Отдышались.
– Эй, «морлоки» недоделанные, вылазь, а то щас рванем стену и поджарим всех вас тут, как цыплят табака, – за стеной захихикали.
– Надо было б, давно так и сделали, да и стену в два-три кирпича – это ж чем рвать-то надо? – Сергеев потер переносицу указательным пальцем.
– Слышь, мужики, не ссы, – прошептал он. – Они или под «дурачка», на пятнадцать «семер» нас разменять надеются, или живыми хотят взять. Сидим дальше, не рыпаемся. Продаваться – так задорого.
На улице затихли. Совещаются?
– Епифанов, дуй на второй, послушай, что там. И осторожно там, не высовывайся, из «Роя» или «РПГ» садануть могут.
Вернувшийся через пятнадцать минут Сашка нового ничего не сообщил.
– Ну, раз уж нас тут могут грохнуть, да и время, как я понимаю, у нас есть, – лейтенант закурил, – давайте, что ли, знакомиться получше.
– То есть?
– Да расскажите о себе. – Сергеев выпустил облако дыма. – Вот мы с Епифанычем на «Авиамоторке» ментами служили, так теперь там и застряли, а ты, Андрюх?
– А я в «Бурденко» на процедуры ехал, – Андрей потянулся к сергеевскому «Пэл Мэлу», – а так в Крыму по контракту воевал.
– Да?
– Да ничего особенного: колонны сопровождали, аэродром в Яйле и базу в Балаклаве охраняли. Да и «духи» там уже особо не выеживаются, с тех пор как им под Судаком на горе Сокол баню устроили. А когда наши «дельфины» турецкий сторожевик рванули, им совсем кисло стало.
– Понятно теперь, откуда ты у нас такой подкованный. Гляди, Андрюха, ты еще всеми нами командовать будешь.
– Ну а ты, Серег? – Епифанов затянулся.
– А я чего? – Петренко ухмыльнулся. – Я на «говнососке» работал.
– ???
– Видал такие, по ночам ездят – говно из биосортиров выкачивают?
– Во, блин!
– Ну вот. В ТУ ночь мы чинились долго, до семи утра. Потом говно из пяти последних объектов забрали, стоим, значит, в канализацию сливаем, вдруг сирена. До метро далеко – ну мы в колодец этот канализационный и прыгнули. Долго потом по коллекторам блуждали. Напарник мой, Шурик, делся куда-то, а я по каким-то ходам прошел и во вспомогательный тоннель у «Авиамоторной» и вывалился.
– Слышь, командир, а что за «морлоки» такие? – Андрей потушил окурок.
– Почем я знаю.
– Это у Уэллса, в «Машине времени», рабы подземные такие были, – пояснил Серега-ассенизатор.
– Тс-с. Епифанов Сашка, – Сергеев прикрыл рот ладонью, – сползай еще, глянь, что там. Че-то суета там какая-то.
Сашка подполз к небольшому окошку на втором этаже.
– Кх-х-х, пш-ш-ш, – зашипела рация.
– Понял, товарищ генерал. Так точно. Идем. – Застучали каблуки, зашуршала листва.
– Мухлюют или на самом деле ушли? – Сергеев почесал подбородок. – В любом случае патронов в противогазах у нас только на два часа. Значит, максимум через полтора двинем потихоньку.
Через час, когда поползавший по крыше Епифанов доложил, что «камуфляжных» в округе не наблюдается, первым из ворот метнулся бывший крымский контрактник. После пары бросков-залеганий он устроился прикрывать остальных за одним из бетонных блоков, наваленных неподалеку. Все было тихо. Уже через сорок минут Сергеев отпустив бойцов, докладывался Борисову.
Борисов мерил шагами пространство тесного кабинета начальника станции.
