— Не беспокойся, дважды я такую глупость не повторю.
Фрэнк наполнил резервуар своей маски и маски Джима, хлебнул как следует воды и передал напиться Джиму. Они перекинули через плечо коньки, и сборы были окончены. Все прошли по спускам и коридорам в зал, служивший «станцией метро», и остановились у одной из арок.
Старый марсианин вошел туда, но Гекко, к некоторому удивлению Джима, распрощался с ними. Они обменялись ритуальными любезностями, приличествующими водным друзьям, а потом Фрэнк и Джим с Виллисом вошли внутрь, и дверь за ними закрылась.
Кабина сразу же тронулась с места.
— Ой! — сказал Фрэнк. — Что такое?
И сел.
Старый марсианин, который устроился в рамке, ничего не сказал, а Джим засмеялся.
— Ты не помнишь, как мы ехали сюда?
— Не очень. Ух, какой я тяжелый!
— Я тоже. Это входит в программу. Как насчет перекусить? Кто знает, когда еще удастся поесть по-человечески.
Фрэнк достал остатки ленча. Когда они доели, Фрэнк подумал-подумал и открыл еще одну банку, но не успели они взяться за холодные бобы с искусственной свининой, его желудок подскочил к горлу.
— Эй! — завопил Фрэнк? — А это что еще?
— Ничего, в прошлый раз тоже так было.
— Я думал, мы куда-нибудь врезались.
— Да нет, говорю тебе, так надо. Передай-ка мне бобы.
Они ели бобы и ждали, что будет дальше. Вскоре чувство избыточной тяжести покинуло их, и Джим понял: приехали.
Дверь кабины открылась, и они вышли в круглый зал, точно такой же, как тот, из которого уезжали. Фрэнк разочарованно посмотрел вокруг.
— Слушай, Джим, мы ж никуда не уезжали. Тут какая-то ошибка.
— Нет. — Джим повернулся, чтобы поговорить со старым марсианином, но дверь под аркой уже закрылась.
— Ну вот, как нехорошо получилось, — сказал он.
— Что нехорошо? Они прокатили нас вкруговую?
— Нет, не прокатили, просто этот зал точно такой же, как в Кинии. Поднимемся наверх — увидишь. Я сказал «нехорошо», потому что не успел попрощаться… — Джим остановился, только сейчас сообразив, что так и не узнал имени старого марсианина, — не попрощался со стариком, не с Гекко, а с другим.
— С кем?
— Ну с тем, другим. Который с нами ехал.
— С каким еще другим? Я никого не видел, кроме Гекко. И никто с нами не ехал, мы там были одни.
— Ты что, ослеп, что ли?
— А ты что, спятил?
— Фрэнк Саттон, ты что ж, в глаза мне говоришь, что не видел марсианина, который с нами ехал?
— Я уже сказал. — Джим перевел дыхание.
— Ну вот что: если 6 ты не обжирался всю дорогу и хоть изредка смотрел на то, что тебя окружает, то увидел бы. Какого…
— Довольно, хватит, — прервал его Фрэнк, — пока я не разозлился. Хоть шесть марсиан, если тебе так хочется. Давай выйдем наверх и посмотрим, где мы. Мы зря теряем время.
— Пошли.
И они стали подниматься наверх. Джим молчал, инцидент беспокоил его, в отличие от Фрэнка.
Во время подъема им пришлось надеть маски. Минут через десять после этого они вошли в помещение, залитое солнечным светом, и заторопились к выходу.
Фрэнк, в свою очередь, растерялся.
— Джим, я знаю, что тогда плохо соображал, но ведь в городишке, из которого нас увезли, была всего одна башня?
— Одна.
— Тогда это не тот город.
— Не тот.
— Мы заблудились.
— Это точно.
9. ПОЛИТИКА
Они стояли в большом внутреннем дворе, который бывает во многих марсианских домах. Над стенами виднелись верхушки городских башен, но кругозор был ограничен.
