– Какой? – насторожился сапожник.
– Я ищу одного парня.
– Всего одного? – по толстым губам Мойши скользнула усмешка. – Приходи днем на торжок, и ты найдешь их дюжину дюжин.
Глеб пропустил неуклюжую шутку сапожника мимо ушей.
– Несколько дней назад ты сладил одному парню новые яловые сапоги, – снова заговорил он. – И я...
– Я многим парням сшил сапоги, – прищурил темные глаза Мойша. – А что, кто-то жаловался на мою работу?
Глеб качнул головой:
– Нет. Просто я ищу этого парня. Ты должен был его запомнить.
– Да ну? – Мойша хмыкнул. – И чего ради?
– Он заплатил тебе серебром, – сказал Глеб. – И при этом не торговался, а сразу дал цену, которую ты ему назвал.
Сапожник прищурил темные глаза.
– Я понял, о ком ты говоришь, охотник, – сказал он. – Но зачем тебе понадобился этот парень?
– Он задолжал мне денег.
– Вот оно что. – Мойша понимающе кивнул. – Что ж, это дело святое. По моему разумению, не стоит брать взаймы, если не сможешь отдать. Выходит, этот парень расплатился со мной твоими деньгами?
Глеб усмехнулся:
– Выходит, что да.
Обувщик качнул головой и насмешливо проговорил:
– Ну и ну. Я тебе сочувствую, охотник. Но, видишь ли... Очень давно я взял себе за правило не вмешиваться в чужие дела.
– Это очень хорошее правило, – вынужден был признать Глеб.
Глаза сапожника лукаво блеснули.
– Именно так! И главное, оно уже не раз спасало мне жизнь.
– Правда? – Глеб опустил пальцы на рукоять меча. – На этот раз может и не спасти.
Сапожник взглянул на меч и сглотнул слюну. Морщины на его смуглом левантийском лице стали глубже.
– А что, если я кликну княжьих охоронцев? – тихо прокартавил он.
Глеб посмотрел на обувщика так, что голова его стала погружаться в плечи. А потом небрежно обронил:
– Попробуй.
Еще несколько секунд Мойша раздумывал, поглядывая на Глеба снизу вверх темными глазами и силясь понять, пусты ли его угрозы, или их стоит воспринимать всерьез. В конце концов он вздохнул и сказал:
– Не вижу смысла рисковать своей жизнью ради пары сапог. Пусть даже слаженных из отличной кожи. Спрашивай, охотник, я отвечу на твои вопросы.
– Опиши мне этого человека, – потребовал Глеб.
Мойша нахмурил лысоватый лоб и задумчиво проговорил:
– Ростом пониже тебя. Сложения... Да самого обычного. Лицо круглое, глаза... Не то черные, не то темно-синие. Странные это были глаза. Смотрит на тебя – а будто бы мимо.
– Когда ты его в последний раз видел?
– Недавно. – Мойша усмехнулся. – За четверть часа до твоего прихода.
– Что? – Глеб почувствовал, как на скулах у него натягивается кожа. – Где?
– Да тут, неподалеку. Вышел я во двор по нужде, гляжу – идет. Серьезный, хмурый, руки – в карманах кафтана, и по сторонам не смотрит. Прошел мимо околицы и побрел дальше – к дому Капицы Рыжего.
Глеб перевел дух. Наконец-то события стали приобретать нормальные очертания.
– Капица Рыжий все еще сдает комнаты постояльцам? – сухо спросил он.
Обувщик кивнул:
– Сдает. Только желающих нынче мало. Да и дом его совсем обветшал, не каждый решится в таком жить.
– Благодарю тебя, обувщик. В следующий приход обязательно закажу тебе новые ичиги. И сам подберу тебе лучшую оленью кожу. А пока... – Глеб достал из кармана несколько медных монеток и положил их на стол. Затем повернулся, чтобы идти к двери, но тут Мойша окликнул его:
– Погоди, охотник!
Глеб остановился.
Мойша раздумчиво потеребил пальцами отвислую нижнюю губу и пробормотал, искоса поглядывая на Глеба:
– Сказать – не сказать?
