Дронов, который во время разговора смотрел на Сергея, заметил, как тот сначала густо покраснел, потом побледнел, после чего и вовсе опустил голову и положил трубку на место.
– Ты чего? Что тебе сказали?
– Сказали, что звонить по такому поводу БЕЗНРАВСТВЕННО… Что у людей горе, а я звоню…
– Может, этот мастер умер?
– Даже и не знаю. Надо позвонить по другому телефону…
Он набрал следующий по списку номер. Но там ему ответили еще более странно: мол, телефон находится на прослушивании, и теперь до него, то есть до Сергея Горностаева, доберутся…
– Он что, назвал твое имя? – спросил Дронов.
– Да нет, ты что… Просто меня с кем-то спутали.
– Давай свой список, теперь позвоню я, – предложил Сашка. – Какой там номер?
Но Сашке тоже не повезло. «Чучело! Молодой человек, никогда больше не звоните сюда, а ваш номер я все же записываю, у нас есть определитель. Думаю, что милиция во всем разберется…» – послышался скрипучий старческий женский голос.
– Да что это такое?! – воскликнул Дронов. – Ты что-нибудь понимаешь?
– Если честно, то нет.
Никита принес из кухни жестяную банку с колой и разлил ее по стаканам.
– Вот, выпейте, легче будет…
И тут началось. Сначала послышались звонки в дверь – кто-то неистово жал на кнопку, грозя раздавить ее. А потом раздались голоса: «Открывайте, милиция!»
– Похоже, мы во что-то влипли… – Сергей не мог пошевелиться от страха. – Но ведь мы ничего плохого не совершали…
– Это они по мою душу, – опустил голову Пузырек. – За гипсовыми слепками пришли. И это никакая не милиция, а космические наблюдатели, переодетые в милицейскую форму. То есть – оборотни. Их цель – изъять все, что могло бы помочь подготовиться человечеству к всемирному потопу…
Он сказал это так серьезно, что Сергею стало страшно уже не за себя, а за бедного сумасшедшего Пузырька.
– Ладно, пойду открою. Мы – не преступники. Да… вот только доллары нужно куда-нибудь спрятать. Никитка, можешь засунуть их себе за пазуху?
– Давай… не думаю, что они станут меня обыскивать… Но лучше все-таки спрятать баксы в более надежном месте.
– Где? – Сергей стоял перед ним с пачкой стодолларовых банкнот и выглядел растерянным.
– Да вот, в банку из-под колы. Сейчас только ножницы возьму, чтобы отверстие сделать побольше… Давай свои доллары, я спрячу их в лоджии, пока ты будешь с ними объясняться…
Оказавшись в экстремальной ситуации, Пузырек уже почему-то не выглядел сумасшедшим. Он казался более спокойным, чем Горностаев с Дроновым, вместе взятые.
Сергей открыл дверь, и в квартиру тотчас вломились люди в камуфляжной форме и ринулись во все комнаты. Один из них, постарше, в гражданской одежде, представился следователем прокуратуры Розовым Вадимом Андреевичем.
– Насколько мне известно, эта квартира принадлежит гражданке Саржиной. А что здесь делаете вы? – Он явно нервничал, а потому смотрел на ребят с нескрываемым раздражением.
– Тетя Тамара Саржина сейчас в Англии, и мои родители, ее близкие друзья, присматривают за квартирой. Мы ухаживаем за ее цветами, оплачиваем телефон и иногда здесь работаем. У нас тут компьютер… Что мы такого сделали и почему набежало так много народу? – спрашивал Горностаев, чувствуя себя ответственным за все, что творится сейчас на его глазах. – В доме много ценных вещей, а ваши люди могут присвоить себе…
– Да что ты такое несешь? – Розов от негодования чуть не влепил ему пощечину. – Это отсюда сейчас звонили Родионовым? И Полушкиным?
– Да, и что в том преступного? Я искал мастера, который смог бы сделать нам чучело одного животного. Эти фамилии я выписал в Зоологическом музее. А что произошло?
