— Кабы знать… — ответила я.
— Если в кабинете, так ничего страшного, скажу, мои таблетки. А если…
— Мне сегодня уже звонили, — сообщила я покаянно. — Правда, ничего сказать не пожелали.
— Это не милиция, — еще больше заволновалась Наташка. — Милиции ни к чему звонить и помалкивать.
— А кто тогда? Может, просто номером ошиблись? — решила я помечтать. — Слышат, голос незнакомый…
— А что, если это?.. — начала Наташка" и тут повисла гнетущая пауза.
— Ох, — жалобно сказала я, не вынеся тишины, а Наташка заголосила:
— Я немедленно вылетаю!
— Нет уж, — мужественно остановила подругу я. — Сделаешь только хуже. У меня большой детективный опыт, и я точно знаю: когда дергаться начинаешь, быстрее засыпешься. Так что ты там загорай, а мы посмотрим, что дальше будет.
— Я ничего не поняла, — жалобно заговорила Ленка, когда я убрала телефон. — Если не милиция, то кто тогда звонил?
— Кто-кто, конь в пальто. Таблетки мог найти грабитель.
— И зачем ему тебе звонить? Из-за этих железок?
— А затем, убогая, что мы свидетели ограбления, а свидетели, как известно, долго не живут.
— Ой, как сердце-то защемило, — закатила глаза Ленка. — А у меня и таблеточек нет.
— У тебя? Ни за что не поверю.
Ленка без таблеток никуда, у людей косметичка, а у нее с собой целая аптека.
— Я после этого трагического случая и носить-то с собой ничего не смогу. Катенька, скажи, пожалуйста, что тебе подсказывает твой детективный опыт? Чего нам следует ждать?
— Ну… — Я прикинула и так и эдак, и вышло, что ничего хорошего. — В моих любимых детективах к героине в таком случае наведывались мордастые ребятишки.
— Я не хочу мордастых, — побледнела Ленка. — То есть я бы и против мордастого не возражала, лишь бы человек хороший, потому что у меня простой в любовных делах.
— Должна тебя огорчить, подруга: если так пойдет дальше, любовный простой у тебя затянется лет на пять. Если, конечно, ты не решишь полюбить меня, к примеру.
— Я тебя всю жизнь люблю, — заверила Ленка. — Но у меня же нормальная ориентация.
— Начинай привыкать к мысли, что ее придется менять.
— Катя, а что мордастые? Когда их, по-твоему, ждать следует?
— Буквально с минуты на минуту.
— Да ладно тебе! — отмахнулась она. К подруге постепенно возвращался ее обычный цвет лица. — Откуда они узнают, где тебя искать? Милиция — понятно, а…
— Сгубила тебя классика, — покачала я головой. — Ты в какой стране живешь?
— Сведения о клиентах…
— Уймись, юродивая! — прикрикнула я.
— Катя, может, тебе лучше у меня пожить? Или у Наташки?
— Так они и к тебе придут.
— Ко мне-то зачем?
— Ты моя подруга. У подруг ищут в первую очередь. Устроят допрос с пристрастием…
— А что, если они уже пришли, — Ленка вновь начала бледнеть. — а там фазер. Он же меня за мордастых.., считай, на улицу не выйдешь. Катька, а вдруг они моего папу с пристрастием?
Тут мне стало стыдно.
— Да брось ты, зачем им твой папа?
— Тебе хорошо говорить. Твои-то на гастролях, а мой папа… Поехали скорее ко мне.
Мы побежали к автобусной остановке, по дороге я попыталась вразумить Ленку.
— Может, все не так скверно? Допустим, нашли они таблетки, и что? Номер телефона — еще не повод меня подозревать. Мало ли я кому свой номер телефона даю, и мало ли кто его на таблетках записывает? — Но чем больше я убеждала Ленку не падать духом, тем страшнее становилось самой.
Ленка долго тыкала ключом в замок, прежде чем смогла его открыть. Я к тому моменту тоже так разволновалась, что в квартиру входила с дрожью душевной.
В квартире стояла мертвая тишина.
— Папа, — позвала Ленка.
— Может, он еще на работе?
