— Мы так и сделаем, Текс, — согласился Оскар. — Но не сейчас. Ты забываешь о лейтенанте Турлове.
— Знаешь, Ос, хорошо, что ты вспомнил про лейтенанта, — неожиданно сказал Мэтт. — Мне пришла в голову одна мысль. К местной пище он не притрагивается, так? Даже когда немного приходит в себя. А что, если мы будем давать ему сахарный сироп с водой? Я сам могу поить его из этого их пузыря.
— Ты прав, Мэтт. Вреда от сиропа ему не будет, а пользу принести может. Возьмем с собой несколько банок.
Текс собрал банки, Мэтт сунул консервный нож в поясную сумку и они вышли наружу. Вернувшись в подземный город, Мэтт увидел, что при Турлове сидит Т’винг; это было удачно — иметь дело с ней будет легче, чем с другими сиделками. С обычными у венерианцев вежливыми околичностями он объяснил ей, чего хочет. Т’винг взяла консервную банку (Мэтт заранее открыл ее и проверил содержимое) и, скромно отвернувшись, попробовала на вкус несколько капель.
И сразу же выплюнула.
— Ты точно уверен, что это вещество не повредит твоей больной матери?
Мэтт понимал ее нерешительность — диета венерианцев включала протеин и крахмал, но только не сахар. Он постарался убедить Т’винг, что сироп только поможет Турлову. Тогда они перелили содержимое банки в пузырь. Вечером после ужина кадеты обсуждали, что им делать с «Астартой». Мэтт по-прежнему убеждал друзей, что нужно лететь на ней. Текс же, наоборот, твердо стоял на том, что не стоит даже и пробовать.
— Она может подняться ровно настолько, чтобы после упасть и разбиться. Но не выше.
Некоторое время Оскар молча все это выслушивал, а затем спросил:
— Мэтт, а баки ты проверял?
— Да.
— Ну тогда ты и сам знаешь прекрасно — топлива-то там нет!
— Вот нечего и языком зря молоть, — почти обрадовался после такой новости Текс. — Все решилось само собой.
— Ничего еще не решилось, — неожиданно возразил Оскар. — Мы все-таки попробуем улететь на ней.
— Что?
— Лететь она, конечно, не может, но мы все равно попытаемся, — продолжил Оскар.
— Но зачем?
— Я тебе объясню зачем. Если мы здесь засядем надолго, Патруль объявится обязательно. Они нас найдут и увезут домой, так?
— Возможно, — согласился Мэтт.
— Не «возможно», а точно. Только так Патруль и работает. Они нас не бросят. Вы вспомните, сколько кораблей искали «Следопыт» — четыре, месяц за месяцем. Если бы с его командой не случилось непоправимого, мы вернули бы их домой в целости и сохранности. А мы живы и находимся почти рядом от заданного места посадки. Нас найдут, они потому и медлят, что сами еще не уверены, что мы пропали; контакт потерян не так уж и давно. И мы прекрасно знаем, что ни на северном, ни на южном полюсе не было корабля, готового начать розыски в экваториальной зоне. Иначе мы просто не получили бы этого задания. Так что может пройти какое-то время, прежде чем будет объявлен поиск. Но все равно Патруль будет здесь — раньше или позже.
— А чего тогда рыпаться, — гнул свое Текс. — Будем сидеть и ждать.
— Рыпаться надо по двум причинам. Первая — наш босс; мы обязаны доставить его в настоящий госпиталь, пока он не умер.
— И угробить его при взлете.
— Не исключено. Но я думаю, ничего с ним при взлете не будет. А вторая причина такая: ведь Патруль-то — это и есть мы.
— А?Повтори погромче.
— Мы тут вроде решили, что Патруль будет нас искать, пока не найдет. О’кей, все правильно, потому что такая уж организация — наш Патруль. Но и мы — часть Патруля и, пока они нас не нашли, мы будем делать все, что от нас зависит, чтобы выбраться из этой дыры без чужой помощи, а не просто сидеть вот так на своих толстых задницах в ожидании попутной машины.
— С тобой все ясно, — сказал Текс. — Я так и думал, что в конце концов твой малюсенький-выпендрюсенький комочек серого вещества докатится до такой мысли. Ладно, согласен — записывайте и меня в герои. С пометкой «без особой охоты». Что-то я сильно подозреваю, что из-за всего этого героизма мы еще прольем пота. Вымотаемся будьте нате.
Пота и вправду хватало. Венерианцы по-прежнему помогали им чем могли, и все-таки главную работу по приведению корабля в состояние, пригодное для полета, выполняли земляне. С разрешения матери города Оскар перенес свою штаб-квартиру на «Астарту». Турлов остался в подземном городе, но каждый день одного из кадетов переправляли в город, чтобы осмотреть Турлова, — а на обратном пути захватить еду. Мало что из запасов «Астарты» оказалось съедобным.
