– Расскажи ему, Баккус, расскажи!
– Ну, мы нагнали уже целую бочку. – Ван Некк излучал самодовольство, остальные тоже сияли. – Рис и фрукты, залитые водой, бродят около недели, а потом немного колдовства – и пожалуйте вам! – Толстяк захохотал и с удовольствием почесался. – Конечно, хорошо бы выдержать его годик-другой, но мы выпиваем его быстрее, чем… – Он не договорил. – Вам не по вкусу?
– О, прости, грог замечательный. – Блэкторн заметил вошь в редких волосах ван Некка.
Ян Ропер спросил вызывающе:
– Ну, а вы, капитан? У вас все прекрасно, не так ли? Как идут дела?
Посыпался град вопросов – и тут же иссяк, когда Винк гаркнул:
– Дайте же ему возможность сказать!
Тут прорезался счастливый голос:
– Боже, когда я увидел вас у двери, капитан, то чуть не принял за одну из этих обезьян. Честно-честно!
Раздался одобрительный гул голосов. Ван Некк прервал его:
– Это правда. Проклятые кимоно – вот уж глупость! Вы похожи на женщину или на одного из этих полумужчин. Гнусные содомиты, черт побери! Среди японцев полно мужеложцев, ей-богу! Один все бегал за Кроком… – Крики и похабные шуточки перебили ван Некка. – Вам нужна человеческая одежда, капитан. Послушайте, мы же принесли сюда весь ваш гердероб! В Эдо мы приплыли на «Эразме». Они отбуксировали его сюда и разрешили нам взять с собой на берег одежду – ничего, кроме нее. Мы прихватили и вашу – они позволили – и сохраняем ее для вас. Там целый мешок вещей – все ваше морское платье. Сонк, сходи за ним, а?
– Конечно, схожу, но попозже, а, Баккус? Мне не хочется ничего пропустить.
– Ладно уж.
Тонкая усмешка Яна Ропера показалась Блэкторну очень ехидной:
– Мечи, кимоно – все как у настоящего язычника. Может, вы теперь вообще предпочитаете все языческое, а, капитан?
– В их одежде прохладнее, удобней, чем в нашем платье, – смутился Блэкторн. – Я уже и забыл, когда одевался по-другому, – столько всего случилось… Мне давали носить только кимоно, вот я и привык. Никогда по-настоящему об этом не задумывался. Нет, правда, их одежда намного удобнее.
– А мечи настоящие?
– Да, конечно, почему им не быть настоящими?
– Нам не дают оружия! Никакого оружия! – Ян Ропер, казалось, злился. – Почему вам разрешают его носить? Словно какому-нибудь самураю…
Блэкторн расхохотался.
– Ты не изменился, Ян Ропер, не так ли? Все такой же святоша? Ну, всему свое время, мы еще поговорим о моих мечах, а сначала хорошие новости для вас. Послушайте, скоро мы снова выйдем в море.
– Боже мой, что вы имеете в виду, капитан? – оторопел Винк.
– Именно то, что сказал.
Грянул рев ликования, на Блэкторна вывалили новый ворох вопросов и восклицаний:
– Я говорил, что мы выберемся!
– Я говорил, что Бог на нашей стороне!
– Дайте ему сказать – пусть капитан расскажет!
Наконец Блэкторн поднял руку. Он показал на женщин, которые стояли на коленях, не смея шелохнуться, и словно бы съежились, когда на них обратили внимание:
– Кто они?
Сонк рассмеялся:
– Это наши подстилки, капитан. Шлюхи, и дешевые, ей-богу. Стоят не больше пуговицы в неделю. Тут рядом их целый дом. И еще много в деревне.
– Они свиристят, как горностаи, – вмешался Крок.
А Сонк возразил:
– Они хоть маленькие и болтливые, но зато здоровые – никакого сифилиса. Не хотите ли вы размяться, капитан? У нас у всех свои койки, мы не обезьяны – у каждого своя койка и комната…
– Попробуйте толстозадую Мэри, капитан. Она как раз для вас, – предложил Крок.
