Игра по чужим правилам - Елена Усачева 8 стр.


– Идем! – настаивала она. Ничего, она сумеет как-нибудь оттеснить Ленку, чтобы быть рядом с Лешкой.

– В три у центра.

Щукин кивнул. Ничего не сказал. Не попытался отказаться или придумать самую убедительную причину, почему он не может пойти в кино. Он просто опустил подбородок. Так же он кивнул, когда соглашался дать велосипед. У него было такое же лицо, когда Пашка объяснял, как он ухитрился сорвать цепь. Ира бы взорвалась. Ира бы кричала. Она бы настаивала. А Щукин… Щукин молчал. Как обреченный на расстрел – что толку возражать, все равно убьют. Хоть бы настучал Ире по голове за ее настырность, за то, что лезет в их отношения…

– Лешенька, я тебя буду ждать, – пропела Лена и посмотрела на Щукина таким взглядом, от которого растаяли бы льды Арктики. Столкнувшись с этим взглядом, «Титаник» пошел ко дну. Вампиры под таким взглядом скулят и просят пощады. Таким взглядом посылают армии на бойни и останавливают бешеных быков. Лешка снова промолчал. Даже смотреть в их сторону не стал. Подхватил рюкзак и вышел. Куда он там потопал, Иру уже не интересовало, она с восторгом смотрела на Лену. Как это объяснял Парщиков? НЛП? Нейролингвистическое программирование? Подстраивание под чужое поведение, манипуляция? По десятибалльной шкале можно ставить одиннадцать баллов.

– Что? – Ленка торжествовала, как Наполеон перед входом в Москву. – Ты не хочешь с нами идти?

– Хочу. А если Щукин не придет?

– Там видно будет. – И Курбанова уплыла из класса.

Как она это делает? Так легко! Так уверенно! А вдруг все-таки Щукин передумает?

Ира перекинула сумку через плечо, прокручивая в голове все, что делала и говорила Курбанова. Вроде бы так просто! Слова, жесты… А не повторить.

– Ну, и какое твое следующее желание? – Митька, как всегда, появился неожиданно.

– Ты следишь? – хмыкнула Ира.

Повышенное внимание было неожиданным и приятным. И все из-за чего? Из-за того, что она допустила существование в мире любви. Нет, Катя не права, любовь не цеплючая кошка, не слабость. Это способность видеть мир по-другому. Не разноцветным, а другим.

– Больно надо. – Из Митькиного рюкзака торчал еженедельник. Что же он там пишет? – Интересно, чем все закончится.

– А чем заканчиваются походы в кино?

– Внебрачными детьми. – Парщиков являл свету свое похоронное настроение.

– Ревнуешь?

– А почему бы и нет? Одному – две девушки. Рожа у него треснет. Я за справедливость!

– Не капризничай! Ты тоже не обделен любовью.

Митька быстро глянул на одноклассницу.

– Думаешь?

– Я не про себя, – на всякий случай уточнила Ира.

– Жаль. И чего все Щукина любят? Любили бы лучше меня.

– Есть же у тебя дома рыбки или тараканы. Они тебя любят преданно и беззаветно.

– Не смешно.

Только сейчас Ира заметила, что Митька идет следом за ней. Остановилась.

– Хочешь, я тебя провожу?

Ира фыркнула.

– Нет, конечно.

В началке Митька был маленьким, неказистым, смуглым. Таким он и остался. Ну, разве что вытянулся немного. Для Иры он все еще был второклассником, устроившим истерику из-за Сергеенко.

– Почему?

– Потому что мне от тебя ничего не нужно! Сам говорил, люди не помогают другим просто так.

– Правильно. Все всегда действуют по одной схеме – кто-то кому-то что-то должен или нужен. Одни ведут, другие ведомые, одни придумывают планы, другие в них участвуют.

– Да? – Митькины откровения были неожиданны. – И кем ты считаешь себя?

– Ведущим.

Весело-то как! То-то он вел, сидя в шкафу, когда Катя развернула его с любовными признаниями.