Глеб молчал, выжидая, чем закончится размышление сапожника.
– Хорошо, – сказал наконец тот. – По виду ты похож на порядочного человека, хоть и угрожал мне мечом.
– Я бы не причинил тебе вреда, – заверил Глеб.
Обувщик усмехнулся.
– Ты и сам этого не знаешь. Ну, да бог с ним, с мечом. Как я тебе уже сказал, я видел этого парня. А пока я подвязывал штаны и обтирал снегом руки, мимо околицы прошел кое-кто еще.
– И кто же? – нетерпеливо спросил Глеб.
– Девка, закутанная в черный платок. А с ней Белозор Баска и пятеро его головорезов.
Голос Глеба дрогнул, когда он спросил:
– Это все?
Мойша кивнул. Глеб повернулся и торопливо выскочил из обувной лавки.
На улице он достал из кармана берестяную коробку, в которой хранил бурую пыль, соскребанную из кармана штанов, сунул в нее палец и облизал его. Несколько секунд Глеб выжидал, прислушиваясь к своему телу и к своей душе. Затем облегченно вздохнул и хрипло пробормотал:
– Отпустило.
3
Хрупкий, тонкий лед похрустывал под ногами, заставляя Глеба досадливо морщиться. Надо бы идти потише, но времени на предосторожности у Глеба не было.
Вот и дом Капицы Рыжего – темный, ветхий, невзрачный, похожий на груду полусгнивших бревен. Ни на первом, ни на втором этажах нет ни огонька, ни блика.
Глеб шагнул к двери.
И тут наверху кто-то вскрикнул. Раздался грохот ломаемой ставни, и на землю с высоты второго этажа рухнул человек.
Глеб ворвался в дом и быстро взбежал по узкой лестнице наверх. Внутри царила полная тьма, поэтому, когда наверху послышался треск, Глеб, не видя источника этого шума, отпрянул к стене и сгруппировался.
Чья-то тяжелая туша повалилась на Глеба, сбила его с ног и увлекла за собой вниз по ступенькам. Перекувыркнувшись несколько раз, Глеб ударился затылком о край ступени.
Когда он пришел в себя, тяжелая мертвая туша все еще лежала на нем. Глеб уперся в нее руками и спихнул со своей груди. Затем тяжело поднялся на ноги. Обшарил себя и убедился, что кобура с ольстрой и меч на своих местах.
Шум наверху уже стих. Глеб поправил кобуру, поморщившись от острой, обжигающей боли в плече, и побежал наверх.
Пролет. Еще один. Вот и распахнутая, болтающаяся на сорванных петлях дверь. Глеб выхватил из кобуры ольстру и осторожно вошел в темную комнату. Тишина здесь царила полная.
– Эй! – негромко окликнул Глеб и тут же скользнул в сторону, опасаясь стрелы или метательного ножа.
Его правая нога проехалась по чему-то скользкому, и он едва не повалился на пол, с трудом удержав равновесие.
– Первоход... – отозвался тихий, сдавленный голос. – Зажги свечу... Она на столе.
Глеб пошарил руками в темноте и наткнулся на стол. Деревянный подсвечник с сальной свечой стоял прямо в центре столешницы. Щелчок зажигалки – и комната озарилась неверным, желтым, подрагивающим светом.
– Глеб, я здесь!
Диона приподнялась с пола. Глеб хотел броситься к ней, но она жестом остановила его:
– Нет, Глеб.
Глеб замер на месте и быстро обежал взглядом комнату. Рот его раскрылся, а из гортани вырвался хриплый вздох изумления.
– О, боги, – тихо выдохнул Глеб, стискивая в пальцах ольстру.
Картину, открывшуюся его глазам, в полной мере можно было назвать ужасной. Весь пол в комнате был залит кровью. Белозор Баска лежал на кровати, уставившись в потолок вытаращенными от ужаса глазами. Одного взгляда на главаря разбойников хватило, чтобы понять, что он мертв.
