Они уже подошли к Машиному дому, когда прямо напротив подъезда, в кустах, послышался шорох, и все, обернувшись, увидели парня в черных очках.
«А ведь это маньяк», – с ужасом подумала Маша и вдруг, взглянув себе под ноги, отшатнулась. Сердце ее екнуло, и она схватила стоящего рядом Сергея за локоть.
– Ты чего?
– Осторожнее… Не шевелись… – Она взглядом указала куда-то вниз.
– Ну, я же говорил вам! – радостно захлебываясь, воскликнул Никита. И он тоже увидел на песке уже знакомые следы крокодила. – Смотрите, ведь они же есть, я их не выдумал…
Сергей с Сашкой опустились на корточки и стали внимательно рассматривать большие звездообразные следы на песке, действительно похожие на крокодильи.
– Значит, так, – сказал Сергей, вставая. – Здесь может быть несколько вариантов. Первый – этот крокодил сбежал из зоопарка. Второй – кто-то держит его в доме и выводит по ночам на прогулки. И третий…
– Нам всем крышка, – заключил за него Никита. – Инопланетяне прорываются к нам из других измерений, чтобы остановить прогресс… Они снова возвращаются на Землю, чтобы господствовать на ней. Мы слишком загрязнили нашу планету, а потому наблюдатели из других космических цивилизаций решили вмешаться и остановить этот процесс. Ведь от того, в каком состоянии находится Земля, зависит и их существование…
Маша опять испытала жгучий стыд перед друзьями за брата, который разошелся не на шутку. Но, с другой стороны, следы-то – вот они. Если это не чья-то дурацкая шутка.
– Никита, если это следы настоящего крокодила, то вовсе не обязательно, что он – пришелец из космоса. Поэтому советую тебе успокоиться. Ты и так с самого утра возбужден и бредишь внеземными цивилизациями. Постарайся взять себя в руки.
Никита посмотрел на нее, как на предательницу, но промолчал.
– Все, пойдем, нам пора домой, – Маша взяла его за руку. – Как здесь ужасно пахнет…
– Да уж, я который раз замечаю, что вон оттуда, – Сергей показал на небольшое футбольное поле, зеленеющее за деревьями, – несет тухлятиной. Как будто варят протухшее мясо.
– Это жарят кошек, – огрызнулся обиженный и никем не понятый Пузырек, и в его голосе прозвучали слезы.
Вечер прошел относительно спокойно, родители занимались своими делами и о чем-то спорили на кухне. Никита вставлял в фотоаппарат новую пленку, а Маша примеряла у себя в комнате мамины туфли.
Дело в том, что в Крыму, где она провела чудесный, наполненный морскими и воздушными ваннами месяц, с ее телом произошли кое-какие чудеса. Во-первых, она загорела и действительно изменилась, стала похожа на настоящую девушку. Во-вторых, она стала выше ростом и, что огорчило ее, у нее увеличился размер ноги приблизительно в два раза! Возможно, это произошло из-за того, что она все время плавала в ластах, которые и вытянули ее ноги. Еще мама заметила: «У тебя, Маша, ноги стали как ласты, а у женщины должна быть маленькая ножка». Она бы, может, и не заметила, что у нее выросла нога, если бы не пляжные шлепанцы на толстой пробковой подошве. Как-то раз, уже перед самым отъездом, Маша с трудом смогла надеть их на ноги – настолько они оказались ей малы. Однако если размер ноги увеличился, почему же тогда мамины туфли ей по-прежнему велики, да еще как?! Практически так же, как были велики ей ДО отъезда на море. Парадокс.
Маша стояла посреди комнаты в маминых красных туфлях и смотрела на свое отражение в большом настенном зеркале. Да, ей было пока очень далеко до стройной и красивой мамы. И сколько же ей еще мучиться от сознания своего несовершенства?
Она сбросила туфли и потихоньку вернула их в мамину комнату. Настроение было испорчено напрочь. А когда Маша вспомнила, что за ней к тому же еще и следят и, быть может, хотят ее убить или ограбить их квартиру, ей и вовсе стало тошно. Она собралась было уже обо всем рассказать маме, а попросту говоря, поплакаться ей в жилетку, как вдруг вспомнила нечто такое, что сразу же подняло ей настроение. Письмо Соломона! Ведь она получила весточку из Германии от Михаэля Бауэра!