– Зачем же ты тогда пошел помогать Щукину, если ничего просто так не делаешь? Не за пиво же. Ты его и не пьешь.

– Власть. Щукина еще можно будет использовать. Он пригодится.

– А меня тогда зачем провожать? – шепотом спросила Ира, ожидая услышать все то же слово «пригодишься».

– Нравишься.

Ира пыталась сдержать улыбку, но это было выше ее сил. Смешок вырвался из груди.

– С чего вдруг?

Митька обиделся. Это было видно по его лицу. Он и так столько набирался храбрости, чтобы это сказать.

– Разглядел, – хрипло ответил он.

– А раньше не видел?

– Не видел.

– И что же ты увидел?

– Что ты не такая, как другие.

И тут Ира рассмеялась. Это все было так здорово!

– Не надо меня провожать, – замотала она головой. – Я сама дойду.

И быстрее, быстрее побежала на улицу – еще пара секунд, и она умрет от хохота. Катя узнает – комментариями замучает. Такое начнется! Парщикова она уже не переживет.

Митька остался около раздевалки. Нет, ему не было обидно. Его лицо кривилось от презрения. Ничего, он всем еще покажет, кто здесь главный.

Ира толкнула входную дверь гимназии, мысленно прикидывая, что успеет сделать до трех – слова Митьки она всерьез не восприняла, поэтому тут же выкинула его из головы. Времени было достаточно для того, чтобы переодеться и к сроку появиться около развлекательного центра.

– Ира!

Последний звук еще не успел умереть в воздухе, а сердце уже колотилось где-то в гортани.

Не может быть! Записка! Саша! Екатеринбург!

– Привет!

Высокий, худой, длинные волосы, нос с горбинкой.

Никодим. Пардон, Полуэкт ибн… Полуэктович.

– Узнала?

Какой обман! Захотелось плакать. Она усиленно моргала, пытаясь успокоиться. Сердце ухало в кончиках пальцев. Говорить еще не получалось. Кивнула, но действительность все равно спряталась за пелену слез.

– С тобой чего?

– Ничего!

Отвернулась. Сейчас пройдет.

– Кати нет.

– Я знаю. Мне нужно с тобой поговорить.

Бульк – уплыло в далекое путешествие сердце, и стало тихо.

Никодим улыбался. Улыбка делала его сухое, резко очерченное лицо вампира мягким, раскрашивало лучиками морщинок. Вблизи он был еще ничего, жить можно.

Забавно, а она снова стоит на пороге школы с парнем. И каждый день новый.

– О чем ты хочешь со мной говорить?

Сразу стало скучно и неинтересно. Даже усталость накатила.

– Мне нужна помощь.

«Всем нужна помощь!» – мысленно вздохнула Ира и чуть не поперхнулась воздухом. Вот он – шанс использовать метод НЛП. Сейчас она так этому Никодиму поможет, что Катя взвоет.

– Что у вас произошло? – спросила она осторожно, прикидывая, какие увечья можно нанести здоровому парню. Свернуть голову? Или откусить нос?

– Понимаешь… – замялся Ник, – она попросила предъявить ей доказательство моей любви, а я не знаю, чем ее можно удивить.

Да, поживешь с таким папочкой, как у Кати, ничему уже удивляться не сможешь. У Сергеенко каждый день цирк шапито с клоунами и неприрученными тиграми. Тут хоть на голове стой, хоть гопак пляши – не сработает.

– А что ты можешь?

Никодим стал сначала осторожно, а потом все больше и больше заводясь, рассказывать, чем он занимается, какой он крутой чел в области компьютерных игр, на каких игрушках он зависает. По ходу выяснилось, что Ире эта тема неинтересна, если она где и зависала, то лишь в социальных сетях. Он же сыпал английскими названиями легко, как будто таблицу умножения высчитывал. Из потока никодимовского сознания Ира так и не смогла понять, что он может сделать для Кати. Выходило – ничего. А Ник уже рассказывал про дачу в Тучково, про то, какой у Кати старый дом, как он однажды сломал доску в полу и чуть не провалился в подпол.

