— Кто ж так человеку о горе сообщает, дура!
— Умная. Сообщала бы сама. Наташка, — позвала я. — Ты там как?
— Что с Димой? — прохрипела Наташка. — Он жив?
— Само собой, и охранники тоже вроде живы. Но все равно мы очень волнуемся…
— Немедленно, слышишь, немедленно объясни, что случилось!
Я принялась подробно излагать, как Наташка и просила, а она в Геленджике принялась стенать и охать.
— Чуяло мое сердце, нельзя вам было такое дело доверять, надо было самой…
— И что бы ты сделала? Деньги-то до нас свистнули.
— Все равно.., вы наверняка все сделали не правильно, и теперь нас найдут.
— Мы действовали строго по плану.
— А следы?
— Какие следы? Мы в носках и перчатках… Мы и обулись-то только в подъезде, так в носках по городу и чесали.
— Все равно… Что-нибудь не так, уж я-то знаю. Я немедленно вылетаю.
— Не вздумай, — посуровела я. — Сидите в Гаграх, Наталья Петровна!
— Я в Геленджике.
— Какая, на хрен, разница? Сидите, где сидите. Вам об ограблении знать не полагается. С какой стати вы стали бы прерывать свой законный отпуск?
— Вы без меня не справитесь.
— А чего справляться? Вещдоки сожгли, наше дело сидеть тихо и не высовываться. Пусть менты ищут, кто в охрану стрелял и Диму ограбил. Мы-то здесь при чем?
— Ой, не знаю… Я тут с ума сойду, какой, к черту, отдых!
Мы еще немного поохали, потом погадали, кто нам такую свинью подложил. У Наташки идей не было, а у нас тем более. Одно ясно: кто-то о деньгах знал и их раньше нас прикарманил. Мы опять поохали, погадали и наконец простились.
— Что делать, что делать? — закатывая глаза, вопрошала Ленка.
— Лично я спать ложусь, — заявила я и в самом деле направилась в спальню.
— Я фазеру позвоню и тоже лягу, — согласилась со мной Ленка.
Я было хотела принять душ, но даже на это сил не оказалось. Забралась под одеяло, мгновенно уснула и проснулась лишь в семь часов утра. Потянулась и обнаружила, что Ленки рядом нет. Это, признаться, удивило. Когда она ночевала у меня, мы всегда ложились вместе, даже если родители отсутствовали, чтоб можно было поболтать, музыку послушать. Конечно, Ленка могла уже встать, но в это не верилось, потому что она обычно дрыхнет до обеда.
Заподозрив очередную каверзу судьбы, я вышла из своей комнаты и прошлась по квартире.
— Катька, — позвала Ленка из родительской спальяй. — Проснулась?
Я распахнула дверь, и странное зрелище предстало моим очам. Ленка сидела на кровати поверх одеяла, обложившись подушками, на блюдечке остатки пирожных, рядом гора яблочных огрызков, настольная лампа горит, хотя в комнате давно светло, физиономия у Ленки осунувшаяся, глаза красные, что прозрачно намекало на то, что всю ночь Ленка не спала.
Но не этот факт потряс меня, я перед экзаменом, бывает, тоже не сплю. На широкой родительской постели лежали мои любимые детективы, а один, можно сказать, самый любимый, покоился у Ленки на коленях, раскрытый примерно на двухсотой странице.
— Ты чего? — спросила я, некоторое время стоя с открытым ртом.
— Вот, ума набираюсь, — вздохнула Ленка, глядя на меня с томлением. — Я уж третью книжку читаю, но пока ничего похожего не нашла.
— Похожего на что? — продолжала я пребывать в прострации.
— На нашу трагическую историю. Хотелось бы знать, чего следует ожидать от жизни.
— А чего следует? — вздохнула я. — Пусть менты ищут, кто Диму ограбил, мы в таком деле все равно не разберемся.
