– Знаешь, как я вижу всю картину? – спросил Карпухин. – Тебе уже нечего было вынести из квартиры, и ты решил покуситься на свою долю жилплощади. Мать была против, и ты избавился от нее.
– Нет, говорю же: когда я пришел, она уже была… такая!
– Какая – такая?
– Стояла на коленях, голова в духовке…
– Ну да, конечно! Ты приходишь домой, видишь мать в таком положении и даже не пытаешься вытащить ее, пульс проверить…
– Да какой, к черту, пульс – она была мертва, к гадалке не ходи!
– Тогда почему ты сбежал, а не вызвал «Скорую» или полицию?
– Ага, вас вызовешь, а потом… вот здесь и окажешься!
– Ну, ты ведь все равно тут, так? – пожал плечами Карпухин. – И твоя беготня не помогла, так что рассказывай все, как было на самом деле.
– Но я же рассказал!
– Ты по порядку рассказывай, как домой пришел, как свет включил…
– Да не включал я! Вернее, пытался – выключателем пощелкал, а он не работает.
– Повезло тебе, парниша: если бы работал, сидели бы вы сейчас с матерью на одном облаке!
– Почему это? – захлопал глазами Стас.
– Эх, да ты, похоже, в школе ничему не научился! В квартире было полно газа, и будь там электричество…
– Черт!
Кажется, дошло наконец.
– Я бы… взорвался, что ли?!
– Говорю же – повезло! – отозвался подполковник.
– Но мать же мне звонила… Вернее, она эсэмэснула…
– Что сделала?
– Ну, эсэмэс прислала. Написала: приходи, мол, достала кое-что.
– Наркоту, в смысле?
– Ну да… Мы поругались, я пару дней дома не появлялся, потому что мать предупредила, что больше не станет мне помогать: у нее, дескать, неприятности на работе и она подставляться ради меня не желает.
– А потом вдруг написала? – недоверчиво уточнил Карпухин.
– Странно, да?
– И ты, конечно, сразу рванул домой?
– Естественно!
– И нашел мать в духовке?
– Ну! Я испугался, подумал, что меня упекут… Я ничего не делал с матерью, чем угодно клянусь!
– Богом всех торчков?
– Что?
– А, не бери в голову! Эсэмэс от матери сохранил?
– Не стирал… но мобилу мою ваши забрали.
– Отлично!
– И… что теперь?
– Да ничего. Проверим твои слова, подпишем протокольчик.
– И?
– И сможешь продолжать гробить свою жизнь, пока не всплывешь кверху брюхом в каком-нибудь из многочисленных водоемов Северной столицы.
– Что?
Вместо ответа Артем вздохнул и, поднявшись, вышел из допросной. На душе у него было скверно: как он и предполагал, Стас Шемякин, скорее всего, действительно не убивал мать. Он мог сильно толкнуть ее, мог даже ударить или выкинуть в окно в припадке ломки, но использовать хлороформ и налоксон, а потом попытаться представить смерть Шемякиной как самоубийство – вряд ли. Тем не менее, если он не соврал про эсэмэску, может статься, потянется ниточка к настоящему убийце?
– Паша, сходи в хранилище вещдоков, добудь мне телефон Стаса, – сказал он, заглянув в кабинет, где сидел Трофименко.
– Что-то накопали, Артем Иваныч? – заинтересованно спросил паренек.
– Кое-что, – буркнул тот. – А что у нас с ордером на вскрытие квартиры Митиной?
– Можно ехать.
– Хорошо – давно пора там покопаться. А по поискам ее парня, как его…
– Антона Скоробогатова? Ничего – как в воду канул. Наши ребята там уже несколько дней дежурят, но никто не входил и не выходил. Не может же этот Антон безвылазно в квартире отсиживаться, без еды?
– А работал он где?
– По месту работы сказали, что уже несколько дней Антон не появлялся. Я нашел еще одну приятельницу Нины, и она сообщила, что парень вроде не местный.
– Да ну? – нахмурился Артем. Этого еще не хватало: значит, придется выбивать командировку? – И откуда же он?
– По словам этой самой Светланы, из Нижнего.
– Круть! Не планируй ничего на ближайшие пару суток: похоже, ты едешь в Нижний Новгород.
* * *Квартирка Нины оказалась маленькой – спальня и столовая, совмещенная с кухней. В принципе, что еще требуется молодой девушке? У большинства начинающих журналистов и этого нет!
– Нашли компьютер? – спросил Артем у Павла, входя.
– Ни следа, – покачал головой лейтенант.
– Странно… Ну ищите, ищите.
Несколько пластиковых папок привлекли внимание Карпухина. Наугад подцепив одну из них, он бегло просмотрел содержимое. Ничего интересного – по крайней мере для него.
– Ребята, ищите электронные носители! – крикнул он. – Бумажки я прямо сейчас заберу.
