Через час после взлета бойцы достали из закромов хороший коньяк, салями, лимончик, шоколад, соки. Между выполнениями боевых задач Гурьев старался обходиться без драконовской дисциплины. Свою норму каждый из парней знал, беспросветно или сильно пьющих в его команде не было. Тяжелая и сопряженная с постоянным риском работа спецназовца требовала стального здоровья и столь же отменного физического состояния. А совмещать это с большими дозами алкоголя попросту невозможно. Да и расслаблять нервишки после тяжелейших операций иногда было необходимо.
Захар с Генкой для порядка присоединились к компании. Рюмашки походные – чуть больше наперстков. Закуски вдоволь. Чего ж не внести разнообразие в утомительный пятичасовой перелет?..
Первый тост, по давнему обычаю, – за успех предстоящей операции.
Второй – за близких, которые ждут возвращения.
Третий молча и не чокаясь – в память о погибших товарищах.
После пятиминутной паузы настал черед следующего.
– За прекрасных дам, – покосившись на отсек, где скрывалась симпатичная стюардесса, произнес Генка.
Бойцы заулыбались: данный тост в их среде считался верхом неприличия.
– Давайте лучше выпьем за наших преподавателей, инструкторов и наставников, – предложил Гурьев. – Без их тяжелейшего труда ничего бы из нас не вышло.
Спецназовцы дружно подняли рюмки…
Да, преподавателями в закрытой спецшколе служили настоящие профессионалы! Это вам не бухгалтеры из «мухоморного эконома» и не отставные казнокрады из Академии государственной службы. В школе была настоящая ЭЛИТА, прошедшая практику в боевых условиях.
Приняв по двести миллилитров крепкого алкоголя и закусив, друзья снова перебрались на свои места.
Капитан знал: после скромного застолья парни успокоятся и мирно уснут. К прилету выспятся, протрезвеют и будут как новенькие.
Последний час перед посадкой самолет пролетел над бескрайними джунглями. Гурьева выпитый коньяк все же сморил – положив голову на широкий подголовник, он крепко заснул.
– Захар! Захар, проснись! – разбудил его настойчивый голос.
Открыв глаза и потратив несколько секунд на восстановление хронологии событий последних суток, он увидел встревоженное лицо Гены.
– Кажется, мы подлетаем к месту, – кивал тот на иллюминатор.
Прищурившись от яркого света, капитан посмотрел сквозь стекло…
Слева по борту зеленели джунгли, справа виднелась береговая черта, за которой синел бескрайний океан.
– Да, снижаемся. Скоро посадка. И чего ты нервничаешь? – недовольно спросил он.
– Никогда бы не подумал, что в Африке столько лесов! – с детской наивностью восторгался вирусолог. – Я раньше думал, что этот континент – одна сплошная пустыня из песочных барханов.
– Ты вообще когда-нибудь выезжал из Москвы?
– А как же! Практику проходил под Смоленском. Потом к бабушке несколько раз ездил в Псков.
– Ну, это меняет дело.
– Послушай, как же мы найдем в этом нескончаемом море джунглей нужный район?
– Ты ждешь, чтобы я объявил дислокацию точки?
– Хотелось бы знать. Для общего развития…
– Не думаю, что от этого станет легче.
Однако аргументация не поборола человеческой слабости – Сидякин смотрел на Захара и едва не поскуливал от любопытства.
– Нам предстоит прибыть в точку, расположенную в шестидесяти пяти километрах южнее Аузура, – пояснил он.
– Аузура?
– Да. Это столица Кенберуна.
– Тебе уже приходилось бывать в тех краях? – уважительно спросил Генка.
Сделав вид, будто не расслышал вопроса, Гурьев смотрел в иллюминатор…
В Экваториальной Гвинее ему бывать не доводилось, зато Кенберун он знал неплохо. Нет, конкретно в тот район, где предстояло работать, никогда не наведывался, но это дела не меняло. Дважды судьба заносила капитана сюда по служебным делам, и каждый раз он тихо обалдевал от ужасающих климатических условий. Кстати, между собой спецназовцы называли Западную Африку «двухчасовым раем». Почему? Все просто: с семи до восьми утра здесь устанавливалась сносная температура и исчезала мошкара. То же самое происходило в течение единственного вечернего часа. В остальное время был сущий ад: либо отсутствие мошкары, но жара, помноженная на дикую влажность, либо спасительная прохлада, наполненная мириадами кровососущих насекомых.
Меж тем «конторский» самолет снижался и маневрировал перед посадкой.