— А вот здесь две подружки сами…
— Ну, так то же не взаправду. Это же выдумка. В детективе мы бы непременно деньги сперли. А в жизни что вышло? Так что нам следует сидеть тихо и надеяться, что преступников найдут.
— Ох, уж и не знаю, — снова вздохнула Ленка с томлением, которое начинало сильно меня беспокоить.
— Чего ты не знаешь?
— Катенька, мне тебе кое-что сказать надо. Ты чего в дверях стоишь? Ты лучше сядь.
— Зачем? — заволновалась я еще больше, пытаясь отгадать, чего такого Ленка могла сотворить за то время, пока я спала.
— Ну.., у меня есть новости, их лучше выслушать сидя.
— Нас кто-то видел? — плюхаясь на кровать, спросила я. — Менты уже звонили…
— Никто не звонил. Катенька, какие у тебя волосы красивые, — поглаживая меня по голове с видом доброй феи, продолжила подружка. — И вообще ты красавица.
— Хватит подхалимничать, гони свою новость.
— Нам на психологии говорили, что человека надо подготавливать к трагической вести постепенно. К примеру, если умирающий…
— С родителями несчастье? — побледнела я.
— Надеюсь, с ними все в порядке.
— Черт бы тебя побрал! — заорала я. — Говори, в чем дело!
— Катька, ты лучше ляг и дай мне возможность все сделать правильно, по-научному.
— Не буду я ложиться, а если немедленно не скажешь, что случилось, дам по носу!
— Держи себя в руках. Каждому человеку на долю выпадают испытания, и теперь, стало быть, наша очередь пришла. Не будем роптать, а… — Тут до нее дошло, что через мгновение придется вопить, потому что нос точно пострадает, и она деловито продолжила:
— Надеюсь, ты помнишь, что у меня болят ноги?
Тут надо пояснить, что Ленка учится в медицинском, она у нас скоро станет доктором. Лечить людей ее призвание, но, слава богу, до них ее пока не допускают, и она лечит в основном себя. Меня, конечно, тоже пробовала, но я не только от лекарств, но и от витаминов наотрез отказалась, заявив, что здорова, как лошадь, и организм мой в улучшениях не нуждается. Наташка тоже не далась, и Ленка сосредоточилась на себе. Болезней у нее было великое множество, а в этом месяце она страдала ногами. Обо всех лекарствах Ленка знала больше, чем моя бабушка о Троянской войне (а бабуля о братьях Аяксах говорит так, точно они ее соседи по лестничной клетке), и всегда выбирала все самое лучшее. Фазер ее страсть к лечению охотно поддерживал и на бабки не скупился — если первой его заботой была Ленкина безопасность, в смысле того, чтоб дочурку не умыкнули и не совратили, то вторым пунктиком было ее здоровье. Его послушать, так у нас народ мрет, как мухи, и обязательно в цветущем возрасте. Короче, в этом месяце Ленка лечила ноги и дважды в день мазала их мазью. И мне предлагала в профилактических целях.
— Ну и чего ноги? — заметно успокоившись, спросила я.
— Сама понимаешь, когда идешь на дело, о ногах следует заботиться. А ну как подведут в самый неподходящий момент?
— Разумно, — согласилась я.
— Конечно, разумно. Вот я и взяла с собой асклезан.
— Эту твою мазь?
— Таблетки. Лекарство еще в таблетках выпускают. И я решила, что в военно-полевых условиях, в которых мы будем находиться, таблетки предпочтительней.
— Ты вроде никаких таблеток не пила, — нахмурилась я. — В шкафу, я имею в виду.
— Конечно, на нервной почве я о своем здоровье совершенно забыла. А вчера вечером вспомнила, хотела выпить таблеточек, а их, Катенька, и нет.
— Позавтракаем, сходим в аптеку, — утешила я.
— Это, конечно, обязательно, — кивнула Ленка. — Беда в том, что вчера-то они точно у меня были, когда мы на дело шли. А когда вернулись, их уже нет.
