— Катя, пожалуйста, я уже думал, что с формальностями покончено, — мягко упрекнул князь.
— Должна ли я напомнить вам, что нас никто друг другу не представил?
— Настаиваешь на соблюдении приличий? Прекрасно, — вздохнул он. — Дмитрий Петрович Александров.
— Вы забыли упомянуть свой титул, — напомнила Кэтрин. — Князь, не так ли?
Темная бровь вопросительно приподнялась.
— И это тебя не устраивает?
— Для меня это не имеет ни малейшего значения. Ну а теперь мне хотелось бы остаться одной, одеться и поскорее покинуть это место, если не возражаете, конечно.
— Но к чему спешить? У меня сколько угодно времени…
— Но у меня его нет! Создатель, меня держали здесь всю ночь! Отец с ума сойдет от тревоги!
; — Ничего страшного. Я пошлю кого-нибудь к нему, сообщить, что вы в безопасности, если, конечно, дадите мне адрес.
— Ни за что! Не хватает еще, чтобы вы знали, где меня найти! Надеюсь, что вижу этот дом и вашу светлость в последний раз.
Почему она сказала это? Дмитрий почувствовал, как сердце сжалось совершенно неожиданным сожалением. Он почему-то понял, что, будь у него время, стоило бы узнать эту женщину получше. Она была такой необыкновенной… первая, на кого не производили ни малейшего впечатления его титул, красота и богатство. Правда, Дмитрий чувствовал, что физически ее влечет к нему, но маленькой голубке не терпелось вылететь из клетки.
Дмитрий порывисто повернулся к ней лицом и спросил:
— Ты хотела бы побывать в России?
— Такое просто не заслуживает ответа, — фыркнула она.
— Осторожнее, Катя, или я начну думать, что не нравлюсь тебе.
— Но я вас совсем не знаю.
— По-моему, ты прекрасно знаешь меня.
— Не вас, а ваше тело, а это совершенно не одно и то же.
Мне известно ваше имя и то, что сегодня вы покидаете Англию. Это, пожалуй, все… нет, не правда. Я поняла также, что ваши слуги готовы на любое преступление, чтобы угодить вам.
— Ну вот, теперь мы добрались до сути дела. Возражаешь против способа, которым Владимир устроил нашу встречу. Вполне резонно. У тебя действительно не было иного выбора. Но, Кэтрин, и у меня тоже. Ну… это не совсем верно… я мог бы уйти отсюда и оставить тебя страдать.
Глаза Кэтрин гневно полыхнули при этом подчеркнутом напоминании о прошедшей ночи.
— Если думаете, что я поблагодарю за помощь, должна вас разочаровать. Я не так глупа и понимаю, почему мне подсыпали это омерзительное зелье. Они сделали это ради вас, поскольку я отказывалась согласиться с вашими планами на вчерашний вечер. Кстати, я желаю, чтобы ваш слуга предстал перед судьей. Ему это с рук не сойдет!
— Ну что ты, ведь ничего особенного не случилось. Верно, ты больше не девственна, но этому стоит только радоваться.
Не будь Кэтрин жертвой этих ужасных обстоятельств, она могла бы рассмеяться над абсурдным заявлением, поскольку князь, без всякого сомнения, говорил искренне. Он действительно думает, что никакой великой потери она не понесла, и это ясно говорило, до какой степени он развращен. Но спорить с ним бессмысленно, особенно если учесть, кем он ее считает. Однако Кэтрин почему-то ощущала, что, знай Дмитрий правду, мнение его не изменилось бы.
Ей пришлось усилием воли взять себя в руки.
— Вы намеренно не желаете вспомнить о том, что меня похитили, притащили с улицы, бросили в карету, заткнули рот и заперли в этом доме, как в тюрьме, на весь день. Мне угрожали, меня оскорбляли…
— Угрожали? — нахмурился Дмитрий.
— Вот именно. Я собиралась кричать, позвать на помощь, но узнала, что за дверью стоят охранники, которым приказано связать меня, если стану сопротивляться. Меня предупредили также, что силой принудят вымыться и поесть.
— Чепуха! — безапелляционно махнул рукой Дмитрий. — Тебя ведь и пальцем не тронули, не так ли?
— Не об этом речь! Киров не имел права привозить меня сюда и держать взаперти против моей воли.
— Ты слишком громко возражаешь, малышка, и совсем забыла, что в конце концов прекрасно провела здесь время! Что было, того не исправить. Скандал ничего тебе не даст. А Владимиру приказано щедро расплатиться с тобой…
— Снова деньги? — обманчиво-мягким тоном осведомилась она.
— Конечно. Я всегда плачу за свои развлечения…
— Прекратите! — разъяренно взвизгнула она. — Сколько раз повторять? Я не продавалась, не продаюсь и не собираюсь продаваться!
