Присцилла дернула майора за рукав мундира. Она была очень бледна и, вероятно, испугана.
- Пойдемте, Барт, - сказала она. - Мы здесь мешаем. Проводите меня назад.
Несмотря на закипавшую злость от принятого капитаном тона, он без возражений подчинился ей. Неожиданное нарушение их безмятежного спокойствия несколько озадачило его. К тому же, будучи человеком достаточно храбрым на берегу, майор испытывал пугающий холодок в сердце от чувства собственной беспомощности в чуждых для него делах и непонятных способах ведения боевых действий. Даже присутствие мисс Присциллы не ободряло его. А чувство ответственности за ее безопасность лишь увеличивало его трудности. Когда они уходили, стоявший поблизости матрос пробормотал, что их преследует Том Лич.
Вернувшись в большую каюту и снова глянув в кормовые окна на приближающегося противника, майор спрятал свой страх с весьма похвальной целью успокоить мисс Присциллу. Он постарался унять ее тревогу уверенностью, которой сам, однако, не испытывал.
А в это же самое время на квартердеке де Берни желал узнать, чего еще ждет Брансом, и категорически требовал зарифить марсели и привести «Кентавр» на ветер, чтобы в действие вступили пушки.
- Вы с ума сошли, - отвечал капитан. - Он подойдет к нам, прежде чем мы сможем снова лечь на прежний курс.
- Так это потому, что вы слишком медлили и этим увеличили риск. Но сделать это необходимо. Теперь придется ставить все на шанс повредить его парусное снаряжение. Действуйте! Не надо рифить паруса, не теряйте времени. Кладите руль на ветер, а остальное предоставьте мне.
Колеблясь между инстинктивным желанием выполнить откровенно рискованный маневр и обидой, вызванной хвастливым тоном француза, капитан заупрямился.
- Убирайтесь с моего квартердека! - взревел он. - Кто командует этим судном, сэр, я или вы?
Де Берни схватил капитана за руку и указал на корму,
- Смотрите! Смотрите!
Пират опускал и поднимал свой фор-марсель, что означало приказ лечь в дрейф. Тотчас же сообразительный де Берни увидел возможность воспользоваться этим обстоятельством.
- Вот ваш шанс, капитан! Ниспосланный богом! Вам надо только сделать вид, что вы выполняете приказ. Он будет захвачен врасплох. - Де Берни поднял руку, указывая на флаг Соединенного Королевства. - Спустите флаг и ложитесь в дрейф поперек его курса. А затем предоставьте мне угостить его на траверсе полным бортовым залпом.
Однако капитан совершенно не разделял горячих надежд француза. Он был испуган этим предложением.
- Клянусь смертью господней! - ответил Брансом. - Он же потопит нас в ответ.
- Если я снесу ему ванты, он ни в коем случае не сможет развернуть свои пушки.
- А если вам не удастся?
- Все равно - хуже, чем есть, уже не станет.
Под воздействием черных требовательных глаз француза сопротивление капитана заметно слабело. Он и сам видел, что это был их последний отчаянный шанс, и выбора больше не было. Словно читая его мысли, де Берни снова начал убеждать:
- Ложитесь в дрейф, капитан.
- Да, да. Это, полагаю, единственное, что нам остается.
- Тогда за дело! - де Берни спрыгнул на шкафут и снова исчез в люке, ведущем к нижней палубе.
Как раз в этот момент Том Лич в растущем нетерпении послал заряд картечи из своих пушек по центам «Кентавра», чтобы сделать капитана более сговорчивым. Из путаницы такелажа на палубу с грохотом обрушилась пара рей.
Находясь внизу, де Берни услышал глухой стук и понял, что произошло. Однако, это его совершенно не встревожило. Подобное происшествие, по его мнению, должно было лишь означать конец промедлениям и колебаниям капитана Брансома. Он приказал канонирам приготовиться, а сам, выхватив у одного из них фитиль, склонился к одной из пяти пушек левого борта в ожидании поворота «Кентавра».
Снова послышался орудийный гул, и судно содрогнулось от тяжелого удара в кормовую часть. «Кентавр» резко отклонился от курса, и де Берни отлетел к переборке.
Однако, он быстро пришел в себя, и на мгновение ему показалось, что его надежды осуществляются. Корабль ложился в дрейф. Он чувствовал, что судно поворачивало, видел убегавшую внизу воду. Но напрасно он ждал появления преследователя, одно только море было перед ним. И тогда, наконец, де Берни понял жестокую истину; ложась в дрейф, Брансом положил руль вправо. Проклиная его за глупость, он поспешил к кают-компанию, чтобы убедиться в своих подозрениях. Здесь ему открылось ужасное объяснение случившемуся. То ядро, попадание которого он почувствовал, по нелепой случайности разнесло в щепы румпель «Кентавра», выведя из строя рулевое управление. Словно не удовлетворившись поврежденными вантами, злой рок оставил судно без руля, и теперь оно направлялось туда, куда гнал его ветер.