Она достала конверт, распечатала его и от радости собралась расплакаться. Маша всегда плакала, если получала что-то невероятно приятное и трогательное, вот как это послание. «Машенька, я обещал тебе написать и сделал это. Ваш Соломон живет теперь в Берлине и стал совсем другим человеком. Мама очень много делает для меня, чтобы я забыл все происшедшее со мной за те пять лет, что мы с ней не виделись. Но я рад, что мои скитания не прошли даром и мне повезло – я встретил такую девчонку, как ты. Я в письме не могу писать о том, что произошло в последние дни нашего пребывания в С., но это было, и это будет иметь продолжение. А еще я уверен, что когда-нибудь мы обязательно встретимся. Скорее всего, я уже на будущий год в осенние или рождественские каникулы приеду к вам в Москву. Но пока я об этом только мечтаю. Маша, обязательно напиши, как у вас дела, чем вы занимаетесь и открыли ли детективное агентство. Если понадобится моя помощь или ты просто захочешь со мной поговорить, напиши мне письмо и отправь его электронной почтой. Теперь и у меня есть электронный адрес, и мы сможем общаться с тобой, когда только пожелаешь. (Далее шел адрес.) Так что я жду твоего ответа. Твой Соломон. Или, если хочешь, Михаэль. Да, чуть не забыл. Помнишь, я тебе рассказывал про сторожиху бабу Надю из детского сада? Так вот, я отправил ей посылку и денег. Если бы не она, мне в первое время после того, как я сбежал из интерната, пришлось бы совсем худо…»
Когда Маша закончила читать, слезы текли по ее щекам, как дождевая вода. «Моя чувствительность когда-нибудь доведет меня до инфаркта», – повторила она непроизвольно мамину фразу и промокнула слезы платком.
Она вышла из своей комнаты и остановилась на пороге папиного кабинета, где находился компьютер. Искушение написать Соломону прямо сейчас, воспользовавшись электронной почтой, было велико. Но Маша сдержала себя: ей не хотелось посвящать в свою переписку с другом родителей. Мало ли чем ей захочется поделиться с Соломоном.
Она снова вернулась к себе, забралась на диван и включила телевизор. Но посмотреть его не успела – ей позвонили.
– Привет, Маша, – услышала она незнакомый голос и сразу же подумала, что история с преследованием продолжается.
– Кто это? – спросила она и напряглась.
– Кирилл. Ты что, меня не узнаешь?
Она сразу же успокоилась и даже несколько обрадовалась этому звонку. Кирилл Атаев – еще один ее одноклассник. Красивый парень, почти на голову выше Сергея и Дронова, черноволосый, похожий на восточного принца из сказки. Он и раньше оказывал Маше знаки внимания – покупал маленьких пушистых зайчиков и котят, шоколадки, жевательную резинку, – а теперь вот позвонил.
– Узнаю, узнаю, – успокоила она его. – Как поживаешь? Ты по делу звонишь или просто так?
– Понимаешь, я видел тебя недавно. Скажу сразу – тебе очень идет загар. Ты стала такая красивая…
Маша почувствовала, что краснеет.
– Это все?
– Нет, не все. Я хотел пригласить тебя к себе на дачу. Завтра, например.
Вот уж чего-чего, а приглашения Маша никак не ожидала. Она знала, что родители ее не отпустят, потому что не знают семью Атаевых и, следовательно, не могут доверить им свою единственную дочку. Кроме того, Маша и сама не могла дать согласие на встречу, так как на завтра запланирован поход к Монастырскому – учителю французского. А дело прежде всего. И что она скажет потом своим друзьям, если утром не появится в их штабе? Да и с преследователем надо бы поскорее разобраться и «расставить все точки над «i», как любит повторять ее папа.
– Нет, Кирилл, ты меня извини, но я завтра не смогу.
– Ты с Сергеем встречаешься или с Дроновым? – По его тону было нетрудно догадаться, что он разозлился. Кирилл вообще был взрывной, непредсказуемый, хотя и страшно красивый.
– Я ни с кем не встречаюсь, просто у нас общие дела.
– В общем, я тебе завтра утром перезвоню, а пока что выйди из квартиры и посмотри… – И он бросил трубку.
Маша в полном недоумении вышла из комнаты и направилась в прихожую.
– Маша, ты куда? – услышала она из кухни голос всевидящей мамы.
– Мне только что позвонил Кирилл, он просил, чтобы я вышла из квартиры и что-то там посмотрела…
– Подожди, я сама взгляну…
Мама, вытирая руки о передник, пошла открывать дверь. Но, открыв, ахнула и крикнула:
– Борис, ты только посмотри, какие цветы дарят нашей дочери… Ничего себе букетик, да здесь десятка три роз…
Маша заглянула маме через плечо и увидела лежащий на коврике в прозрачном целлофановом коконе огромный букет маленьких розовых роз. Ничего красивее она еще не видела. И все это предназначалось ей, Маше!
«Наверное, я все-таки соглашусь и поеду с ним на дачу», – подумала она, взяв букет и вдыхая аромат роз.
– Готово! – услышала она и, резко повернувшись, увидела стоящего в дверях детской Никиту с фотоаппаратом в руках. – За этот снимок ты подаришь мне двухлитровую бутылку фанты.