— Папа! — заголосила она отчаянно. Как бы в ответ из-за двери спальни послышалось невнятное мычание. Мы разом завопили и бросились туда. Я уже видела мысленным взором истерзанного дядю Юру с кляпом во рту, но дядя Юра пребывал в нирване — спал рядом с диваном, сладко похрапывая.
— Слава богу, — перекрестилась Ленка на люстру. — Хоть в одном повезло: запил папа. Теперь ему все мордастые по фигу. И у меня руки развязаны. Как думаешь, за неделю это безобразие с ограблением прекратится? Папа больше недели не пьет.
Порадовавшись, что душевное состояние подруги значительно улучшилось, я вспомнила о ноутбуке, и мы заспешили ко мне. Ленка повертела ноутбук в руках и заныла:
— Жалко-то как выкидывать… Я о таком всю жизнь мечтала.
— Брось врать-то, такие выпускать стали только в прошлом году.
— Ну, возможно, не об этой модели. Катька, а давай его на чердаке спрячем? У вас в доме такой чердак, что там сам черт ногу сломит. Вдруг все уляжется, и мы.., его Диме вернем, чтоб совесть не мучила.
— Лицемерка, — попеняла я, но, если честно, выбросить такую замечательную вещь и у меня рука не поднималась.
Чердак в нашем доме в самом деле представлял собой нечто выдающееся. В том смысле, что такое количество хлама на квадратный метр еще поискать. В детстве мы совершали туда частые вылазки и, бывало, находили нечто ценное: старые пластинки, коробочку из-под марципанов или деда Мороза из папье-маше. Чердак использовала только тетя Сима из тридцать шестой квартиры — сушила там белье, но после того, как белье однажды свистнули, она от этой идеи вынуждена была отказаться. Детишки лазили туда покурить, чем сильно нервировали жильцов, все ожидали пожара со дня на день, поэтому в чердачную дверь врезали замок, а ключ по неизвестной причине доверили моему папе. Вон он ключ, на гвоздике висит.
— Ладно, — кивнула я, решив, что Ленке сегодня здорово досталось и она заслуживает небольшой поблажки.
На чердаке мы задержались надолго — вспомнили детство и принялись разглядывать всякую рухлядь. И занимались этим полезным делом до тех пор, пока у меня не зазвонил телефон. Я взглянула на него с опаской, но выяснилось, что звонит Дима.
— Таблетки у него, — заволновалась Ленка. — Он обо всем догадался и…
Я решила, что оттягивать роковой миг ни к чему, и ответила.
— Привет, Катюшка, — бодро сказал Дима. — Как дела?
— Нормально. — Сердце мое стучало как сумасшедшее, я даже подумала, что не худо бы заглотнуть какую-нибудь Ленкину таблетку.
— Наташка звонила?
— Звонила, как прилетела. А так чего каждый день звонить, деньги тратить…
— Ага, — сказал Дима и замолчал. Я тоже молчала. Тут он опять заговорил:
— Ты чем занимаешься?
Я чуть не брякнула: «На чердаке сижу».
— Да ничем. С Ленкой на дачу ездили. Сейчас отдыхаем.
— Хорошо. Знаешь что, давай встретимся… — Ленка так вцепилась в мою руку, что я испугалась: останусь калекой. — Посидим в кафе.., может, в кино сходим. У меня время свободное, а без Наташки скучно. Ты как?
— Ну, давай встретимся, — ответила я. — Говори где, мы сейчас придем.
— С Ленкой, что ли? Нет, ты лучше одна приходи.
— Зачем это? — насторожилась я.
— Могу я тебя в кафе пригласить? — разозлился Дима. — Что здесь такого особенного?
— В принципе, ничего. Только раньше ты меня не приглашал. И Наташке это может не понравиться.
— Я, собственно, о ней и хотел с тобой поговорить, — задушевно сообщил Дима.
В конце концов, договорились встретиться в «Белом медведе», кафе, что неподалеку от моего дома.
— Он что, решил за тобой приударить? — хмуро спросила Ленка.
— С ума сошла? Ясно как день, что Дима нас подозревает. Попробую выяснить, что у него на уме.
— А я так думаю, что он, пока Наташки нет, очень даже не прочь… Он всегда на тебя смотрел с вожделением.
