Дежурные сутки - Вячеслав Денисов 8 стр.

— Неважно. Человек, которого показывали по «яшуку», — Салмин Егор Антонович. Шестьдесят шестого года рождения. Запиши номер «мобилы». Сто пять — сто девять. Найди, кто его завалил, и позвони по этому номеру. Получишь тридцать тонн «зеленых». Мы еще позвоним. Определитель не подключай, через станцию не прослушивай. Работает генератор белого шума. Зря потеряешь время. Потрать его на дело.

Короткие гудки.

Вот так. За поимку убийцы мужика в потертых слаксах и стоптанных кроссовках предлагается тридцать тысяч настоящих американских долларов. В том, что деньги предлагает «братва», Кравцов не сомневался. Если бы убиенный лежал у порога своей квартиры с дыркой от контрольного выстрела в затылке, они нашли бы исполнителя и заказчика этой же ночью. Но господину Салмину, одетому в босяцкую одежду, был вероломно воткнут в сердце кухонный нож для чистки чеснока. Данный сценарий не вписывался в процесс умозаключений его соратников, так как заказное убийство, где орудием преступления выступает нож для чистки чеснока, происходит приблизительно раз в пять тысяч лет. «По пьяни» Егора Антоновича тоже вряд ли могли прирезать. Судя по всему, хуже пятизвездочного «Арарата» он спиртного не пьет, а жители Малой Бетонной лучше «Пшеничной» не могут себе ничего позволить. И потом, как сразу показалось Кравцову после разговора с неизвестным, господин Салмин едва ли любил переодеваться перед выходом на улицу в одежду странника.

Марк зашел в дежурку и открыл одну из камер. В ней на полу сидел зять-документокрад и двое «синяков» неприличного вида. Опер щелкнул задвижкой и открыл вторую. Тоже трое. Оценив взглядом одежду каждого, возраст и внешние данные, он позвал одного из них. Из полумрака вышел молодой парень лет двадцати — двадцати двух в кроссовках «диодора» и спортивном костюме «рибок». Щурясь от света лампочки, он привычно заложил руки за спину и стал ждать дальнейших указаний.

— Вить, этот за что здесь сидит? — спросил Марк, за рукав подтягивая к себе парня.

— Патруль его привез. Драка в общежитии.

— Материал зарегистрировал?

— Нет еще. Сержанты рапорта написали, но я еще материал не отрабатывал.

— Я возьму. — Кравцов забрал со стола листы бумаги. — Пока не пиши ничего.

Бурков пожал плечами — надо, значит, бери, не велика вина…

Понятливый парень быстро сообразил, что ему нужно сделать. Слушая Кравцова и докуривая вторую сигарету, он радовался, что легко отделается. Два месяца назад «откинулся» — опять «засада». Менты слотошили на самой что ни на есть фуфлыжной драке. Начнут «хулиганку» шить — беда. Закроют снова. А тут делов-то…

— Ты хорошо усвоил, что нужно сделать?

— Начальник, я всего два месяца на воле. Самому себе западло делать? Не волнуйся. Все будет тик-так.

Отправив хулигана на задание, Марк тут же вернулся к Буркову.

Тот учинял разнос своему помощнику за то, что он, вместо того чтобы постоянно названивать в Информационный центр для сбора справок по задержанным, разгадывает сканворды. Несколько минут назад сержант настолько вошел в раж, что на мгновение даже забыл, что находится в дежурной части. Он крикнул Буркову:

— Ир! Закваска для теста! Пять букв, вторая «пэ»!

Тут-то Бурков и вышел из себя.

— Ты чё, маму потерял?! Чем занимаешься?! Я тебе сейчас такую «пэ» сделаю!.. Кравцов попал под горячую руку.

— Вить, я быстренько на «уазике» до судмедэкспертизы проскачу?

— Еще один?! Может, вас всех по бабам распустить?!

— Я же по делу!

— Когда дело будет — я скажу!

Поняв, что уговаривать Буркова, который в другой момент легко бы его отпустил, бесполезно, опер решил позвонить по телефону.

Переговорив с медиком, Марк усвоил три вещи.

Первое. Удар был нанесен под прямым углом сильным ударом. В рану зашло несколько миллиметров рукоятки.

Второе. Одежда убитого была грязной и заношенной. Белье же, напротив, носило следы носки одного-двух дней и было приобретено за сумасшедшие для настоящего хозяина слаксов деньги. Получается, потерпевший надел чужую совершенно грязную, затасканную верхнюю одежду на дорогостоящее чистое белье.

И, наконец, третье. В крови и желудке потерпевшего обнаружен алкоголь с таким количеством клофелина, которое не смог бы перенести даже конь Тамерлана.

Положив трубку, Кравцов понял, что подошел момент, когда факты и выводы пора помечать на бумаге. Их начинает скапливаться довольно много.

