Тут мадам Кротова, пожалуй, права. Если то, что она сказала, правда, мой клиент действительно козел. Признаюсь, в этот момент я ненавидела Каминского не меньше, чем бизнесменша, моя собеседница. Плохо это все-таки, что работаю я всего-навсего частным детективом, который к тому же достаточно легко тратит деньги, и потому я не могу послать подальше клиента, который не нравится. Увы и ах!
— Кроме того, — продолжала просвещать меня Кротова, — Каминский способен на настоящую подлость в деловых отношениях. Так что, если задумаете налаживать деловые связи в Тарасове, поищите других предпринимателей, — намек прозвучал достаточно ясно. Яснее было бы только, если б Кротова указала на себя пальцем. — Взять хотя бы эту историю с Терентьевым. Представляете, сколько денег потерял бедняга, когда Каминский перехватил у него выгодный договор? Впрочем, и у Терентьева рыльце в пушку…
Кротова сделала многозначительную паузу, ожидая, наверное, что я, как лицо заинтересованное, спрошу, что же такого сделал Терентьев, раз с ним, как и с Каминским, опасно вести дела? Не могла же я ее разочаровать!
— Терентьев-то? — охотно отозвалась Кротова на упомянутый мной вопрос. — Да он же кидает партнеров! У него, видите ли, методы такие! Объединится с кем-нибудь, а потом кидает, а денежки себе в карман кладет. Представьте себе, он хочет монополизировать автобизнес по Тарасову! — прибавила она с чувством оскорбленного достоинства. Можно подумать, она хочет не того же самого… — Нет, с кем, с кем, а с Терентьевым вам тоже лучше не связываться!
Честно говоря, за Терентьева я все-таки слегка обиделась, хотя слова Кротовой могли оказаться и правдой.
— Овсепян тоже вам не нужен, он же почти что банкрот, — продолжала тем временем трещать Кротова.
Оказывается, владеть половиной СТО по Тарасовской области у Кротовой называется «почти что банкротством». Что ж, буду знать!
— А Алиев? Он, конечно, тоже почти банкрот?
— Н-нет, Алиев не банкрот, — с сожалением в голосе произнесла Кротова. Было видно, что ей очень хотелось бы этого, но объявить банкротами сразу двух процветающих бизнесменов — было слишком даже для нее. — Но он, видите ли, нечист на руку: продает старые машины. Впрочем, кому я про Алиева говорю? Вы ведь сами все определили не далее чем вчера!
Я вспомнила вчерашнюю историю с вишневым «Мерседесом» и сразу поняла, что Кротова просто воспользовалась ею, чтобы раздуть из нее, как говорится, картину типического зла. Хотя я-то на сей счет знала куда больше Кротовой. И должна сказать, что не так уж она была и не права по отношению к Алиеву, эта «честная женщина»!
Я почувствовала, что Кротова сказала уже все, что только могла, и настала пора вступить в разговор мне.
— Что ж, — задумчиво произнесла я, — кажется, я знаю, с кем моему супругу следует заключать деловое соглашение.
При этом я так пристально посмотрела на Кротову, что, боюсь, она мгновенно почувствовала себя уже монополисткой тарасовского автобизнеса. Честное слово, она так и облизывалась при мысли о той поддержке, которую ей окажет мой весьма преуспевающий муж. Носок туфли Кротовой начал отбивать чечетку, быстрота которой, по-моему, возрастала с ритмом биения ее сердца. Даже неоновая реклама над ее головой: «Лада Красовская! Заключите со мной договор!» — не говорила бы больше, чем огонь, загоревшийся в ее глазах. В очах Кротовой полыхало пламя такой силы, что я даже начала опасаться за сохранность мебели в комнате. Мне стало жалко незадачливую бизнесменшу, ведь я-то знала, что сейчас произойдет.
Мысленно я вышла на боксерский ринг. Внимание! Сейчас состоится поединок между частным детективом Татьяной Ивановой и предпринимателем Инной Кротовой! Конечно, в моем случае намечался поединок интеллектов, да и то для Кротовой он заранее обречен на провал, но я все-таки мысленно собралась.
— Мы так долго с вами разговариваем! Может быть, желаете кофе? — заюлила Кротова.
Я почувствовала, что горячий кофе был бы весьма кстати, и мне стало еще более жалко незадачливую предпринимательницу, которая будто знает, как я обожаю этот напиток. Хорошо бы сейчас «Арабику» или… Но что такое? То, что я отхлебнула из чашки, по моим понятиям, походило на кофе так же, как похожи мечта и мачта. То, что Кротова назвала кофе, было таким противным, что моя жалость к Кротовой мигом сошла на нет.
