Как уже отмечалось, характерной особенностью этого сборника является его резкая критическая направленность. В «Сожалениях» сатирические моменты не существуют сами по себе, они чаще всего содержатся в стихах на политические и философские темы. В исключительно четком ощущении крушения возрожденческих идеалов, кризиса ренессансной культуры проявилась политическая зоркость Дю Белле-гражданина, в образном и впечатляющем воплощении реальных черт кризиса выявилось мастерство Дю Белле-поэта.
В сборнике во взволнованной лирической форме отразились патриотические настроения Дю Белле, сторонника объединения страны во главе с сильной королевской властью, считающего веротерпимость необходимым условием объединения. Однако Дю Белле не очень верит в возможность умиротворения страны на основе примирения враждующих партий. Для Дю Белле неизбежность решающей схватки двух феодальных лагерей почти очевидна. Отсюда – глубокий трагизм книги, звучащие в ней пессимистические нотки, ощущение собственной слабости перед лицом страшного, враждебного поэту мира, желание покоя, желание выключиться из борьбы, отсюда – некоторая увлеченность стоическими идеалами.
Большое значение для развития французской поэзии имели воплотившиеся в сборнике литературные взгляды поэта. По сравнению с другими произведениями Дю Белле в «Сожалениях» очень мало подражаний, переводов. Изобразительное мастерство поэта строится в основном на разработке национальных традиций; наследие античности подвергается глубокому переосмыслению и трансформации, латинская и итальянская «школа» была уже пройдена поэтом, и он смело отбросил испытанные приемы и образы античной и итальянской поэзии. В «Сожалениях» Дю Белле глубоко оригинален.
Реализм Дю Белле приобретает невиданную в лирике того времени глубину. Не только в других произведениях Дю Белле, но и в лирике Ронсара, мы не найдем столь глубокого проникновения в душевный мир человека, такой верной типизации черт передового человека эпохи. Передавая мельчайшие оттенки своих чувств, Дю Белле совсем обходит столь типичные, традиционные для петраркизма любовные переживания. Переживания его значительнее и шире: тут и острое чувство разочарования в культуре итальянского Ренессанса, и ощущение надвигающегося крушения возрожденческих идеалов свободного, раскрепощенного от схоластических оков человеческого разума, и болезненное чувство тоски по родине, далекой и подвергающейся опасности, и резко выраженная неприязнь ко всему жизненному укладу папского Рима, тут и ощущение собственной слабости перед лицом суровой действительности, и острая тревога за судьбы родной страны. Но помимо чрезвычайно глубокого раскрытия внутреннего мира передового человека своего времени, Дю Белле дал в «Сожалениях» широкую картину итальянской и отчасти французской действительности, которая, пожалуй, не хуже некоторых политических трактатов или мемуаров характеризует важные исторические события пятидесятых годов XVI века.
И самое, пожалуй, главное: в этой книге поэт всегда находил способ сказать о своих переживаниях искренне и просто, без ненужных сложностей и надуманных метафор, что лишь усиливало лирический тон сонетов сборника. Свобода мысли, ясность ее выражения не мешали ни задушевности стихов поэта, ни горькому скепсису, чем столь явно отмечены “Сожаления” Дю Белле. Все это заставляет подумать об “Опытах” Монтеня, который несомненно знал эту книгу и по достоинству ее оценил.
«СОЖАЛЕНИЯ» ДЮ БЕЛЛЕ КАК КНИГА
Для эпохи Возрождения вообще и для ренессансной поэзии в частности типичны и симптоматичны разнообразнейшие попытки создания завершенной, самозамкнутой книги, состоящей из самостоятельных элементов, в данном случае стихотворений, которые могут существовать и автономно, но в книге обретают новое звучание благодаря четкому месту в ней и корреляции с конкретным стихотворным окружением. Коль скоро речь идет о поэтической книге, то принято говорить о «поэтическом дневнике», о «лирической исповеди» и т. д. Акад. А. Н. Веселовский недаром дал название своей известной работе – «Петрарка в поэтической исповеди Canzoniere»[268]. Установка на создание поэтической книги возникает со столь явной определенностью, пожалуй, у Петрарки («Новая жизнь» Данте -это несколько иное, здесь велик удельный вес прозы). Впрочем, Петрарка называл свою «Книгу песен» «rerum vulgarium fragmenta». Композицию книги Петрарки можно в самой общей форме представить так: кроме всяческих вступлений, книга начинается с рассказа о первой встрече с возлюбленной, о зарождении любовного чувства; далее, как оправдание этого чувства следует описание возлюбленной, т. е. ее внешний и, так сказать, душевный портрет; затем начинается основная, самая обширная часть – рассказ о радостях, муках, противоречивых душевных переживаниях, выпавших на долю поэта. Потом Петрарка повествует о смерти возлюбленной (и многие поэты, например Ронсар, этот мотив тоже используют), затем, естественно, изображается глубокая скорбь поэта.