– Это ж что у нас вытанцовывается? Какие-то спецслужбы, устраивающие засаду на «крупную рыбу», наткнулись на нас? Так, так… Мы для них мелочь, значит? – Капитан резко развернулся. В напряженной тишине отчетливо слышался скрип борисовских ботинок. – Это твоей группе, Сергеев, еще о-о-очень повезло. Видимо, отвлекло их что-то. Даже если не нужны вы им были, свидетелей такие люди обычно не оставляют. Весь вопрос в другом. Откуда они здесь взялись? Если это раменковцы, то что их здесь, так далеко, интересует? Даже если предположить, что Д-6[21], параллельная «Шоссе Энтузиастов», действительно существует и сообщается с Калининской веткой, то все равно непонятно – зачем как минимум двум группам, полностью упакованным – «РПГ», «Роем», «РПК»[22], «СВД» и прочими прибамбасами, тащиться через всю Москву?
Вопрос повис в воздухе.
– Может, это как-то связано с событиями на «Ильича»? – Зам Борисова по кадрам открыл блокнот. – Я тут проанализировал всю информацию, поступавшую с «Ильича» с самого начала. Получается, основная масса народа от них ушла в первую неделю. И мы на «Марксистской» их завернули, и они ушли наверх. Потом «ильичевцы» даже организовали что-то вроде блокпостов с дежурством и поисковые отряды. Но вот что интересно: «челноки» стали доносить до нас слухи, что народ там, никуда не собирающийся, стал пропадать. Причем в основном мужики. Вот и Топоров, ну тот, вчерашний, я тебе, товарищ капитан, говорил о нем, рассказывал, что прям с блокпоста двое сгинули.
– Ну, все ясно, что ничего не ясно. Будем думать. А пока, Сан Саныч, – Борисов повернулся к командиру сводного поискового отряда Лескову, – по проспектам не гулять, по двое с поклажей, как сегодня Щеглов с Самохиным, не ходить. Казарян, пошли человека к гэбэыровцам на «Полянку», если не согласятся помочь, так, может, хоть расскажут чего. Сергеев, собирай себе людей в разведгруппу. Надо пощупать, понаблюдать за этими головорезами камуфлированными. Все, все свободны.
– Не нравится мне этот Топоров! – Андрей рубанул рукой воздух. – Скользкий какой-то тип.
– Ну, нравится – не нравится, заладил. Вон твой тезка из Крыма не ноет. И ты сам же в поисковики напросился, – Сергеев достал спичку. – Будете в отряде вместо нас с Епифанычем пока, а там посмотрим.
– Андрюха прав, – «Крым» перекатывал патроны от автомата на ладони, – как с тем, кому не доверяешь, наверх ходить?
– Ну где я вам другого возьму? – Сергеев развел руками. – У этого и ходка не одна, и армейское прошлое, и даже боестолкновение с «камуфляжными» в активе, а нам даже желторотых студентов, – он посмотрел на Андрея, – брать приходится. Все, разговор окончен. Марш к Пахомычу экипироваться.
Андрей шел к бывшей тоннельно-дренажной камере, где теперь обустроился народ. Радостное возбуждение последних дней, вызванное возможным его зачислением в поисковый отряд, сменилось тихой злостью. Нашли напарничка, блин.
Топоров не понравился ему сразу. От него исходила какая-то необъяснимая, впитываемая всеми порами кожи волна. Какая-то угроза, что ли? Словами это не объяснить. Еще на Катю зыркнул, гад, своими масляными глазками. Вот Катя – совсем другое дело. Когда он в первый раз ее увидел в ТДК, казалось, сразу стало светлее. Да и сейчас так же. От нее будто лучи какие-то светлые во все стороны расходятся.
Андрей как-то сразу прилепился к ней. Все время они проводили втроем. Он, Катя и Елена Сергеевна. Первую неделю они жили в вагоне, куда сразу пошли, хотя другие люди долго отказывались расселяться. Словно не веря в произошедшее, народ оставался на платформе, будто ожидая, когда закончится эта чья-то глупая шутка или учения и их, открыв гермозатвор, выпустят наверх.