— Вы тоже любите кофе без кофеина? — услужливо спросила Кротова, заметившая мою гримасу и каким-то образом сумевшая принять ее за выражение удовольствия. — Я всегда пью только растворимый и без кофеина. Превосходный кофе!
Ну, все! Большего оскорбления она бы не смогла мне нанести. Мне, горячей поклоннице не менее горячего, собственноручно сваренного кофе, пить такую бурду? Я с громким стуком поставила чашку на место, да так энергично, что от этого всеми своими чашечками и ложечками звякнул и лязгнул весь стоявший на столе кофейный сервиз.
— Насколько я поняла, — начала я, — вы хотите, чтобы для заключения делового соглашения из всех тарасовских бизнесменов я выбрала именно вас. Верно?
— Боже мой! — раскраснелась Кротова. — Вы говорите так напрямик! Право же…
— Хорошо, — продолжала я, не слушая ее. — Я и мой муж могли бы пойти на это. Но не кажется ли вам, что вы, так честно, — я вложила в последнее слово всю иронию, на которую только была способна, — рассказав все о тарасовских бизнесменах, кое-что упустили?
Я потихоньку вытаскивала из рукава первую козырную карту.
— Упустила? — всполошилась Кротова. — Но что я могла упустить?
— Ну, например, вы ничего не рассказали о себе, — самым невинным голосом произнесла я.
— Ах, вот вы о чем! — У Кротовой, кажется, отлегло от сердца. — Ну что обо мне рассказывать? Я сама создала себя, или, как это вы выразились, я что-то запамятовала?
— Честно говоря, меня интересуют некоторые частности из вашей биографии. Думаю, вы не обидитесь на меня за то, что я навела о вас кое-какие справки. Все-таки бизнес есть бизнес, и неплохо бы знать своего предполагаемого делового партнера. Вы так не считаете?
— Само собой разумеется, — ответила Кротова, несколько, однако, опешившая от того, что я наводила о ней какие-то справки. — Однако не кажется ли вам, что можно было бы и поверить мне на слово? Уверяю вас, я очень честна по натуре.
То, что я знала про Кротову со слов Каминского и из моих собственных изысканий, в корне противоречило тому, что она сейчас про себя сказала. Однако я и бровью не повела, а целенаправленно продолжала свое наступление.
— А вам не кажется, — в свою очередь спросила я, — что честному человеку вовсе не обязательно пользоваться диктофоном в целях добывания, скажем, нелицеприятных подробностей из жизни конкурентов?
Кротова изменилась в лице, хотя и попыталась его, то есть лицо, сохранить.
— Боюсь, вы ошибаетесь, — сказала она через силу.
— Боюсь, что это вы ошибаетесь, — значительно произнесла я. — Ваш диктофон, между прочим, работает и сейчас. — Я давно заметила, что он, будто просто так, случайно забытый, лежит на каминной полке, а кассета в нем знай крутится. — Вы что, записываете нашу с вами беседу? Собираетесь прослушивать ее для собственного удовольствия одинокими вечерами? Вы же одинокая женщина? Вы ведь давно развелись с мужем?
Кротова то краснела, то бледнела, походя тем самым на сильно удивленного хамелеона.
— И весь свой бизнес вы сколотили сами, без чьей-либо материальной помощи? Вы ведь прирожденная деловая женщина, не так ли? — произнесла я веско. Боюсь, что в этот момент в моем голосе звучал неприкрытый сарказм.
Кротова, приподнявшаяся было с дивана, рухнула на него снова, то раскрывая, то закрывая рот. Сходство с хамелеоном исчезло — теперь Инна Андреевна походила на насильственным путем выуженного из аквариума вуалехвоста.
— Если вы не желаете говорить все сами, то, пожалуй, расскажу я, — продолжила я. — А вы уж, пожалуйста, поправьте меня, если что не так. Итак, восемь лет назад вы работали учителем начальных классов одной из тарасовских, не буду называть ее номера, школ…
Первой же произнесенной по существу дела фразой я, как мне показалось, убила Кротову наповал. Никогда еще я не видела у собеседника такого растерянного лица, хотя по роду своей деятельности растерянных лиц мне приходилось видеть не так уж и мало.
— Впрочем, — продолжала я, — данное обстоятельство не имеет особого значения — многие люди, занимая в начале пути достаточно скромные должности, сумели успешно выдвинуться. В то время вы и повстречали Звездакова. Кажется, вы носили по мужу именно эту фамилию?
Кротова машинально отхлебнула той гадости, которая сходила у нее за кофе, и со стуком поставила чашку на столик.