Дальнейшее развитие ренессансной лирической поэзии – это, как правило, модификации схемы Петрарки. Схема стала привычной, отклонения от нее часты, но не кардинальны. Вот почему замечательную книгу сонетов Жоашена Дю Белле «Сожаления» при выходе из печати в 1558 г. ждал более чем скромный прием. Это и понятно: содержание сборника, его структура были не только необычны, но просто беспрецедентны. Ведь до того, как уже говорилось, сонет, столь распространенная в эпоху Возрождения стихотворная форма, был непременным спутником любовной лирики. Сатирические, пародийные, описательные сонеты, сонеты-эпитафии, конечно, тоже встречались, в том числе уже у Петрарки, да и раньше, но в подавляющем большинстве сонеты бывали посвящены различным оттенкам любовных переживаний, тем более сонетные циклы и сборники. А в «Сожалениях» не было любовных стихов совсем. Ни одного. Книга была посвящена совсем иным темам, иным проблемам, иной гамме раздумий и переживаний.
«Сожалениям» Дю Белле посвящена немалая научная литература, которая особенно умножилась в 90-е годы. В большинстве из этих очень разных работ – и это вполне естественно – непременно затрагивается вопрос о единстве книги, ее композиции, ее характере как законченного и продуманного сонетного цикла, как книги.
В этом вопросе, однако, мнения ученых не были едины. Основываясь на собственных заявлениях поэта, который на страницах самой книги не раз возвращался к ее поэтике и структуре, некоторые исследователи утверждали, что книга носит характер свободной серии заметок, дневниковых записей или коротких максим, рожденных раздумьями и наблюдениями автора. Вот наиболее важное заявление поэта, которое он делает уже в первом сонете книги. Оно широко известно, однако напомню его (цитирую в не очень удачном переводе В. В. Левика):
Да, это именно заметки, комментарии, которые столь часто встречаются в путевых записках и дневниках. Как писал наш исследователь Ю. Б. Виппер, развивая верное наблюдение Фредерика Буайе[269], «Дю Белле, распределяя сонеты, в известных пределах соблюдает характерные для поэтического дневника принципы хронологической последовательности. Так, например, стихи о Риме предшествуют сонетам, написанным во время возвращения на родину, воспроизводящим путевые впечатления поэта. В этой небольшой серии, охватывающей сонеты от 132-го по 138-й, поэт строго следует проделанному маршруту: Урбино, Венеция, область Граубюнден (les Grisons), Лион и, наконец, Париж. Сонеты – путевые зарисовки, в свою очередь, предпосланы произведениям, созданным уже после прибытия во Францию и посвященным французской действительности. Однако Дю Белле не пытается выдержать этот принцип до конца (этого добивался, скажем, Гюго, автор “Созерцаний”) (...), построение же “Сожалений” подчинено одновременно и в первую очередь определенным идейным темам»[270]. В то же время Ю. Б. Виппер полагал, что «исследователи, до предела рационализирующие расположение отдельных сонетов в “Сожалениях”, невольно приходят к выводу, что сонеты этого сборника сочинялись в том временном порядке, в каком они расположены в сборнике. Тем самым они незаметно для себя соприкасаются со сторонниками противоположной точки зрения, рассматривающими “Сожаления” как хронологически последовательный, лишенный общего четкого плана поэтический дневник»[271].
Мне представляется, что это не вполне так. Созданные в разное время и продиктованные разными жизненными обстоятельствами и душевными настроениями, сонеты при объединении их в книгу заняли в ней вполне определенное, если угодно, тщательно взвешенное и продуманное место. Рациональность построения книги не противоречит спонтанности, непредсказуемости возникновения отдельных составляющих ее стихотворений. Поэтому мне кажется, что та схема композиции «Сожалений», которую предлагал в свое время Анри Шамар (и которую принимают в той или иной мере и другие исследователи, в том числе и Джордж Хьюго Таккер, чья книга вышла в феврале 2000 г.[272]), действительно убедительна и весьма обоснованна; Таккер, например, вносит в нее лишь незначительные изменения, на которых не имеет смысла останавливаться. Вот в кратком изложении схема Анри Шамара[273]:
Мне представляется, что это не вполне так. Созданные в разное время и продиктованные разными жизненными обстоятельствами и душевными настроениями, сонеты при объединении их в книгу заняли в ней вполне определенное, если угодно, тщательно взвешенное и продуманное место. Рациональность построения книги не противоречит спонтанности, непредсказуемости возникновения отдельных составляющих ее стихотворений. Поэтому мне кажется, что та схема композиции «Сожалений», которую предлагал в свое время Анри Шамар (и которую принимают в той или иной мере и другие исследователи, в том числе и Джордж Хьюго Таккер, чья книга вышла в феврале 2000 г.[272]), действительно убедительна и весьма обоснованна; Таккер, например, вносит в нее лишь незначительные изменения, на которых не имеет смысла останавливаться. Вот в кратком изложении схема Анри Шамара[273]:
Сонеты 1 – 5: пролог, где освещаются основные задачи книги.