Андрею все время хотелось что-нибудь сделать для Кати. То он бегал менять несколько мерок гречки из сделанной Еленой Сергеевной под сиденьем вагона заначки на патроны-горелки, то таскал воду от скважины, то сколачивал нары уже в ТДК. В общем, «попал» парень. Только вот досада – она-то относилась к нему как к одному из своих учеников. Даром что учительница. И все Костя да Костя. Костя появится и то-то скажет. Костя вот это и это так-то сделает. В общем, говорит, придет муж, раз обещал, и точка.
Андрей как-то для себя отодвинул будущего конкурента в сторону и успокоился на этот счет. А теперь еще вот Топоров появился. И главное, Катя чего-то общается с ним, смеется. Не чувствует, что ли? Андрей пнул попавшуюся под горячую ногу крысу так, что та, пискнув, улетела вперед метров на двадцать, и, поправив съезжающий с плеча автомат, прибавил шагу.
5.10.2026 г. Башкирия. 4 километра к востоку от пос. Исмаилово
Сработавшая противотанковая мина лишь подняла ножи-тралы ИМР, погасившие собой взрывную волну, а вот радиоуправляемый фугас, заложенный на обочине, взорвавшись, заставил буквально подпрыгнуть бронемашину. Тут же сработало еще два фугаса сзади, тряхнув бээмпэшку. Пулеметный, гранатометный комплексы и ПТУР БМПТ, независимо друг от друга, тотчас стали работать по многочисленным, засеченным благодаря тепловизору целям. Справа группа целей-точек, до взвода пехоты, сразу превратилась в начиненный свинцом фарш. Спаренные 12,7-миллиметровые пулеметы не оставили им шансов. Слева осколочные гранаты «АГСов» тоже посекли все живое, не пощадив и молодой ельник.
– Под «серебрянкой»[23] отлеживались, суки, – Сотников, чуть высунувшись из люка, опасливо оглядывался по сторонам.
– Под «серебрянкой»[23] отлеживались, суки, – Сотников, чуть высунувшись из люка, опасливо оглядывался по сторонам.
Убитых и раненых у них не было, если не считать двоих оглушенных из экипажа ИМР, а вот сама инженерная машина разграждения была повреждена.
– Твою мать! – Волохов с силой швырнул окурок о землю. – Ну и народ. Как работать – никто ничего не умеет и не хочет, одни гастарбайтеры на иностранной технике пашут, как воевать – тут все мастера. Работники ножа и топора, бляха-муха. И главное, на какой-то сраной опушке какого-то гребаного леса. – Он вскочил на броню: – По машина-а-ам.
Таким образом, из пяти вышедших единиц бронетехники через три недели к Исмаилову подходило только две, да и двигались они черепашьим темпом.
Волохов покосился на Брунькова. Не дергается – значит, либо Подомацкий заложился на дорогу с приличным запасом, либо их миссия не так уж важна… А что если в Москву была послана не только его группа? Волохов закурил.
– Константин, – Бруньков поморщился.
– Извини, – майор, открыв люк, вылез наружу.
Низкое мрачное небо едва ли не придавило верхушки испуганных елей. Холодный промозглый ветер трепал на пригорке уже пожелтевшую траву. На юге дрожало марево лесных пожаров. Ощутимо пахло гарью.
Остатки колонны спускались в тонущий в сумерках лог, и туман, собирающийся сшить из разрозненных клочьев свой ежевечерний саван, как шакал, по пятам преследовал экспедицию.
Эта местность была хорошо знакома майору по прошлогодним учениям, и Волохов прокладывал маршрут с таким расчетом, чтобы на их пути было как можно меньше населенных пунктов, а главное, мостов. Иногда приходилось делать приличный крюк, но береженого бог бережет.