— Ты способна отказаться от двух тысяч фунтов?! Если он думал, что такое великодушие вызовет в ее настроении немедленную перемену, то жестоко ошибся.
— Я не только откажусь, но и готова объяснить, что вы можете сделать со своими деньгами!
— Пожалуйста, не стоит, — поморщился князь.
— И вам не купить моего молчания, так что не трудитесь больше оскорблять меня!
— Молчание?
— Праведное небо, неужели вы не слушаете меня?
— Слышал каждое слово, — заверил князь, улыбаясь. — Ну а теперь не лучше ли покончить с этими глупостями? Хватит, Катя, лучше иди ко мне.
Дмитрий потянулся к ней, но девушка в испуге отпрянула:
— Нет! Пожалуйста!
Умоляющие нотки в собственном голосе раздражали Кэтрин, но она ничего не могла поделать. После того, что случилось, она боялась, что не способна будет совладать с собой, если Дмитрий притронется к ней. Она никогда не встречала такого привлекательного мужчину. В его красоте было нечто гипнотическое, притягательное, манящее. Самым удивительным было то, что он хотел ее и ласкал всю ночь напролет. Приходилось заставлять себя сосредоточиться, обрушить на него праведный гнев, вместо того чтобы по-дурацки глазеть на него.
Но Дмитрий вовсе не собирался сердиться, наоборот, обрадовался. Он слишком хорошо сознавал, что ни одна женщина не способна устоять перед ним, и без труда понял, что мучает сейчас его пленницу. Стоило воспользоваться своим преимуществом, но Дмитрий почему-то колебался. Правда, он по-прежнему невыносимо хотел ее, но сейчас Кэтрин была слишком возбуждена и вряд ли скоро успокоится.
Дмитрий вздохнул и опустил руки.
— Так и быть, малышка. Я надеялся… не важно… Сев на край постели, он с неотразимой улыбкой посмотрел на Кэтрин:
— Ты уверена?
Девушка едва не застонала вслух. Ей хотелось бы сделать вид, что она не понимает намеков князя, но даже взгляд его был слишком красноречив. Матерь Божья, неужели он снова хочет взять ее, после этой безумной ночи?
— Совершенно уверена, — ответила она, молясь, чтобы он, наконец, ушел.
Дмитрий встал, но направился не к двери, а взяв со стула охапку одежды, вручил Кэтрин.
— Ты должна принять деньги. Катя, хочешь ты этого или нет. Кэтрин с отвращением воззрилась на черное платье. Дмитрий же, увидев нижние юбки, с удивлением посчитал, что у нее, по крайней мере в том, что касается нижнего белья, вкус гораздо лучше.
— Если я оскорбил тебя, предложив слишком много, — мягко добавил он, — то лишь потому, что ты могла бы купить себе на эти деньги несколько новых туалетов. Я просто хотел сделать тебе подарок, ничего больше.
Она поднимала голову все выше, пока их глаза не встретились. Отчего она не заметила вчера, как невероятно он высок?
— Я не могу принимать от вас подарки.
— Почему?
— Не могу, вот и все.
Наконец Дмитрий начал злиться. Она просто невозможна. Какая-то девчонка, простая служанка отвергает его щедрый дар?!
— Вы примете деньги, мисс, и я ничего больше не желаю слушать, — повелительно объявил он. — А теперь я пошлю горничную помочь вам одеться, и Владимир отвезет…
— Не смейте снова посылать ко мне это животное, — резко перебила она. — Видите, вы совсем не обращаете внимания на мои слова. Я же сказала, что потребую ареста Кирова.
— Сожалею, что не смогу удовлетворить ваше раненое самолюбие, позволив сделать это, дорогая. Я не оставлю в беде своего слугу.
— У вас не будет выбора, так же как его не было у меня. Какое счастье наконец бросить ему это в лицо!
— Вы забываете, что мы сегодня отплываем, — снисходительно усмехнулся Дмитрий.
— Ваше судно можно задержать, — бросила Кэтрин. Губы Дмитрия зловеще сжались:
— Так же как и вас, пока не будет слишком поздно поднимать скандал.
— Делайте все что хотите, — опрометчиво выпалила Кэтрин. — Но вы недооцениваете меня, если считаете, что сумеете выйти сухим из воды.
Но Дмитрий больше не желал ничего слышать, удивляясь тому, что вообще позволил себе вступить с ней в спор. Да и что она, спрашивается, может сделать? Английские власти не посмеют задерживать его лишь по слову какой-то служанки. Сама эта мысль просто смехотворна.