Сонеты 6 – 49: элегии, отражающие настроения скуки, ностальгии и т. п.
Сонеты 50 – 76: постепенный переход к сатире, подготавливаемый рассуждениями на моральные темы.
Сонеты 77 – 127: сатирическое осмысление действительности; среди этих сонетов можно выделить такие микроциклы:
80 – 83 – описание папского двора;
84 – 86 – описание французов в Риме;
87 – 100 – сатирическое изображение римских куртизанок;
102 – 111 – сатирическое изображение разных лиц;
112 – 119 – сопоставление двора папы с французским двором, а также описание военных приготовлений;
120 – 122 – описание римских праздников;
123 – 126 – реакция на перемирие в Воселе.
Сонеты 128 – 138: описание возвращения во Францию.
Сонеты 139 – 191: восприятие парижской действительности; среди этих сонетов тоже можно выделить такие микроциклы:
139 – 151 – иронические сонеты об успехах при дворе;
152 – 158 – прославление поэтов и поэзии;
159 – 191 – панегирики французским придворным и членам королевской семьи.
Нельзя не признать, что не все в этой схеме безупречно. Так, некоторые сонеты (например, 77, 78, 79, 101, 127) оказываются изолированными и с трудом укладываются в предназначенные им рубрики. К тому же Анри Шамар и его последователи берут за основу лишь внешние признаки, не учитывая многие важные моменты внутреннего содержания, т. е. лишь имплицитно намеченного смысла целого ряда сонетов.
Позволю себе привести суждение такого тонкого исследователя, как Анри Вебер. О построении «Сожалений» он писал: «Общая композиция сборника отвечает одновременно двум задачам – воссоздать внутреннюю душевную эволюцию поэта, которая как бы основывается на хронологической последовательности событий, и создать логически убедительное повествование, повествование гармоничное и устойчивое. Группы сонетов, которые мы можем выделить, достаточно подвижны, между ними происходят контакты, происходит незаметное перетекание из одной группы в соседнюю, и границы этих групп всегда в известной мере произвольны. Но вводимая схематизация дает возможность лучше почувствовать эволюцию тем книги и их взаимодействие»[274].
Важно отметить, что для каждой группы сонетов, объединяемых и по жанру, и тематически, и идейно, можно выделить как бы своеобразные моменты кульминации, некие «вершины». Так, для сатиры такими вершинами кульминации будут, во-первых, картины жизни папского двора, во-вторых, разоблачение французских придворных нравов. Но, с другой стороны, не менее характерно для «Сожалений» и наличие своеобразных «разрядок», смягчающих резкий тон окружающих их сонетов. В качестве примера подобной «разрядки» и ее композиционной роли укажем на сонеты 87 – 100, изображающие, как уже отмечалось, быт куртизанок. Эти сонеты написаны в более спокойном повествовательном тоне, чем предшествующие и последующие, где речь пойдет о трех римских папах. Сонеты забавны, юмористичны и контрастируют по тону с горечью и сарказмом соседствующих сонетов. Другим примером «разрядок» может служить сонет 135, в котором создан гротескный образ женевских буржуа. Этот сонет подготавливает читателя к восприятию следующего, 136-го сонета и создает некоторую «передышку».
Роль «разрядок» выполняют в «Сожалениях» по большей части юмористические сонеты, в которых сатирический накал сознательно ослаблен автором. Эти веселые, искрометные пьески, вклиниваясь в длинный ряд «серьезных» сонетов, обильно насыщенных политической или философской проблематикой, придают сборнику тон непринужденной интимной беседы, внешне хаотического и непоследовательного поэтического дневника.