Впереди на много километров протянулась довольно узкая лесная дорога, а значит, пора было подыскать место для ночевки. Причем устроиться было желательно на открытой местности. Кто его знает, быть может, ночью лесные пожары дойдут и сюда.
На этот раз они выбрали для ночевки заброшенную ферму. Причем покинули ее не так давно. По всему было видно, что ферма-то была действующей. Вокруг коровника тут и там валялись останки животных. Те, что еще хоть как-то сохранились, были покрыты язвами, и вообще было такое впечатление, что скотину облили чем-то, разъедающим органику. Странные были эти останки, одним словом. Из-за смрада в любой из коровников невозможно было войти. Если бы не ветер, пришлось бы им вообще искать другое место. А так у стоящего в дальнем углу огороженной территории фермы здания дирекции запаха не чувствовалось вообще. Там и разместились.
– Кислотный дождь, – Самарин ковырнул носком берца изъеденную черными оспинами крышку развалившегося колодца. – А я думал, удастся воды набрать.
– За водой съездим завтра утром в деревню, – Волохов взял из рук выходящего из здания дирекции бойца дозиметр, – а пока обойдемся своими запасами. Хорошо, что хоть радиации нет.
Технику поставили под стенами дирекции рядом с крыльцом, чтобы, в случае чего, не вступая в бой, быстро покинуть ферму.
Часть бойцов потрошила хозяйственные здания на предмет дров, часть чистила оружие. Механики, как обычно, принялись возиться со своими железными конями. Скучал только часовой на силосной башне.
Улетающие ввысь искорки костра, казалось, протыкали брюхо медленно ползущей темно-серой туче. Если с неба опять польется какая-нибудь дрянь, они останутся сегодня без ужина.
Но нет, обошлось.
Ерохин, дожевав горбушку, понес котелок наверх, на «фишку» к Файзиеву, а потом, разлив по кружкам страждущих чаек, отправился кормить начальство.
Волохов и Бруньков в это время о чем-то спорили, склонившись над картой, расстеленной на столе в директорском кабинете.
– Разрешите, товарищ майор?
– Заходи, Ерохин. Что там у нас сегодня? – Волохов отошел от стола, потирая руки. – Супчик из тушенки?
– Так точно, товарищ майор. Он самый.
– Знатно! И чаек еще остался? Вообще отлично!
– Я вот чего спросить хотел, товарищ майор…
– Спрашивай, боец, не стесняйся. Только от окна отойди. Наши с тобой физиономии издалека в поле видно.
Сержант отошел к шкафу, набитому под завязку толстыми папками с покрытыми пылью зелеными корешками, сел на стул с отломанной спинкой.
– Вот выполним мы, товарищ майор, наше задание, а дальше что? – Он вопросительно посмотрел на Брунькова. Ерохину почему-то казалось, что человек из ближайшего окружения Подомацкого сейчас начнет протестовать, и разговор закончится, так и не начавшись. Но тот промолчал.
– Что дальше, спрашиваешь? А сам-то как думаешь?
– Я это… я думаю, товарищ майор… не знаю.
– Понял, о чем ты. Я слышал ваш разговор там, у костра… – Волохов закурил. – Понимаешь, каждый из нас сейчас думает о своих. Где они? Что с ними? Вон, у Брунькова дочка так вообще в свадебное путешествие в Сочи укатила… М-да… – Майор замолчал.
В комнате стало настолько тихо, что даже сидевший в другом углу Ерохин слышал, как трещит тлеющий табак в сигарете у майора. Волохов подошел к стене, на которой висели ходики, и толкнул маятник. Тот покачался немного и опять затих.
– Одно могу сказать, в ближайшем будущем никаких увольнительных не будет. Чего говорить, не все войсковые части сейчас… хм… в порядке. Помнишь, как нас недавно встретили мотострелки? А как ты думаешь, много будет у каждого из нас шансов добраться до дома, да и вообще выжить в одиночку? Вот так-то. Как будет дальше? Нет у меня на сегодня ответа для тебя, солдат! Иди ложись спать, этой ночью заступать на «фишку» придется всем.