Они делали третий круг по микрорайону, когда Ира пожалела подругу. Полуэкт ибн Полуэктович оказался редкостным занудой, и главной местью для нее будет – сохранить их отношения.

Сначала она посмотрела на небо. Пасмурный осенний день ясную лунную ночь не обещал, а тем более россыпь звезд. Так, значит, Южный Крест они сегодня искать не будут. Что у нас еще по плану?

– Вообще Катя живет там, если ты шел к ней. – Ира показала в сторону пятиэтажек.

Никита как-то сразу замолчал, поник и поскучнел, словно в разгар веселья Ира предложила всем пойти делать уроки по алгебре.

– Или вы поссорились? – Только это объясняло странное Катино поведение сегодня утром.

– Нет. – Полуэкт ибн Полуэктович смотрел в сторону луж. – Что бы ей такое подарить?

Погода как-то сразу стала неприветливой, ветер пронзителен, а тучи слишком низки для долгих прогулок.

– Ну, не знаю… – протянула Ира. – Можно, наверное, цветы подарить.

– Она не любит цветы.

– Подари ей плюшевого мишку. – Фантазия буксовала, подавая красный сигнал тревоги.

– Ей этот мишка, как метательный снаряд, нужен.

– Пригласи в кино. – Оригинальности – ноль.

– Сейчас ничего интересного не идет.

– Купи книжку.

– Какую? – В голосе героя-любовника проскочили истеричные нотки.

Какую? Толстую и без картинок. И чтобы шрифт помельче был.

– Спой ей серенаду под окном. – Если Саша пел, может, Кате это понравилось бы?

– Я чего, идиот, что ли?

Он был очень похож на него самого, но говорить Ира об этом не стала.

– Тогда у нее на глазах влезь по водосточной трубе на крышу и спрыгни оттуда с парашютом, – разозлилась Ира. – Придумала! Подари ей собаку.

Она так и видела, как незадачливый влюбленный тащит на веревке упирающегося щенка. Что-нибудь здоровое и лохматое. Очень хотелось поприсутствовать в момент передачи подарка. Не каждый день бои гладиаторов показывают. Потому что смерть, медленная и мучительная, Никодиму гарантирована, при этом зрители на трибунах будут кричать: «Убей!» Собака и Катя – две вещи несовместные. Катя терпеть не может возвращаться домой, там лежбище папочки-боксера. Собака пойдет в комплект.

– Да, подари собаку. Она о ней часто говорит, – Ира постаралась сказать это как можно убедительней.

А теперь делайте ставки, как долго еще этот Никодим продержится. Через день пойдет по указанному в бумажке адресу вместе с подарком. Не может она сделать подруге столько зла – оставить рядом с ней такое чудо. На волю, скорее на волю!

В кино расхотелось. Там разыграется такой же цирк. Ленка, как храбрый дрессировщик, станет класть голову в пасть льву. Лешке снова будет все равно. Какое фантастическое, однако, терпение у человека.

Никодим ушел, а Ира еще долго стояла на улице. Оказаться бы дома, закрыть дверь и больше ни о чем не думать. Что будет, если она не появится в назначенное время около центра? Завтра от Ленкиных комментов не отбиться. Лешка расстроится. Может, вместе с ней ему не так тоскливо?

Вот бы не пойти.

Напомнил о себе мобильный. Курбанова.

– Ты где?

– А что? – вопросом на вопрос ответила Ира.

– Щукин не с тобой?

– Нет. Потеряла?

– Сказал, что пошел ко мне, а его все нет.

Интересно, успеет он метнуться до Вилкиной и обратно? Вряд ли. Там на час езды в один конец.

– Так еще не три.

– Полчаса осталось!

– Появится! Куда денется?