Марина продала очередному выпивохе бутылку самогона и собиралась было открыть себе баночку «фанты», как вдруг в оконце показалась коротко стриженная голова.

— Привет, красавица.

— Привет…

Говорящая голова затянулась сигаретой и выдохнула дым в киоск.

— Может, не стоит в киоск дымить?! — возмутилась Максейкина.

— Все равно же не твой, — не совсем обоснованно заявила голова.

— Ну, так я же здесь сижу!

— Сегодня сидишь. Завтра можешь уже не сидеть.

В этом заявлении логика уже просматривалась. Марина заволновалась.

— Чё тебе надо-то?

— Сколько за день наторговываешь?

— Все — мои…

— Сегодня — твои. А завтра еще и должна останешься.

Парень не был похож ни на уличных хулиганов, ни на отморозков. Прилично одет и явно не наркоман.

— С чего это я должна останусь? Чё привязался-то?!

— За базаром следи, кукушка, — спокойно отреагировала голова. — Кому платишь?

— Никому мы не платим. Нас милиция охраняет.

Последнюю фразу Марина произнесла не очень убедительно, и это вряд ли ускользнуло от незнакомца.

— А горели давно?

— А такое случается?

— Случается, что и старуха венчается. Так горели или нет?

— Н-н-нет. Не горели…

— А это может произойти.

Максейкина испугалась. Если сейчас разговор на этом закончится и парень уйдет, то вполне вероятно, что сегодня будет пожар или еще что-нибудь. Ладно, просто киоск сгорит, а если снаружи еще дверь подопрут?.. Бывало и такое. Потом и не опознают… Понятно, что парень пришел от какой-то бригады ставить «крышу». Этих разговоров на подобные темы она слышала десятки. И всегда одно и то же.

— Я тебя поняла. Вообще-то это решает хозяйка, но ее, понятно, нет, поэтому, если хочешь, переговори завтра с ребятами. Я им позвоню — и вы встретитесь. Моей хозяйке все равно, кому платить.

— Звони сейчас.

— Как же я киоск брошу?

— Тогда плати. Сегодня за этот глупый разговор — три сотки. С завтрашнего дня — по две.

Марина растерялась. Парень демонстрировал все признаки «беспредела». Так поступают только отморозки. Но на отморозка он похож не был.

— Что ты притихла, любимая?

— Я так не могу…

— Глядя на тебя, можно предположить, что ты по всякому можешь… Роль Жанны Д'Арк сыграть хочешь?

— Давай завтра… Встретитесь, поговорите с ребятами…

— Что за ребята? Может, я стою и время здесь зря теряю, а? Может, взять этот киоск на буксир да отволочь на пустырь? Выпить есть что. Девка — рядом. Отогреемся с пацанами. А? Что за бригада тебя «крышует», лапонька? Только быстро, пока я за тягачом не послал.

Марина была в ужасе. Кажется, незнакомец может исполнить задуманное. Синий «перстенек» на руке, стриженый. Воровская бригада, что ли? Это будет похуже, чем спортсмены Мартынюка…

— Мартын.

— Какой, бля, Мартын? Здесь же Вагон отирался постоянно!

— Да кому он нужен, этот Вагон!

— Значит — Мартын?

— Да!

— Хорошо. — Голова выплюнула изо рта сигарету. — Передай ему, что Клюй завтра ждет его около кинотеатра «Восток». Там, где автостоянка. В семь вечера. Поняла, кукушка?.. А сейчас расскажи-ка мне про Мартына. На чем ездит, как выглядит…

Марк пошел ва-банк.

Снял трубку с аппарата и набрал сто пять — сто дев ять.

По тому, как быстро ему ответили, Кравцов понял, что кроме него в этом городе еще много кому не спится.

— Да.

— Это ты мне звонил в отдел?

— Кравцов?

— Извини, что не перезвонил сразу же. Был очень занят. Заруби себе на носу, кто бы ты ни был — никогда не разговаривай со мной таким тоном. Свои тридцать тонн можешь потратить на достойные похороны усопшего. Я очень удивлен. С чего ты взял, что у нас может сложиться какой-то иной разговор, помимо такого? Убийцу я найду обязательно, но ты его имя узнаешь, когда я его задержу и спрячу в самую дальнюю одиночку СИЗО. Удачи.

Кравцов положил трубку. Секунд этак через тридцать должен раздаться звонок от абонента «сто пять — сто девять». Клык у него если не вырван, то сломан, и сейчас он будет разговаривать чуть поспокойнее.

Звонок.

— Ты опять звонишь? — спросил Марк.

— Ну ладно, погорячились — и хватит. Тоже должен понять — умер близкий человек. Какие тут нежности могут быть? Гада, который это сделал, наказать надо, чтоб другим падлам неповадно было.

