— … и в какой шлюхиной повозке я должна искать эту клушу? — зло поинтересовалась брюнетка.
— Госпожа, я понятия не имею, где ее искать! Но приказ на этот счет четкий!
— Могу я чем-нибудь помочь? — мягко поинтересовался Яр у женщины.
— Если только вы сейчас как фокусник из шляпы вытащите мне магистра Алисию! — съязвила дама.
— Да пожалуйста! — меня выпихнули вперед.
— Я вас очень внимательно слушаю, — хищно улыбаюсь дамочке.
— Слава Хранящим! А то эти олухи понятия не имеют, куда нас всех девать! — немедленно успокоилась брюнетка. — Я Хранящая Бара.
Пожав сухую узкую ладонь, отвела ее в сторону.
— Сколько сейчас в лагере Хранящих?
— Десяток. Магистр Валлин отправил сюда лучших.
— Ясно. Сейчас попытаем наших полководцев и займемся расстановкой сил. Яр! — Брат оглянулся. — Покажи, как встанут наши союзники!
На меня полпалатки вытаращилось с удивлением. Потом повинуясь кивку герцога, один седоусый дядька провел меня к карте местности и на пальцах показал кто и где встанет.
— Бара, смотри — в центр ставим кого послабее. По флангам и впереди — сильнейших.
— Но это большой разброс! Пока по цепочке передадут сообщение…
— Никаких цепочек!
— Думаешь сеть соорудить? Но у нас всего двое потянет такую нагрузку.
— Надеюсь, меня и одной хватит. Главное — вовремя передать сигнал, когда пойдут в бой основные силы. Остальное — дело техники.
— Не знаю уважаемой Техники, но для сети тут большое расстояние — просто сил не хватит.
— Бара, я умудряюсь от Тиссары до Вассета дотянуться, а тут — всего лишь поле.
Брюнетка скептически осмотрела меня с ног до головы.
— Вас всех вместе поместили?
— Да…
— Тогда давай я к вам позже подойду и еще раз все обсудим. — Я уже видела приглашающий жест брата.
Герцог, Князь и Ветер ползали по похожей карте, ожесточенно о чем-то споря.
— Господа. Магистр Алисия. — Ярослав положил мне руки на плечи. — Алиса будет у нас выполнять роль связи с дальними отрядами. И союзниками.
— Предположение о драконятах подтвердилось, — сообщил мне герцог. — Их везут в длинных повозках, в цепях. Но, думаю, в первые минуты боя их поберегут. Вот когда ударит конница…
— Хорошо. Будем ловить на взлете. Главное, чтобы ваши герои не впали в панику при виде драконов.
— Тогда мы договорились. Отдыхайте, Алиса. Я распорядился поставить для вас отдельный шатер. — Князь испытующе смотрел на меня.
И чего они ждут? Признания, что я всемогуща? Или отросших у меня за спиной крыльев? Внезапно вспомнила, о чем всю дорогу думала.
— Кстати, господа, у меня к вам маленькая просьба.
— Слушаю вас, магистр, — герцог улыбнулся.
— Оставьте в покое мою личную жизнь, а?
Мужчины остались стоять с отвисшими от моего хамства челюстями. Яр аж побагровел весь. Бедненький, все шишки ему прилетят. Я хихикнула, представляя, как они сейчас на брата насядут. А вот фиг! Где сядут, там и слезут!
Отдельный шатер оказался маленькой, втиснутой по соседству палаткой с пятачком для костерка перед ней. Внутри меня поджидала Бара и еще двое Хранящих.
— На рассвете паланцы будут в пределах видимости. — Сообщила мне брюнетка.
Две отчаянно рыжие женщины, словно сестры похожие, с темными глазами и чудными ямочками на щеках, одинаково удивленно смотрели на меня. На лицах крупными буквами надпись: "Магистр? Да она же ребенок!"
— Значит, как только двинутся, нам нужно быть уже на местах. Для начала не будем перегружать сеть, но потом пойдет по полной. Вы уверены, что успеете выбраться, если сильно припечет? — я оглянулась на сестер.