Блинная мука пришлась очень кстати. Текс сварганил нечто наподобие масляной горелки — электричества у них пока еще не было — и зарядил это свое устройство рыбьим жиром, полученным от туземцев. Вот на этой-то штуке он и стряпал свои оладьи. Худших оладьев никто из них в жизни своей не пробовал — мука от времени потеряла вкус и насквозь прогоркла. Да и тесто подниматься что-то не очень хотело. Но все равно это были оладьи, и их можно было густо поливать кленовым сиропом. Это даже сделалось ритуалом, и соблюдался он каждое утро, в тайне, при закрытых дверях, чтобы не оскорбить пуританские чувства кого-либо из новых друзей.
Они начали систематическую компанию по выламыванию из двух других кораблей всего, что могло бы сгодиться при переоборудовании «Астарты». В этом кадеты тоже сильно зависели от туземцев; Мэтт и Текс выбирали то, что им было нужно, конечно же сами, но только Маленький народ мог перенести это оборудование через несколько миль воды, топей и непролазных зарослей.
О будущем полете они говорили так, словно и вправду собирались его совершить.
— Радар, — сказал однажды Мэтт Оскару, — дайте мне посадочный радар — любой, лишь бы у меня был шанс безопасно приземлиться. И я посажу «Астарту» где-нибудь около южного полюса. А так от всей этой умственной астрогации никакого толка — не будешь же садиться по приборам вслепую.
Они решили, что полетят в Нью-Окленд, на южный полюс. Северный полюс был, конечно, ничуть не хуже, но Оскар родился и жил на юге. Это и решило вопрос.
Оскар обещал достать радар, не очень, правда, представляя себе, как это сделать. Единственным вариантом оставался «Гэри»; его коммуникационная рубка была полностью уничтожена, но Оскар тешил себя надеждой, что уцелел посадочный радар на «животе» корабля. Вот он и принялся за него, чертыхаясь на каждом шагу, — было почти невозможно заниматься такой тонкой работой одной рукой. На джипе не осталось почти ничего пригодного для полета; даже то малое, что они все-таки отобрали, нуждалось в серьезном ремонте.
Сначала Оскар пытался использовать радары самой «Астарты», но вскоре эту мысль бросил — слишком уж сильно изменилась техника за прошедшую сотню лет. И дело было не только в том, что электронные цепи «Астарты» оказались много сложнее — и на столько же менее эффективнее, — чем привычное ему оборудование; изменилась вся элементная база оборудования и даже на маркировку простейших резисторов Оскар смотрел, словно она написана китайскими иероглифами.
А из собственно радиооборудования работоспособными оказались только внутренние рации космических скафандров с «Гэри».
И все-таки пришло утро, когда они закончили делать все, что было возможно сделать.
— По мне, — сказал Текс, раздавая друзьям оладьи, — так мы могли бы лететь хоть сегодня, было б только горючее.
— Ничего себе — «лететь»! — нахмурился Мэтт. — Панель управления даже не соединена с двигателями.
— Ну и что? Все равно мне придется регулировать подачу топлива от руки. Я возьму ту длинную трубу, которую мы выдрали с «Гэри», и протяну ее от тебя к себе, к топливным клапанам. Ты крикнешь мне, чего там тебе надо, и я все сделаю — если мне, конечно, понравится твоя команда.
— А если не понравится?
— Не понравится, сделаю что-нибудь другое. Поосторожней налегай на сироп, Ос. Это последняя банка.
Рука Оскара, наклонявшая банку, застыла в воздухе.
— Извини, Текс, забыл. Давай, я перелью тебе немного из своей тарелки.
— Все нормально, не надо. Это просто рефлекс. Если честно, меня уже тошнит от этих оладьев. Две недели уже, даже больше — все оладьи да оладьи. Ничего для разнообразия, разве что этот гуляш по-венериански.
— Меня тоже от них тошнит, но как-то неудобно было тебе говорить — ты ж их печешь.
Оскар оттолкнул от себя тарелку.
— А что сироп кончается — так Бог с ним, с сиропом.
— Но ведь он совсем… — Мэтт резко замолчал.
— Что это с тобой, Мэтт?
— Так, ничего.
Лицо Мэтта было задумчивым и удивленным одновременно.
Ну и молчи, раз так. Слышь, Ос, если бы у нас был выбор, какое бы ты предпочел горючее для «Астарты»?
— Одноатомный водород.
— Ничего себе заявочки! Выбрал единственную вещь, которая для ее двигателей не годится. Лично я бы согласился на спирт и кислород.
— Ничего себе заявочки! Выбрал единственную вещь, которая для ее двигателей не годится. Лично я бы согласился на спирт и кислород.