Ира дала отбой. А правда, куда он пропал? В принятых был номер Лешки – он вчера два раза звонил. Подумала, погладила холодную пластмассу телефона. Надо же – Курбанова Щукина потеряла. Вот комедия-то!

Сама не заметила, как послала вызов.

– Алло! – отозвалось сквозь треск помех.

– О! А тебя тут все потеряли.

– Ну не все, – протянул Лешка. – Где ты сейчас?

– На улице стою. Около супермаркета.

– Вот и стой. Я скоро.

Ира озадаченно посмотрела на гаснущий экран. Что-то она не поняла. Это Щукин ей сейчас предложение сделал? У них типа свидание?

Но сначала появился не Щукин, а сигнал его телефона. Звонкая трель неслась над улицей. А потом из-под деревьев вынырнул Лешка с трубкой в руках.

– Звонит? – кивнула на мобильный Ира. Проблем с Курбановой не хотелось.

– Нормально все. – Лешка был спокоен. Как всегда. – Ты чего с портфелем? Домой еще не заходила?

– Не успела.

– Давай тогда понесу.

Ира не успела ответить. Щукин перехватил лямку сумки и перекинул себе на плечо.

– Жрать охота.

– Там, в центре, есть ресторанный зал… – Ира почувствовала себя в безвоздушном пространстве.

– Отлично, – Щукин прибавил шагу. – Ты же ешь пиццу?

В три Ленка снова позвонила на мобильный, Ира сказала, где они находятся. Она пришла и с немым укором уставилась на стопку пустых пластиковых тарелок – по одному куску пиццы им оказалось мало, они взяли по второй, а потом и по третьей, еще откусывали друг у друга, выясняя, у кого вкуснее.

– Я тебя искала. – Лена демонстративно села рядом с Лешкой, пододвинула к себе его стакан с шипучкой, отпила.

– А мы еще не успели потеряться. – Щукин отправил в рот последний кусок.

– Ты станешь толстая и некрасивая. И помрешь в одиночестве. – Курбанова в упор посмотрела на Иру. Та, зажмурившись, закивала – ей пришел в голову только что рассказанный Лешкой анекдот.

Никодим был прав, ничего хорошего в кино не показывали. Муть какую-то про слонов и садистов. Все, как говорила Катя, – сбывшиеся желания похожи на кошмар. Причем фильм был меньшим злом, потому что Курбанова под конец закатила Лешке грандиозный скандал. Ира предпочла ретироваться, оставив Щукина на растерзание волкам. Лешка смотрел на нее с грустью, но помочь Ира ему ничем не могла.

Никодим появился через неделю. Попросил передать записку. Ира напомнила, что почтовая служба у них в городе развита очень хорошо, за сутки перешлют письмо. Но Никодим сверкал стеклами очков, пытаясь произвести впечатление. Чтобы убить Иру окончательно, рассказал, что нашел собаку. Ира уже представила сцену с избиением младенцев – в гневе Катя ужасна. Но, к своему удивлению, ошиблась.

Кате собака понравилась. Даже очень. Хотя Никодим ухитрился раздобыть самую неказистую и малосимпатичную зверюгу. Имя у нее образовалось соответствующее – Цуцка. Это была помесь таксы с кем-то сильно волосатым – белая, с черными пятнами, с короткими лапами и небольшой мордой, хвост метелкой.

Фотография псины на мобильном – отец через два дня прекратил свой эксперимент – первое, что продемонстрировала Катя на следующее утро после получения подарка. Ира хмыкнула. Собачка и ее даритель оказались на одно лицо.

– Представляешь! Вчера под дверью нашла.

Никомед был еще и не оригинален.

– Вот, это тебе, – перекинула Ира записку через стол.

На послание Катя посмотрела как-то странно, словно пыталась спалить бумагу взглядом.

– От Ника, – уточнила Ира, а то вдруг подруга чего не то подумает. – Мы вчера с ним встретились…

Катя покосилась на Иру.

– Читала?