— Вполне. И не в таких передрягах были.
— Славно. Мне еще нужно будет познакомиться с остальными, чтобы в памяти отложились.
— Нет проблем, — одна выскочила наружу и тут же сунулась обратно. — Там какой-то воин стоит!
Одним глазом посмотрела — Ветер.
— Пусть стоит. Заслужил.
Женщины понятливо переглянулись. Видать, не у меня одной трудности с воспитанием Защитника.
Хором явившиеся Хранящие заполнили палатку до упора. Где-то нашлось вино, и, судя по моим смутным воспоминаниям — его был целый бочонок. Раскинув на пробу сеть, я удовлетворенно кивнула — все весело пересмеивались и моих экспериментов даже не заметили. Только Бара настороженно вскинулась и тут же успокоилась. Потом мы добавили по чуть-чуть и началось… Все же у женщин всегда найдется куча общих тем, основной из которых была, есть и будет одна — мужчины. Солидарность рулит!
Еще через час, вытаскивая из моей палатки веселящихся Хранящих, их сопровождающие наслушались о себе такого, что у меня уши покраснели. А самое интересное — слышала эти эпитеты не только я. Поняв, откуда ветер дует, Ярослав решительно запихнул меня обратно, велев ложиться и спать. Почему нет? Завернулась в одеяло и подвела мысленные итоги. Завтра будет трудно. Но сдержать данное драконе слово я смогу. А там уже и домой можно будет отправляться.
Шуршание у входа заставило вздрогнуть и затихнуть. Кто-то подобрался ко мне, улегся и обнял. Тепло, покой и знакомый запах. Осторожно касающиеся волос пальцы. Ветер — таки не устоял и пришел. Что ж, ему же хуже. Потому что я сплю. А во сне вот обязательно буду играть в футбол, из вредности!
Неровный, дерганый и обрывочный сон растаял, клочьями расползшись по углам палатки. Снаружи, видимо было еще темно, но шум проснувшегося лагеря возвещал о скором наступлении рассвета. Осторожно пошевелилась, соображая, что же за странная у меня подушка. Ветер. Волосы рассыпались по одеялу, трогательно бьется жилка на шее, лицо спокойное и безмятежное. Красавец. Пока не проснется.
Как будто накаркала. Открыл глаза, потянулся. И спокойно встретил мой ехидный взгляд. Если будет говорить, что мне кошмары снились, я его прямо тут закопаю!
— С добрым утром.
Да ну на фиг! Каким местом оно доброе? Встала и молча выбралась наружу. А снаружи — то прохладно, ветерок неприятный. Да и народ носится как ошпаренный. Поплелась к главному шатру, где уже ждал Ярослав. Забилась в угол и сосредоточилась на своих "проводниках".
— Всем доброго утра! — нарочито громко "возвестила" я Хранящим.
И мысленно прокрутила пионерскую побудку. Несколько еще спавших дам мгновенно приняли боевую стойку в положении лежа. Похихикав, разорвала связь. Пора поискать старую знакомую в зеленой чешуе. Смех нервным шипением вырвался наружу. Вот только истерики мне сейчас не хватало для полного счастья.
— И тебе доброго утра, — ехидно встретила меня ящерица. — Думала, сплю?
— Ага.
— Какие новости?
— Малышей везут в длинных повозках, под цепями. Герцог считает, что их выпустят, когда атакует конница. Сможете на взлете перехватить своих и сразу утащить их подальше?
— Сможем, — уверенно кивнула дракона. — Подумать страшно, как эти твари искалечили наших детей.
В моем мире иногда по телевизору проскакивали эпизоды, где от одних слов про издевательства над детьми волосы дыбом вставали. Здесь дети хоть и размером больше, но оттого не менее беззащитные. Истлевшим полотном рассыпалось все мое судорожное метание. Сейчас нет ничего важнее.
— А мне еще страшнее, — призналась я. — Первый раз в таком участвую.
— У вас, у людей все время какие-нибудь стычки. Привыкнешь, хотя я тебе этого и не желаю.
