- Какая приятная встреча, мой друг! Ты всегда оказывался там, где тебя ждут. Но никогда это не было так своевременно, как сейчас. Ты избавил меня от хлопот. Я как раз ехал в Гваделупу, чтобы нанять людей и корабль и искать тебя. И представь себе, Том! Ты оказываешь мне услугу, словно с неба свалившись нам на палубу. Прекрасно!
С прищуренными глазами, немного пригнувшийся, словно изготовившийся к прыжку, головорез отклонил протянутую руку.
- Ты будешь морочить мне голову, де Берни? Ты всегда был хитрым мошенником, но не настолько, чтобы обыграть Тома Лича.
Выходец с берегов Альбиона, оставивший их по зову моря, он в своей речи сохранил картавость, свойственную северной Англии, а в характере - угрюмую подозрительность.
- Я недавно слышал о вас с Морганом. Ты стал его правой рукой, когда ушел из Берегового Братства вместе с этим ренегатом.
Де Берни выразил легкое удивление, которое должно было показать, что только этим он может ответить на нелепость.
- Конечно, - сказал он с иронией. - Меня поставили перед выбором. Прекрасный выбор: или ренегатство, или казнь. И пока я был в руках у Моргана, приходилось плясать под его дудку. Но ты совершенно не знаешь де Берни, если думаешь, что сердце его тоже плясало. Я воспользовался первой же возможностью бежать, чтобы присоединиться к тебе. И вот я здесь.
- Присоединиться ко мне, говоришь? Что-то я пока не слышал о твоей любви ко мне.
- Все мы любим тех, кто нам нужен. А ты, клянусь честью, нужен мне. И я пришел не с пустыми руками. Ты - единственный предводитель, у которого достаточно людей и смелости для предприятия, которое я задумал. Предлагаю тебе богатство, Том. Такое богатство, какое может только во сне присниться. Это нечто лучшее, чем бедный купец, вроде этого, с грузом кож и древесины, при продаже которых торговцы на Гваделупе или Санта-Крус бесстыдно надуют тебя.
Лич сделал еще шаг, держа рапиру в опущенных руках, как хлыст.
- Что это за предприятие?
- Золотой флот, Том. Никак не менее. Отправляется через месяц, начиная с сегодняшнего дня.
- Откуда? - в маленьких настороженных глазках пирата вспыхнула сдерживаемая недоверием слабая искра интереса.
Француз рассмеялся и покачал головой,
- Не сейчас. Обсудим это позже.
Лич понял. Его губы крепко сжались. - Но я должен знать больше, и тебе придется рассказать мне кое-что об этом.
- Конечно, ты узнаешь больше. Ровно столько, чтобы возбудить у тебя аппетит.
Мисс Присцилла, до сих пор отчасти скрытая массивной фигурой майора Сэндза, из-за его движений оказалась открытой взору пирата, глаза которого зловеще забегали.
- А это кто такие? Кто эта милашка? - спросил он, собираясь пройти, но де Берни решительно стал у него на пути.
- Это моя жена и ее брат. Я взял их с собой в Гваделупу, где они должны были ждать моего возвращения.
Майор прокашлялся, безрассудно собираясь опровергнуть оскорбительное для себя родство. Но Присцилла, интуитивно угадав его намерение, сильно стиснула ему руку.
- Твоя жена? - вид пирата стал угрожающим, а взгляд - угрюмым. - Я что-то никогда не слышал, чтобы ты был женат.
- Это случилось позднее. На Ямайке. - Де Берни с легкостью ушел от разговора на эту тему. - Но откровенно. Том, сейчас нам надо решить другой вопрос, раз мы чудом встретились.
- Тебе, де Берни, придется изрядно потрудиться, чтобы убедить меня в своей честности. - Лич задумался. - И если окажется, что ты лжешь...
Де Берни прервал его:
- Подозрительность делает тебя глупым, Том. Это всегда было твоим недостатком. Каким бы дураком я был, если бы не был честен, находясь в твоих руках.
Все еще в раздумье Лич потер свой тонкий нос.
- Возможно, возможно. Но, ей богу, Чарли, если ты собираешься водить меня за нос, то пожалеешь, что родился на свет. Помнишь Джека Клеверинга? Он был таким же петушком, как ты, Чарли, и вздумал оставить в дураках Тома Лича. Может быть, ты слышал, как я выщипывал у него перья, пока бедняга сам не запросил смерти. Ты умен, Чарли, Морган всегда считал тебя умным. И хитер ты, как сам дьявол. Но я тоже хитер. Помни об этом.
- Ты напрасно говоришь все это, - презрительно сказал де Берни.
- Возможно. Но у меня есть возможность заставить говорить других.
Тем не менее, как выяснилось, он уже принял решение. Внезапно он обернулся к своим головорезам, стоявшим в ожидании, словно свора гончих.