«Наверное, я все-таки соглашусь и поеду с ним на дачу», – подумала она, взяв букет и вдыхая аромат роз.
– Готово! – услышала она и, резко повернувшись, увидела стоящего в дверях детской Никиту с фотоаппаратом в руках. – За этот снимок ты подаришь мне двухлитровую бутылку фанты.
Глава IV Холодная белая кошка
Проснувшись утром, первое, что Маша увидела, был букет роз. Тот самый, что подарил ей невозможный Атаев.
Она подошла и понюхала розы. «Роскошные цветы, ничего не скажешь». Таких она не видела даже у своей соседки – актрисы Ларисы Ветровой.
Маша взглянула на часы и обмерла: одиннадцать! В любую минуту за ней может приехать Кирилл или же начнутся звонки Горностаева и Дронова, а она еще в постели!
Приняв решение исчезнуть из города раньше, чем о ней кто-то вспомнит, она ринулась в ванную комнату. По дороге Маша успела понять, что в квартире она совершенно одна. Родители, понятное дело, на работе. А вот Никита – поросенок! – уже куда-то убежал. Наверное, снова искать во дворе следы внеземных цивилизаций…
Маша умывалась, одевалась и причесывалась в таком темпе, что у нее перед глазами начали плясать стены. Пришла в себя она только на кухне, где, наскоро позавтракав, наконец раскинулась в большом плюшевом кресле. Все. Она готова к тому, чтобы отправиться с Кириллом на дачу его родителей. Безусловно, об этом никто и ничего не должен знать. А потому ей нужно обо всем договориться с братом. Хотя бы выяснить, есть ли у него ключи от квартиры.
В душе она понимала, что задумала подлость. Но искушение провести целый день в обществе красавчика Кирилла, да еще и втайне от всех, подстегивало ее и не давало времени, да и возможности опомниться.
Выходить из дома, чтобы искать Никиту, было опасно: Кирилл мог позвонить в любую минуту. Но и оставить брата без ключей она тоже не могла.
И тут случилось чудо: Никита объявился сам. Дверь раскрылась, Маша услышала звон ключей и увидела наконец своего брата.
– Ты где был? – строго спросила она, помня о том, что лучший способ защиты – нападение. И ей ни в коем случае сейчас нельзя выдать свою растерянность и волнение перед предстоящей поездкой.
– Гулял, – невозмутимо ответил Пузырек, тоже наверняка преисполненный своих тайн, которые пока не собирался ей открывать.
– Ключи у тебя есть?
– Есть. Ты идешь в штаб?
– Я решила сначала пойти к Монастырскому и договориться с ним об уроках, а потом позвоню вам, – соврала она, не глядя в честные глаза Никиты. И, не дожидаясь его ответа, поспешила укрыться в своей комнате.
Когда раздался телефонный звонок, она была уже на пределе волнения. Услышав голос Кирилла, облегченно вздохнула: значит, ничего не отменяется…
– Подходи к арке через пять минут, сможешь?
Кирилл имел в виду арку, соединяющую улицу со двором дома, в котором она жила.
– Хорошо, договорились.
Она положила трубку и, подхватив свой рюкзачок, набитый разной мелочью вроде купальника, расчески, солнцезащитных очков и даже маленького полотенца, кинулась к выходу.
– Никита, я побежала! – крикнула Маша куда-то в глубь квартиры, где должен был находиться брат, и, распахнув дверь, пулей вылетела на лестничную клетку.
С лифтом ей тоже повезло – он довольно быстро приехал и услужливо распахнул свои двери. И только на первом этаже Машу ждал удар.
Двери лифта открылись, и перед ней возникла высокая долговязая фигура во всем черном.
– А-а-а! Ма-а-мочки! – закричала она, сорвала с плеча рюкзак и наотмашь, изо всей силы принялась хлестать своего преследователя прямо по голове.
Мужчина, никак не ожидавший столь внезапного и дерзкого нападения, отпрянул назад. В это время Маше удалось проскочить мимо него и прошмыгнуть к лестнице, ведущей к выходу. Через несколько секунд она уже распахивала дверь. Еще мгновение – и она ворвалась в темень арки и замерла там, прижавшись к прохладной стене. Это был отличный наблюдательный пункт, откуда просматривался почти весь двор, часть футбольного поля и даже крыльцо ее дома, на котором тотчас появился Черный человек. Держась за щеку, он медленно осматривался, как будто надеялся увидеть сбежавшую от него жертву. То есть Машу.
Между тем она тряслась от страха. Поэтому, когда послышался звук подъезжающей машины, она восприняла это как спасение. Красный джип «Чероки» мягко притормозил возле арки со стороны шумной улицы, и Маша кинулась к нему.