— Уж не знаю, при каких обстоятельствах вы с ним повстречались, да и, честно говоря, не слишком-то они меня интересуют. Факт тот, что ваш муж настолько вас любил, что брачный контракт составлен не был и, следовательно, в случае развода половина всего его имущества, движимого и недвижимого, отходила вам.
Кротова между тем автоматически положила в чашку со сладким кофе шесть ложек сахара, не сводя с меня глаз.
— Вам повезло, — говорила тем временем я, — ваш муж очень вас любил. Не знаю, любили ли вы его так же, как он вас. Может быть, и любили, — я вытащила из рукава вторую козырную карту, — но еще больше, наверное, вы любили его деньги. Во всяком случае, ваша любовь к мужу не помешала вам развестись с ним и заполучить половину всего его состояния.
Кротова машинально размешивала сахарный сироп у себя в чашке.
— Вам был необходим повод для развода, ведь ваш муж по отношению к вам был безупречен, не так ли? Тогда вы побывали на Большой Казачьей. Все в Тарасове знают, что эта улица ни в чем не уступает Тверской в Москве, не правда ли? Там вы наняли представительницу древнейшей профессии и заплатили ей — деньгами вашего же мужа, между прочим, — за то, чтобы она его скомпрометировала. Она ваше задание выполнила: вы вошли в квартиру и разыграли возмущение, когда увидели эту шлюшку, обнимающую вашего мужа. Вы не обратили внимания на то, что по-настоящему факта измены не было, что ваш муж пытался выпроводить девицу за дверь, в то время как она, отрабатывая заплаченные ей деньги, старалась его удержать и создать убедительную скандальную картину, которая могла бы послужить поводом для развода.
Кротова залпом выпила сахарный сироп. Рука ее дрожала.
— Вы без труда добились развода и раздела имущества бедняги Звездакова. Это вас не остановило… — Я потихоньку стала вытаскивать из рукава главный свой козырь.
Кротова поставила, почти уронила, чашку. Она по-прежнему молчала, но на ее лице, как в открытой книге, ясно читались все эмоции. Только мне было нужно, чтобы она заговорила.
— Кстати, — поинтересовалась я, — где сейчас ваш муж?
Кротова постаралась взять себя в руки, что удавалось ей плохо.
— Я н-не знаю, я не видела его уже пять лет, — еле слышно произнесла она.
У меня не было по отношению к этой женщине никакой жалости. Расследуя дело, я сейчас могла бы или вычеркнуть ее из списка подозреваемых, или, наоборот, взять ее имя в жирный красный кружок. Но для того чтобы выяснить ее причастность либо непричастность к краже документов, я должна была быть жесткой. Поэтому я достала козырной туз и пошла с него.
— Давайте уточним, — спокойно произнесла я, — что считать точкой отсчета этих пяти лет: день, когда ваш любовник, один из тарасовских авторитетов, заставил вашего супруга оформить и вторую, оставшуюся ему, часть состояния на вас, или день гибели Звездакова?
Кротова мгновенно побелела, а потом покрылась красными пятнами. Выражение ее лица буквально за секунду изменилось от удивления до ужаса.
— Что… что вы сказали? — проговорила она.
Для меня все стало ясно: Кротова непричастна к краже документов у Каминского. Детектор лжи не мог бы дать более точного результата, чем ее лицо.
Почему для меня так внезапно все разъяснилось? На самом же деле все очень просто. Короче — история получилась такая.
Разведясь с мужем, Звездакова вновь стала Кротовой. Беда ее заключалась в том, что она уже давно отвыкла от одиночества — любящий муж окружал ее заботой.
Очень скоро перед Кротовой встала и другая проблема — необходимость обзавестись «крышей», так как непрочный бизнес Инны Андреевны норовил развалиться и рухнуть. Так в ее жизни и появился некий авторитет по кличке Клык. Он стал и «крышей» для Кротовой, беря с нее достаточно солидный процент с прибыли, и ее любовником. Однако процентов с бизнеса Клыку было маловато. И он затеял аферу, решив наказать Звездакова, который стал слишком уж независимым, вознаградить свою возлюбленную за верность, а заодно и получить повод сдирать с нее еще большую мзду.
Клык, как говорится, «наехал» на Звездакова, после чего тот был вынужден составить дарственную на бывшую жену. Кротова, как выяснилось, не знала, как именно Клык «наезжал» на ее мужа. Не знала и то, что вскорости Звездаков погиб при достаточно загадочных обстоятельствах. А в скором времени по иронии судьбы погиб и Клык. И Кротовой досталась вторая половина состояния мужа, а также часть состояния самого Клыка, который, как выяснилось, завещал ей акции весьма преуспевающей компании.