Усевшись на диван, Артем вытащил сотовый и набрал телефон Андрея. Тот ответил сразу, как будто ждал звонка.
– Слушай, Андрюша, у меня к тебе дело… вернее, мне кажется, это дело, скорее, твое, но нужны люди.
– Излагай!
– Я сейчас на квартире у Митиной, у Нины.
– Значит, ордер все-таки выдали?
– Ага, куда бы они делись? Так вот, парня ее здесь нет, как нет и компьютера.
– Что требуется от меня?
– Пошли кого-нибудь в клиники мамаши Митиной, сможешь? У нее их несколько, адреса продиктую.
– Что нужно сделать?
– Поболтать с персоналом.
– На предмет?
– Если б я знал, но, чую, что-то тут нечисто.
– Артем, я все сделаю, но хотелось бы знать, хотя бы приблизительно, какие вопросы задавать?
– Про мать Нины хорошо бы узнать побольше.
– А при чем тут ее мать? – удивился Андрей.
– Хочу выяснить, как могло случиться, что пропала известная личность и никто особо ее поисками не занимался! Должна же быть причина?
– Полагаю, ты прав. Но, Артем, это ведь не твое дело, верно? В смысле, Нинина смерть, она ведь не криминальная?
– Точно. Но все, что творится вокруг смерти этой девочки, сильно попахивает криминалом. Я прихожу к выводу, что у нас слишком мало информации, – значит, нужно копать не вглубь, а вширь, понимаешь?
– Понимаю. Хорошо, сделаем, что сможем!
* * *На работе у меня все валилось из рук. Как и обещал адвокат Шилова, он явился с рекомендациями в сопровождении немолодой женщины, весьма опрятной и милой, которую представил как «воскресную» няню для Анютки. Вернее, она показалась бы мне милой, если бы не мысль о том, что придется каждую неделю отдавать дочку под ее опеку. Пугала меня не столько эта перспектива, сколько то, что любовница… пардон, жена Олега будет находиться в непосредственной близости от ребенка. Моего ребенка!
Жанна поймала меня в коридоре между операциями.
– Агния Кирилловна, я боюсь! – выпалила девушка, схватив меня за локоть. Выглядела она не лучшим образом: круги под глазами, складки вокруг рта, бегающий взгляд.
– В чем дело? – встревоженно спросила я.
– Кто-то хочет моей смерти!
– Не говори глупостей… Митин? Он угрожал тебе?
– Не знаю кто, но он пишет мне эсэмэски с угрозами. Вот, посмотрите!
Дрожащей от волнения рукой девушка достала мобильный и открыла реестр сообщений. Читая написанное, я содрогнулась: кто-то подробно описывал «египетские казни», при помощи которых готовится разделаться с Жанной!
– Это точно не кто-то из твоих знакомых? – спросила я, отлично понимая, что вопрос глупый.
– Номер неизвестный! Что, если…
– Давай-ка я запишу?
– Зачем?
– Попытаюсь пробить его по своим каналам. Вдруг нам удастся найти того, кто шлет тебе эти отвратительные писульки?
– Хорошо, – согласилась Жанна. – Может, в полицию обратиться?
– Не думаю, что это разумно: они не станут ничего предпринимать до тех пор, пока с тобой на самом деле что-нибудь не случится. Вот если бы ты предполагала, кто может тебе угрожать… Ладно, диктуй номер, я записываю!
После работы я звякнула Карпухину. Он подтвердил мою правоту: полиция не возьмется за дело, пока у Жанны не будет весомых улик.
– Понимаете, Агния, – объяснил он, – до тех пор, пока не доказано обратное, все эти сообщения – всего лишь телефонное хулиганство. Ваши с Жанной предположения в отношении того, что эсэмэски могут иметь связь со смертью Нины Митиной, ломаного гроша не стоят, пока вы не предоставите неопровержимые улики.
– Неопровержимые улики – это труп Жанны? – сухо уточнила я, в глубине души понимая, что изливаю свой гнев не по адресу.
– Агния Кирилловна, – устало вздохнул в трубку подполковник, – я знаю, что звучит не слишком обнадеживающе, но дела обстоят именно так. Могу обещать одно: мы узнаем, кому принадлежит данный номер и, возможно, нащупаем связь с делом вашей покойной анестезистки.
– А как насчет того парня…
– Парня Митиной? Ищем, но пока никаких зацепок. Пашка поехал к нему на родину – жду вестей.
– Думаете, он в бегах и может там объявиться?
– Если смерть Шемякиной – его рук дело. Так что давайте номер, Агния, будем разбираться с этим «шутником»!
* * *– Антон – убийца?! Да вы смеетесь!
Артем решил лично встретиться со Светланой, еще одной подругой Нины, чтобы поговорить о ее парне. Едва услышав о его предположениях в отношении Скоробогатова, Светлана замахала руками, словно отгоняя дьявола.