Всех перекрыл голос Яна Ропера:
– Капитан не хочет ни одной из наших шлюх – у него есть своя. Так, капитан?
Все оживились:
– Правда, капитан? У вас есть баба? Ну, расскажите нам, а? Эти макаки заткнут за пояс всех красоток Старого Света, не так ли?
– Расскажите нам о своих шлюхах, капитан. – Сонк опять почесал искусанное вшами место.
– Тут можно много чего рассказать, но это дело личное. Чем меньше ушей, тем лучше, не так ли? Отправьте куда-нибудь своих женщин, и мы поговорим более откровенно.
Винк ткнул в них большим пальцем:
– Проваливайте, хай?
Женщины поклонились, пробормотали слова благодарности, извинились и вышли, тихонько закрыв за собой дверь.
– Сначала о корабле. Это невероятно. Я хочу поблагодарить вас – за все, что вы сделали, – и поздравить. Когда мы вернемся домой, я потребую, чтобы вам утроили наградные за ваши старания, а эти деньги составят… – Он осекся, заметив, что все удивленно смотрят друг на друга: в чем дело, про что это толкует капитан?
Ван Некк сконфуженно признался:
– Это не мы, капитан. Это сделали люди короля Торанаги. Все они. Винк только показывал им что да как, а мы ничего не делали…
– Что?!
– Нас не пускали на борт сначала. Кроме Винка, на борт не пускали никого, а он поднимался туда раз в десять дней или около того. Мы ничего не делали…
– Только один он, – подтвердил Сонк. – Йохан показал им.
– Но как ты объяснялся с ними, Йохан?
– А есть один самурай, который говорит по-португальски, так мы с ним и объяснялись – довольно прилично понимали друг друга. Этому самураю, Сато-сама, было поручено заниматься кораблем, когда мы оказались здесь. Он спросил, кто из нас моряки. Мы назвали Гинселя – правда, он больше по парусной части, – меня и Сонка, который…
– …самый плохой кок из всех.
– Заткнись, ради бога, Крок!
– Паршивец, ты не выучился стряпать на берегу, так устроился на корабль, ей-богу!
– Перестаньте, вы оба! – велел Блэкторн. – Продолжай, Йохан.
Винк продолжал:
– Сато-сама спросил меня, что с кораблем. Я объяснил ему, что корабль надо килевать и чистить, а также ремонтировать. Сказал им все, что знал, и они занялись судном. Они неплохо справились с килеванием, почистили дно, выскребли его, как дом какого-нибудь принца. Самураи командовали, остальные обезьяны работали как каторжные – сотни этих содомитов. Черт побери, капитан, вы никогда не видели таких работников!
– Это верно, – согласился Сонк, – работали они как каторжные!
– Я делал все, что мог, до того дня… Боже мой, капитан, вы правда думаете, что нам позволят отплыть?
– Да, если мы будем терпеливы и если…
– …если того захочет Бог, капитан. Только тогда!
– Да-а, может быть, ты и прав… – протянул Блэкторн, подумав: «Ну и что с того, что Ропер фанатик? Он нужен мне, все они нужны. И помощь Бога». – Верно, помощь Бога нам не помешает. – Он повернулся к Винку: – А как днище?
– Чистое и гладкое, капитан. Они сделали все даже лучше, чем я мог подумать. Эти негодяи мастеровиты – как лучшие плотники, корабелы и канатчики в Голландии. Такелаж в порядке – полностью.
– Паруса?
– Полный набор смастерили из шелка – прочного, как парусина. И запасной. Сняли наши и точно скопировали, капитан. Пушки в полном порядке, лучшего не пожелаешь, и все снова на борту, там же и порох, ядра. Судно готово отплыть с первым приливом, и даже ночью. Прямо сегодня, если потребуется. Конечно, оно еще не проверено на ходу, мы не знаем, как поведут себя паруса, если ветер усилится или нагрянет шторм. Но я готов биться об заклад, заложив свою шкуру, что обшивка так же крепка, как в момент спуска на воду в Зёйдерзее. Даже лучше, потому что дерево выдержано, слава богу! – Винк перевел дыхание. – Когда мы выйдем в море?