- Убирайтесь все прочь! Ты, Воган, останешься. И прикажи Майку осмотреть груз и доложить мне, когда я выйду.
Пираты с шумом вышли. Лич проследил за их уходом, затем подошел к столу, выдвинул стул и уселся, положив перед собой шпагу.
- Ну вот, Чарли. Теперь послушаем еще раз о твоем золотом флоте, - однако, он смотрел при этом не на де Берни, а на мисс Присциллу, стоявшую с майором у кормового рундука, и этот его взгляд не предвещал ничего хорошего.
Сзади него стоял вооруженный мачете Воган, негодяй, руководивший захватом судна. Это был высокий и сильный пират с плоским лицом, черной бородой, сальными черными волосами, выбивавшимися из-под красного платка, и ярко-голубыми глазами под широкими черными бровями. На нем была расстегнутая красная рубаха и свободные штаны из невыделанной кожи, на поясе которых висела пара пистолетов.
Де Берни с видом хозяина открыл дверь в одну из кают правого борта.
- Пройдите, Присцилла, - сказал он спокойно. - И вы тоже, Барт.
Она тотчас же с облегчением повиновалась ему.
- В чем дело? - с раздраженным видом проворчал Лич. - Кто говорит, что им нельзя остаться здесь?
- С вашего позволения, капитан, - ответил де Берни с холодным достоинством, исключавшим любые споры. Он придержал дверь для мнимых жены и шурина и закрыл ее за ними.
- Э, ей богу! - сказал Лич с неприятным смешком. - Похоже, ты задираешь нос. Ведешь себя здесь, как хозяин. Отдаешь приказы, а?
- Только, когда это касается моей жены, - спокойно ответил он. Он придвинул к столу стул и, собираясь сесть, обратился к ожидавшему слуге: - Принеси рому, Пьер.
Недоброжелательные глазки пирата с подозрением проследили за мулатом, направившимся к резному буфету у переборки.
- А это тоже член твоей семьи? - в его насмешливом тоне как будто сквозила угроза.
Де Берни сделал вид, что не заметил ее.
- Это мой слуга.
Он уселся за стол напротив пирата с самым доброжелательным видом, видом человека, решившего поболтать с друзьями.
- Нам выпало счастье, Том. Иначе бы мы не сидели бы сейчас здесь, в каюте «Кентавра». Если бы им сегодня управлял человек с боевым опытом, например я, ты бы никогда не взял его на абордаж.
- Не взял бы? Посмотри на этого умника, Воган, Ты, должно быть, считаешь, что лучше меня можешь командовать кораблем в бою, да? Ты сверхскромен, Чарли.
Де Берни покачал головой.
- Я бы вообще не стал сражаться, мой друг, я показал бы тебе корму. Стоило только повернуть на ветер, и ты, с обросшим дном, отстал бы на таком галсе. Ты слишком долго пробыл в море, Том.
Маленькие злые глазки капитана Лича широко раскрылись в неподдельном восхищении.
- Ей-богу, у тебя хорошее зрение, если ты заметил, что у меня обросло дно.
Пьер поставил перед ними поднос с графином рома, коробку с табаком, трубки, трутницу и три кружки, затем отошел к буфету и остался там в ожидании приказаний.
Они по очереди налили каждый себе, и Воган, сев за стол с краю, набил себе трубку прекрасным табаком. Де Берни сделал то же самое. Но Том Лич пренебрежительным жестом отодвинул предложенную коробку.
- Так что там с золотым флотом? Давай рассказывай.
- Клянусь честью, тут нечего особенно и говорить. Три испанских корабля должны через месяц отправиться в Кадис. Тридцатипушечный галеон с сокровищами и два двадцатипушечных фрегата для эскорта. Такого богатства никогда еще не загружали в трюм. Золото и серебро стоимостью свыше пятисот тысяч песо, много жемчуга, не считая всяких безделушек.
Воган, занятый разжиганием трубки, замер, оказавшись захваченным врасплох. При упоминании о таком сказочном богатстве и у него, и у Лича отвисли челюсти, а на лицах отразилась почти благоговейная печаль. Если это было правдой, то на их долю, как капитана и помощника, приходилось достаточно, чтобы обеспечить себя на всю жизнь. В конце этой, вызванной потрясением, паузы Лич проклятиями дал выход своей недоверчивости, а затем решительно добавил:
- Не могу поверить. Чтоб мне гореть в аду, не могу.
- И я тоже, честное слово, - сказал Воган.
Де Берни презрительно улыбнулся.