– Его нигде не могут найти, – возразил подполковник. – На рабочем месте Антона не видели уже давненько, он как в воду канул. Что можно предположить?
– Его нигде не могут найти, – возразил подполковник. – На рабочем месте Антона не видели уже давненько, он как в воду канул. Что можно предположить?
– К примеру, что с ним случилась беда – об этом вы не думали? Может, он попал в аварию, лежит в больнице…
– Полагаете, мы об этом не подумали? – перебил Карпухин. – Ни в одну больницу не поступал пациент с таким именем, в моргах его тоже нет. Поэтому я здесь.
– И вы считаете, что мне известно, где находится Антон?
– Ну, ходят слухи… – неопределенно пожал плечами Артем.
– А, вы об этом! Что ж, не врут слухи: Нина и в самом деле увела у меня парня, довольны?
– Да нет, я всегда сочувствую тем, с кем такое случается.
– Как же! Но я не понимаю, что это меняет? Нина – моя подруга!
– Даже после того, что она сделала?
– Она? Антон что, бессловесное животное, вроде бычка на веревочке? Нет, он сам к ней ушел. Она не преследовала его, не караулила под окнами, не писала любовных записок. Просто она… В общем-то, они поступили честно.
– Как это?
– Однажды пришли и сказали, что любят друг друга – и все.
– Они попросили вашего благословения?
– Вроде того.
– И вы его дали?
– Я не видела смысла в том, чтобы одновременно терять и парня, и подругу. Правда, с Антоном старалась с тех пор встречаться пореже.
– Понимаю – слишком больно.
– Со временем это прошло, и мы стали общаться как приятели. По-настоящему теплых отношений все равно не получилось, но, как говорится, худой мир лучше доброй ссоры! Но я знаю Антона слишком хорошо, чтобы поверить, что он может желать кому-то смерти.
– Даже тому, кто, по его мнению, виноват в гибели его любимой девушки?
– Даже.
– Вы хотите сказать, что, узнав о несчастье с Ниной, Антон не стал бы ничего предпринимать?
– Я лишь говорю, что он не вынашивал бы планы убийства, а попытался бы выяснить, как и почему все произошло.
– После того, что случилось, вы виделись с Антоном?
– Нет. Даже странно, ведь мне казалось, что я должна быть первой, к кому он придет: все-таки Нина была моей лучшей подругой!
– А вы в курсе, чем она занималась в последнее время?
– Вы о врачебном расследовании? Она что-то упоминала, но в подробности не вдавалась.
– В том-то и проблема, – вздохнул Карпухин. – Нина никого не посвящала в детали!
– В этом она вся, – кивнула Светлана, будто бы и не удивленная этим фактом. – Она любила риск, была страшно любопытной, хотя… Знаете, мне показалось, что в последнее время что-то изменилось.
– В каком смысле?
– Нина стала задумчивой, все время писала какие-то эсэмэски, говорила по телефону…
– Разве это не обычная работа репортера?
– Да, но раньше она никогда не выходила, чтобы поговорить, – общалась со всеми при мне. Ей даже нравилось, когда я задавала вопросы о том, кто звонит. Но некоторое время назад она стала скрытной.
– Вы не интересовались, что случилось?
– Интересовалась. Я спросила у нее, все ли хорошо с Антоном.
– А почему вы решили, что дело связано с ним?
– Да потому, что я видела ее с каким-то мужиком. Правда, он староват для нее на вид, но привлекательный.
– Что заставило вас думать, что между ними что-то есть? – напрягся Карпухин: он всегда чуял, когда начинает пахнуть ниточкой по делу, и теперь ноздри ему щекотал знакомый дух.
– Так я их дважды видела. Один раз – на улице, они разговаривали, а потом – в кафе. Считаете, молодая девушка стала бы несколько раз встречаться с мужчиной, если между ними ничего нет?
– Не знаю, Нина ведь все-таки журналистскими расследованиями занималась. Может, этот человек был их частью? Осведомитель или что-то в этом роде?
– Я видела Нининых осведомителей – обычно они больные на всю маковку. Этот мужик был другим: симпатичный такой, импозантный, на бизнесмена похож.
– На бизнесмена? – задумчиво переспросил Артем, почесывая небритую щеку: терпеть не мог появляться на людях со щетиной, но последний одноразовый станок пришлось выбросить, а купить пачку новых забыл, вот и остался с утра без обычной процедуры. – Сможете его описать? Нам бы это очень помогло. Так как, сумеете?
– У меня отличная зрительная память! Куда надо подъехать?