– Через месяц. Или около того.
Они подталкивали друг друга локтями, переполненные радостью, и шумно провозглашали тосты за капитана и за «Эразм».
– А что вражеские корабли? Есть какие-нибудь поблизости? Как насчет добычи, капитан? – полюбопытствовал Гинсель.
– Полно́ – ты о таком и не мечтал. Мы разбогатеем.
Новые крики радости:
– Как раз вовремя!
– Разбогатеем, да? Я куплю себе замок!
– Боже мой всемогущий, когда я вернусь домой…
– Разбогатеем! Молодец, капитан!
– Перебить кучу папистов? Хорошо, – процедил Ян Ропер. – Очень хорошо.
– Какой у вас план, капитан? – задал вдруг вопрос ван Некк, и все сразу замолчали.
– Я перейду к этому через минуту. У вас есть охрана? Вам разрешают ходить когда и куда захочется?
Винк быстро начал:
– Мы можем свободно передвигаться по деревне, ну, может, на пол-лиги вокруг нее. Но нам нельзя выходить в Эдо и…
– …и пересекать мост! – возбужденно перебил Сонк. – Расскажи ему о мосте, Йохан!
– О, ради бога, я как раз и собирался сказать о мосте, Сонк. Ради бога, не прерывай! Капитан, вот там, в полумиле к юго-западу отсюда, есть мост, на нем пропасть всяких надписей. Вот до него нам и можно топать, дальше заходить нельзя. Киндзиру, ей-богу, – так говорят самураи. Вы понимаете, что значит киндзиру, капитан?
Блэкторн кивнул.
– А так мы можем ходить куда вздумается. Но только до ограды. Эта ограда – кругом, на расстоянии полумили… Боже мой, даже не верится – скоро домой!
– Расскажите ему о лекаре и о…
– Самурай прислал нам однажды лекаря, капитан. Нас заставили раздеться, и он нас осматривал.
– Да. Впору обделаться, когда какой-нибудь негодяй туземец глазеет на тебя голого.
– Больше, капитан, они не докучали нам, разве что…
– Эй, не забывай! Лекарь дал нам эту чертову молотую траву под названием ча – ее надо заваривать горячей водой – чистые помои! Мы ее выкинули. Когда болеем, старина Йохан пускает нам кровь – и все в порядке.
– Верно, – кивнул Сонк, – мы выбросили этот ча.
– Ну, вот так и было, за исключением…
– Здесь нам повезло, капитан. Не то что сначала…
– Это верно. Сначала…
– Скажи ему про инспекцию, Баккус!
– Я собираюсь к этому перейти. Ради бога, потерпите, не сбивайте! Как я могу что-то рассказать, если вы все молотите языками! Налейте мне выпить! – взмолился ван Некк и продолжал: – Каждые несколько дней сюда приходят самураи. Мы выстраиваемся снаружи, а они нас пересчитывают. Потом дают нам мешки с рисом и деньги, медную мелочь. Этого хватает на все, капитан. Мы меняем рис на мясо и другую снедь – фрукты и все остальное… И женщины делают все, что мы хотим. Сначала мы…
– Но так было не все время. Расскажи ему, Баккус!
Ван Некк сел на пол:
– Боже, дай мне силы!
– Что, плохо тебе, бедняга? – заботливо проворковал Сонк. – Лучше бы не налегал на спиртное, а то опять допьешься до чертиков, а? Он раз в неделю ловит чертей, капитан. Мы все – тоже.
– О господи, да помолчи ты! Дай мне рассказать все капитану…
– Это ты мне? Да я молчу как рыба… Я тебя не прерывал… На́ вот твой стакан!
– Спасибо, Сонк! Ну, капитан, сначала они засунули нас в дом в западной части города…
– Внизу, около самых полей.