Гурьев поглядывал в правый иллюминатор на береговую черту и привычно выстраивал план на ближайшие сутки…
«Хотя какие уж теперь планы, – закинув на плечо сумку, спускался он по трапу. – С этого часа от меня мало что зависит».
В полусотне метров от перрона дожидались две машины с дипломатическими номерами. К прибывшей группе спешил мужчина лет сорока в джинсах и белой футболке.
– Вице-консул Коротаев Игорь Владимирович, – представился он, сняв темные очки.
– Командир группы капитан Гурьев.
– Прошу занимать места в автомобилях. Инструкции получите по дороге…
Спецназовцы набили скарбом багажники и расселись в салоны двух авто. Захар устроился на заднем сиденье той машины, куда запрыгнул дипломат.
– План таков. До наступления темноты ваша группа будет находиться на территории консульства, – монотонно вещал тот. – У нас, конечно, не посольство – в столице Гвинеи условия получше. Тем не менее все необходимое есть: небольшая кухня, душевая, две комнаты отдыха, кондиционеры, телевизоры, прохладительные напитки…
Городок Бата мало отличался от других африканских городов.
Где-то вдали виднелись многоэтажные дома, а периферия пестрела разноцветьем скромных низеньких домишек. Ни тротуаров, ни нормальных дорог. Вдоль обочин сотни магазинчиков, ларьков, кустарных мастерских, базаров…
– Что потом? – поинтересовался Гурьев.
– К полуночи я отвезу вас за северную окраину города – там есть тихое местечко на побережье. Туда же в ноль сорок пять подойдет катер с нашего военного корабля. Моряки доставят снаряжение, обмундирование, оружие, боекомплект, медикаменты и сухие пайки на две недели.
– На две недели?! – истошно зашептал Генка.
– Подожди! – отмахнулся капитан. – Пакет переслали?
– Да, сегодня получили дипломатической почтой.
Временное пребывание в российском консульстве ничем не отличалось от вчерашнего дня, проведенного в отеле Дамаска. Вначале бойцы по очереди сполоснулись в душе, затем соорудили нехитрый обед и, перекусив, завалились спать. Каждый догадывался: если поздно вечером группе доставят снаряжение, то ночка предстоит беспокойная. Скорее всего, придется топать по джунглям в сторону государственной границы Кенберуна.
Под вечер снова потянулись на маленькую кухню, где имелась микроволновая печь, кофеварка и холодильник. Правда, полностью голод утолить не получилось – запасов провианта на кухне было немного. Затем по спутниковым телеканалам смотрели новости из России, пока не появился Коротаев.
– Ну, что, отдохнули? – заглянул он в комнату, где поселился Гурьев.
– Да, вполне, – поднялся тот с кровати.
– Предлагаю подкрепиться – я кое-что привез. И будем собираться. Двенадцатый час.
Спецназовцы зашевелились, натягивая футболки, зашнуровывая обувь и закрывая замки-молнии дорожных сумок.
На кухне их ждал приличный ужин, состоящий из горячих жареных цыплят, местных хлебных лепешек, похожих на лаваш, зелени, фруктов и коробок с разнообразными соками.
Покончив с трапезой, все дружно вышли на улицу. У входа в консульство поджидали те же автомобили.
– Далеко ехать? – спросил Захар, укладывая сумку в багажник.
– Прилично, – негромко ответил вице-консул. – Нам порекомендовали выбирать местечко поближе к границе Кенберуна.
– Чтобы нам пришлось меньше топать?
– Типа того…
Спустя минуту автомобили с дипломатическими номерами ехали к северной окраине ночного города. В отличие от европейских или других крупных городов, Бата к этому часу казался вымершим. Ни нормального уличного освещения, ни яркой рекламы, ни прохожих, ни автомобильного движения.
«Это даже лучше, – подумал капитан. – Меньше свидетелей – меньше шансов засветиться…»
Автомобили проехали мимо аэропорта, куда днем прибыл «конторский» самолет. В аэропорту теплилась жизнь: подъезжали пассажиры, садились гражданские лайнеры…
Далее вдоль берега петляла лента асфальтовой дороги. Мимо изредка мелькали крохотные селения.
– Утанде, Буадибе, Буэмбо, Матунго… – озвучивал названия Коротаев.
Все то время, что машины мчались по трассе, слева плескались волны океана. Берег то отдалялся, то приближался…
Не доезжая до очередного населенного пункта, автомобили остановились и, приняв вправо, заехали в кустарник, за которым в свете фар виднелись густые джунгли.