— Ты хочешь сказать, что потеряла таблетки в офисе?
Ленка кивнула и замерла, втянув голову в плечи, точно ожидая, что потолок рухнет. Минуту я сидела молча, размышляла, потом пожала плечами.
— Ну и что? Не у одной тебя ноги болят. Вот если бы какое специфическое заболевание, вроде сибирской язвы, это улика, а так…
— Ты знаешь что, Катя, ты лучше все-таки ляг.
— Не хочу я ложиться, а ты кончай дурака валять. Напугала до смерти.
— Катенька, там на таблеточках твой мобильный записан, — скороговоркой сообщила Ленка. Я хлопнула ресницами и замерла. — И теперь я в совершенном потрясении. Что, если они вылетели из кармана, когда я дядьку ноутбуком по башке огрела? В самом, так сказать, преступном месте.
— Больная ты на голову, а не на ноги! — заорала я. — На кой черт ты телефон на таблетках написала?
— Ты же номер сменила, помнишь, на прошлой неделе? А звонила мне на домашний, я чай пила, идти за мобильным мне не хотелось, бумажки под рукой не было, только авторучка, а тут таблеточки асклезана на столе, я и записала. Кто же знал…
— Ох, — только и смогла произнести я, легла, сложила руки на груди и даже глаза закрыла, чтоб Ленку не видеть.
— Катька, что теперь будет? — робко спросила подружка минут через пять.
— Абзац нам будет. Полный, — не стала я скрывать неутешительный прогноз.
— Почему же сразу абзац? Неужели нет никакого средства…
— Средство есть: утопиться, чтоб не мучиться.
— Не пугай меня, я и так вся на нервах. Но ты же такая умная, детективы читаешь, ты должна знать, как действовать в подобных ситуациях. Я вот кое-что освоила, и некоторые мысли даже у меня появились, а ты сколько лет…
— Стоп, — сказала я, поднимаясь. — Был похожий случай. В одной книжке мужик тоже потерял пузырек с лекарством, на котором был написан номер телефона.
— И что? — потянулась ко мне Ленка, точно одуванчик к весеннему солнцу.
— Ничего хорошего, — загрустила я. — Взяли дядю за жабры.
— Посадили?
— Он предпочел покончить жизнь самоубийством.
— А пооптимистичнее ты ничего вспомнить не можешь?
Я поскребла затылок.
— Когда героини моих любимых детективов оказываются в паршивой ситуации, они предпринимают контрмеры.
— Вот это правильно, — закивала Ленка. — А какие?
— Проводят свое расследование. И когда менты на них выходят, они им готовенького убийцу предоставляют, то есть он уже практически в наручниках.
— Здорово. Значит, и нам так надо поступить. Не будем терять время и начнем прямо сейчас.
Если честно, у меня не было Ленкиного оптимизма, но, пожалуй, ничего другого не оставалось.
— Давай попробуем. Первое: надо выяснить, кому мешал Дима. Кому была выгодна его гибель.
— Дима погиб? — ахнула Ленка.
— Тьфу ты! — в досаде плюнула я. — Дима жив, конечно. Но приличный детектив всегда начинается с убийства, вот меня и перекосило.
— А ты не можешь припомнить детектив, где все начинается с ограбления?
— Могу, — кивнула я. — Но там тоже дядьку убили. Преступники пришли кафе грабить и застрелили бедолагу. Как бы случайно. Потом оказалось, что грабеж — чистая липа и целью было именно того дядьку убить.
— А про сейф ничего не было?
— Не было.
— Нам нужны какие-нибудь зацепки. Во всех детективах они есть, и у нас должны быть.
— У нас же рюкзак есть, — озарило меня.
— Господи, ну конечно! — обрадовалась Ленка, и мы бросились в прихожую, где до сих пор стоял грабительский рюкзак.
Я торопливо его открыла и первым делом вытащила ноутбук, который запихнула туда Ленка. В рюкзаке были подозрительного вида инструменты.