– Черт возьми, тогда давай ты рассказывай эту историю, Йохан!
– Хорошо. О Боже, капитан, это было ужасно… Ни еды, ни выпивки, и эти чертовы бумажные дома – как будто живешь в поле. Ни помочиться, ни в носу поковырять – ничего не сделаешь, чтоб за тобой кто-нибудь не подсматривал, да? Чуть шум – тут же сбегаются все соседи, и уже самурай на крыльце, а кому нужно, чтобы вокруг слонялись эти мерзавцы, а? Они размахивали у нас перед носом своими мечами, вопили – требовали вести себя спокойно. Однажды ночью кто-то из наших уронил свечу, так эти обезьяны прямо обмочились! Боже мой, вы бы это слышали! Они примчались отовсюду с ведрами воды, проклятые Богом сумасшедшие, шикали, кланялись и ругались… Всего-то одна паршивая стена сгорела. А эти валом валили, прямо сотнями, как тараканы. Негодяи! Вы…
– Ага, дальше!
– Ты хочешь рассказать?
– Ну, Йохан, не обращай на него внимания. Он всего-навсего недоделанный кок.
– Что-что-о?..
– Ох, заткнись, ради бога! – Ван Некк поспешил продолжить рассказ: – На следующий день, капитан, они выпроводили нас оттуда в другой дом, у пристани. Там было так же плохо. Потом через несколько недель Йохан наткнулся на это место. Ему единственному из нас разрешали выходить, из-за корабля. Они каждый день забирали его и вечером приводили обратно. Он ходил на рыбалку – мы были всего в нескольких сотнях ярдов от моря. Лучше ты расскажи, Йохан!
Блэкторн почувствовал зуд в босой ноге и машинально почесал ее. Но стало еще хуже. Тут он увидел россыпь точек от блошиных укусов, а Винк гордо продолжал:
– Все так и было, как говорил Баккус, капитан. Я спросил Сато-сама, нельзя ли нам переехать, и он сказал: да, почему бы и нет? Они обычно отпускали меня ловить рыбу на одной из своих лодчонок, чтобы я мог убить время. Вот чутье и привело меня сюда, капитан. Учуял я запах крови!
Блэкторна осенило:
– Бойня! Бойня и дубильня! Вот оно что! – Он замолчал и побледнел.
– Что такое? В чем дело?
– Так здесь живут эта? Боже мой, ваши соседи – эта?
– А что тут плохого? – удивился ван Некк. – Верно, здесь живут эта.
Блэкторн отмахивался от москитов, заполонивших все пространство, по коже его побежали мурашки.
– Проклятые твари! Здесь же дубильня, да?
– Да. Несколькими улицами выше, ну и что?
– Ничего. Я почуял запах, но не узнал его – вот и все.
– А что не так с эта?
– Я… Я, дурак, не понял. Если бы видел мужчин, догадался бы по коротким волосам. А с женщинами никогда не знаешь… Извини. Ну, продолжай свою историю, Винк.
– Ну, тогда они сказали…
Ян Ропер прервал их:
– Подожди минутку, Винк! Так что тут такого, капитан? Что плохого в эта?
– Только то, что японцы считают их низшими существами. Они палачи, живодеры, имеют дело с трупами. – Он чувствовал, что на него смотрят все, особенно Ян Ропер. – Эта – живодеры, такая у них работа, – повторил он, пытаясь говорить как можно равнодушнее. – Они забивают старых лошадей и быков, имеют дело с мертвецами.
– Но что тут плохого, капитан? Вы сами не меньше дюжины раз хоронили людей, обряжали их в саваны, обмывали – мы все это делали, да? Мы сами разделываем мясо, это дело для нас привычное. А Гинсель – он был палачом. Что тут плохого?
– Ничего, конечно. – Блэкторн не кривил душой и все же чувствовал себя оскверненным.