Не доезжая до очередного населенного пункта, автомобили остановились и, приняв вправо, заехали в кустарник, за которым в свете фар виднелись густые джунгли.
Сверившись по навигатору, вице-консул уверенно сказал:
– Мы на месте. По левую сторону океан, справа – за узкой речушкой – территория Кенберуна.
– Сколько до речушки? – справился Гурьев.
– Четыре с половиной километра. Держи пакет и фонарь. Условный сигнал – две длинные и две короткие вспышки.
– Понял. Вы дождетесь моряков?
– Нет, будет лучше, если мы исчезнем раньше.
– Тогда давайте прощаться…
Развернувшись, обе машины уехали в направлении города.
Берег океана был в трехстах метрах левее дороги. Быстро пройдя подлеском, группа вышла на песчаный пляж.
Гурьев огляделся, посмотрел на часы. Вернувшись к кустам, бросил на песок сумку.
– Кажется, здесь. Располагайтесь. Будем ждать.
Сидякин плюхнулся на бугор под кустом.
– Как себя чувствуешь, Гена? – присел рядом Захар.
– Не знаю… – оглянулся тот по сторонам. – Если честно, немного не по себе. Страшновато.
– Не переживай. С новичками это бывает.
Моряки с БПК «Адмирал Кочеров» оказались настоящими профессионалами. Во-первых, двигатель катера они заглушили в паре миль от берега и дальше шли на веслах, дабы никто из местных жителей случайно их не услышал. Во-вторых, штурман сумел вывести катер точно к месту встречи.
– Идут! – негромко доложил снайпер, указывая в черноту океана.
Захар с минуту до рези в глазах пытался различить хоть что-то в однообразном темном мареве прибоя, пока не заметил постепенно увеличивающееся в размерах пятно.
– Молодец, Валерка. Всем бы нам твое зрение, – похвалил он и, подняв фонарь, подал световой сигнал.
Моряки ответили.
– Гена, останешься возле сумок. Остальные к берегу.
Спецназовцы бегом пересекли песчаный пляж, вошли по колено в воду и подтащили ближе к берегу катер.
– Здорово, пехота! – поприветствовал старший офицер команды.
– Привет, флотские!
– Мы тут гостинцы для вас доставили. Готовы принять?
– А то!..
Работа закипела без раскачки и промедления. Встав цепочкой, бойцы передавали загруженные ранцы, жилеты, оружие, боеприпасы, связанное в тюк обмундирование, обувь…
– Кажется, все, – вытер с лица пот морской офицер.
– Спасибо, парни, – поблагодарил Гурьев. И поторопил: – Шуруйте обратно. Не дай бог, морской патруль нагрянет.
Спецназовцы дружно столкнули катер с отмели, и матросы налегли на весла.
– Удачи вам!
– И вам не хворать.
Плавсредство медленно и бесшумно растворилось во мгле. А бойцы группы, похватав присланное снаряжение, бросились к кустам, где поджидал перепуганный вирусолог…
Глава 15
Кенберун, шестьдесят пять километров южнее Аузура
12–19 июля
Предоставленный Тейлором самолет для перелета через Атлантику был чрезвычайно удобным и комфортабельным, к тому же в столице Мавритании группа Мартинеса неплохо отдохнула. Усталости от путешествия не чувствовалось, и в течение первых суток доктор с помощницей и ассистентом просто обживали модуль: готовили пищу, смотрели англоязычные телеканалы, спали в своих комнатах…
Утром следующего дня вирусологи принялись за работу.
Для начала они занялись лабораторией: продезинфицировали помещение, проверили вентиляцию, подправили освещение, распаковав вещи, загрузили в шкаф препараты, стерилизовали инструменты. Расставили по местам оборудование – стерилизатор для инструментов, широкогорлые банки с дезинфицирующим раствором, бак с крышкой для зараженного материала, гомогенизатор для измельчения тканей, магнитные мешалки, микроскопы, центрифуги различной мощности, термостаты, сосуды Дьюара с жидким азотом, газовые горелки…
Затем бригада взялась за изолированный бокс, где предстояло работать с вирусом. Врачи установили бактерицидные лампы, внимательно осмотрели толстый целлофан, которым были обклеены стены, пол и потолок, проверили плотность закрытия двух дверей, образующих между собой небольшой шлюз – предбоксник, предназначенный для облачения в дополнительную изолирующую одежду. И завершили подготовку тщательной дезинфекцией обоих помещений.
– Не пора ли пообедать? – предложил Харрис, глянув на часы.
– Пора, – согласился доктор. – Но теперь, коллеги, когда все готово к работе, дорог каждый час. До обеда мы должны ввести в наших подопытных «кроликов» вирус.