Через кормовые окна де Берни увидел, как «Черный Лебедь» быстро приближался с наветренной стороны, готовясь к абордажу, и уменьшил парусность.
Брансом слишком долго выжидал, чтобы сделать единственное, что оставалось сделать. Один удачный выстрел мощной пиратской пушки сделал его беспомощным.
Канонир из кают-компании, крепкий светловолосый парень, повернул испуганное лицо к де Берни, подошедшему осмотреть повреждения.
- Мы разбиты, сэр. Теперь они, конечно, нас захватят.
На мгновение де Берни наклонился, разглядывая высокий корабль, бывший менее чем в 50 ярдах за кормой. Его худощавое смуглое лицо стало жестоким, а черные глаза - неподвижными и бесстрастными. Встав на колено рядом с медной пушкой, он стал ее наводить. Спокойный и неторопливый, он сделал это тщательно, понимая, что этот очень слабый шанс был единственным, которым еще располагал «Кентавр». На таком коротком расстоянии могло оказаться, что и маленькая медная пушчонка, прежде вызывающая у него презрение, станет эффективной.
Поднявшись, он взял из рук канонира тлеющий фитиль, раздул его, приложил к пушке и отскочил в сторону, избегая отдачи. Но как раз в момент выстрела «Кентавр», повинуясь порыву ветра, повернул корму на румб или два в подветренную сторону. «Кентавр» сделал в пустоту свой первый и последний выстрел.
Де Берни взглянул на канонира, сидевшего на корточках, и с горечью рассмеялся.
- Все, приятель. Все кончено. Сейчас забросят абордажные крючки, а затем... - Он пожал плечами и выбросил в окно бесполезный фитиль.
Побледневший парень выругался сквозь зубы. В его бессвязных словах проскользнуло пожелание Тому Личу сгореть в аду.
- Похоже, сначала это предстоит нам, - вздохнул де Берни и на мгновение вышел из себя. - Ах! Клянусь кровью господней! И всего-то надо было только поставить на полуют боевого моряка вместо этого глупого торговца. Мне следовало остаться там и заставить его управлять судном, как положено. А обслуживать эти пушки мог любой дурак. Но что толку говорить об этом теперь?
Он стал у окна, на месте, освобожденном откатившейся пушкой, следя за приближением пирата. Тот, еще уменьшив паруса, медленно, но верно подкрадывался к жертве, не способной больше к бегству. Чтобы не повредить корабль сильнее, пират прекратил огонь и готовился к абордажу.
Со своего места де Берни видел на пирате матросов, занятых укладкой парусов, и еще двоих на баке с абордажными крючьями наготове.
Пробормотав что-то сквозь зубы, он резко обернулся к канониру.
- Иди наверх, дружок, и скажи всем на батарейной палубе, чтобы тоже шли наверх, здесь внизу больше делать нечего.
Для себя же он избрал кратчайший путь. Он прошел через квадратное окно, рискованно упираясь в пиллерс небольшого балкона. Затем, повернувшись лицом внутрь и упираясь босыми ногами в подоконник, он выпрямился и правой рукой ухватился за стойку балкона, до которой удалось дотянуться. Раскачавшись с силой и ловкостью обезьяны, он левой рукой схватился за перила балкона. Подтянувшись, он перехватил правой рукой и новым броском поднял локти до уровня перил. После чего, перебросив через них ногу, скрылся в кормовой каюте.
Мисс Присцилле и майору пришлось пережить самое ужасное потрясение в это страшное утро, когда они увидели полуголого человека, влезавшего в окно каюты.
Майор, успевший тем временем на всякий случай вооружиться, положил руку на шпагу и, возможно, вытащил бы ее, если бы тот не заговорил, давая им понять, что он избрал кратчайший путь в свою каюту. Вымазанные потом и порохом лицо, руки и обнаженный торс де Берни придавали ему внушающий страх вид. В голосе его звучало презрение.
- Бой закончен. Брансому следовало бы заняться сельским хозяйством. Только нужно было об этом раньше подумать. Так было бы лучше и для него, и для остальных. Этот глупец так и не дал мне возможности использовать пушки. Во имя всего святого, зачем такие люди идут в моряки? Это то же самое, если б я принял духовный сан. А Личу, без сомнения, нужен корабль, поэтому он бережет порох и идет на абордаж.