— Чего ты выдумываешь? Зачем ему я, когда есть Наташка? Она красавица.
— Ничего такого особенного я в ней не вижу, — съязвила Ленка.
— Не видишь, потому что слепая, — отрезала я. — Ладно, пойду в кафе, послушаю Диму. Только сначала Наташке позвоню.
Наташку предложение Димы повергло в раздумье.
— Если он к тебе любовью воспылал, так черт с ним. А если правда таблетки нашел и нас заподозрил… Катька, держи ухо востро, каждое свое слово взвешивай и…
— Да что я, детективов не читаю?
— Ладно, сама сориентируешься. И сразу мне сигнализируй.
Ленка наотрез отказалась оставаться в моей квартире одна, но и в свою идти тоже не хотела. Возможно, боялась мордастых, а может, просто злилась, что Дима ее не пригласил. Сказала, что погуляет. Означать это могло одно: будет отираться возле кафе.
— Знаешь что, — заявила она, когда мы уже собирались покинуть квартиру. — Надень-ка голубой топик. И губы накрась. И ресницы.
— Зачем это? — удивилась я. Днем, да еще в такую жару косметикой я не пользовалась.
— Затем, что тебе надо быть во всеоружии. Вдруг придется Диму соблазнять?
— Зачем мне его соблазнять? — растерялась я.
— Неизвестно, что у него на уме. Значит, ты должна его в себя влюбить и вертеть им как заблагорассудится. В детективе, что я ночью читала, героиня именно так и поступила. Там мужчина теряет голову и идет у нее на поводу. Ради нее готов жизнь отдать и все свои деньги до копеечки.
— Ну, это ты хватила. Кто ж из-за меня раскошелится?
— Ты красавица, это каждый скажет. Ты, главное, ласково с ним поговори, ну, чтоб надежду в нем пробудить. А если позовет куда, ты того.., поезжай.
— Сдурела, что ли? — возмутилась я.
— А если для дела нужно? Для общего, так сказать, спасения?
— В детективах мои любимые героини никогда не спят с мужчинами, которые им не нравятся, — отрезала я.
Ленка надула губы и замолчала, и мы наконец-то покинули квартиру.
* * *Я вошла в кафе и огляделась. Димы не было, что меня не удивило: он всегда опаздывает. Я заняла столик возле окна и заказала себе чаю. Тут и Дима подкатил. Вышел из тачки хмурый и даже злой, но в кафе появился с широкой улыбкой.
— Катюшка! — сказал весело, поцеловал меня и устроился напротив. — У тебя кофточка новая.
— Старая, — поспешно ответила я. Ленкины слова все-таки внесли сомнения в душу, и к Диме я теперь приглядывалась не только с подозрительностью, но и с неприязнью.
— Да? Значит, я ее раньше не видел. Как дела? Отдыхаешь? Чего с Наташкой в Геленджик не поехала?
— Денег нет.
— Ну, сказала бы мне. Я бы дал взаймы.
— Я с родителями попозже поеду.
— А-а.., предки на гастролях? И ты, значит, свободна, как ветер?
— Почему? — насторожилась я. — У меня еще дедушка с бабушкой.
— Они же отдельно вроде живут.
— Ну…
— Вот я и говорю… Катюха, — вдруг позвал он, — у тебя все в порядке?
— Конечно.
— Правда? Какая-то ты чудная. Вроде как зубами маешься.
— Ничем я не маюсь. Ты о Наташке хотел поговорить.
— Хотел, — запечалился Дима. — Мы ведь с тобой друзья?
— Ну…
— А друзья должны помогать друг другу. Верно? — Дима кашлянул и посмотрел на меня с томлением. — Наши отношения с Наташкой, как бы тебе сказать.., дали трещину. И я здорово переживаю. В Геленджик умахнула, ничего мне не сказав…
— Не ври. При мне звонила.
— Звонила. Когда уже билет купила. Я хотел ее проводить, а она заявила: «Обойдусь». Это как, нормально?
— Милые бранятся, только тешатся, — философски ответила я.
— Тебе хорошо говорить, а у меня чувства. Я, может, себе места не нахожу…
— Позвони ей и предложи руку и сердце, она сегодня же примчится.