– Так, все понятно. Где ваши родители?
– На работе.
Розов сел и начал что-то писать на чистом листе бумаги. Затем принялся спрашивать фамилии и место работы родителей Сергея и Дронова. Никита в это самое время прятался на лоджии. Его даже никто не заметил.
– Так, стоп, – вдруг замер Розов и внимательно посмотрел на Сергея. – Как, ты сказал, зовут твоего отца? Олег Васильевич Горностаев?
– Да. А что, вы с ним знакомы?
Следователь встал, протянул ему свою руку, и Сергей даже не понял сначала, что означает этот неожиданный жест. Но потом, когда Розов пожал его руку, понял, что произошел перелом в их отношениях. Вадиму Андреевичу стало понятно, с кем он имеет дело. Олег Горностаев – человек, занимающий ответственный пост в системе МВД. А стоящий перед ним подросток – его сын.
– Приносим свои извинения. Олега Васильевича я знаю лично, и сам не понимаю, как могло случиться, что я не узнал тебя… Конечно, прошло лет восемь с тех пор, как я был у вас. Ну да, в этом самом доме. Как нехорошо получилось. Ну ничего, это наша работа… Ребята, отбой! Все на выход!
– Но, может, вы все-таки объясните, что же действительно произошло и почему нам не следовало звонить Родионовым и другим? – спросил Сергей, уже заметно осмелев.
– Эти люди… исчезли. Вы разговаривали с их родными. Вот так… Исчезли несколько месяцев тому назад. И человек, звонивший им перед их исчезновением, тоже просил заказать чучело какого-то животного. Поэтому-то мы и снабдили родственников аппаратами с определителями, а некоторые вообще поставили на прослушивание. Мы просто отреагировали на сигнал. Ну все, бывай…
И в квартире стало необычайно тихо.
До Николиной горы добрались довольно быстро, хотя Маше показалось, что ехали они целую вечность. Дело в том, что Кирилл почти всю дорогу молчал, а если и открывал рот, чтобы что-то сказать, то только хвастался. То ему отец какой-то потрясающий мотоцикл купил, то велосипед, то телевизор с плоским экраном, который постоянно рекламируют, то «навороченный» компьютер… Маша, вынужденная слушать его, уже сто раз пожалела, что вместо того, чтобы заняться настоящим делом в обществе своих друзей, она едет неизвестно куда.
– Послушай, Кирилл, а зачем ты пригласил меня к себе?
– Ты – классная девчонка, у тебя родители свою юридическую фирму держат, ты не чета многим с нашего двора. Да и вообще, ты мне всегда нравилась.
– А родители твои тоже сейчас на даче?
– Не-а, они работают.
– А чем они занимаются?
– Тюльпаны из Голландии привозят и продают оптом. Еще у нас теплицы есть, сама увидишь…
Машина въехала в лес и запетляла по дороге. Солнце, дробясь между высоких елей, слепило глаза. И вот наконец, выбравшись на ровное место, машина поехала прямо навстречу высокому бетонному забору, украшенному сверху белой оштукатуренной полосой с цветными фресками, и остановилась возле ворот. Они тут же автоматически разъехались, пропуская джип, и сразу же закрылись. Маша увидела огромный сад и дорожку, ведущую к высокому трехэтажному коттеджу – белоснежному, какие она видела однажды в курортном местечке в Испании – Ла Косте.
«Когда я вырасту, то тоже стану привозить из Голландии тюльпаны. Или еще лучше – сама поселюсь в Голландии и начну выращивать их там. А в перерыве между этим делом буду играть на сцене».
Ворота снова раздвинулись, уже выпуская машину, которая, взревев мотором, тут же умчалась. Створки закрылись. Только непонятно было, кто же ими управляет.
– Проходи, – Кирилл почти за руку провел ее к дому.
Там на высоком крыльце стояли мраморные чаши, засаженные маргаритками и анютиными глазками. Кругом чувствовалась заботливая хозяйская рука.