Вот потому я и поняла, что к краже документов Кротова непричастна, — я достаточно хорошо читаю в лицах и не увидела в лице сидящей напротив меня женщины никакого притворства. Она и в самом деле была потрясена тем, что я знаю. О смерти мужа она и вправду не подозревала.
В заключение нашей с ней беседы, сопровождавшейся активным, хотя и односторонним, в лице хозяйки дома, распитием валерьянки, я пообещала Кротовой о том, что никто о нашем с ней разговоре не узнает. Мимоходом спросила ее еще, не занимается ли она продажей «Нексий». Мол, подруга моя хотела бы поменять поднадоевшую ей машину на серебристую «Нексию». Оказалось, что «Нексиями» вообще и серебристыми «Нексиями», в частности, Кротова не торгует, хотя точно знает, что они есть у Алиева.
После этого мы торжественно достали из диктофона кассету с записью нашей беседы и сожгли ее в камине.
Не скрою, я сначала подумала, не слишком ли рисковала, ведя столь открытую игру с Кротовой. Кто знает, не решит ли бизнесменша, что неплохо будет убрать с дороги докучливую гостью из Питера, но потом страх у меня прошел: Инна Андреевна не похожа на человека, способного действовать недостойными методами.
Итак, мне осталось проверить троих подозреваемых, причем одним из них в это время уже занимается Гарик Папазян. С Алиевым же и Терентьевым я уж как-нибудь справлюсь сама.
А потом Лада Красовская бесследно исчезнет. Ищите ее хоть в Тарасове, хоть в Питере, хоть по всей нашей насквозь продымленной голубой планете Земля — все равно не найдете. Потому что порядком уже мне надоевший черный парик я к тому времени верну Светке-парикмахерше и навсегда, надеюсь, избавлюсь от опостылевших контактных линз.
* * *Придя домой, я первым делом бросилась к кофемолке, кофеварке и пачке сигарет в обозначенной последовательности.
Потом я решила прослушать, не хранит ли для меня что-нибудь интересное автоответчик. Было одно сообщение от Папазяна, который клялся в вечной любви и заверял, что нам нужно поговорить на общие темы. Я, искренне надеясь, что под «общими темами» он подразумевал все-таки мое расследование, хотела уж было набрать номер Гарика, но тут автоответчик вновь заговорил. Причем голосом моего злодея, который все хочет мне «немало показать». Впрочем, на сей раз голос его звучал достаточно доброжелательно:
— Слушай меня, Татьяна Иванова! Сейчас я звоню тебе в последний раз, если ты, конечно, не вздумаешь приняться за старое. Но если и дальше будешь вести себя так же смирно, как сегодня, получишь конфетку за труды. Чао!
И раздались короткие гудки.
Сначала я обрадовалась такому результату того, что вместо Тани Ивановой появилась в Тарасове Лада Красовская. А то эти телефонные звонки с угрозами начали мне порядком надоедать. Но потом вдруг сообразила, что мой телефонный преследователь явно имеет отношение к краже документов. Потерять это звено моего расследования было бы обидно.
Решено! К Алиеву я поеду как Татьяна Иванова. У меня на него тоже, как и на Кротову, есть компромат, который дал мне Каминский, но я подумала, что лучше будет прийти к нему с расследованием тайны серебристой «Нексии». Это тоже сойдет. Я не я буду, а расколю и Алиева. И любителя попугать по телефону тоже, ведь он, похоже, старается следить за каждым моим шагом!
А еще я про себя отметила, что телефонные звонки раздаются в одно и то же время — в середине дня и поздно вечером. Отметила я это автоматически, но надеялась на то, что у меня еще будет повод данное открытие вспомнить.
Я подошла к письменному столу, достала из ящика листок Каминского со списком подозреваемых и красным маркером вычеркнула фамилию Кротовой. Потом набрала номер Папазяна.
Глава 6
Гарик, как я и ожидала, примчался на всех парах. Через пятнадцать минут он уже был у меня, но, несмотря на срочность дела, успел прихватить большущую коробку конфет. Увидев конфеты, я, честно говоря, нахмурилась, теперь чаепития, вернее, кофепития, так как пить чай я не соглашусь ни за какие коврижки, не избежать. Я, ворча, поплелась к кофеварке.
— Люблю хозяйственных женщин! — заявил прошедший за мной на кухню Папазян, с удовольствием наблюдая за моими манипуляциями. — Я где-то слышал, что настоящая женщина должна быть хозяйкой на кухне, королевой в гостиной и шлюхой в постели. Что ты хозяйка, я знаю, что королева, тоже. Остался невыясненным только один аспект, понимаешь.
— Гарик, пожалуйста, — взмолилась я, — давай сначала о делах, ладно?
— А потом? — не отставал Папазян.
— А потом посмотрим, — устало сказала я.