— Ну и что теперь делать? — спросил Фрэнк.
— М-м-м… поищем туземцев и попробуем выяснить, куда нас занесло. Жаль, что я не удержал старика, — добавил Джим. — Он говорил на бейсике.
— У тебя что, сдвиг еще не прошел? — сказал Фрэнк. — Не думаю, что нам это удастся, похоже, это заброшенный город. Знаешь, что я думаю? По-моему, они просто нас надули.
— По-моему, они просто нас надули, — согласился Виллис.
— Заткнись. Нет, не стали бы они так делать. — Джим смотрел куда-то поверх крыш. — Слушай, Фрэнк…
— Да?
— Видишь те три башенки, похожие одна на другую? Вот — одни верхушки торчат?
— Вижу, ну и что?
— Мне кажется, я их уже где-то видел.
— Да и мне так кажется!
Они бросились бежать. Пять минут спустя они стояли на городской стене, и сомнений больше не было: они находились в заброшенной части Харакса. Под ними, на расстоянии трех миль, виднелись надувные дома Южной колонии.
Сорок минут быстрым шагом попеременно с трусцой — и они дома.
Добежав до колонии, Джим с Фрэнком расстались: каждому не терпелось попасть домой.
— До скорого! — крикнул Джим другу и побежал к себе.
Время в тамбуре-шлюзе показалось ему вечностью. Пока давление уравнивалось, он слышал, как мать, а за ней сестра спрашивают через переговорное устройство: «Кто там?» Джим решил не отвечать и сделать им сюрприз. Он вошел и оказался лицом к лицу с Филлис, которая сначала остолбенела, а потом бросилась ему на шею с криком:
— Мама! Мама! Мама! Это Джим! Это Джим!
А Виллис скакал по полу и вторил ей:
— Это Джим! Это Джим!
А мать оттаскивала Филлис в сторону, чтобы тоже обнять Джима, и намочила ему лицо слезами, и Джим почувствовал, что и сам вот-вот…
Наконец ему удалось высвободиться. Мать отступила назад.
— Ну дай хоть посмотреть на тебя, милый. Бедненький ты мой! Ты здоров? — и опять чуть не расплакалась.
— Конечно, здоров, — буркнул Джим. — Что мне сделается? Скажите, а папа дома?
Миссис Марло вдруг насторожилась.
— Нет, Джим, он на работе.
— Мне надо с ним увидеться, прямо сейчас. Ты что такая, мама?
— Да так, ничего. Сейчас позвоню отцу. — Она подошла к телефону и набрала номер экологической лаборатории. Джим слышал ее сдержанный голос: — Мистер Марло? Это Джейн, дорогой. Ты не мог бы сейчас прийти домой?
И ответ отца:
— Это не совсем удобно. А что такое? У тебя какой-то странный голос.
Мать оглянулась через плечо на Джима.
— Ты один? Нас никто не может подслушать?
— В чем дело? Говори.
— Он дома, — полушепотом сказала мать.
Отец, помолчав, ответил:
— Сейчас иду.
Филлис тем временем терзала Джима:
— Джимми, где ж ты пропадал?
Джим начал было рассказывать, но передумал.
— Ты все равно не поверишь, детка.
— Не сомневаюсь. Но почему так долго? Наши прямо с ума посходили.
— Ничего. Слушай, какой сегодня день?
— Суббота.
— А число?
— Четырнадцатое цереры, разумеется.
Джим опешил. Четыре дня? Всего четыре дня прошло с тех пор, как он уехал из Малого Сырта? Припомнив все, что было, Джим согласился с этим. Если учесть заверение Фрэнка, что Джим провел в подземельях Кинии только три часа, тогда все сходится.
— Ух! Тогда я, пожалуй, успел.
— Что успел?
— Тебе не понять. Подожди еще пару лет.
— Нахал!
— Отец сейчас будет здесь, Джим, — отошла от телефона миссис Марло.
— Я слышал. Это хорошо.