Коротко кивнув, Дмитрий вышел из комнаты, но, дойдя до половины коридора, остановился как вкопанный. Он совсем забыл, что это не Россия. Русские законы созданы лишь для аристократов, но английские судьи имеют обыкновение выслушивать даже простолюдинов. Здесь считаются с публичным мнением, и девушка вполне способна поднять такой крик, что отголоски его могут дойти до ушей королевы.
Только этого не хватало Дмитрию, особенно если вспомнить о скором прибытии царя. Здесь и без того царят антирусские настроения. Англичане любили государя Александра, потому что благодаря его войскам Наполеон был повержен, но младший брат царя Николай считался назойливым надоедой, вечно старавшимся влезть в дела других стран и повсюду проводить свою политику. И это, конечно, было чистой правдой, но в данном случае не имело значения. Дмитрий и приехал в Англию, лишь не желая, чтобы невыносимое поведение Анастасии опозорило императора.
— Она уже уходит, барин?
— Что?
Подняв глаза, Дмитрий только сейчас заметил, что перед ним стоит Владимир.
— Нет, боюсь, что нет. Ты был прав, друг мой. Большей скандалистки я еще не встречал, и к тому же своим упрямством и неразумием она может доставить нам кучу неприятностей.
— О чем вы, барин?
Дмитрий неожиданно рассмеялся:
— Она хочет, чтобы ты сгнил в какой-нибудь английской тюрьме.
Полное отсутствие беспокойства в лице Владимира лучше слов говорило о способности Дмитрия защитить своих людей.
— И что же делать?
— Не думаю, что она собирается сдаваться, даже если мы вовремя успеем отплыть.
— Но визит царя…
— Совершенно верно. Все остальное не важно. Так что ты думаешь по этому поводу, Владимир? И что можешь предложить?
У Владимира действительно было одно предложение, но он боялся, что Дмитрий не одобрит идеи попросту расправиться с девушкой.
— Нельзя ли ее убедить… — И заметив поднятые брови князя, в отчаянии осекся:
— Нет, конечно, нет. Наверное, лучше всего не отпускать ее.
— Правильно, — согласился Дмитрий и почему-то улыбнулся, как будто крайне довольный таким решением. — Да, боюсь, что ей придется остаться с нами, по крайней мере на несколько месяцев. Потом ее можно послать домой на одном из моих кораблей, прежде чем Нева снова замерзнет.
Владимир едва не заскрипел зубами. Подумать только, несколько месяцев подряд иметь дело с этой бабой, которая кого угодно способна свести с ума! Можно было бы найти ей подходящего тюремщика и здесь. Ее совсем необязательно брать с собой. Но если барин даже не подумал о такой возможности, значит, еще не покончил с ней. Да что вообще он нашел такого именно в этой девчонке? Она ведь даже не красавица!
Конечно, не стоило и спрашивать, в качестве кого она будет присутствовать на судне, но Владимир не собирался больше допускать ни одной ошибки.
— И кем она будет, барин?
— Служанкой, конечно. Не вижу причины даром растрачивать ее таланты, какими бы они ни были. Обо всем можно договориться позже. Ну а пока без лишнего шума доставь ее на борт корабля. Для этого прекрасно послужит один из моих сундуков, выбрось оттуда вещи. Она достаточно мала, чтобы поместиться внутри. Кроме того, тебе придется раздобыть для нее одежду, по крайней мере на время путешествия.
Владимир с готовностью кивнул, обрадованный тем, что девушка останется всего-навсего служанкой и, следовательно, с ней не нужно будет особенно церемониться.
— Что-нибудь еще, барин?
— Да. Смотри, чтобы до нее никто и пальцем не дотронулся, — ответил Дмитрий, и в голосе его отчетливо прозвучали предостерегающие нотки. — Ни единого крошечного синячка, Владимир, так что будь с ней поосторожнее.
Интересно, как ему это удастся, особенно когда нужно будет запихивать ее в сундук?! Владимир хотел было спросить что-то, но Дмитрий уже отошел. Слуга пожал плечами и, что-то ворча себе под нос, удалился. Служанка, значит?! Да князь просто разозлился на нее, вот и все. Посмотрим, как быстро он изменит решение, когда немного успокоится. Его интерес к ней по-прежнему весьма силен.
Глава 9
— Сюда.
Владимир придержал дверь каюты, чтобы впустить двух лакеев с огромным сундуком князя.
— Осторожнее! Ради Бога, только не уроните. Прекрасно. Теперь можете идти.
Оставшись один, Владимир подошел к сундуку и заглянул в замочную скважину. Ключ лежал в кармане, но слуга не потянулся за ним. Пока нет смысла выпускать женщину. Они поднимут якорь не раньше чем через час. Береженого Бог бережет — лучше пусть полежит в сундуке, пока сбежать уже будет невозможно.