— У нас самый справедливый суд в мире.

— Да брось ты, командир! Мы же не бродяги из подворотни. Зачем нам шнягу гнать?..

— Месть — не самое лучшее из человеческих качеств…

— Знаем. Знаем, Марк Иванович, что вы специалист по врубанию дурака в нужных ситуациях. Если бы не знали тебя как толкового мусора, то и не звонили бы. Короче, зачем позвонил? Столько времени выжидать, чтобы меня подальше послать? Не смеши. Говори — чем помочь?

— Помочь — вряд ли. А вот кое-что узнать про погибшего я хочу. Подъезжайте к райотделу. Сейчас.

Чувствуя замешательство на другом конце связи, Кравцов устало вздохнул:

— Слушай, мне некогда. Я в любой момент могу выехать на заявку. Если бы я захотел вас «приземлить», вам не помог бы даже генератор белого шума. Подъезжайте. Спросите меня. Если я отъеду — сидите у отдела и ждите. Как я понимаю, вам все равно делать нечего…

Минут за пятнадцать до звонка обладателям системы подавления прослушивания, которая элементарно, как налить молока в стакан, подавлялась другими системами подавления, Кравцов внимательно выслушал пришедшего с «задания» хулигана из общежития.

Прочитав ему напоследок короткую лекцию о вреде мордобоя в общественных местах при наличии судимости за аналогичные действия, Марк разорвал рапорта патрульных, пожелал стриженому успехов в труде, личной жизни и выпроводил из отдела.

Картина нарисовалась очень интересная. Максейкина солгала Кравцову, что Вагон контролирует территорию, на которой находится ее киоск. Хозяйка платит деньги какому-то Мартыну. Нетрудно сделать и другое предположение. Вагона перед приездом опергруппы на улице Василевского не было. А значит, не было и трупа.

Марк снова снял трубку и набрал номер дежурки.

— Милиция. Дежурный, майор Бурков.

— Милиция. Старший оперуполномоченный капитан Кравцов.

— Говори, — разрешил Бурков.

— Витя, когда утром тебе «прилетело» сообщение о трупе на Василевского, кто с тобой разговаривал?

— Баба какая-то…

— Возраст по голосу сможешь определить?

— Ну, лет пятьдесят-шестьдесят… Из дома, наверное, какого-нибудь. Около колонки.

— Спасибо. С заявками пока тихо? — Услышав утвердительный ответ, Марк попросил: — Вить, ко мне скоро должны приехать граждане, которые предпочитают находиться по ту сторону баррикады от нас. Ты мне позвони, как только они подъедут. Лады?

— Бронежилеты надевать? — угрюмо пошутил Бурков.

— Не помогут. Они на «Т-34» приедут.

Не кладя трубку, Кравцов позвонил в кабинет Ширшова. Судя по хохоту, раздававшемуся в трубке, трое из опергруппы перепили кофе и сейчас находятся в состоянии, близком к аффекту. По подсчетам Марка, кружек по пять его коллеги уже осушили.

— Кравцов, ты?

— Пять баллов, Ширшов. Что вы там так заразительно ржете? Гурт конфетку в кармане нашел?

— Нет, Леха рассказывает, как они с водителем начальника РУВД случайно в бар для «голубых» забрели.

— Пригласи-ка Гурта…

— Да! — рявкнул тот. — Что хотел, Иваныч?

— На улице Василевского в домах есть телефоны?

— В двух. В первом и пятнадцатом.

— Из окон этих домов видно колонку?

— Из первого — как мне тебя сейчас. А из пятнадцатого видно.

— Благодарю за сотрудничество.

Марк снова уткнулся в распечатку.

«Так… Дом номер пятнадцать… Полякова Анастасия Эриховна. Все правильно. И что, она там проживает одна?»

Кравцов опять потянулся к телефону.

На седьмой раз ему, наконец, ответила оператор адресного бюро. Марк запросил справку, и через полминуты его ежедневник пополнился новой записью: «А.Э. зарегистрирована в д. 15 по ул. Вас. 27.06.2000 г.» Анастасия Эриховна переехала в частный сектор менее чем за месяц до происшествия.

Опер встал из-за стола и направился к Буркову.

Тот, задрав ноги на стол, смотрел по телевизору, напоминающему по размерам настенное радио, гонки «Формула-1».

— Витя, заявка по трупу на Василевского пришла напрямую по телефону отдела или через «02»?

Бурков перевел взгляд со счастливого лица Михаэля Шумахера на крайне озабоченное Марка Кравцова.

— Ты меня уже задрал с этим трупом. Через «02».

— Значит, позвонив в управление, ты сможешь установить номер, с которого звонили.

Ясно осознав невозможность того, что Кравцов от него отстанет, Бурков снял ноги со стола и за шнур потянул к себе городской телефон…

Ждать пришлось недолго.