Кирилл достал нечто похожее на ключ, и стеклянные двери дома открылись, впуская Машу.
– Ну, как тебе дачка?
– Кирилл, я не представляла даже, что у вас все такое… шикарное… Очень красивый дом, и сад…
– Ты есть хочешь?
– Да нет, я же только что позавтракала…
– Когда захочешь, скажи. Ну ладно, пошли, я покажу тебе свой мотоцикл.
И они, не успев осмотреть особняк внутри, спустились с крыльца. Кирилл повел Машу за дом, где в гараже стоял новенький желтый японский мотоцикл.
– Хочешь, прокачу?
– Нет, спасибо, я боюсь…
Во всем, что касалось транспорта, она доверяла только Горностаеву, и вдруг, вспомнив о нем, Маша загрустила. Что делают сейчас ее мальчики там, в Москве? Чем занимаются?
– Ну а я прокачусь, если ты не возражаешь, хорошо?
К удивлению Маши, Кирилл сел на мотоцикл, надел на голову красивый новенький шлем и выехал из гаража.
– Ты здесь погуляй, я скоро… – И, развернув свою японскую технику в противоположную от ворот сторону, где находилась высокая металлическая калитка, он выехал за пределы сада и укатил куда-то в сторону леса.
Маша ничего не поняла. Что это он себе позволяет? Пригласил к себе гостью, а сам поехал покататься? Она знала, что все мальчишки буквально помешаны на технике и с воспитанием у них не все благополучно, но чтобы вот так взять и бросить ее одну возле дома – этого она Кириллу простить не могла.
Маша, не зная, как ей поступить, пошла гулять по саду. Казалось, ему нет конца. Она все шла и шла, углубляясь в густую фруктовую рощу, пока впереди не засверкали стеклянные крыши теплиц. Когда же Маша приблизилась к одной из них, то поняла, что за ней следует обрыв, с которого спускалась белая каменная лестница на нижнюю террасу, также застроенную всю сплошь огромными теплицами с цветами. И ни одного человека вокруг.
Тут до Маши донесся запах готовящейся пищи. И она пошла на этот запах.
Пройдя мимо одной теплицы, она приблизилась ко второй, но аромат еды вдруг исчез.
«Я прямо как собака. И сдался мне этот запах?» Маша вернулась к первой теплице и остановилась перед самым входом. Толкнула узкую стеклянную дверь и оказалась в царстве гвоздик. Такого количества этих цветов ей еще никогда не приходилось видеть. И пряный их аромат перебил, конечно, запах супа. Да, ведь там, на террасе, ее преследовал именно запах супа с лавровым листом.
Маша шла вдоль рядов цветущих гвоздик, отмечая про себя, какие же у них странные, голубоватые стебли и листья по сравнению с пышными кроваво-красными цветками, пока не наткнулась на металлический люк. Он был слегка приоткрыт, и когда Маша присела, чтобы заглянуть в него, она услышала какие-то голоса. И вдруг ей прямо в нос снова ударил запах супа. «Неужели у них кухня под землей?» – подумала она и слегка отодвинула крышку. И то, что она там увидела, потрясло ее. Под люком была металлическая, довольно частая решетка с большущим амбарным замком. А из-под решетки пробивался свет и чувствовалось тепло. Тепло жилья.
– Эй, кто-нибудь… – позвала Маша чуть слышно, сама не понимая, зачем она это делает. Ответом ей послужил чей-то совсем близкий всхлип. Кто-то плакал, похоже, женщина. Надрывно, тяжело…
Маша еще ниже склонилась над люком, чтобы понять, что же там происходит, как неожиданно прямо перед собой увидела оскаленную собачью морду и услышала злобный, хриплый рык. Маша, не помня себя от страха, выбежала из теплицы и понеслась, не разбирая дороги, прямо к дому. Конечно, она ожидала встретить там Кирилла, который уже по всем законам гостеприимства должен был вернуться назад.