— Ты же голодный, наверное? — спросила мать. — Чего бы ты съел?
— Ясное дело, упитанного тельца, а запил бы шампанским. Я вообще-то не голодный, но чего-нибудь могу перехватить. Может, какао? Последние дни я жил на одних консервах.
— Сейчас будет какао.
— Ты лучше наедайся, пока можно, — вставила Филлис, — а то потом захочешь, а уже нельзя будет, когда…
— Филлис!
— Да я, мама, хотела только сказать…
— Филлис, замолчи или выйди из комнаты.
Сестра что-то пробурчала себе под нос. Вскоре какао было готово, и не успел Джим допить его, как пришел отец. Он без сантиментов пожал Джиму руку, как взрослому.
— Хорошо, что ты дома, сын.
— До чего это здорово — оказаться дома, папа! — Джим проглотил остаток какао. — Но знаешь, мне надо столько тебе сказать, лучше не будем терять время. Где Виллис? Кто-нибудь видел, куда он девался?
— Это неважно, где Виллис. Я хочу знать…
— Но Виллис играет здесь очень важную роль, папа. Виллис! Иди-ка сюда!
Виллис притопал из коридора, и Джим посадил его на колени.
— Ну, вот тебе и Виллис, — произнес мистер Марло. — А теперь послушай-ка меня. Что это за кашу ты заварил, сын?
— Не знаю, с чего и начать, — нахмурился Джим.
— Выдан ордер на ваш с Фрэнком арест! — брякнула Филлис.
— Джейн, — сказал мистер Марло, — пожалуйста, уйми свою дочь.
— Филлис, ты не слышала, что я сказала?
— Да ведь это все знают, мама!
— Может быть, Джим не знал.
— Да нет, знал, — сказал Джим. — За нами всю дорогу гнались легавые.
— Фрэнк тоже вернулся? — спросил отец.
— Ну конечно! Мы их сбили со следа. Дураки они, фараоны эти.
Мистер Марло нахмурился.
Мистер Марло нахмурился.
— Видишь ли, Джим, я хочу позвонить резиденту и сказать ему, что ты здесь. Но я не стану сдавать тебя, пока не проясню для себя это дело и уж, конечно, пока не услышу твою версию событий. А когда ты пойдешь сдаваться, я пойду с тобой и не дам тебя в обиду.
Джим выпрямился.
— Сдаваться? Что ты говоришь, папа?
Лицо отца вдруг сделалось очень старым и усталым.
— Марло не бегают от закона, сын. Ты знаешь: я на твоей стороне, что бы ты ни натворил. Но тебе придется выдержать все, что тебя ожидает.
Джим с вызовом посмотрел на отца.
— Папа, если ты думаешь, что мы с Фрэнком прошли две тысячи миль по Марсу только для того, чтобы сдаться… в общем, зря ты так думаешь. А если кто захочет меня арестовать, то ему нелегко придется.
Филлис слушала брата с круглыми глазами, мать тихо роняла слезы.
— Напрасно ты выбираешь такую линию поведения, сын.
— Напрасно? Ну так я ее выбираю, и все тут. Может, ты все же выяснишь, в чем дело, прежде чем говорить о сдаче? — в голосе Джима появились истерические нотки.
Отец прикусил губу. Мать сказала:
— Пожалуйста, Джеймс, может быть, ты выслушаешь его?
— Конечно, я хочу его выслушать, — раздраженно ответил мистер Марло, — я ведь так и сказал. Но я не могу слушать, как мой родной сын открыто противопоставляет себя закону.
— Пожалуйста, Джеймс!
— Рассказывай, сын.
— Что-то мне уже не хочется, — с горечью сказал Джим. — Называется, вернулся домой. Можно подумать, что я уголовник.
— Прости, Джим, — медленно проговорил отец. — Давай начнем все сначала. Расскажи нам обо всем.
— Ну хорошо. Да, Филлис сказала, что меня хотят арестовать. В чем меня обвиняют?