Однако дневниковый характер книги, о котором было заявлено во вступительном сонете сборника, постоянно и сознательно нарушается поэтом. Действительно, с нарушением принципа свободного излияния души, неизбежного в любом истинно искреннем дневнике, мы сталкиваемся в «Сожалениях» не раз. Вот один из примеров, о котором мы уже кратко упоминали. Поэт жил в Риме, часто бывал по долгу службы в Ватикане, бродил по городу, видел жизнь римской улицы. Обо всем этом он рассказал в своих сонетах. Но вот что примечательно. Эти свои наблюдения он тщательно группирует. Так, после длинной череды сонетов, которые можно было бы назвать элегическими, он переходит к собственно описанию Рима. И начинает он с резко сатирических сонетов, рисующих неприглядный облик папской курии. Рассказав о «Риме кардиналов», Дю Белле столь же подробно рассказывает о «Риме куртизанок», чтобы затем перейти к сонетам, описывающим самих пап. Почему же сонеты о куртизанках поставлены на это место? Они, думается, подготавливают наиболее политически острые сонеты о папах. Подготавливают не только как некая «передышка», «разрядка» (что, конечно, присутствует), но и идеологически. Ведь для Дю Белле и папская курия, и мир куртизанок – явления во многом одного порядка. По крайней мере, явления друг с другом тесно связанные. Связанные и фактически, и в моральном плане. Отсюда и то место, которое отвел Дю Белле четырнадцати сонетам о куртизанках в своей книге. Однако трудно предположить, что, приехав в Рим, поэт сначала увидел курию, кардиналов и лишь потом увидел куртизанок. Эти впечатления и, наверное, навеянные ими стихотворения переплетались, перебивали друг друга. А вот при издании сборника они были организованы, выделены в четкие микроциклы.
Нарушает Дю Белле подчас и хронологию. Вот красноречивый пример. Мы уже не раз отмечали элегический характер книги, свойственные автору настроения, полные стоицизма и даже пессимизма. Это можно сказать относительно многих сонетов. И все-таки «Сожаления» не оставляют впечатления полной беспросветности, отчаяния. Это обнаруживает себя, например, в вопросах политики, для нашего поэта столь важных. Четыре сонета (123 – 126) Дю Белле посвятил перемирию, заключенному французским королем Генрихом II и императором Карлом V 5 февраля 1556 г. в Воселе. Интересно обратить внимание на то место, которое они занимают в общем композиционном плане книги. Перемирие, заключенное сроком на пять лет, уже в сентябре было нарушено, военные действия возобновились. Эти военные приготовления поэт описал в целом ряде сонетов книги (57, 83, 116), но поместил он их до четырех сонетов, посвященных перемирию, тем самым нарушив хронологическую канву сборника. Думается, сделано это было не случайно. Этими сонетами заканчивается та часть «Сожалений», которая была написана в Риме и в которой отразились римские впечатления поэта. Это не итог римских наблюдений и замет; это, скорее, их если и не прямое отрицание, то их смягчение; это обретение оптимизма, приглушающего некоторый пессимизм книги, о котором столь охотно пишут те, кто видит в Дю Белле лишь певца тоски и отчаяния. К тому же эти четыре сонета – своеобразный пролог к описанию возвращения на родину, это некая «скрепа», соединяющая разные части книги и придающая ей известную непрерывность.
Отметим в продуманной композиции «Сожалений» еще некоторые черты. В книге можно обнаружить определенное кольцеобразное построение. Так, начинается книга, как известно, с прославления свободы творчества, с размышлений о поэзии. Эта тема возникает вновь в последних сонетах, но теперь это своеобразный «подхват-антитеза»: речь уже идет о несвободе поэзии, о незавидной участи придворного поэта. Или обратимся к проблемам политическим, которые также глубоко волнуют Дю Белле. В первой трети книги поэт резко и прозорливо критикует внутреннюю и внешнюю политику папства. В конце книги политические проблемы возникают вновь. И опять трактуются они антитетически: теперь поэт пишет о политической роли своей страны, противопоставляя ее Риму.
Как полагает Джордж Хьюго Таккер[275], единство книги основывается на постоянстве образа автора, у которого изменчивости подвержены настроения, взгляд на окружающее и его оценка, но не внутренняя сущность и неизменная квазиэпистолярная форма, пусть и с самыми разными тематическими и эмоциональными настроениями. Нам же представляется, что единство «Сожалений» состоит в сознательной установке, в конструировании книги как целого. Вот почему книга является не хаотическим собранием сонетов, а тщательно продуманным и построенным циклом. Во имя этой внутренней стройности поэт отступает от формы незамысловатого поэтического дневника, постоянно меняет стилистические и эмоциональные регистры, изобретательно группирует сонеты, иногда нарушает хронологию и т. д.