Но, взлетев на крыльцо и оглянувшись на безмолвный сад, она поняла, что его еще нет. Да и мотоцикла в гараже не оказалось.
На ее счастье, дверь дома была не заперта. Маша вошла туда и очутилась в просторном полутемном холле. Кругом царила мертвая тишина, дом казался нежилым. С одной стороны, все вокруг (Маша прошла в гостиную с красивой мебелью) было чистым и ухоженным, но с другой – отсутствовал, что называется, человеческий дух. Тепло.
И тут она увидела свернувшуюся в кресле и освещенную солнцем пушистую белую кошечку. Маша так обрадовалась, что среди всей этой странной тишины ей удалось обнаружить живое существо. Она подбежала к креслу и хотела погладить кошку. Но едва дотронувшись до нее рукой, тотчас ее отдернула и вскрикнула. Кошка была МЕРТВАЯ. Даже тело ее оказалось твердым и холодным.
Глава V Прекрасная предательница
Маша поняла, что не останется больше в этом доме ни минуты.
Она хотела выскочить на крыльцо, и тут вдруг в окно увидела приближающегося к дому со стороны сада человека в джинсовом рабочем комбинезоне. Маша спряталась за искусственную пальму, украшавшую холл, и замерла, не представляя себе, что будет, если этот человек заметит ее здесь. Судя по всему, хозяева этой «дачки» ничем не гнушались для устрашения воров: ни огромными собаками, ни решетками… «Хотя, при чем здесь решетки?»
Человек в комбинезоне вошел в дом, и по выражению его лица Маша поняла: он крайне удивлен тому обстоятельству, что дверь не заперта. Быть может, он не предупрежден о визите Кирилла?
И тут Маша отругала себя за ненаблюдательность: мужчина, едва очутившись в холле, сразу подошел к подоконнику, на котором, оказывается, находился телефонный аппарат. А вот Маша, разглядывая все вокруг, его даже не заметила. И после этого она собирается работать в детективном агентстве?
– Равиль Алексеевич? Это я, Юрий. У нас тут беда, у одной из женщин началась истерика. Она расцарапала себе все лицо. Заговариваться стала. Обедать отказалась, выплеснула суп на землю. Пришлось сделать ей укол. Что? А, понял. Шприцы еще есть, но лучше бы привезти еще. Да, я думаю, она проспит еще часов пять. А что будет потом – никто не знает. Вы говорили, что должен приехать Кирилл, но его пока нет. Вот так. Я и водителя с машиной не видел, потому что был внизу. Хорошо. Я все понял: дети должны появиться с минуты на минуту. Пока они будут здесь, рабочие наверх не поднимутся. Все. Хорошо.
Он положил трубку на место, вышел из дома и снова скрылся за деревьями. Маша выбралась из своего укрытия и бросилась к телефону. Хотела уже набрать номер штаба, но представив себе, о чем ее начнут расспрашивать ребята и что она вынуждена будет отвечать – ведь ни к какому Монастырскому она не пошла! – Маша передумала звонить.
Вышла на крыльцо, спустилась с него, прошлась до гаража и увидела на полке ключи с металлической бляшкой, с помощью которой Кирилл открывал дверь дома. Прихватив их на всякий случай с собой, она снова поднялась на крыльцо. Если бы не собака, которую она увидела в теплице, а точнее, ПОД теплицей, она бы рискнула еще раз пройтись туда же и проверить, кому там стало плохо и кто себе расцарапал лицо, но собак Маша боялась.
Тут до нее донесся наконец шум мотоциклетного мотора, она поняла, что это возвращается Кирилл.
И действительно – ворота раздвинулись, и Кирилл медленно въехал на территорию дачи. Створки снова закрылись.
Сорвав с головы шлем, Кирилл сразу же бросился к Маше с извинениями:
– Слушай, ты прости меня, но я развил такую скорость, что остановиться не мог. Улетел очень далеко, потом заплутал, я еще не очень хорошо ориентируюсь на местности.