— Чего это такое? — заволновалась Ленка.
— Что-нибудь для вскрытия сейфов, воровской инвентарь.
— Отнесем в милицию, скажем, что нашли, — высказалась Ленка.
— Где? Возле твоего дома?
— Почему возле моего? — обиделась подружка.
— По кочану. Менты что, дураки, по-твоему? Да они в три счета раскусят все твои хитрости. И все: прости-прощай, дорогой институт, отчий дом и возможное замужество. «Таганка, я твой бессменный арестант…»
— Надо выбросить эту дрянь немедленно. Почему мы раньше этого не сделали, когда вешдоки жгли?
— Нельзя выбросить, — в крайней досаде ответила я. — Это же доказательство его вины. Менты грабителя найдут, а доказательств нет. Мы не имеем права так поступать с важной уликой.
— Что же делать? Если эту гадость в твоей квартире найдут, нам несдобровать.
— Вот что, — порадовалась я свежей идее. — Надо его закопать. На участке. И нас не заметут, и при необходимости всегда его можно вырыть.
— Гениально, — восхитилась Ленка. — Хотели зарыть деньги, зароем чужой рюкзак. Цветок сажать будем?
— Обойдемся.
— А что с ноутбуком, выбросим?
— Надо его Диме вернуть.
— Зачем?
— Затем, что нехорошо брать чужое.
— И как, скажи на милость, мы его вернем?
— Пойдем в турфирму и оставим его ближе к Димкиному офису.
— Я не пойду, — честно предупредила Ленка. — Я до смерти боюсь. Я теперь тот дом за версту обходить буду и всю улицу Воровского в придачу.
В настоящий момент обсуждать это я не хотела и заговорила о насущном:
— Давай посмотрим, что в рюкзаке есть. Обязательно должна быть зацепка — обрывок железнодорожного билета с именем владельца или рецепт.
Ленка с воодушевлением обшарила рюкзак, но ничего не нашла, сказала с обидой:
— Нет здесь никакого рецепта.
— Так не бывает, — не поверила я, подозревая: что-то в моей жизни не так. Зря я, что ли, тяжеленный чужой рюкзак на себе таскала, обязательно должна быть зацепка.
Отобрав рюкзак у Ленки, я тщательно его осмотрела, каждый кармашек, каждый шовчик, все как в моих любимых детективах. И ни малейшего намека на улику! Подкладку даже оторвали — и там ничего.
— Давай среди железок хорошенечко поищем, — видя мои страдания, предложила Ленка. — Может, на них какое тайное клеймо обнаружится…
— Ага, имя и фамилия владельца, — съязвила я, хотя, конечно, на Ленку я злилась зря. Она сразу же надулась и сказала:
— Ну и ищи сама свои улики.
В общем, мы вместе тщательно осмотрели весь инструмент, но никакого клейма, ни тайного, ни явного, не оказалось.
— Запихивай все назад, и пойдем закапывать, — вздохнула я.
И тут у меня зазвонил мобильный. Я машинально ответила «да», а вот мне ничего не сказали, однако и не отключились.
— Да, — повторила я. И вдруг до меня докатило, и я прямо-таки похолодела. Дала отбой и уставилась на Ленку.
Она приложила руку к груди и пробормотала:
— Абзац.
Выглядела подруга при этом так паршиво, что я из чистого человеколюбия произнесла:
— Может, кто просто ошибся?
— Это менты. Таблеточки мои нашли и проверяют. Сейчас приедут, а у нас тут воровской инструмент. Выбрось его немедленно! — заорала она.
— Что ты орешь? Нельзя его выбрасывать. Поедем зарывать, пока не поздно.