— И на том спасибо.
Чешуйчатая союзница мрачно хмыкнула и исчезла. Тем временем рассредоточившиеся Хранящие начали подавать сигналы. Паланцы собирались атаковать.
Я отстраненно передавала команды штаба своим узелкам в сети, заворожено наблюдая за несущимися в бой людьми. Хрипели лошади, кричали люди, ломалась сталь о щиты, звенели мечи, гарь и кровь густой патокой разлилась в воздухе. Страшно, чудовищно, нелепо — сотни жизней обрывается за несколько минут, на месте полноводных энергопотоков появляется пустота. Страшно до дрожи. Кровь, раны, раны, кровь, боль, орущие в отчаянии люди, свист горячего воздуха, пот и кровь… Я сходила с ума, понимая, что начинаю погружаться в эту бушующую топь, хотя вторая часть меня по-прежнему спокойно и размеренно передавала команды связанным со мной Хранящим. А еще в голове мусором вертелась глупая мысль: "Только бы не вывернуло! Только бы не!.." И не понятно, то ли моя, то ли из сети кто-то нервничает.
— Внимание! Они выпускают драконов! — пришел наполненный ужасом крик от Бары.
Она в первых рядах. Что ж, я и не сомневалась. Немедленно сжатым толчком силы толкнула дракону, и застыла, уставившись сквозь полог палатки в небо. К счастью, сейчас для меня преград не существовало, потому что видела я не только потоки, но и глазами тех, кто находился снаружи.
Несколько десятков огромных крылатых теней ринулись стрелами над полем боя, когтями выхватывая поднимающихся в воздух драконят, исчезали в мельтешении крыльев и хвостов, уступая место следующим собратьям. Люди внизу замерли, наблюдая за необыкновенным зрелищем. Драконы кружили, метко выплевывая сгустки обжигающего пламени в скопища противника, далеко за линией боя. Их становилось все меньше, свободных от ноши, с неумолимостью грифов бросающихся на мечущихся в ужасе людей и судорожных перепуганных до смерти животных. Раз за разом они кружили, не обращая внимания на поднимающиеся навстречу град стрел и проклятий. Трое последних, сделав завершающий заход, исчезли за горизонтом. Но там, в вышине, мне чудился отблеск солнца на зеленой чешуе и прохладный ветер, наполняющий призрачные крылья.
Несколько десятков огромных крылатых теней ринулись стрелами над полем боя, когтями выхватывая поднимающихся в воздух драконят, исчезали в мельтешении крыльев и хвостов, уступая место следующим собратьям. Люди внизу замерли, наблюдая за необыкновенным зрелищем. Драконы кружили, метко выплевывая сгустки обжигающего пламени в скопища противника, далеко за линией боя. Их становилось все меньше, свободных от ноши, с неумолимостью грифов бросающихся на мечущихся в ужасе людей и судорожных перепуганных до смерти животных. Раз за разом они кружили, не обращая внимания на поднимающиеся навстречу град стрел и проклятий. Трое последних, сделав завершающий заход, исчезли за горизонтом. Но там, в вышине, мне чудился отблеск солнца на зеленой чешуе и прохладный ветер, наполняющий призрачные крылья.
Очнувшись, торопливо перекинула новые сообщения Хранящим, едва удерживаясь от нахлынувшей тошноты. Они уже устали, едва не падали от напряжения, но стойко держались, ровно до тех пор, пока паланцы, дрогнув, не побежали. Хотелось выть в рдеющее солнцем небо, раздирая когтями грудь, хотелось прокатиться по земле, сбить с тела эту липкую мерзость, слишком уж напоминающую реальность. Одна за другой отключались, с хрипом, стоном, воем и слезами. Магистр Валлин как — то рассказывал, что Хранящие призваны хранить равновесие и мир — между жизнью и смертью порой грань слишком тонка, затягивая в себя совершенно невинных. И любая Хранящая чувствует их. Даже ушедших за грань. А сейчас перед нами лежали сотни, если не тысячи, погибших.