Такие радикальные меры не пришлись Диме по вкусу, физиономия его скривилась, но он взял себя в руки.
— Я не готов жениться.., в смысле, пока не готов.
Дима был женат уже трижды, и я охотно могла поверить, что привычку жениться он давно отнес к разряду вредных.
— Тогда просто скажи, что любишь ее.
— Да я по сто раз на дню… Боюсь, дело не во мне, — загрустил он. Тут официантка принесла ему кофе, Дима отвлекся, задержав взгляд на ее груди, а потом на ногах, и немного сбился с мысли. — О чем это я? Да.., боюсь, дело не во мне, — со вздохом повторил он. — Боюсь, кто-то встал между нами.
— Боишься и продолжаешь пакостить, — покачала я головой.
— В каком смысле? — опешил Дима.
— Ты бы с продавщицами завязал.
— Какие продавщицы? — заволновался он. — Да мне и в голову… Наташка для меня… Да я жизнь за нее отдам, если хочешь знать!
— Тогда тем более завяжи, — гнула я свое. — Потому что Наташке продавщицы не нравятся.
— Катя, я тебе клянусь… Я пострадал совершенно безвинно. Она бы хоть подумала, ну разве можно равнять ее и какую-то продавщицу?
— Равнять нельзя, — кивнула я, а Дима обрадовался:
— Вот…
— Но Наташка уверяет, что мужики козлы и извращенцы. На что угодно способны позариться.
— Это я козел? — опешил Дима.
— Я этого не говорила, — дипломатично ответила я. — Но с продавщицей завяжи.
Он с минуту на меня таращился, потом кивнул.
— Хорошо. Но у меня свои сомнения. Скажи по-дружески, у Наташки кто-то есть?
— Нет.
— Врешь.
— Не вру. Могу побожиться.
— Значит, она и тебе ничего не рассказывала, — загрустил Дима.
— Не может такого быть, — отвергла я эту мысль.
— Разные бывают обстоятельства, — хмуро продолжил Дима. — Вдруг он, к примеру, просил ее никому о нем не рассказывать?
— И Наташка такая дура, что послушает? — хмыкнула я.
— Почему дура? — растерялся Дима.
— Потому что если парень просит никому о нем не рассказывать, этому должна быть причина. Так?
— Конечно.
— Значит, следует побыстрее о нем узнать как можно больше. А как узнать? У людей поспрашивать. Значит, эффект получается обратный. В общем, если б он ее об этом попросил, полгорода уже бы знали.
Дима сидел столбиком, очень напоминая в ту минуту дядю Юру в нирване.
— Да-а… — сказал он с печалью. — А может, она о нем помалкивала, чтоб Ленка мне случайно не проболталась?
Тут заскучала я. Ленке проболтаться ничего не стоило.
— Да что ты выдумываешь? Нет у нее никого.
— Катя, есть, — произнес Дима трагически. — Я чувствую. Любящее сердце не обманешь. Буквально за несколько дней до отъезда она очень переменилась. И я не удивлюсь, если в Геленджике она не одна. Потому и не хотела, чтобы я ее провожал. Один человек видел ее с каким-то типом. Я стал ее расспрашивать, и она практически призналась.
— Это она нарочно, из-за продавщицы.
— Встречалась с ним нарочно?
— Призналась. Ну, чтоб тебя позлить.
— Говорю, у нее кто-то появился, — рассердился Дима. — Какой-то тип. За несколько дней до отъезда. И мне надо знать, что это за сволочь такая… — Дима вдруг широко улыбнулся и придал голосу ласковость:
— Катюша, позвони Наташке и выспроси у нее об этом типе. Только ненавязчиво. И про меня ничего не говори. — Тут он на меня посмотрел, моргнул и запечалился, должно быть, вспомнил мои недавние слова. — Чтобы не усугублять, — добавил он и замолчал.
— Хорошо, позвоню, — ответила я.
— А потом перезвонишь мне?
— Конечно. Только у нее никого нет.
Дима вроде бы опять разозлился, но взял себя в руки.
— Хочешь мороженого? — спросил он. — Или, может, выпьем чего?
— Я не пью.