Винк фыркнул:
– Эта – лучшие из всех язычников, которых мы встречали. Они больше похожи на нас, чем все остальные ублюдки. Нам чертовски повезло, что мы здесь, капитан. Всегда можно разжиться свежим мясом или жиром. Они дают нам все, и не надо ни о чем заботиться.
– Правильно. Если бы вы жили среди эта, капитан…
– Боже мой, да капитану пришлось жить среди других негодяев! Вот он и не понимает разницы. А не сходить ли за толстозадой Мэри, Сонк?
– Или Двухзадой?
– Нет уж, ну ее, старую шлюху! Капитану наверняка хочется чего-нибудь особенного. Давай спросим мама-сан…
– Бьюсь об заклад, он истосковался по настоящей жратве! Эй, Сонк, отрежь-ка ему кусок мяса.
– Вот еще грог…
– Трижды ура капитану!..
В этом веселом гвалте ван Некк хлопал Блэкторна по плечам:
– Вы дома, капитан, старина! Вы вернулись к нам, наши молитвы услышаны, и теперь все хорошо! Вы дома, старина… Слушайте, устраивайтесь на моей койке! Я требую!..
Блэкторн приветливо помахал рукой в последний раз. Из темноты с другого конца моста послышались ответные крики. Как только он отвернулся, его вынужденная сердечность испарилась; он обогнул угол, стража из десяти самураев шла за ним.
По дороге обратно в замок он погрузился в мучительные раздумья. Ничего плохого нет в эта, и ничего хорошего нет. С одной стороны, его команда, его люди, с другой – язычники, чужестранцы, враги…
Он плохо различал улицы, мосты и переулки, которыми проходил. И вдруг поймал себя на том, что сует руку под кимоно и чешется. Блэкторн тут же остановился как вкопанный.
– Эти чертовы грязные… – Он распустил пояс, содрал с себя промокшее от пота кимоно, брезгливо скомкал и бросил в канаву.
– Додзо, нан дэс ка, Андзин-сан? – обратился к нему один из самураев.
– Нани мо! Ничего, ей-богу! – Блэкторн двинулся дальше, держа мечи в руках.
– А! Эта! Вакаримас! Гомэн насай! – Самураи залопотали что-то между собой, но он не обращал на них внимания.
«Так-то лучше», – подумал он с облегчением, не замечая того, что почти раздет, – зато кожа перестала чесаться, когда он сбросил кимоно с набившимися туда блохами. «Боже мой, как бы я хотел прямо сейчас принять ванну!»
Он поведал команде о своих приключениях, но не обмолвился о том, что стал самураем и хатамото, что он в милости у Торанаги. Умолчал о Фудзико-сан. И Марико. Не заикнулся про Нагасаки и захват черного корабля, про самураев, которыми он будет командовать. «Это подождет, – сказал он себе устало. – Как и все остальное. Смогу ли я когда-нибудь рассказать им о Марико-сан?»
Деревянные подошвы его сандалий простучали по доскам Первого моста. Часовые-самураи, также полуголые, сидели в небрежных позах, пока не увидели его, а увидев, сразу же встали, вежливо раскланялись и напряженно следили за Блэкторном, пока тот проходил мимо. Им казалось невероятным, что чужеземец пришелся по сердцу господину Торанаге и – совсем уж невероятная вещь – удостоен звания хатамото и самурая. Никто из варваров не добивался подобных почестей.
У главных южных ворот замка его ждал еще один сопровождающий. Блэкторна проводили в дом, расположенный в пределах внутреннего кольца. Ему отвели комнату в одном из укрепленных, хотя и очень симпатичных гостевых домиков, но он вежливо отказался сразу же идти туда.
– Пожалуйста, сначала в баню, – сказал он самураю.
– Ах, понятно! Это очень предусмотрительно с вашей стороны. Банный домик вот там, Андзин-сан. Да, жаркий сегодня денек, не так ли? И я слышал, вы спускались к этим замарахам. Остальные гости в вашем домике оценят вашу предусмотрительность. Я благодарю вас от их имени.