Тело Белозора походило на мумию, а на его губах, медленно оседая, подрагивала субстанция, похожая на черную слизь.
Глеб отвернулся и посмотрел на три трупа, лежащих на полу. Один из них был буквально выпотрошен. Два других представляли собой такое же неописуемо жуткое зрелище, как и труп Белозора. Ссохшиеся тела, выкатившиеся из орбит глаза, черная пена на приоткрытых губах.
Диона поднялась на ноги, поправила на голове черный платок, закрывающий половину ее лица, и проговорила дрожащим голосом:
– Он убил их всех.
– Кто? – хрипло спросил Глеб. – О ком ты говоришь, Диона?
– Я... не знаю, кто он. – Голос Дионы подрагивал и сбивался, но она изо всех сил старалась говорить спокойно. – Я выследила его у торжка. Довела до постоялого двора и запомнила комнату. А потом пошла к Белозору и рассказала ему об этом парне. Это я привела их сюда, Глеб... Я привела.
Плечи Дионы задрожали. Глеб шагнул к ней, но Диона вскинула руку в защитном жесте и попятилась:
– Нет, Глеб! Не подходи ко мне!
– Ты сказала, что он убил их. Как он это сделал?
– Они схватили его и стали избивать. А потом... Глеб, я даже не успела ничего понять. Он выхватил у Вратки меч и распорол ему живот одним ударом. Потом выбросил в окно Горана, а здоровяка Дубка швырнул на лестницу, как тряпичную куклу. Я хотела пырнуть его кинжалом, но он ударил меня кулаком и повалил на пол. В глазах у меня помутилось. А когда я очнулась, то услышала, как ты зовешь меня.
– Это все, что ты помнишь?
Диона кивнула:
– Да.
– Нужно убираться отсюда. – Глеб снова глянул на труп Белозора и отвел глаза. – С минуты на минуту в дом нагрянут княжьи охоронцы. Идем!
Он протянул Дионе руку, но она не взяла ее, а сама, с содроганием ступая по залившей пол крови, зашагала к двери.
4
– Мы пришли.
4
– Мы пришли.
Диона удивленно подняла голову:
– Это кружало?
– Да.
– Ты теперь живешь здесь?
– Да. Снял комнатку пару часов назад. Идем!
И они зашагали в кружало.
– Привет, здоровяк! – поприветствовал Глеб целовальника.
– И тебе не болеть, странник! – откликнулся детина, протирая сухой тряпкой глиняные кружки.
Введя Диону в комнату, Глеб зажег лучину и закрыл дверь на засов. Затем усадил Диону на постель и потянулся в карман за самокрутками и зажигалкой.
– Все куришь? – улыбнулась обескровленными губами Диона.
Глеб качнул головой:
– Нет. Теперь все гораздо хуже.
Он открыл коробку, макнул палец в остатки бурой пыли и слизнул их языком. Затем убрал коробку в карман и взглянул Дионе в глаза.
– Диона, я буду говорить с тобой только о деле.
– Хорошо, – тихо отозвалась она.
– Мы с тобой знаем, что ходок Дивлян снимал у Дулея Кривого комнатку на паях с каким-то парнем. Дивлян умер. Смерть его была ужасной и странной. В комнате Дивляна дознаватель обнаружил тайник, а в нем – крынку с серебром. Это – факты. А дальше пойдут предположения. Скорее всего, пока Дивлян горбатился на пристани, таская по сходням мешки с мукой, его сосед ходил в Гиблое место за бурой пылью. Но потом эти двое что-то не поделили, и сосед убил Дивляна. Сделал он это странным способом. – Глеб облизнул губы и продолжил, чуть понизив голос: – На мой взгляд, способ этот ясно говорит, что мы имеем дело не с человеком.
Веки Дионы тревожно дрогнули под надвинутым на глаза платком.
– Откуда же взялся этот парень? – тихо спросила она.