* * *Здание, в котором располагался «Адамант», являлось заново отреставрированным старинным домом – лучшего места для успешной зубоврачебной клиники трудно пожелать. «Адамант» занимал весь второй этаж. Первый, насколько я успела понять, оккупировали несколько адвокатских контор (я тут же почувствовала, как у меня зачесалось все тело – видимо, от частого общения с адвокатской братией у меня развилась на нее аллергия). Помещения «Адаманта» сияли, как американские имплантаты: возникало ощущение, что находишься во рту у голливудской кинозвезды.
– Вы по записи? – сверкнув ослепительной улыбкой, поинтересовалась администраторша в черном облегающем брючном костюме, еще больше подчеркивающем белизну зубов.
– Нет, я…
– Это не страшно, – снова улыбнулась девушка. – Острая боль?
– Не…
– Я сейчас посмотрю, кто может вас принять – обычно пациенты записываются загодя, но, может, вам повезет, и…
– На самом деле, – перебила я, устав от того, что мне не дают договорить, – кариес меня не беспокоит. Я пришла поговорить. Вы давно здесь работаете? – И я продемонстрировала удостоверение ОМР.
– Полгода, – неуверенно пробормотала девушка. – Вам тогда… вам лучше встретиться со старшим администратором.
– Так позовите ее! – потребовала я резче, чем хотела. Что со мной творится? Срываюсь на людей, как цепной пес. Видно, все дело в Анютке: никак не могу перестать рисовать страшные картины с участием жены Олега. Ну что она может сделать? Тем более Шилов ведь рядом…
Молодая администраторша вернулась в сопровождении элегантной дамы примерно моего возраста.
– Значит, вы из ОМР? – уточнила она, с интересом разглядывая меня. – Меня зовут Алла. Давайте поговорим в более удобном месте?
Она провела меня по длинному коридору, по сторонам которого располагались уютные рекреации с телевизорами, аквариумами, полными экзотических рыбок, и мягкими коврами. Дойдя до конца коридора, Алла открыла белую дверь с витражом, и мы оказались в помещении, по всему периметру которого стояли кожаные диваны.
– Присаживайтесь, – пригласила старший администратор, указывая на один из них.
Я села, а она опустилась рядом, закинув ногу на ногу.
– Так о чем вы хотели поговорить?
– О вашем боссе.
– О Валерии Анатольевиче? – удивилась она.
– Нет, о вашем пропавшем боссе.
– А-а, – кисло протянула Алла. – Такая трагедия!
– Да уж, трагедия – женщина пропала, и ее так и не нашли, – согласилась я.
– Ну, может, все не совсем так было?
Алла отвела глаза, произнося эту фразу, и я поняла, что нашла правильного человека. Большая удача, если подумать, ведь обычно надо пройти весь туннель, чтобы в конце него увидеть свет!
– Может, поделитесь?
– А вы… дайте слово, что не станете беспокоить по этому поводу Валерия Анатольевича?
– Беспокоить?
– Это все связано, понимаете, с личными проблемами…
– Чьими проблемами?
– Так вы обещаете?
– Если не возникнет необходимости это делать, я не стану.
– Хорошо, – вздохнула Алла, теребя край пиджака ухоженными ногтями. – Не знаю, правильно ли делаю, рассказывая вам это, но мне кажется, что Мария Тимофеевна… Видите ли, по-моему, у них с Валерием Анатольевичем намечались какие-то трудности.
– Какого рода трудности?
– Личные, я же говорю.
– А можно поточнее?
– Поймите меня правильно – я ведь не знаю наверняка, но…
Слишком уж она виляет, подумалось мне. Интересно, с чего бы? Может, сама неравнодушна к новому боссу? Я этого Митина видела – всего однажды, в кабинете Охлопковой, и не заметила у него никакой особой «харизмы», однако ореол состоятельного человека любого сделает привлекательным в глазах противоположного пола!
– Они собирались разводиться? – напрямик спросила я, так как мне надоело ходить вокруг да около.
– Разводиться? Ну, я бы не сказала… То есть не уверена, но Мария Тимофеевна была человеком жестким.
– Насколько жестким? – ухватилась я за это слово. – Она плохо обращалась с персоналом?
– Не плохо, но она, как бы это поточнее выразиться, не допускала возражений, о чем бы ни шла речь. Мария Тимофеевна слыла суровым человеком, и мы все боялись ее как огня.
– А Митин?
– Он гораздо мягче, человечнее, что ли… Вы только не подумайте, что я была недовольна старым руководством: мы пришли в ужас, когда пропала Мария Тимофеевна, думали, что же теперь будет – продолжит ли она руководить оттуда, куда уехала, или…
– Уехала? – переспросила я.
– А Ниночка, – продолжала Алла, – бедная девочка – хотя бы ради этого ей следовало вернуться!
– Простите – вернуться?
– Ну да, Мария Тимофеевна могла бы хоть на похороны прийти!
– Так вы считаете… Погодите, вы думаете, что ваша начальница исчезла по собственной воле?