— Сорок-ноль восемь-двенадцать. Теперь ты исчезнешь?

— Меня уже нет.

Семеня по коридору, Марк бормотал:

— Сорок-ноль восемь-двенадцать… Сорок-ноль восемь-двенадцать…

Раскрыв ежедневник, Кравцов воткнулся взглядом в номер, который ему продиктовала Анастасия Эриховна. «Звони в любое время…» Номера не совпадали. Проворачивая эту операцию с телефонами, Марк втайне надеялся, что старушка видела всю историю около колонки и сейчас, заболев под старость головой, решила поиграть в «полицейских и бандитов». В этом возрасте у некоторых дам, проживших бурную жизнь, появляется необходимость почувствовать себя бабушкой Марпл. Однако получается какая-то чепуха. Максейкина врет про труп, зачем-то привязывая его к Вагону. Анастасия Эрихов на видит из окна, как Кравцов находит туфель. Если не было трупа, то откуда взялся дорогой туфель? Мистика какая-то…

Опер, записав на листке бумаги «40-08-12», прошел в приемную начальника и снова включил компьютер. «Забив» задачу по определению адреса по номеру телефона, он получил мгновенный результат.

Шок.

Телефон с номером 40-08-12 находился в квартире двадцать дома семнадцать по улице Малая Бетонная. В трех километрах от колонки на улице Василевского и в десяти метрах от места обнаружения трупа Салмина Егора Антоновича.

Марк почувствовал, как ему тяжело. По убийству сейчас «перепахивали» постоянно получаемую информацию около десятка оперов из «убойных отделов» районного и городского управлений. Они имели возможность напрямую разговаривать с заинтересовавшими их людьми, свободно передвигаться и обмениваться полученными данными. Он же, совершенно ни к чему не обязанный по этому делу, был привязан к дежурной части, в готовности выехать на какую-нибудь кражу или семейный скандал. Кравцов понимал, что не в состоянии объять необъятное, но забыть эту историю было выше его сил. Совершенно очевидно, что совершено умышленное, до мелочей спланированное убийство, но как его ни планируй, всегда останутся следы. За последние три часа в руки Кравцова попали очень интересные факты. Эти факты и называются следами. После этого взять и просто так все оставить?

Кравцов в сердцах сплюнул в урну и снова застучал по клавиатуре.

А вот это был уже настоящий шок.

Квартира двадцать дома семнадцать по улице Малая Бетонная была зарегистрирована на имя… Егора Антоновича Салмина! И куплена она им была два дня назад, девятнадцатого июля! Не удивительно, что его не опознал ни один из жильцов.

Салмин был убит ударом ножа в спину практически на пороге собственного дома. Кравцову на мгновение показалось, что вокруг него царит какой-то массовый психоз. В деле — одни совпадения и ни одной зацепки.

Кто опоил потерпевшего? Почему он в чужой одежде? О чем шептала тетка на ухо следователю прокуратуры? Да, кстати! А почему бы ему не позвонить?

Глава 8

Кравцов потянулся было к трубке, но его движение предвосхитил звонок.

— Марк, тут «Лендровер» подъехал. Двое косоголовых тебя спрашивают. Это Бурков исполнил просьбу опера — сообщать о приезде.

— Спасибо, иду.

У входа в дежурное помещение неподвижно, как памятники, стояли двое верзил в великолепных костюмах от Рико Понти. У одного под пиджаком был тонкий черный свитер, у другого — белоснежная рубашка без галстука. Позади них, уже на улице, стоял и курил третий. Небольшого роста, суховатого телосложения, но одетый в неизменный для этой компании дорогой костюм.

«Да, — подумал про себя Марк, — это вам не фигушки воробьям показывать…» Но вслух сказал не это.

— Добрый вечер.

— А добрый? — едко спросил один из стоящих в фойе.

— Кому как. Пойдемте на улицу. Покурим на свежем воздухе…

— Может, лучше в машине? — спросил один из тех, кого Кравцов мягко выталкивал в дверь.

— А может, лучше у меня в кабинете? — предложил с улыбкой Марк, остановившись.

— Ладно, пошли на улицу, — согласились приезжие.

Ночь на самом деле была прекрасна. Бывают такие ночи, когда на улице и не холодно, и не жарко, при полном отсутствии ветра.

— Ты — Кравцов? — сразу спросил суховатый.

— Я.

— Узнал что-нибудь?

— Уважаемый, давай сразу расставим все точки над «е». Ты — плохой мальчик. Я это знаю. Поэтому, если ты еще раз заговоришь со мной подобным образом, я поставлю вас раком перед этим чудным англицким джипом и начну делать то, за что вы нас, ментов, ненавидите. Осмотры-досмотры, опросы-допросы и так далее. Понял?