— Если все равно ничего нет, почему бы не помечтать о самом эффективном горючем?
— Потому, что мы решили играть в эту игру как можно взаправдашнее. Теперь нам предстоит изображать попытки изготовить горючее, и заниматься мы этим будем, пока за нами не прилетят. Потому я и говорю: спирт и кислород. Я сколочу какой-нибудь самогонный аппарат и начну гнать спирт, а пока я это делаю, вы с Мэттом придумаете, как голыми руками изготовить жидкий кислород; ну не то чтобы совсем голыми — с помощью корабельного оборудования, конечно.
— Как ты думаешь, Текс, сколько времени понадобится тебе, чтобы приготовить несколько тонн чистого этилового спирта на своем кухонном агрегате?
— A-а, в этом и состоит вся прелесть моей задумки! Когда здесь будут спасатели, все увидят, что я работаю не покладая рук, как настоящий самогонщик. Кстати, я не рассказывал, как дядя Боди однажды попал к самогонщикам? Он…
— Послушай, Текс, — перебил его Мэтт. — А кленовый сироп? Его бы ты здесь как-нибудь смог сделать?
— Сироп? Зачем? Всех уже тошнит от этих оладьев.
— И меня в том числе. Но я хотел бы знать, каким образом можно изготовить кленовый сироп в здешних условиях. Или, точнее, каким образом это могут сделать туземцы?
— Ты что — того? Или это такая загадка?
— Ни «того», ни «такая». Простоя вспомнил вдруг одну вещь, на которую раньше не обращал внимания. Ты вот сказал, что кленовый сироп кончился, а я чуть было тебе не ответил, что его — сколько хочешь. В комнате Турлова.
За два дня до этого разговора как раз была очередь Мэтта отправляться в город. Как обычно, он заглянул в комнату лейтенанта. Дежурила его подружка Т’винг; она на двадцать минут оставила Мэтта наедине с больным. Вскоре тот начал немного приходить в сознание и Мэтт решил дать ему попить; под рукой было несколько питьевых пузырей. Первый же пузырь, попавшийся в руки Мэтту, оказался полон сиропа. И следующий, и за ним — другой. На полу стоял целый строй пузырей с сиропом. Нужный Мэтту пузырь со слегка подкрашенной сиропом водой лежал там, где ему, собственно, и полагалось лежать — на кровати, возле больного.
— Тогда я как-то не обратил на это внимания — все крутился вокруг лейтенанта. Но теперь… Словом, чертовщина какая-то. Ведь он потребляет уйму сиропа, он же почти ничего другого не ест. Я же помню, я сам открывал первую банку, и другие обе тоже я открывал — ведь Т’винг не может справиться с консервным ножом. И я точно знаю, что сироп почти кончился.
— Так откуда же тогда его столько взялось?
— А чего тут такого? — ответил Оскар. — Его сделали туземцы. Я думаю, для них получить сахар из какого-нибудь местного растения — плевое дело. Около полюсов растет такая трава, сильно смахивающая на сахарный тростник; наверно, и здесь есть что-нибудь вроде.
— Ос, но ведь это был кленовый сироп!
— А? Не говори ерунду. От такого питания, как здесь, ты совсем перестал различать вкус.
— Да говорю тебе, что кленовый.
— А если и кленовый, то что? Только имей в виду, я совсем не собираюсь соглашаться, что где-нибудь за пределами Вермонта можно изготовить сироп с настоящим кленовым ароматом. Но если даже и так — что тут такого?
— Я думаю, мы кое-что упустили из виду. Ты вот говорил тут о самогонном аппарате. Сто против одного, что туземцы наделают нам сколько хочешь спирта.
— Ничего себе!
Оскар задумался.
— Хотя, может быть, ты и прав. По этой части они ребята хитрые. Помнишь, как лихо они расправились с болотной жижей. А эти их растворители, которыми они отчищали «Астарту». Химики-любители из них еще те.
— Любители, говоришь? А по-моему — самые настоящие профессионалы.
— Чего? — спросил Текс. — А к чему ты все это, собственно, Мэтт?
— А к тому. Горючее для «Астарты» нам, по твоему, что — не нужно? И кто его знает, может быть, если б у нас хватило ума вовремя попросить мать многих, оно давно бы у нас уже было.
Оскар печально покачал головой.
— Хорошо бы, конечно, чтобы ты оказался прав. Я очень уважаю Маленький народ, Мэтт, но на одном уважении ракету не заправишь — нам нужен сжиженный газ. Если мы даже сумеем объяснить им, как его получить, установок-то у них для этого все равно нет.
— Ты в этом уверен?
— Мэтт, ты как маленький. Без высоких давлений жидкий кислород — получи, попробуй. Да что там кислород — жидкого воздуха, и того не получишь! А энергии сколько нужно! Да плюс еще — на промежуточных стадиях — баки, выдерживающие повышенное давление. А Маленький Народ энергией почти и не пользуется. И металлом он тоже не пользуется.