- Я же говорил, что такое может только во сне присниться. И, несмотря на все, это правда. Может быть, теперь вы поймете, почему я направлялся на Гваделупу, чтобы достать корабль, а затем на нем искать вас, чтобы вы могли принять участие в этом деле. Теперь вы поймете также, что я считаю нашу встречу здесь даром провидения, поскольку второй корабль, необходимый для этого предприятия, у нас под ногами.
Это был сомнительный довод, в котором два одинаково невероятных утверждения привлекались в поддержку друг друга. Но для пиратов, ослепленных величиной добычи и пробужденной в них алчностью, одно невероятное утверждение служило для уменьшения невероятности другого.
Том Лич придвинулся ближе к столу и оперся на него голыми локтями.
- Расскажи-ка об этом побольше. Как тебе удалось узнать?
- Благодаря удаче, которую боги посылают тем, кого любят. И наша встреча - это вторая удача.
И он рассказал историю: гладкую, хорошо связанную и убедительную.
Месяц назад он с Морганом крейсировал у Каймановых островов. Морган в то время охотился за Томом Личем, и де Берни командовал одним из двух фрегатов, сопровождавших флагманский корабль сэра Генри. Однажды, на рассвете после штормовой ночи, в пяти или шести милях южнее Большого Каймана они натолкнулись на шлюп, настолько пострадавший от шторма, что его шпангоуты разошлись, и он быстро заполнялся водой. Времени у них хватило только, чтобы снять команду. Это были испанцы. Один из них был влиятельным лицом. Это был испанский офицер по имени Охеда, желавший во что бы то ни стало достичь Эспаньолы, куда и направлялся шлюп, когда шторм захватил его и сбил с курса. Желание испанца казалось еще более безнадежным вследствие серьезной раны, полученной накануне ночью. Упавшая нокрея пригвоздила его к палубе. Испанец клялся, что у него сломана спина. Во всяком случае, он сильно страдал физически и не менее сильно душевно из-за страха, что не доживет до прихода в Санто-Доминго и не сможет передать испанскому адмиралу сообщение чрезвычайной важности.
- Было естественным предположить, как предположил я, - сказал де Берни, - что сообщение должно быть действительно важным, если оно так заботило этого человека в его безнадежном состоянии. И вы поймете, как было возбуждено мое любопытство. Я предложил ему передать сообщение вместо него, если он доверит это мне, или отвезти письмо, если он таковое напишет. Он отверг мое предложение, что еще больше усилило мое любопытство. Но предложение написать письмо засело у него в мозгу. Позднее, убежденный, что конец его близок, он снова послал за мной и просил принести все необходимое для письма. Я с готовностью выполнил эту просьбу, не предполагая, что образованный и коварный дон придумал какой-то план. Он продиктовал письмо по латыни. Это было хитро придумано и могло вполне увенчаться успехом, если бы не мое любопытство. Я отдал письмо капитану шлюпа.
В тот же вечер дон спокойно умер. Он уснул вечным сном в убеждении, что его смерть не помешает выполнению долга. Весьма достойный джентльмен. Ночью с капитаном шлюпа случилось необъяснимое. Он упал за борт. По крайней мере, так предположили на утро, когда его не смогли найти. Поскольку о роковом письме никто кроме меня не знал, то несчастный случай не вызвал особого волнения, хотя капитана и жалели. Но письмо не было утеряно.
Рассказ де Берни был прерван одобрительным смехом обоих пиратов. Им пришелся по душе изысканный юмор, в который было обличено описание очевидного убийства. Де Берни признательно улыбнулся их сообразительности и продолжал:
- Лишь тогда я понял, какую шутку сыграл с нами умерший дон. Как бы то ни было, я человек не безграмотный, а когда-то мои познания в латыни были внушительными. Но в море такие вещи быстро забываются. Кроме того, дон использовал чистую и очень трудную латынь, ту, что ученые называют классической. Я ничего не смог понять кроме несколько римских цифр, которые принял вначале за даты, и нескольких отдельных слов. Но, вернувшись через неделю в Порт-Ройял, нашел знакомого французского священника, и он перевел мне документ.
Де Берни остановился и посмотрел на лица пиратов, на которых был написан живейший интерес.
- Вам, должно быть, ясно, как эти сведения попали ко мне, - сказал он. - А завладев ими, я подумал, что пора, пожалуй, оставить Моргана и службу английской Короне. Но мне требовалась помощь в том, что я задумал, и я сразу подумал о тебе и о том, что вместе мы сможем снять богатый урожай. Старому Моргану я сочинил сказку, что после стольких лет бродяжничества соскучился по Франции и по дому. И тот, ничего не подозревая, отпустил меня. Я был уверен, что найду на Гваделупе немало французских искателей приключений, согласных пойти со мной, и корабль, который понадобится, когда найду тебя. И еще я подумал, что там смогу кое-что разузнать о твоем местонахождении. Как и Моргану, мне было известно, что последнее время ты продаешь там свою добычу.