За рулем сидел верзила в белом спортивном костюме, Маша видела его первый раз в жизни. А рядом с ним – Кирилл. Его новенькая синяя с белым бейсболка разве что не сверкала – настолько была вызывающе красива. Да и сам Кирилл, загорелый, во всем белом, как и водитель, выглядел потрясающе. Он сильно подрос за лето, и чувствовалось, что знает об этом и гордится.
– Привет, – он вышел из машины, помог Маше сесть на заднее сиденье, после чего устроился рядом с ней. – А я думал, тебя родители не отпустят.
– Вообще-то, я им ничего не сказала, – шепнула она ему на ухо, не желая, чтобы водитель был свидетелем ее признания.
– Да ты не обращай на него внимания, – махнул в его сторону Кирилл. – Он нем, как рыба. Водитель моего отца.
Отец Кирилла прежде работал директором овощного магазина, что находился в соседнем доме на первом этаже. Но это было довольно давно, и теперь этот магазин из овощного превратился в небольшой и дорогой супермаркет. А вот чем занимался Атаев-старший, можно было только догадываться. «Мой отец – бизнесмен», – говорил Кирилл. Но в чем состоял его бизнес, так никто и не знал.
– Купальник взяла?
– Взяла, а что, там у тебя речка есть?
– Речка-то, само собой, есть. Но имеется и бассейн. Увидишь – закачаешься.
Маша расслабилась и закрыла глаза. Ей вдруг показалось, что она стала совсем взрослой.
– Подумаешь, бассейн… – проговорила она, пожимая плечами. – Если бы ты видел, в каком аквапарке мы с Никитой были… Да и что такое бассейн по сравнению с Черным морем…
Горностаев с Дроновым пытали Никиту: где Маша.
– Лично я ей не верю, – сказал Дронов. – Прежде чем идти к Монастырскому, она должна была с нами посоветоваться.
– А чего тут советоваться, когда речь идет об уроках французского? – защищал Машу Сергей. – Думаю, что она приняла правильное решение – не откладывать в долгий ящик встречу с нашим потенциальным клиентом.
Ему нравилось слово «потенциальный», что в его понимании означало «будущий», «почти готовый к употреблению».
– А я ей не верю, – продолжал стоять на своем Сашка. – Маша говорила с тобой об этом вчера вечером?
– Нет, – покачал головой Пузырек. – Вечером она была занята совершенно другим. Ей кто-то прислал розы. Огромный букет. И оставил прямо на пороге.
– Я знаю кто, – даже не дослушав его, заявил Дронов. – Это ее преследователь. Она нам морочила голову, потому что боялась признаться в том, что за ней ухаживает взрослый мужчина.
– Саша, по-моему, ты спятил. Машке всего тринадцать лет, а этому чертяке – под тридцать будет. Тут уголовщиной пахнет… И вообще, как ты мог подумать ТАКОЕ о Маше?
– Ну ты, Дрон, даешь, – не выдержал и Никита. – Да Машка его, знаешь, как боится? Нет, тут ухаживанием не пахнет. Здесь что-то другое…
– Ну, раз так, Машки нет, займусь-ка я своей фоссой, – сказал Сергей.
Глядя на него, можно было подумать, что у него случилось несчастье – так он расстроился из-за внезапного исчезновения Маши.
– И как же ты этим будешь заниматься? – спросил Дрон.
– А я по компьютеру определил адреса чучельников. Позвоню, договорюсь о встрече и попрошу сделать мне чучело. Хотя шансов у меня мало: где они возьмут в Москве фоссу? Другое дело, если у кого-нибудь из них она уже есть.
– Тоже мне, занятие нашел… А кто останется на телефоне – принимать заказы? То есть отвечать на звонки клиентов? – спросил Сашка. У него также было испорчено настроение, а потому он не мог сейчас нормально реагировать даже на обычные слова своего друга, не говоря уже о его непонятном желании потратить кучу денег на какую-то мертвую высохшую мадагаскарскую кошку.
– Предлагаю не обсуждать мое решение, ведь я не собираюсь делать ничего такого, что могло бы помешать нашей работе, – сухо ответил Сергей. – С Машкой мы еще разберемся, а пока советую не срывать на мне свое раздражение. Вот и Никитка раскис… Что с тобой? У тебя такой вид, словно ты вот-вот разрыдаешься…
Но Пузырь молчал. Он дал себе слово, что будет молчать до тех пор, пока пленка в его фотоаппарате не кончится. Потом… А потом они все поймут, что на Земле идут тайные приготовления к всемирному потопу…
Сергей достал свою записную книжку, куда он вписал телефоны чучельников, работающих при Зоологическом музее, и позвонил по первому номеру.
– Это квартира Родионовых? Здравствуйте, я бы хотел заказать чучело одного животного. Но не хотелось бы говорить об этом по телефону…