— Ах, ну да.
Дима явно спешил от меня отделаться, и это сбивало с толку.
— Как твои дела? — решилась спросить я.
— Дела? Нормально. Если не считать Наташки.
— Говорят, у вас турфирму грабанули.
— А-а.., да. Жуткая история. Охрану перебили.
— Ничего себе, — ахнула я, демонстрируя большую заинтересованность. — И чего?
Дима поморщился.
— Чего… Идет следствие.
— А чего взяли в турфирме?
— Да турфирма тут ни при чем, — неохотно ответил он. — Нас как раз и ограбили.
— Да ты что? — ахнула я.
— Ага. Не хотел говорить, чтоб Наташке отдых не портить.
— Надо ей сообщить, она сразу же приедет, чтоб поддержать тебя в трудную минуту.
— Нет уж, пусть отдохнет, она на нервы жаловалась.
— Дима, а что свистнули-то? — нетерпеливо спросила я.
— Ты, главное, Наташке ничего не говори, а то и вправду прилетит. Украли деньги. Из моего сейфа. Клиент за квартиру расплатился, а банк уже закрыли, вот я и оставил деньги в сейфе до утра. А ночью сейф вскрыли.
— А охрана?
— Перестреляли охрану. Хорошо хоть живы, но все трое в реанимации.
— Ничего себе…
— Вот-вот. Отморозки какие-то.
— Как же они в здание попали? Чего в милиции говорят?
— Да ничего они не знают, — отмахнулся Дима в крайней досаде. — Говорят, преступников было двое. Или трое. Еще ноутбук у меня из кабинета сперли, а там все расчеты…
— Но улики-то какие-нибудь нашли? — не отставала я.
— Какие улики?
— Откуда мне знать? Но преступники всегда оставляют следы.
— Троих раненых охранников они оставили. Говорят, влезли через окно на втором этаже. Работали профессионалы… Не найдет милиция никого, вот увидишь.
«Профессионалов, может, и не найдут, — с тоской подумала я, — а нас запросто».
Тут Дима взглянул на часы и одарил меня очередной улыбкой.
— Ладно, Катюха, мне пора бежать. Отвезти тебя домой?
— Не надо.
— Ну, тогда пока. — Дима расплатился за свой кофе и пошел к выходу.
Но в машину он не вернулся, она продолжала стоять у обочины, а Дима в поле моего зрения так и не появился.
Я вышла из кафе и едва не столкнулась с Ленкой.
— Ну, что? Соблазнял?
— Что за дурацкие мысли!.. Переживает, что его Наташка бросит.
— Да? — Ленка была явно разочарована. — А про ограбление что сказал?
— Никого, говорит, менты не найдут, работали профессионалы.
— Это мы, что ли?
— Те типы, что деньги сперли. Слушай, а куда Дима делся?
— В магазин пошел.
— Он тебя видел?
— Нет.
— Вот что, пошли и мы в магазин.
— Зачем? У меня и денег-то нет.
— В детективах подружки всегда за кем-нибудь следят.
— Зачем за Димой следить? — удивилась Ленка.
— Чтобы, к примеру, узнать что-нибудь интересное.
— Думаешь, он к продавщице поедет? Так мы все равно не уследим. Он же на машине.
Но я, не слушая Ленку, уже шагала к магазину, она припустилась следом. Насчет машины подружка, безусловно, права. Только на своих двоих ее не догонишь. Можно, конечно, взять такси, но это денег стоит, и, если Дима просто поедет к себе домой, будет очень обидно. С другой стороны, разговор с Димой внес в мою душу сомнения. Уж очень настойчиво он интересовался Наташкиным знакомым. И явно не хотел, чтоб подруга из Геденджика возвращалась. Я почти уверена, что он подозревает Наташку. Дима не дурак и понимает, что сама она его грабить не пошла бы, да и об алиби своем позаботилась бы, а значит, не случайно к морю укатила. Вот и заинтересовался ее знакомствами. Я должна думать, что его беспокоит возможный соперник, а на самом деле он пытается выяснить Наташкины контакты, чтобы напасть на след грабителей. В любом случае с его стороны логично предположить, что Наташка кому-то рассказала о деньгах.