— Во-первых, пропуск занятий… но это пустяки. Действия в ущерб школьному порядку и дисциплине — я лично не понимаю, что это значит, и это меня не волнует. Главный пункт обвинения — это кража со взломом, а через день добавился еще один — сопротивление при аресте.
— Сопротивление при аресте? Глупости какие! Нас никто не арестовывал.
— Ну а насчет остального как?
— Тоже ерунда. Я у него ничего не крал — у Хоу, у директора, это он украл у меня Виллиса. Да еще насмехался надо мной, когда я хотел взять Виллиса обратно. Кража! Я ему покажу кражу!
— Продолжай.
— Ну, взлом — это было. Я вломился в его кабинет или пытался это сделать. Но он ничего не докажет. Пусть-ка объяснит, как это я пролез в дырку десяти дюймов в диаметре. Отпечатки пальцев мы тоже не оставили. И потом, я отстаивал свои права. Там у него был заперт Виллис. Папа, а мы не можем выдвинуть против Хоу обвинение в краже Виллиса? Почему это только он обвиняет?
— Погоди-ка минутку. Я совсем запутался. Если у тебя была причина воспротивиться директору школы, то я, конечно, на твоей стороне. Но давай разберемся. Что за дырка? Ты прорезал дырку в директорской двери?
— Нет, это Виллис сделал.
— Как мог Виллис прорезать дырку?
— А вот так. У него выросла ручка с таким когтем на конце, и он стал резать. Я его позвал, и он пришел ко мне.
Мистер Марло потер лоб.
— Еще того не легче. А как вы с Фрэнком добрались сюда?
— На метро. Мы…
— На метро?!
Джим набычился. Вступилась мать.
— Джеймс, дорогой, может быть, он расскажет лучше, если мы не будем его прерывать.
— Пожалуй, ты права. Вопросы потом. Филлис, дай мне блокнот и карандаш.
Получив свободу слова, Джим изложил всю историю довольно связно — с того момента, как Хоу ввел в школе инспекции на военный манер, до того, как они приехали на «метро» из Кинии в Харакс. Когда Джим окончил рассказ, мистер Марло поскреб подбородок.
— Джим, если б ты всей своей жизнью не завоевал прочную репутацию упрямого правдолюбца, я бы подумал, что ты сочиняешь. А так придется тебе поверить, хотя это самая фантастическая история, какую мне доводилось слышать.
— Ты все еще считаешь, что мне надо сдаться?
— Ну нет, теперь все предстает в другом свете. Предоставь это мне. Я позвоню резиденту и…
— Минутку, папа.
— Да?
— Я еще не все тебе рассказал.
— Вот как? Расскажи, сын, чтобы я…
— Я просто не хотел путать одну историю с другой. Сейчас расскажу, только ответь мне на один вопрос: разве колония не должна уже переезжать?
— В общем, да, — подтвердил отец. — По расписанию миграция должна была начаться вчера, но ее отложили на две недели.
— Не отложили, папа, это обман. Компания не хочет, чтобы колония в этом году мигрировала. Они хотят оставить нас здесь и вынудить зимовать в Хараксе.
— Что? Это просто смешно, Джим. Землянам не выдержать полярную зиму. Но ты ошибаешься, это просто задержка. Компания ремонтирует энергетическую систему в Северной колонии, а поскольку зима в этом году необычайно поздняя, они хотят закончить ремонт до нашего приезда.
— Говорю тебе, папа, это все отговорки. План состоит в том, чтобы задержать колонию до тех пор, пока не станет поздно, и заставить здесь зимовать. Я могу это доказать.
— Каким образом?
— Где Виллис?
Попрыгунчик опять подался осматривать свои владения.
— При чем тут Виллис? Ты говоришь невероятные вещи. Откуда у тебя эта мысль? Говори, сын.
— Но мне нужен Виллис, чтобы это доказать. А, малыш! Иди к Джиму.