– А ты не подумал о том, что я сижу здесь вот на крыльце и жду тебя? – Маша уже была готова заплакать от досады. – И вообще, я не хочу тут больше оставаться. У вас хоть и похоже все на рай, но происходят какие-то странные вещи…
– Какие еще вещи? Что ты имеешь в виду? Тебя кто-нибудь обидел? Ведь все были предупреждены о нашем приезде… Ты кого-нибудь видела? – Лицо Кирилла стало необычайно серьезным.
– Да, видела. Человека в комбинезоне.
– Ну и что? Это дядя Юра. Он хороший, добрый. Я могу ему сейчас позвонить, и он покормит нас. Ты не проголодалась?
– И чем же ты собираешься меня кормить? Супом?
– Почему супом?
Но Маша не стала ему отвечать.
– Отвези меня, пожалуйста, домой. Мне здесь не нравится.
– Интересно, и как же это я отвезу тебя? На чем? Я же отпустил водителя до вечера.
– До вечера? А меня ты спросил? Я обещала маме, что вернусь в час дня! – придумывала на ходу Маша, делая все возможное, чтобы только побыстрее оказаться дома. – Позвони своему отцу, кому хочешь, но чтобы только за мной приехали…
– Да что с тобой? Здесь так классно… Пойдем, я покажу тебе бассейн. Только захвати свой рюкзак, тебе понадобится купальник.
И тут Маша поняла, что, пока она гуляла по саду и теплицам, бассейна она никакого не видела.
– А где бассейн? Что-то я его нигде не видела.
– Он закрытый, под землей… Пойдем, да не бойся ты ничего!
И Маша уже просто из любопытства пошла за Кириллом почему-то снова в гараж. Там оказалась лестница, ведущая вниз, под землю.
Кирилл открыл люк, и Маша, очень остро реагирующая на запахи, почувствовала, что пахнет не то духами, не то дезодорантом.
Они очутились в узком, едва освещенном тусклыми лампами коридоре, в конце которого оказалась дверь. И когда Кирилл распахнул ее, Маша увидела огромное, наполненное голубоватым воздухом пространство – расположенный на один уровень вниз бассейн с голубой водой, окруженный кадками с искусственными цветами.
– Бассейн приготовлен специально для нас. Вода – не очень холодная. Но здесь есть душ, вот там уже вода теплая. Там и полотенца есть. Ты не бойся…
– А я и не боюсь…
Маша заперлась в кабинке и переоделась. Вышла в купальнике, и Кирилл аж присвистнул.
– Какая ты красивая!
– Хватит, – одернула его Маша и покраснела. – От бассейна я не откажусь, но после этого ты отправишь меня домой. Так и знай.
– Нам еще должны приготовить шашлык, ну куда ты торопишься?
– Говорю же, что мне здесь как-то не по себе.
И Маша, вдохнув в грудь побольше воздуха, нырнула в прохладную голубую, словно подкрашенную воду.
Когда Розов со своими людьми покинул квартиру-штаб, Никита влетел в комнату с «квадратными» глазами:
– Значит, так. Я только что видел этого Черного. Он снова стоит перед нашим подъездом. Небось ждет Машку. Если она сейчас появится, он на нее набросится. Мы должны за ним проследить. Но лучше всего, если один из нас подойдет к нему и начнет задавать какие-нибудь вопросы, короче, спугнет его… И когда он кинется в кусты или к арке, остальные должны проследить за ним.
Сергей с Сашей бросились к окну и увидели парня во всем черном и черных очках.
– Пузырек прав, Машке грозит опасность. Значит, так, Никита. Ты – самый маленький, но зато ты ее брат, и он наверняка это знает. Подойдешь к нему и спросишь, чего, мол, вам нужно от моей сестры. Это будет выглядеть естественно. И если у него, что называется, «рыльце в пушку», то есть если у этого типа по отношению к Машке дурные намерения, он обязательно постарается сбежать… Ты, Сашка, будешь ждать его возле арки, а я – за кустами, возле футбольного поля. Все, не надо терять времени даром.