Из этого они сделали вывод, что француз принимал участие в бою.
Мисс Присцилла, считая, что только провидение может спасти ее, опустилась на колени. А майор выглядел беспомощным и нелепым.
Де Берни, однако, не проявлял в этой безнадежной ситуации ни страха, ни отчаяния.
- Не падайте духом, мадемуазель. Успокойтесь. Я здесь. Возможно, вам не грозит опасность. Вполне возможно. Поверьте: кое-что я смогу сделать. Вот увидите.
С этими словами он вошел в каюту, позвав с собой Пьера, сидевшего здесь же в ожидании.
Присцилла поднялась с колен, вопросительно глядя на майора.
В глубине души он считал француза тщеславным хвастуном, позирующим даже перед лицом грозящей опасности. Но чтобы подбодрить девушку, он, сделав над собой усилие, спрятал эти мысли.
- Не знаю, что он сможет сделать. Чтоб мне лопнуть, не знаю. Но выглядит он уверенным. Я бы сказал, что он парень находчивый. Не забывайте также, что он был буканьером и знает их повадки. Как говорится: ворон ворону глаз не выклюет.
Бормоча эти утешения, сам он, однако, не чувствовал никакой надежды. Из того, что они слышали не далее как прошлым вечером о Томе Личе, он мог предположить, что его участью может быть только смерть, да еще придется молить, чтобы она пришла скорее. Эта страшная перспектива заставляла его страдать еще сильнее из-за Присциллы Харрадайн. Наблюдая за ней, такой милой и трогательной, он опасался, что для нее худшим исходом, возможно, будет остаться в живых и стать жертвой такого зверя, как Лич. В его страдающем мозгу возникла мысль самому убить ее, что, ввиду предстоящих событий могло, по его мнению, стать наивысшим и благороднейшим доказательством его любви и уважения. Но эта мысль не нашла своего воплощения. Он вяло стоял у рундука, на который она присела, и, сознавая на этот раз свою ничтожность, с мрачным видом произносил слова утешения.
Тем временем огромный черный корабль заслонил солнце. Он скользил за кормой, отбрасывая холодную зловещую тень на окна, возле которых сидела она. Вдоль его фальшборта выстроилась в ряд команда. Сначала с палубы пирата донесся звук трубы, а затем послышалась барабанная дробь, и тут последовал мушкетный залп.
Мисс Присциллу бросило в дрожь, и майору пришлось поддержать ее рукой.
В это время, наконец, из каюты появился де Берни в сопровождении слуги. Он не только смыл грязь, но и обрел опять свою обычную изысканность. На нем снова были завитый черный парик, тонкая рубашка с кружевами и пара из лиловой тафты с длинными манжетами на черной подкладке и петлями, богато обшитыми серебром. Обут он был в превосходные черные башмаки из кордовской кожи. Вооружение его состояло не только из длинной рапиры, но и пары пистолетов, висевших, как это было принято у буканьеров, на концах палантина из темно-красной кожи, отделанной серебряными кружевами.
Мисс Присцилла и майор удивленно взглянули на него. То, что он в такое время потратил столько усилий на туалет, было удивительно само по себе. Но непринужденность поведения поражала еще больше.
Он улыбнулся их удивлению и пояснил:
- Капитан Лич - великий человек. Последний из великих буканьеров. Его надо встречать торжественно.
Он направился было к ним, но в этот момент пол у них под ногами содрогнулся от стука и грохота, сопровождавшихся треском шпангоутов, лязгом цепей абордажных крючьев, ударами рангоутного дерева и резкой трескотней мушкетных залпов.
Бросившись вперед, месье де Берни ухватился за стол, чтобы удержаться, майор упал на колени, в то время как мисс Присцилла, пролетев через каюту, нашла убежище в руках француза.
- Спасите меня! - задыхаясь прошептала она. - Спасите!
- Именно это я и собираюсь сделать. Думаю, это вполне возможно.
Твердые губы под маленькими черными усиками смягчились в улыбке. Он ласково погладил рукой ее золотистую головку, лежавшую у него на груди, и, может быть, это твердое, уверенное прикосновение успокоило ее больше, чем слова.
Майор, раздосадованный больше ситуацией, поднялся с пола и свирепо взглянул на него.
- Ну, что вы можете сделать? - неприветливо проворчал он.
- Посмотрим. Может быть, многое, а может и нет. Но чтобы сделать все возможное, необходимо, чтобы вы повиновались мне. - Тон его стал жестким: - Не вздумайте опровергать меня, что бы я ни сказал, и что бы вы ни думали об этом. Помните, что этим вы можете погубить нас всех.