– Я думаю, что Дивлян притащил его из Гиблого места. Какое-то время Дивляну удавалось его контролировать. Но потом... Потом случилось то, что случилось. – Глеб провел рукою по длинным растрепанным волосам и продолжил: – Труп Дивляна обнаружил хозяин постоялого двора. Он услышал крик, подумал, что ходок напился, и отправился к Дивляну, чтобы заставить того заткнуть рот. Видимо, хозяин спугнул убийцу, и тот не успел забрать из тайника свое серебро.
– А может быть, и не хотел, – тихо проговорила Диона.
– Что? – не понял Глеб.
– Может быть, Дивлян заставлял его ходить в Гиблое место, таскать бурую пыль и менять ее на серебро.
Глеб нахмурился.
– Ты хочешь сказать, что этот... что эта тварь была у Дивляна в услужении?
– Возможно.
Глеб обдумал слова Дионы и кивнул.
– Да. Исключать подобное не следует. Но продолжим наши рассуждения. Парень убил Дивляна, потом наведался к его болтливой подружке Ведане и прикончил ее. Таким образом, он избавился от свидетеля. Потом он снял комнатку в доме Капицы Рыжего.
– Зачем? – спросила, сдвинув брови, Диона. – Почему он просто не вернулся в Гиблое место?
– Не знаю. Но подозреваю, что он не закончил свои дела. – Глеб поморщился и осторожно потер пальцами левое плечо. – Люди Белозора нагрянули к нему, но он легко разделался с ними. Не знаю, с какой тварью мы имеем дело, но сила у нее явно нечеловеческая.
Глеб опустил руку и, сжав зубы, слегка подвигал левым плечом. Затем перевел дух и продолжил:
– В этом деле есть еще одна тайна. Как мы с тобой знаем, Дивлян ходил в Гиблое место по поручению Бавы Прибытка. Так?
– Так.
– Я был у Бавы, но не смог ничего узнать. Проклятый купец...
– Глеб, – тихо перебила Диона, – я знаю, зачем Бава посылал Дивляна в чащобу.
Даже в тусклом свете лучины было видно, как напряглось и вытянулось лицо Глеба.
– Знаешь?
– Да. Видишь ли... – Диона покусала губы, словно все еще сомневалась в полезности того, о чем собиралась рассказать. – Видишь ли, – снова начала она, – ходят слухи о чудно́й вещи, которая появилась у Бавы Прибытка. Говорят, ему эту вещь принес Дивлян, но Бава, забрав ее, не заплатил ходоку ни медяшки и вышвырнул его со двора.
– Вот оно что. – Глеб хрипло перевел дух. – И что это была за вещь?
Диона вздохнула и удрученно покачала головой:
– Этого я не знаю. И никто не знает. Люди Белозора напоили водкой одного из дикарей, которые охраняют Баву Прибытка, и тот проболтался. Сказал, что Бава держит эту вещь у себя в опочивальне, под десятью замками.
Глеб обдумал слова Дионы и небрежно проговорил:
– Не думаю, что это важно. Мало ли что там у него. Может быть, молодильный гриб. Или амулет удачи. Бава всегда был падок на такие вещи.
Диона вновь покачала головой:
– Нет, Глеб, это не просто амулет. Это что-то чудно́е и страшное. Что-то такое, что дарует человеку власть.
– Власть над чем?
– Не знаю, но это как-то связано с Гиблым местом. Бава сказал, что собирается сам отправиться в чащобу. Один, без ходоков и охоронцев.
Брови Глеба приподнялись от изумления, на губах появилась кривая усмешка.
– Ну, это полная ерунда. Бава не сумасшедший, чтобы замыслить такое.
– Я было и сама подумала, что все это пустая болтовня. Но вчера вечером дикаря, которого споил Белозор, нашли мертвым. Он висел на дереве с выколотыми глазами и отрезанным языком.
Некоторое время Глеб молчал, пораженный услышанным, затем хмуро проговорил:
– Да, дела. Значит, все это так серьезно.
– Похоже, что да, – тихо откликнулась Диона.
Глеб протянул руку и взял со стола кувшин. Наполнил глиняный стаканчик хмельным олусом и залпом опрокинул его в рот. Вытер губы рукавом куртки и глухо произнес:
– Выжженные рты, иссохшаяся кожа, вывалившиеся из орбит глаза... И эта отвратительная черная дрянь на губах. В Хлыни становится страшновато, верно?