– Нет. – Ира бы на месте Сергеенко поинтересовалась, с чего вдруг ее молодой человек передает записки сложным путем, но Катю, видимо, это не волновало. Что там такого в записке, что надо было обязательно читать?

Катя положила ладонь на письмо.

– Саша приехал, – медленно, тщательно взвешивая слова, произнесла она. – Хочет с тобой сегодня встретиться.

Какая неожиданность, Ира про него почти забыла.

– Врешь! – С чего вдруг пересохло во рту? Почему так сдавило в висках?

– Вчера в клуб пришел. Попросил встречу организовать. В шесть на остановке. Я его приведу.

– Не надоело?

– Очень надоело. Встречайтесь без меня.

Никакого Саши нет! Она снова старательно себя в этом убеждала всю последнюю неделю. Даже спать стала спокойней. Тогда кто же будет на остановке? Это не рассказ о ком-то там, сидящем в кустах. Не мятая бумажка с четырьмя словами. Человек. Реальный. Саша? Тут же захотелось вернуться назад. В ее шаткую уверенность, потому что сколько можно ждать. На нее снова навалились всей своей тяжестью ожидания прошедшего месяца.

Глава пятая Остановка во времени

Записи на вырванных листочках:

«Она стояла на сцене. Это был триумф. Безусловный. Она еще не слышала оценок, ей еще никто ничего не сказал, но уже по тому, как притих зал, по тому, как на нее смотрели зрители, – было понятно. Победа.

Поначалу она не хотела участвовать в этом спектакле. Какая из нее актриса? Есть и получше. Но ее уговаривали. Согласилась, чтобы развеять тоску после чудовищного расставания с ним. Он ее бросил. Променял на другую. Значит, она для него неинтересна. Мир стремительно окрашивался в черные цвета. Чтобы не дать всему вокруг покрыться пеплом, она и приняла участие в спектакле. Сначала ей дали небольшую роль. Она выходила ближе к середине действия, танцевала, пела. Ей не было дела до мелких интриг и ссор, до бесконечных выяснений отношений между актерами. Когда главная героиня сломала ногу, она узнала об этом последняя. Много шумели. На замену – две претендентки. И вдруг роль досталась ей. Режиссер подошел после очередной неудачной репетиции – обе претендентки никуда не годились – и сказал: «Учи текст. Завтра выйдешь в главной роли». Наверное, нашлось много недовольных. Наверное, ей тоже желали сломать ногу. Она всего этого не знала. И сейчас, стоя на сцене, не слышала, как шипят недовольные ее триумфом актеры. Она видела только, как радуется ее выступлению зал.

Победа была в том, что вон он, тот, кто ее бросил, кто посчитал ее скучной и неинтересной, сидит в зале и по лицу его видно, что он уже жалеет о своем поступке. О своей ошибке. Все бегут к сцене, а он близко подойти не может. Потому что сам перечеркнул малейшую надежду на возможность что-то вернуть. Рядом с ним другая, та, что, возможно, для него до этого момента была лучше, но теперь-то он все понял.

Изменить уже ничего нельзя. И она проходит мимо. В ее руках огромные букеты цветов. Она улыбается. Но не ему».


Октябрь уверенно срывал с деревьев листья, напоминая человечеству о тщете всего сущего, а Ира носилась по квартире, лишний раз убеждаясь, что слово «бессердечный» может относиться только к очень старому деду, кто уже не способен любить. Потому что влюбленный чувствует свое сердце постоянно. Оно ему отсчитывает каждую секунду его существования. Норовит выскочить из груди, чтобы побежать впереди хозяина.

В шесть! Саша будет в шесть около автобусной остановки. Они наконец-то встретятся! Все как-то стало очень быстрым. Два часа дня превращались в три, а там уже и четыре не за горами. В пять вернется с работы отец, устроит допрос с пристрастием – куда собралась, почему так оделась. А там и сестра подтянется. Фыркнет и выдаст свои замечания. Только настроение испортят. Себе на радость. И почему им так хорошо, когда остальным плохо? Надо торопиться!

Назад Дальше