Джим кратко изложил то, что узнал из фонограммы Виллиса, и попросил Виллиса повторить ее.
Виллис был рад стараться. Он передал все разговоры мальчиков за последние дни, воспроизвел марсианскую речь, непонятную вне контекста, и спел «Сеньориту». Но передать диалог Хоу и Бичера он не смог или не захотел.
Джим все еще бился с ним, когда зазвонил телефон. Мистер Марло сказал:
— Подойди, Филлис.
Филлис тут же прискакала обратно.
— Это тебя, папочка.
Джим утихомирил Виллиса, чтобы можно было слышать весь разговор.
— Марло? Говорит резидент. Я слышал, ваш мальчик вернулся.
Отец, помедлив, оглянулся на Джима.
— Да. Он здесь.
— Пусть остается на месте. Я сейчас пришлю за ним человека.
Мистер Марло снова помедлил.
— Нет необходимости, мистер Крюгер. Я еще не закончил говорить с ним. Он никуда не пойдет.
— Бросьте, Марло, не станете же вы сопротивляться законным распоряжениям властей. У меня есть ордер, и я привожу его в исполнение.
— Да? Это вы так думаете. — Мистер Марло хотел что-то добавить, но воздержался и прервал связь. Телефон сразу зазвонил опять.
— Если это резидент, — сказал отец, — я не буду с ним разговаривать, а то скажу что-нибудь не то.
Но это оказался не резидент, а отец Фрэнка.
— Марло? Джейми, это Пэт Саттон. — При разговоре выяснилось, что оба отца дошли примерно до одной и той же стадии.
— Мы как раз пробуем разговорить Джимова попрыгунчика, — сказал мистер Марло. — Похоже, он подслушал чертовски интересный разговор.
— Я знаю, — сказал мистер Саттон, — и тоже хочу послушать. Пусть помолчит пока, мы сейчас придем.
— Прекрасно. Да, кстати, дружище Крюгер собрался арестовать мальчишек. Держите ухо востро.
— Да знаю я, он мне только что звонил. Я ему сказал пару слов. Ну, пока.
Мистер Марло выключил аппарат и запер входную дверь, а также дверь в туннель. И вовремя: вскоре загорелся сигнал, оповещающий, что кто-то вошел в тамбур.
— Кто там? — спросил отец.
— По делу Компании!
— Что за дело, и кто вы такой?
— Проктор[75]. Мне нужен Джеймс Марло-младший.
— Можете идти, откуда пришли. Вы его не получите.
В тамбуре зашептались и стали дергать дверь.
— Откройте, — сказал другой голос. — У нас ордер на арест.
— Уходите. Я отключаю репродуктор.
Индикатор шлюза показал, что посетители ушли, но вскоре опять загорелся. Мистер Марло включил переговорное устройство.
— Если вы опять вернулись, можете убираться.
— Хорошо же ты гостей встречаешь, Джейми! — сказал голос мистера Саттона.
— А, Пэт! Ты один?
— Ну да, только с Фрэнсисом.
Саттонов впустили.
— Уполномоченных видели? — спросил мистер Марло.
— Ага, наскочили прямо на них.
— Папа сказал, что если они меня тронут, то пожалеют, — гордо сказал Фрэнк.
Джим посмотрел на отца, но тот отвел взгляд. Мистер Саттон продолжал:
— Так что же Джимов дружок должен нам рассказать? Давайте заведем его и послушаем.
— Мы пробовали, — сказал Джим. — Сейчас еще попробую. Ну-ка, Виллис, — Джим посадил его на колени. — Ты помнишь директора Хоу?
Виллис тут же стал гладким.
— Не так, — сказал Фрэнк. — Помнишь, как он завелся в прошлый раз? Виллис! — Виллис выставил глазки. — Слушай, дружок: «Добрый день. Добрый день, Марк, — Фрэнк копировал глубокий, сердечный тон генерального резидента. — Садись, мой мальчик».