Пока Эмма надевала защитный костюм и готовила необходимые компоненты, Генри отправился к охране за тремя порциями приготовленного для «кроликов» обеда.
Вернувшись, поставил на лабораторный стол котелок с кашей, миску с лепешками и двухлитровую пластиковую бутылку с обычной пресной водой.
Мартинес уже стоял у двери, держа в руках стальной термос со штаммом вируса.
– Только воду? – справился ассистент.
Доктор кивнул.
Генри подхватил бутылку и постучал в дверь изолированного бокса:
– Эмма, ты готова?
– Да.
– Открывай!
Приоткрыв дверь, помощница приняла термос с бутылью.
Шумно выдохнув, Мартинес направился к выходу, на ходу вынимая из кармана пачку сигарет.
– Надеюсь, все получится, – пробормотал он, постукивая тростью по грубым половым доскам.
После обеда Генри трижды заглядывал в «тюремную камеру» и, возвращаясь в лабораторию, докладывал с довольной физиономией:
– Пьют!
– Еще бы не пить, – ухмылялся доктор. – У нас работает кондиционер, а у них невыносимая духота.
В шесть вечера по приказу Мартинеса охранники привели в лабораторию Афри Кобу. Обследовав его, Эмма не нашла в организме каких-либо изменений.
– Ведите женщину, – распорядился доктор.
У Рамлы наблюдалось легкое головокружение, в остальном же она чувствовала себя нормально.
А вот семилетний Уче покачивался и дважды едва не упал, пока Эмма слушала сердцебиение, осматривала кожные покровы, зрачки и проверяла реакцию.
– Все верно, – довольно поглаживал набалдашник трости Мартинес. – Афри – самый крепкий, и вирус овладевает его организмом медленнее. Женский организм немного слабее. А детский – самый восприимчивый. Не удивлюсь, если завтра мальчишка не сможет встать на ноги…
Второй день прошел в штатном рабочем режиме, предусматривающем постоянное наблюдение за подопытным «материалом». Каждый час кто-то из помощников Мартинеса в сопровождении вооруженного охранника входил в «тюремную камеру» и производил обследование мужчины, женщины и ребенка.
Вирус работал как часы, действуя на всех «кроликов» абсолютно идентично: слабость, повышение температуры, головокружение, частичная потеря ориентации.
– Наш «Грион» работает превосходно! – восторгался Мартинес, записывая результаты в тестовый файл на портативном компьютере, а затем дублируя записи в журнал. – Все, как я и предполагал: вестибулярная атаксия при поражении периферического вестибулярного аппарата, кохлеовестибулярного нерва, вестибулярных ядер и путей ствола мозга.
– Вы правы, – поддакивала Эмма. – Атаксия у всех троих проявляется посредством головокружения, нарушения равновесия при ходьбе, в положении стоя и сидя.
– Плюс характерная тошнота с рвотой, усиление головокружения и неустойчивости при движениях головой. Кстати, Генри, что у них с конечностями?
– Атаксии в конечностях нет, суставно-мышечное чувство сохранено.
– Замечательно. Так и запишем… – быстро стучал по клавишам доктор.
Утро третьего дня преподнесло бригаде Мартинеса неприятный сюрприз.
Глядя на заболевшего ребенка и ослабевшую жену, Афри заподозрил неладное. Он и сам в последние дни ощущал недомогание, однако по утрам состояние улучшалось. Зато сын с каждым часом чувствовал себя все хуже и хуже.
Кобу несколько раз подходил к решетке, стучал и звал охрану. Те появлялись, выслушивали просьбы о помощи и… уходили.
К шести утра, убедившись в том, что помогать больному ребенку никто не намерен, охотник перешел к решительным действиям. Снова постучав через решетку в дверь, он дождался охранника, но на этот раз ни о чем просить не стал. Схватив за камуфлированную куртку, Афри несколько раз припечатал его к решетке, сорвал с пояса связку ключей и стал отпирать замок. На шум прибежал второй охранник и предотвратил побег, после чего бедного охотника сбили с ног и начали избивать.
Экзекуцию остановил Мартинес.
– Прекратить!! – крикнул он, выглянув в коридор. – Немедленно прекратить!
Охранники нехотя подчинились, оставив в покое лежащего Афри, снова заперли решетку и прикрыли дверь.
– Для чистоты эксперимента мне нужен абсолютно здоровый «материал»! – спустя минуту выговаривал доктор старшему охраны. – Чтобы это было в первый и последний раз!