И мы опять поехали к Наташке на дачу. Но по дороге решили, что Наташкина дача для сокрытия улик никак не подходит, ментам ничего не стоит перерыть весь участок в поисках вожделенных вешдоков, и тогда нам несдобровать, еще и Наташку подведем. Ленка предлагала звонить подруге, настаивая, что такое решение надо принимать коллегиально, но я предложила рюкзак спрятать, а уж потом дискутировать. В конце концов, никто не мешает нам позднее изъять его из одного места и укрыть в другом. Ленка со мной в принципе соглашалась, хоть и бубнила, что мы всегда все делаем по-моему. Так как к тому моменту на Наташкину дачу мы уже приехали, то решили не мудрить, а закопать рюкзак у картофельника ближе к лесу. Как-никак в досягаемой близости, но уже ни на чьей территории. Менты не докажут, что рюкзак имеет к нам какое-то отношение, да и перекапывать здесь все замучаются.
Почувствовав облегчение от того, что избавились от опасной улики, мы устроились на крылечке дачи и позвонили Наташке.
— Ну, что? — ахнула она, как видно, ничего хорошего не ожидая.
— Докладываю: рюкзак благополучно зарыли.
— Какой рюкзак? Ты мне про рюкзак ничего не рассказывала.
— Правда? — удивилась я. — Должно быть, забыла. Ничего удивительного, когда такое творится.
— Немедленно объясняй, что за рюкзак такой.
— Рюкзак был у грабителя, и я его прихватила, когда Ленка дядю ноутбуком отоварила. Надеялась, что там деньги, а там какие-то железки. Мы с Ленкой посовещались и решили, что это воровской инвентарь.
— Час от часу не легче.
— У нас еще Димин ноутбук, надо его как-то возвращать. Давай идею.
— Ноутбук-то вам зачем понадобился? — удивилась Наташка.
— Сестрица твоя к нему душой прикипела, так и бежала с ним через весь город.
— Дима без него обойдется, — подумав, сказала Наташка. — Заройте его вместе с рюкзаком. А еще лучше — просто выбросьте.
— Как же я могу его выбросить, если он не мой? Выходит, мы его украли, а мне чужого не надо.
— Ты меня с ума сведешь. Выбросьте его, и дело с концом. Дима не обеднеет. Этот гад мне звонил вчера.
— И что? — насторожилась я.
— Спросил, как отдыхаю.
— Об ограблении что сказал?
— Ничего. Я ему: «Как дела?» А он мне: «Нормально, жду не дождусь, — говорит, — когда ты вернешься». Очень просил ему не изменять.
— И что ты об этом думаешь? — забеспокоилась я. — Почему он об ограблении ни слова?
— Не знаю, что и думать. То ли денег в сейфе не было, то ли темнит, а может, меня расстраивать не хочет. И ведь не спросишь!
— По-любому должен был об ограблении сообщить, — затараторила Ленка, отобрав у меня телефон. — Даже если денег не было. Про охрану должен был сказать, не каждый день в людей стреляют.
— Но не сказал, и этому должна быть причина, — глубокомысленно изрекла я. — Наташка, он тебя подозревает, оттого и помалкивает. Будь осторожна.
— Может, мне какую аллергию выдумать и вернуться? — вздохнула она. — Я тут вся извелась. И вы без меня…
— Нормально мы без тебя, справляемся. Рюкзак зарыли, компьютер выбросим, и будет полный порядок.
— Еще новости есть? — спросила Наташка.
Мы с Ленкой переглянулись. Хоть и не хотелось Наташку расстраивать, но врать я не рискнула.
— Есть, но лучше бы их не было.
— Ой! — пискнула подруга. — Чего еще?
— Лекарица наша в офисе таблетки свои потеряла. А на них мой мобильный записан.
В трубке, как и в прошлый раз, что-то грохнуло, надеюсь, все-таки не Наташка. Ленка погрозила мне кулаком и зашипела:
— Надо было подготовить.
— Наташка, — позвала я, — ты там как? Извини, что я так сразу, психологи советуют…
— Я эту лекарицу… — заорала Наташка. — Да какой дурак на таблетках телефон пишет? Написала бы сразу адрес. Ой, нет моих сил пережить все это. Она их в моем кабинете оставила?