Диона не ответила, лишь поправила быстрым, нервным движением платок на лице. Глеб вновь наполнил стаканчик, сжал его в побелевших пальцах и хрипло проговорил:
– Не знаю, что творится в этом проклятом городе, но я намерен это выяснить! И не завтра, а сегодня!
– Как? – робко спросила Диона.
Глеб усмехнулся и холодно ответил:
– Наведаюсь к Баве Прибытку. – Он выплеснул олус в рот и медленно облизнул губы.
Диона бесшумно вздохнула и спросила тихим, едва слышным голосом:
– Глеб, ты ведь понимаешь, как это опасно?
– Конечно. Но другого способа докопаться до правды я не вижу.
– Но этот способ есть.
– Что? – Глеб поднял взгляд от стакана и взглянул на Диону. – Какой?
Диона разомкнула губы и произнесла всего одно слово:
– Мамелфа.
Лицо Глеба потемнело. Он дважды в жизни встречался с этой жуткой ведьмой, похищающей человеческие сердца, и предпочел бы больше не видеть ее и не слышать о ней.
Заметив, как изменилось лицо Глеба, Диона поспешно добавила:
– Выслушай меня, прежде чем скажешь «нет». Ты ведь знаешь, что дом Мамелфы появляется из ниоткуда и исчезает в никуда.
– Я видел, как это бывает, – дрогнувшим голосом проговорил Глеб. – Чертова избушка просто растворилась в воздухе, оставив после себя выжженную пустошь. Там даже трава не росла.
– Все это так, – кивнула Диона. – Но я... – Она замолчала, словно набиралась духу для того, чтобы закончить фразу, и быстро договорила: – Я знаю, как вызвать Мамелфу.
Глиняный стаканчик с хрустом раскололся в пятерне Глеба.
– Диона, – медленно начал он, сверкая глазами, – я...
– Подожди, Глеб, – оборвала она. – Не горячись. Мамелфа знает все и обо всем. Для нее не существует вопросов, на которые она не смогла бы ответить. Что нам мешает встретиться с ней?
Глеб скрипнул зубами и отчеканил:
– Я скорее суну голову в пылающий очаг. Один взгляд этой твари разъедает душу сильнее, чем грязь из голодной прогалины.
– Но у нас нет другого способа, – тихо возразила Диона.
Глеб мотнул головой:
– Я так не думаю. Я припру Баву к стене и заставлю его обо всем рассказать.
Диона сжала в пальцах рукавицу и покачала головой.
– Ты не вернешься оттуда, Глеб.
– Глупости, – небрежно проговорил он. – Эти ребята не ожидают, что я снова к ним заявлюсь. Я застану их врасплох.
Диона поднялась с лавки.
– Мне пора, Глеб. Не провожай меня.
– Как? – проговорил он удивленно. – Разве ты не останешься?
– Не хочу быть тебе обузой. И не хочу торчать в этой комнате, пока ты ходишь в гости к Баве.
– Но в городе опасно!
– Не опаснее, чем в твоей каморке, Глеб.
Он глянул на Диону исподлобья и отрывисто спросил:
– Где мне тебя найти?
– Я сама тебя найду. Прощай, Глеб. Пусть светлые боги Семаргл и Хорс помогут тебе.
Диона повернулась, стремительно вышла из комнаты и быстро зашагала по коридору, опасаясь, что Глеб кинется за ней вслед. Но опасения ее оказались напрасными. Глеб не вышел из комнаты.
Когда Диона проходила мимо стойки целовальника, молодой купец повернулся к ней и весело проговорил:
– Эй, красавица! Не хочешь развлечься?
Диона остановилась и открыла ему свое лицо. Купец издал горлом сдавленный звук и слегка побледнел.
– Ну? – спросила Диона. – Ты все еще хочешь со мной развлечься?
– Ступай от меня прочь, нелюдь! – хрипло пробормотал купец и осенил себя знаком против нечистых сил.