– А что, если… – начал Бруньков, когда дверь за Ерохиным закрылась.
– Все будет нормально, – прервал его Волохов.
– Но ведь они знают, что ты-то к жене в Москву едешь.
– А ты уверен, что от Москвы вообще что-то осталось? – У майора в руках задрожала сигарета. – Чем мы ближе, тем у меня сильнее поджилки трясутся.
Бруньков ничего не ответил, и Волохов, бросив окурок в угол, вышел на улицу.
Ильдус потер глаза и снова приник к ПНВ.
Что это? Неужели волки? Или все же собаки?
В зеленом сумраке прямо напротив него застыло продолговатое светлое пятно. Вот оно дернулось и снова застыло. Потом к нему присоединилось еще одно пятно, немного поменьше размером.
Файзиев посмотрел чуть левее. Там еще три таких же пятна быстро перемещались в сторону тех двоих.
Ни черта не видно. Метров двести отсюда. Точно волки! В лесу жрать стало нечего, вот и приперлись сюда. А может быть, людей поубавилось, бояться перестали. Шугануть их из пулемета, что ли? Нет, нельзя. Сейчас же всех своих на уши поставлю.
Вой. Жуткий, леденящий кровь, он зародился в этой непроглядной темени и, отразившись от неприступной стены леса, наполнил собой все пространство вокруг.
Волки, будто бы почувствовав свою силу, вызывали остатки рода человеческого на последний бой.
Ильдус вцепился в рукоятку пулемета и нажал на спусковой крючок. Длинная очередь расколола ночную тишину.
– Что, взяли, да? – Вспышки выстрелов озарили испуганное лицо. – Взяли?
Внизу прямо из окна выскочил Самарин. Поднявшись вверх по лестнице, он оттащил Файзиева от пулемета.
– Что? Что случилось? – Самарин прильнул к ПНВ.
– Волки…
– Что-о-о? Ты что, совсем охренел? Приказано же было огня не открывать.
– В-в-волки, – как заклинание повторил Ильдус.
– Блин, – Самарин замахнулся.
– Отставить! – Волохов встал между бойцами. – На вот, хлебни, – он протянул Файзиеву флягу со спиртом. – Утром разберемся. А сейчас марш спать. Самарин, сменишь его.
Утреннее солнце розовым квадратом окна поползло по грязно-белой стене кабинета директора ЗАО «Млечный путь». Волохов встал с дивана, потянулся и выглянул в окно. Вчерашний туман, неохотно уступая свои позиции, медленно отползал в овраги на краю леса.
Наверное, все ночные страхи показались бы теперь Ильдусу Файзиеву смешными, а вот майору было не смешно. Люди вымотались и физически, и морально. Они устали ждать неизвестно чего и бояться. Да-да, бояться. Любой человек боится смерти, будь он флейтистом в оркестре Большого театра или матерым спецназовцем. А еще больше он боится неизвестности. Это такой враг, лица которого не увидишь никогда.
Сколько им еще километров наматывать на гусеницы? Что ждет их впереди?
Майор тряхнул головой. Так, не раскисать.
За окном заурчал движок БМП – это Самарин со своими возвращается из деревни.
Что-то долго! Привезли ли воды?
Но, выйдя на улицу, Волохов наткнулся вовсе не на кого-то из своих бойцов, а на шустрого мужичка в телогрейке. Невысокого роста, он, однако, заполнил собою весь двор. Пока майор, стоя на крыльце, разминал пальцами обязательную утреннюю сигарету, этот хлыщ успел поучаствовать в разгрузке двух пластмассовых бочек, которые прямо так и везли сюда на броне, дать кому-то закурить и поругаться с Бруньковым, возмущавшимся присутствию в их расположении постороннего.