Он услышал громкий стук: вероятно, девушка барабанила ногами в стенку. "Владимир удовлетворенно улыбнулся. Честно говоря, он ничуть не сочувствовал ее испытаниям. Пусть помучится немного, ее дерзость и наглость этого заслуживают! Значит, желает посадить его в тюрьму? За что это, спрашивается? Ведь никакого особенного вреда ей не причинили!
Кэтрин, однако, была совершенно противоположного мнения. Теперь к списку всех претензий к этим русским варварам прибавилась еще одна. Связать ее, как цыпленка, и сунуть в сундук, чтобы вынести таким образом из дома. Просто невыносимо даже думать об этом! Но чего Кэтрин могла ожидать после того, как сама была столь неразумна, что предупредила князя о своих намерениях? Как могла она совершить подобную глупость?
Нет, не стоит во всем винить себя, Кэтрин. В его присутствии просто невозможно мыслить здраво, особенно когда эти бархатистые глаза смотрят на тебя.
Нет ни малейшего сомнения в том, что именно он распорядился нанести ей это последнее оскорбление. Кэтрин предупреждала Дмитрия больше не посылать к ней Кирова, и однако именно этот зверь вошел к ней в комнату почти сразу после ухода князя, так что она даже не успела как следует одеться. Она должна была заподозрить что-то, когда слуга явился не один. С ним был настоящий великан, один из вчерашних стражников, только одетый сегодня в черную с золотом лакейскую ливрею. Он зашел ей за спину, и прежде чем девушка успела сообразить что-то, ее связали его рукам и ногам и сунули в рот кляп.
Потом лакей, как и Киров, не сказавший ни единого слова с самого прихода, подхватил ее как пушинку и потащил вниз. Но вместо того чтобы вынести ее из дома, они открыли дверь комнаты на втором этаже, и не успела девушка моргнуть глазом, как оказалась в сундуке, с поджатыми едва не к подбородку коленями. Крышка захлопнулась.
И тут начались настоящие мучения. Голова Кэтрин касалась стенки сундука, стянутые за спиной руки оказались придавленными весом тела, так что сразу же затекли, и хотя она могла бить ногами по толстым доскам, никто, конечно, не собирался ее выпускать.
Кэтрин не имела ни малейшего представления, где находится сейчас. По толчкам и тряске она поняла, что ее куда-то везут, потом сундук подняли и понесли, а когда наконец поставили, она даже ничего не могла услышать, кроме собственного затрудненного дыхания, и дышать становилось все труднее: в сундуке не было отверстий, если не считать крошечной щелочки у края крышки. Вероятно, если ее продержат здесь еще немного, она задохнется. Но не стоит впадать в панику. Единственный выход — оставаться спокойной, тогда воздуха хватит надолго. Однако минуты перетекали в часы, и Кэтрин невольно задалась вопросом, уж не решили ли русские таким образом избавиться от назойливой служанки. Если они поверили угрозам Кэтрин, как могли отпустить ее? Вероятно, этот сундук станет ей гробом. Но неужели князь Дмитрий способен так поступить с ней, после… после… нет, она ни за что не поверит этому. Зато Владимир вполне способен расправиться с ней, поскольку не имеет никаких причин жалеть ее или отнестись хоть с малейшей долей симпатии.
А в это время на камбузе тот, о ком она думала, потянулся к поджаристому пирожку с мясом, которые так хорошо умела печь его жена. Но Маруся, не настроенная шутить, отвесила мужу шлепок как раз в тот момент, когда его пальцы были в нескольких дюймах от цели.
— Знаешь ведь, это для князя и княжны, — проворчала она. — Если хочешь пирожков, муженек, следует попросить меня напечь новых.
Корабельный кок, стоявший рядом с Владимиром, рассмеялся:
— Придется, как всем остальным, обойтись сегодня моей стряпней, дружище. — И покачав головой, тихо прошептал:
— Что это с ней стряслось? Прогневал ее чем-то? Считай, что повезло, если она откажет тебе сегодня только в пирожках.
Владимир злобно уставился на весельчака, пока тот, наконец, не решил, что лучше будет присмотреть за собственными кастрюлями, и не отошел. Однако что, если он прав? Когда муж рассказал Марусе о том, как князь решил поступить с девушкой, та нахмурилась и закричала, что ни одна женщина не заслуживает подобного обращения. Правда, Владимир попытался оправдаться и повторил, что таково было повеление князя, но Маруся покачала головой и заявила, что не в обычаях барина быть таким бесчувственным. Кроме того, она утверждала, что Владимир виноват не меньше.
— Он все еще спит? — неожиданно спросила Маруся.
— Да, так что спешить с его обедом ни к чему.
— Не волнуйся, все будет готово вовремя. Светло-голубые глаза жены угрожающе сузились, и Владимир понял, что она все еще гневается на него.
— А что ты сделал с несчастной девушкой?