверенных людей, которых он посвящал в свои преступные дела, и они во всем ему помогали, так как в одиночку или даже с помощью Ильи со всем этим справиться он бы не сумел. Но во время убийства Киреева они действовали нагло и неосторожно, поэтому Щукин, обычный парень, которому просто нравился вампирский антураж, стал невольным свидетелем убийства. Испугавшись, он понял, что попал в самое настоящее бандитское гнездо: одно дело – пить абсент и водку с томатным соком, веря, что там растворена кровь, и совсем другое – убивать людей по-настоящему!
– И он «соскочил»? – догадалась я.
– Попытался. Но Прокофьевы не могли этого допустить: решили, что парень прямиком в полицию пойдет.
– Он же и не пытался этого сделать! – возразила я.
– Но он по-прежнему представлял для них угрозу, – парировал Карпухин. – Кроме того, последней каплей стало выдворение Эллины с ее приятелями из клуба «Анархист». Произошло это с легкой руки Щукина, предупредившего вышибал о том, что вампиры опасны. Помните, во время этого инцидента Денис как раз и подцепил Эллину?
Еще бы я об этом забыла!
– Поэтому Щукин должен был умереть. Его смерть, как и смерть Киреева, была обставлена, как нападение вампиров на жертву: в городе уже начали об этом говорить, и братьям показалось весьма забавным, что таким макаром можно поднять престиж своей группировки и посеять панику в городе.
– Вот почему мы никак не могли найти связи между жертвами – бомжами и обычными гражданами! – проговорила я, покачиваясь на стуле.
– Верно. У бомжей были редкие группы крови, и этих людей Илья, Влад и их подручные убивали, чтобы заполучить кровь. У Щукина и Киреева кровь была первой и третьей положительной групп соответственно – ничего полезного! Антон – тот бомж, погибший последним, – тоже стал поводом для тревоги, так как он видел Влада, Илью и их помощников во время их расправы над Щукиным и мог рассказать об этом. В сущности, он едва этого не сделал, пообщавшись с журналисткой Ожеговой!
– А каким образом Регина оказалась жертвой Прокофьевых?
– Да никаким – я же и раньше говорил вам, что не верю в ее связь со всеми остальными случаями! Трофименко взял гражданина Рахманова, помощника и доверенное лицо депутата и возможного кандидата в губернаторы господина Луценко. Он оказался орешком отнюдь не крепким и сознался, что убил Регину и обставил все так, будто это сделали вампиры, уже успевшие к тому времени стать притчей во языцех.
– Но зачем он ее?..
– Рахманов подобрался к Регине с подачи Луценко, чтобы получать от нее конфиденциальную информацию о Симакове. Она так ненавидела отца, что не преминула воспользоваться случаем устроить ему «веселую» жизнь с помощью Луценко и Рахманова, так как папаша спал и видел себя в роли губернатора. К несчастью, вышло так, что девица влюбилась в Рахманова, а это в его планы не входило. Вернее, в него не входила часть ее идеи, предусматривавшая женитьбу на Регине. Она залетела от него и потребовала свадьбы. Такого Рахманов себе никак не мог позволить. Во-первых, он женат, причем не на ком-нибудь, а на племяннице Луценко! Во-вторых, иметь рядом с собою Регину, знавшую, какими именно путями Луценко получил компромат на Симакова, становилось все опаснее – где гарантия того, что отец и дочь в конце концов не помирятся и она не расскажет ему, чем занималась, пока их отношения были враждебными?
– А Луценко – он обо всем этом знал?! – ошарашенно спросила я.
– Трудно сказать. Рахманов утверждает, что нет. Думаю, в его интересах покрывать Луценко, ведь тот может расправиться с парнем даже в тюрьме. Однако, если продолжать защищать хозяина, Луценко, может, станет-таки губернатором и употребит все свое влияние, вытащив своего помощника и, более того, родственника из тюрьмы?
– И у него есть шансы стать нашим губернатором?! – в ужасе переспросила я.
– Если Рахманов не расколется, то очень даже большие: кроме этого парня, выявить связь убийства Регины с Луценко и его интересами не сможет никто.
– А как же Рахманову удалось вынести тело Регины из «Сапфира»?
– Он всегда был очень осторожен и усиленно заботился о том, чтобы никто из знакомых не видел их с Региной вместе. Они ходили по отелям, где их не могли узнать, но, решив убрать ставшую опасной любовницу, Рахманов изменил своим привычкам и предложил ей провести ночь в «Сапфире». Дело в том, что там работает старшим менеджером его сестра, и он знает все входы и выходы в отеле. Я думал, что у Рахманова был сообщник, но сестра – это, конечно, гораздо лучше. Она, конечно, ни сном ни духом не знала о причастности братца к убийству – тем более что в тот день она не работала, – зато он мог с легкостью получить доступ к ключам от черной лестницы. Он также знал, где достать тележку для белья, на которой и вывез тело девушки.
– И устроил так, чтобы все подумали на распоясавшихся городских вампиров, пущенных в народ с легкой руки Марины Ожеговой! – подытожила я.
– Точно. Рахманов также добыл насос для откачки крови, но ведь Регина была задушена и мертва уже в течение некоторого времени к тому моменту, когда он приступил к «процессу», поэтому-то большое количество крови ему из нее выпустить не удалось, ведь кровоток уже прекратился. Так что, Агния Кирилловна, дело близится к завершению. Илья Прокофьев с удовольствием дает показания и валит все на Влада, которому, учитывая его длинную криминальную историю, терять нечего.
– А единственный из них всех порядочный человек, носящий эту же фамилию, который, к слову, спас жизнь Дэну и Денису, умирает в больнице, – тяжело вздохнула я.
– Се ля ви, Агния Кирилловна, – развел руками майор. – Нельзя получить все. Парни живы, и это главное, а жалеть о том, чего не случилось, – дело неблагодарное!
Эпилог
– Тебе пить-то можно? – спросил Леонид, обращаясь к Денису, и водрузил на стол бутылку с прозрачной жидкостью. Бутылка была необычной формы: высокая, с узким вытянутым горлышком, она словно бы имела изгиб в одной своей части. Этикетка выглядела старой и потертой.
Денис только вчера утром вышел из больницы, проведя там всего четыре дня: Агнии так и не удалось заставить его остаться. Он поправлялся на удивление быстро и поэтому не мог больше лежать без дела. Кроме того, несмотря на выбранную им профессию, Денис терпеть не мог больничных стен – во всяком случае, в качестве пациента.
– Что это? – заинтересованно спросила Вика, приподнимая бутылку.
– А ты как думаешь?
– Абсент?! – воскликнул Дэн, первый из всей честной компании догадавшийся о составе жидкости. – Но… он же вроде зеленым должен быть?
– Да будет тебе известно, мой друг, – важно изрекла девушка, – что настоящий абсент сохраняет свой цвет только в темноте. А этот напиток, судя по всему, еще и очень старый, так что время сделало свое дело, обесцветив его.
Взглянув на Леонида, она увидела на его лице, редко изменявшем выражение, некое подобие улыбки: всю эту информацию она почерпнула в свое время именно от него и сейчас получила возможность блеснуть знаниями на публике.