В это время над головой прокатился топот ног, свидетельствовавший, что пираты ворвались на палубу «Кентавра». Пронзительные крики, смешавшись с грохотом пистолетных выстрелов и мушкетных залпов, составляли ужасные звуки боя. Что-то темное и тяжелое пролетело за кормовыми окнами вниз, и они поняли, что это было тело, сброшенное за борт с полуюта. За ним последовало еще одно, а затем еще.
В новом приступе страха мисс Присцилла еще теснее прижалась к де Берни.
- На этом дело не кончится, - произнес он спокойным голосом. - У Лича по меньшей мере триста человек, а на «Кентавре» чуть больше двадцати.
Его чуткие уши уловили приближение шума, и уже более твердым голосом он добавил:
- Вы будете мне повиноваться? Безоговорочно? Дайте слово. Это очень важно.
- Да, да. Что бы вы ни сказали.
- А вы, майор Сэндз?
С мрачным видом тот дал требуемое обещание. Едва он успел произнести его, как по трапу, ведущему со шкафута, донеслось шлепанье двух десятков босых ног, и грубые голоса разбойников сразу стали громче и ближе.
Шум наверху, если и не уменьшился, то по крайней мере изменился по характеру, что не ускользнуло от внимательных и опытных ушей де Берни. Там все еще слышались топот и крики. Но теперь они смешались с отвратительным смехом и мушкетной пальбой, являвшейся, как это было известно де Берни, не более, чем буйной забавой для пиратов, их победным салютом.
Скоротечный бой был завершен. Словно приливная волна, пираты пронеслись по палубам «Кентавра», подавляя всякое сопротивление.
Шлепанье ног и голоса на трапе заглушили более отдаленные звуки, что говорило о приближении тех, кто шел вниз оценить стоимость захваченной добычи и расправиться с оставшимися в живых.
Резко распахнутая дверь каюты влетела внутрь и с грохотом ударилась о переборку. В темном пространстве толпилась небольшая группа полуголых людей, в большинстве своем с яркими платками на головах и с загорелыми бородатыми лицами, освещенными торжеством. С оружием в руках и проклятиями на устах они ворвались в каюту.
Обнаружив в ней четырех обитателей, головорезы на мгновение задержались. При виде девушки один из них издал отвратительное улюлюканье, и они снова двинулись вперед, но тут на пути у них стал де Берни, спокойный и даже немного презрительный.
Его руки покоились на рукоятках пистолетов. И тот факт, что он даже не потрудился вытащить их, придал ему дополнительный авторитет.
- Стойте! Я выбью мозги первому же, кто сделает еще шаг. Я - де Берни. Позовите сюда капитана Лича.
6. ДОГОВОР
То ли потому, что им было известно имя этого человека, когда-то плававшего с Морганом, имя, которое он произнес многозначительным тоном, то ли потому, что само его поведение, холодное и уверенное, отпугивало их, но эти головорезы остановились в замешательстве, а их предводитель только размахивал окровавленным мачете. Так прошло секунд десять. Затем, когда в самых непристойных выражениях пираты потребовали, чтобы этот человек, столь смело стоявший перед ними, объяснился, какой-то пират среднего роста, силой и гибкостью напоминавший пантеру, протолкался вперед. Это был Том Лич.
На нем были красные штаны, а забрызганная кровью рубашка была расстегнута до пояса. Рукава ее были высоко закатаны, обнажая мощную мускулатуру на длинных волосатых руках. Черные локоны волос ниспадали на низкий звериный лоб, а тонкий клювообразный нос торчал между бегающих темных глаз. Вместо абордажной сабли или мачете, обычно принятых у этих людей, вооружение Лича составляла рапира, которой он, по общему мнению, владел очень искусно.
- Что здесь происходит, черт побери? - вскричал он, выступая вперед.
Но оказавшись во главе толпы пиратов, он тоже остановился перед элегантным и властным человеком, в противоположность Личу прямым и высоким. Маленькие глазки его на лице цвета меди сначала вспыхнули от удивления, а затем прищурились, как у кота.
- Чтоб мне гореть в вечном огне, если это не Превосходный Чарли! - воскликнул он и в знак удивления грязно выругался.
Де Берни сделал шаг вперед и, сняв руку с рукоятки пистолета, протянул ее пирату.
- Какая приятная встреча, мой друг! Ты всегда оказывался там, где тебя ждут. Но никогда это не было так своевременно, как сейчас. Ты избавил меня от хлопот. Я как раз ехал в Гваделупу, чтобы нанять людей и корабль и искать тебя. И представь себе, Том! Ты оказываешь мне услугу, словно с неба свалившись нам на палубу. Прекрасно!