— Они не пользуются энергией? А эти их оранжевые светильники?
— Тут большой энергии не нужно.
— А ты сам бы такой светильник сделал? Ты что, знаешь, как они работают?
— Нет, но…
— Я ж ведь что тебе все пытаюсь сказать. Техника — это не обязательно что-то громоздкое, шумное, требующее больших усилий, одним словом, то, к чему привыкли мы, люди. Вполне могут существовать и другие подходы. Ты же сам говорил, что практически не знаешь туземцев, даже тех, которые живут около полюсов. Так их самих-то почему тогда не спросить?
— А ведь, пожалуй, он прав, Ос, — поддержал товарища Текс. — Давай спросим.
Оскар задумался.
— Вообще-то мне и самому давно кажется, что местные наши друзья будут, пожалуй, поцивилизованнее приполярных туземцев. Но я все никак не мог толком сообразить — в чем это выражается.
— Что есть цивилизация?
— Ну ее, философию, лучше займемся делом.
Оскар открыл люк корабля и обратился к личности, которая терпеливо поджидала их на солнцепеке — по ее понятиям, естественно, — и деловито просматривала иллюстрации в «Сатеди ивнинг пост» издания 1971 года[60].
— Эй, девочка! Не будешь ли ты так любезна провести нас к дому своей матери?
Скоро они убедились, что сироп действительно настоящий — кленовый. Т'винг охотно им объяснила, что, когда запасы стали кончаться, были просто изготовлены новые. А образцом для этого послужил тот самый сироп, что принесли земляне.
Оскар отправился на встречу со старой амфибией, прихватив с собой в качестве образца бутылку этилового спирта, которую они нашли в аптечке на «Гэри». Мэтту и Тексу пришлось остаться: друзья уже убедились, что Оскар лучше всего договаривается с ее величеством в одиночку. И двух часов не прошло, когда он вернулся. Выглядел Оскар совершенно ошеломленным.
— Какие новости, Ос? — спросил Мэтт. — Узнал что-нибудь?
— Видно, что ничего хорошего, — сказал Текс. — Вон лицо у него какое.
— Новости, говорите? Да нет, новости не плохие.
— Так чего ты тогда молчишь — язык что ли проглотил? Они что, могут нам сделать спирт?
Оскар тихо выругался по-венериански.
— Они могут сделать все, что угодно.
— Кому другому соври, — сказал Текс. — Играть на губной гармошке — это они уж точно не могут. Я знаю, я давал как-то одной попробовать. Давай говори, что там было.
— Так вот. Я начал с того, что дал посмотреть ей спирт и рассказал, что у нас по-прежнему дело туго. А после спросил, могут ли они сделать такое же вещество. Старушка как на идиота на меня посмотрела — она просто понюхала спирт и сказала, что да, они могут. Потом я вспомнил, что знал из химии, и попытался ей объяснить про жидкий кислород, причем начал с элементарщины: мол, воздух состоит из двух компонентов — инертного и активного. Я не знал, как сказать это по-венериански, и перевел эти термины как «живой» и «мертвый». Затем добавил, что «живой» компонент воздуха нам нужен в виде жидкости — как вода. Она остановила меня и послала за одной из своих советниц. Когда та пришла, они начали разговаривать и болтали так несколько минут. Из их разговора я понимал только каждое второе или третье слово, не больше, и даже не уловил смысла беседы. После этого советница ушла. Потом мы сидели и ждали непонятно чего. А пока мы ждали, старушка возьми меня и спроси, когда мы собираемся улететь. Я ей ответил: скоро, если получим все, что нам требуется. И тут она попросила захватить с собой Берка. Вы бы только слышали, каким умоляющим тоном говорило об этом ее величество. Но просила она, между прочим, довольно твердо. Я, естественно, согласился.
— Вот и хорошо, — сказал Мэтт. — Хоть меня и тошнит от этого типа, но как-то неприятно оставлять его подыхать здесь. Что там ни говори, а на суд он право имеет.
— Хрен с ним, с Вонючкой, — оборвал его Текс. — Ну кому какое до него дело? Рассказывай, Оскар.
— Сколько точно — не знаю, но прождали мы достаточно долго, как вдруг в комнату входит эта ее советница, та самая, с которой она говорила о жидком кислороде. И в руке у нее обыкновенный пузырь для питья, ну разве что потемней, не такой, в каких обычно здесь держат воду. Ее величество передала мне пузырь и спросила, точно ли это то, что я имел в виду. Я ответил, что, конечно, очень ей благодарен, но воды у нас и без этого хватает. Тогда она капнула из пузыря мне на руку. Видите? Обожженные места.