Яд смерти вливался вином в мои губы, срывая дыханье, заставляя согнуться от боли, слезы брызнули из глаз. Я больше не могла бороться с этой чернотой, этой гарью, въедающейся в мою кожу. Страшно, больно, противно. Холодной иголочкой кольнув напоследок сердце, силы покинули самоуверенное тельце, укоризненно плюнув в лицо на прощанье.
Пробуждение вышло не из приятных. Голова трещала как с сильного похмелья, конечности вообще делали вид, что их нет. Перед глазами плясала луна, правда почему-то в сочетании с тремя солнцами. И синего цвета. Слышать я тоже толком не слышала, в ушах поселился мелкий пакостливый тролль, который решил, что мои уши — лучшее место для игры на расстроенной волынке. Начихав на сошедший с ума мир, снова ненадолго провалилась в забытье. Когда же смогла разлепить глаза — первое, что увидела — Ветра. Зеленого. И с трольими клыками. Если он и есть тот козел, который на волынке играл — убью. Пошевелилась. Вроде ничего, но последовавший приступ дурноты смел все мечты о немедленном выздоровлении на нет. Теперь я точно знаю, что такое — уйти в себя и не вернуться.
Белый, давно нуждающийся в побелке потолок. Оливковые, неровно выкрашенные стены. Кафель. И откуда в средневековье кафель? Прикольно. А еще запах. Острый запах хлорки и лекарств. Сплошная стерильность. Хотя мне бы больше подошли обитые мягкой тканью стены и кожаные ремни, стягивающие измученное тело. Лучший отдых для буйных пациентов.
Не успев толком удивиться, ощутила приматывающие меня намертво к лежаку путы. Хм, оригинально. И только скосив глаза вбок поняла — я в своем мире! Капельница со свисающими трубками, непрерывно пикающий монитор, куча баночек на тумбочке, стальная кювета с таящимися внутри неведомыми инструментами. Такого никак не могло быть в мире магии и меча. А значит, все происшедшее может оказаться либо сном, либо плодом больного воображения. Учитывая, что лекарство свое принять я забыла. Но как же был реален этот восхитительный сон! И кожа загорелась, откликаясь на воспоминания о Ветре и его поцелуях. И война. И драконы. И Хранящие. Все это — сон?!
— Вадим Георгиевич, Ясинская очнулась! — голос из коридора прервал мои потуги на самоанализ. — Два куба? Хорошо.
В палату вплыла блондинистая медсестричка с кукольным лицом, порожденным тонной косметики, со шприцем в руках.
— Доброе утро, Алиса Анатольевна. Все в порядке, ваше состояние стабилизировалось, но доктор Дмитров велел дать вам снотворное, чтобы вы могли хорошенько отдохнуть, — прощебетала обладательница белого халата и с видимым удовольствием всадила мне в вену иглу. На ее счастье, боли я не почувствовала, медленно уплывая обратно в страну своих грез.
Однако путешествие остановилось на границе — в плотном мерцающем тумане, наполненном прохладой и покоем. То ли таможня не дала добро, то ли у них на сегодня закончился прием иномирных туристов, но в тот мир я не попала. Туман, слегка пожевав бесхозную странницу, выплюнул меня обратно в мир кафеля и стен любимого цвета ихтиандров.
— Алиса Анатольевна, я рад, что вы пришли в себя. — Худой очкарик с бородкой "под козла" лет тридцати самодовольно разглядывал груду лекарств на тумбочке. — Могу вас порадовать — вы в полном здравии, и скоро сможете вернуться домой, к родным и близким.
— Доктор? — я удивленно прислушивалась к издаваемому собственным горлом свистящему шипению — А что со мной произошло?
— Ваши друзья доставили вас к нам в состоянии комы. Анатолий Сергеевич сообщил нам, что вы принимали специализированный препарат. И кома, по-видимому, была вызвана резким прекращением приема.