Де Берни снова остановился и отпил глоток рома. Лич убрал со стола локти и заерзал на стуле.
- Да, да, - промычал он в нетерпении. - Но что же там было написано?
- Ты это уже знаешь. Золотой флот с сокровищами, как я уже сказал, отправляется в Кадис через месяц, как только установятся пассаты. В письме сообщаются детали, которые должны убедить испанского адмирала в необходимости держать наготове два военных корабля, необходимых для усиления эскорта при дальнейшем плавании через океан в Испанию. Вот и все.
- Все? Ты говоришь, все? Но откуда выйдет этот флот?
Из определенного пункта между Кампече и Тринидадом.
Пират нахмурил лоб.
- Почему бы не сказать: между Северным полюсом и Южным? - тон его стал раздраженным. - Значит, ты не знаешь? Если так, то какова цена твоим сведениям?
Улыбка де Берни стала вкрадчивой.
- Можешь быть спокоен, я знаю. Но это мой секрет, и я открою его только своим компаньонам.
Он высек кремнем искру, раздул трут и, не обращая внимания на потерявших дар речи пиратов, приложил его к трубке.
- И еще одно, - добавил он. - Я знаю, что на трех испанских кораблях будет немногим более двухсот пятидесяти человек. С двумя кораблями и твоими людьми мы бы не уступили им по силе.
- Не это беспокоит меня. Единственное, что я хочу знать, и притом немедленно, это где искать этот флот: на севере, юге, востоке или западе?
Де Берни покачал головой.
- Тебе незачем это знать, поскольку я здесь. Я приведу тебя к этому месту, как только между нами будет подписан договор.
- Ты уверен, что мы подпишем его?
- Если бы не был уверен, то должен был бы считать тебя болваном, Том. Или ты думаешь, что такой шанс еще раз подвернется?
- А ты думаешь, что я пойду на рискованное предприятие вслепую?
- В нем нет ничего неясного. Тебе известно все, что необходимо знать. Если же ты из-за недостатка мужества откажешься, то высади меня на Гваделупе. Не сомневаюсь, что...
- Смотри у меня, Берни. Тебе должно быть хорошо известно, что мушкетов мне не занимать. И еще следовало бы знать, что у меня есть много способов заставить говорить любого. Не ты первый, ному я развязывал язык. Или ты предпочитаешь, может быть, фитили между пальцами?
Де Берни презрительно посмотрел на него и с подчеркнутым пренебрежением произнес:
- Несчастный пустозвон, если бы я не был так терпелив, то просто пристрелил бы тебя за это.
- Что ты сказал? - пират протянул руку к шпаге, лежавшей перед ним на столе.
Де Берни не стал обращать внимания на этот вызывающий жест.
- Учти, что я не из тех, кому можно развязать язык. Если хочешь упустить свой единственный шанс увидеть воочию такое богатство, то напомни мне еще раз о пытке. Допустим, ты мне нужен, но если золотой флот тебя интересует, то я тебе нужен гораздо больше, и, возможно, не только для того, чтобы привести к нему. Я уже говорил, что направлялся на Гваделупу в поисках второго корабля. Но поскольку ты захватил «Кентавр», у нас теперь есть все необходимое. Все, кроме командира для него. Им буду я. А ты знаешь, что я могу командовать кораблем в бою. Так воспользуешься ли ты возможностью разбогатеть и на этом остановиться? Или будешь ждать, пока ямайская эскадра не изгонит тебя с этих морей, или пока Морган не потопит, что он, без сомнения, и сделает, если ты еще подождешь.
Помолчав немного, он прибавил:
- А теперь, капитан, не пора пи нам, как подобает разумным людям, обсудить условия договора?
Воган, во всяком случае, был уже покорен. Он облизался и вступил в разговор.
- Честное слово, кэп, в словах Чарли нет ничего неразумного. Разве он делает не то же самое, что на его месте делал бы ты?
Де Берни откинулся и занялся своей трубкой, понимая, что алчность делает помощника Лича его союзником, способным убеждать капитана.
- Какие условия ты предлагаешь? - спросил он угрюмо.
- Для меня лично - пятая часть добычи.
- Пятая часть! - Лич в негодовании вскочил на ноги и разразился градом брани в его адрес, а потом повернулся к Вогану: - И это, по-твоему, разумный человек, Нед?
- Все сокровища оцениваются примерно в миллион песо, - вкрадчиво напомнил ему де Берни. - А это уже не тот убогий груз, который ты продаешь на Гваделупе за десятую часть стоимости.
Как пара лавочников, они затеяли шумный спор, грозивший перейти в ссору, если бы не Воган, стремящийся любой ценой сохранить мир. В конце концов, благодаря миротворческой деятельности Вогана, мир наступил.