Да. Скорее всего. Теперь меня точно ждет новое обследование. И если не отдельная палата с вожделенными мягкими стенами, то уж очередная убойная панацея — точно. И будет в родительском доме сидеть на диване эдакий овощ по имени Алиса…
Доктор еще долго сыпал непонятными терминами, медсестра активно виляла филеем перед его носом, отключая нависшую по бокам аппаратуру и сгребая банки — склянки на сияющий металлом столик на колесиках. А мне хотелось зарыться в подушку и разреветься. Потому что после этого в моей жизни никогда уже не появится такого удивительного, живого, полного во всех смыслах мира. И такого человека.
В полной изоляции от мира и времени я прожила почти три дня. Единственный способ считать часы — по приходам врача с бородкой под козла, регулярно, примерно пару раз в день убаюкивающего меня своими терминами и объяснениями. Да медсестры, пичкавшие меня пюре непонятного происхождения пополам с успокоительным и снотворным. За эти дни я уже почти начала верить, что я в психиатрии. Только окружающий меня медперсонал — буйные больные, а не доктора.
Наконец, привычное сонное оцепенение было прервано отвратным скрипом двери. Я лениво открыла глаза, равнодушно ожидая новой порции снотворного в уже посиневшую попу.
Тихо, словно, боясь нарушить зыбкое молчание, в палату прокралась мама, разом осунувшаяся и усталая. И отец. Новые горькие морщинки вокруг глаз и складки у губ обоих показались мне еще большим наказанием за глупо прожитый день рождения.
— Привет, зайчонок, — мамины пальцы легким касанием пробежали по волосам.
Знакомый с детства запах, спокойный усталый голос. Я не выдержала, горячие слезы пробежали по щекам.
— Ну что ты, родная, что ты, — ласково уговаривал отец. — Все хорошо, все уже прошло.
— Простите меня, я так виновата…
— Девочка моя, ты ни в чем не виновата! И ребята тоже. Просто так неудачно получилось.
Но в папиных глазах ясно читалось, что виновник уже известен и его не ждет ничего хорошего.
— Что произошло? Доктор сказал, это из-за лекарства… я забыла выпить…
— Лена со своим мальчиком тебя нашли в каком-то овраге и сразу привезли сюда. Видимо, тебе стало плохо.
— Игорь исчез. Бросил тебя и испарился, — зло отозвалась мама. — Ярослав до сих пор в бешенстве, по всему городу этого мерзавца ищет.
— Ярка дома? — от удивления у меня даже голос прорезался.
— Да, он на твой день рождения торопился. Опоздал всего на чуть — чуть, — мамина улыбка расцвела маленьким солнышком.
Яр дома. Он здесь. И он может одним словом развеять все мои сомнения. Сердце заколотилось, едва не выпрыгивая через горло. Он мне нужен! Сию секунду, пока я окончательно с ума не сошла!
— Мам, а можно, Яр ко мне придет? — робко попросила, изображая мученически умирающую.
— Не нужно. Врач сказал, что завтра тебя можно будет забрать домой, если все будет в порядке. Там за тобой Яр присмотрит, да и Василь Васильевича вызовем.
Ага, нашего семейного врача с претензией на элитность. Этот оптимистичный деятельный старичок был седым уже тогда, когда я научилась сама находить горшок по ночам. А теперь просто консультировал по несложным вопросам сильных города сего.
— А меня точно завтра отпустят? — и мысленно добавила: "Или просто переведут в отделение для душевнобольных?"
— Да, мы договорились. Тем более результаты анализов вполне нормальные, никаких патологий. Правда, твои таблетки придется пока отложить в сторону, — папа покачал головой.
Только непонятно, что он осуждал — лекарство или мои анализы?
В течение дня еще несколько раз заглядывала медсестра, мерила температуру и давление с таким видом, словно я — единственная пациентка в этой больнице. Видимо, родители успели подсуетиться со своими связями. Ночь прошла относительно спокойно — мне снились кошмары, несколько раз просыпалась в холодном поту. Ночная дежурная, злая с недосыпу, сначала предложила мне успокоительное, а потом просто вкатила снотворного. И уже до утра ни один сон не навещал мою бедовую головушку.