Но продолжали вести огонь артиллеристы, по-прежнему дразнили противника юркие катера.
Все для того, чтобы подошел «утюг» поближе, туда, где вскроют его броню тяжелые бронебойные снаряды старой батареи.
Так что смотри внимательно, командир…
— Увеличение на монитор! — Тяжельников впился руками в край стола. — Немедленно!
На экране как раз был виден еще один залп.
— В чем дело, товарищ подполковник? — удивленно повернулся к нему Михайлов.
— Запись боя ведется?
— Разумеется.
— Выведите на экран кадры объекта в момент открытия им огня.
Защелкал кнопками клавиатуры оператор.
— Есть!
Старый артиллерист внимательно всматривался в монитор.
— Ага! Товарищ каперанг, этот злодей использует для наводки оптический канал? Так ведь?!
— С вероятностью в девяносто процентов.
— Тогда смотрите! — ткнул пальцем в экран Тяжельников. — Непосредственно перед залпом интенсивность свечения этой самой «радужной оболочки» снижается. Не очень сильно, но тем не менее.
— Да, это явление было замечено пару раз…
— Но не при таком качестве аппаратуры, я думаю?
— Возможно. И что?
— Эта хрень мешает нам не только в него попадать, но и видеть толком не дает, верно?
— Верно.
— Тогда, следуя логике, она и ему как-то мешать должна, не у всех же там взгляд как у орла? Или эта штука имеет однонаправленную проницаемость? Сильно в этом сомневаюсь…
В голове у командира батареи словно лампочка вспыхнула!
— Он ослабляет поле, чтобы точнее прицелиться!
— Молоток, капитан! — хлопнул по столу ладонью подполковник. — Просек-таки?! Значит, и бить его надо в этот самый момент!
— Связист! — Михайлов сориентировался моментально. — Передать эти данные в штаб!
— Есть, товарищ капитан первого ранга!
Некоторое время никаких изменений в работе батарей не происходило.
Потом… потом пушки дали залп — значительно менее дружный и мощный, нежели до этого.
Никитин прямо-таки впился глазами в монитор!
Так и есть, радужные пятна вокруг «Наковальни» поблекли, стали менее заметными. На какую-то долю секунды изменились и очертания объекта — стали более четкими. Он целился!
Снова ударили «Гиацинты».
— Есть попадание, — буднично отметил динамик. — Три снаряда.
Сработало!
— Дистанция до цели двадцать пять километров! — пришел доклад дальномерщиков.
Быстрый взгляд на Тяжельникова — тот кивнул. Подтверждено!
— Продуть стволы! Зарядить орудия! Снаряд — бронебойный, заряд полный! — поднес микрофон ко рту командир батареи.
А «утюг», получив сразу три попадания, повел себя вполне предсказуемо — ход его замедлился. Противник разворачивался к своим обидчикам, чтобы обрушить на них всю свою немалую мощь.
И подставлял борт пушкам Никитина…
— Объект снизил скорость до двух узлов! — проинформировал связист, на секунду оторвавшись от экрана компьютера.
Да это уже и так было видно, никто не отрывал глаз от монитора.
— Вероятность накрытия? — взгляд в сторону Хамраева.
Тот посмотрел на экран, в ту область, куда были выведены цифры, характеризующие температуры порохового заряда и окружающего воздуха, скорость ветра и его направление, процент износа стволов… да и многое другое, что требовалось учесть в данном случае.
— Более двадцати процентов!
То есть один снаряд из пяти… При залпе шести пушек имелась вероятность попадания как минимум одного снаряда солидного калибра.
— Башня номер один — наводить в головную часть объекта. Башня номер два — по центру. — Капитан неожиданно для себя почувствовал ледяное спокойствие.
— Есть! — откликнулся центр управления огнем. — Координаты переданы, осуществляется сопровождение цели в автоматическом режиме.
— Запрашиваю разрешение на открытие огня! — нажал кнопку на переговорном устройстве капитан.
— Разрешаю! — откликнулся динамик.
— Башням номер один и два! Первое орудие — огонь!
На командном пункте, защищенном броней и железобетоном, не были слышны выстрелы башенных орудий. Но всем присутствующим показалось, что пол под ногами дрогнул — двести шестьдесят четыре килограмма пороха отправили в полет более тонны металла за раз.
На экране выросли два громадных столба воды. Неподалеку от борта — недолет.
Забормотал в микрофон Тяжельников — поправки диктовал.
— Принято! — откликнулся центр управления огнем.
— Башням номер один и два! Второе орудие — огонь!
— Накрытие, — подтвердил динамик.
Снаряды легли почти у бортов корабля, это было видно на экране.
— Так стрелять! Башням номер один и два! Третье орудие — огонь! — выкрикнул в микрофон командир батареи.
— Есть попадание! — наконец-то прорезались эмоции и у далекого оператора. — Один снаряд!
Радужная оболочка «Наковальни» замерцала с невероятной силой, объекту сильно не понравились такие вещи.
— Всем башням — зарядить орудия, ждать команды.
Пусть он только снимет свое поле… тут-то мы ему и врежем!
— Капитан, — тронул Хамраев за плечо командира. — Прикажи зарядить по одному стволу шрапнелью.
Шрапнель? На такой дистанции? По кому?
Но тут перед глазами встали рвущиеся в воздухе реактивные снаряды.
Кто там говорил про множественные попадания высокоскоростных осколков?
— Башня номер один — отставить бронебойные. Все орудия — шрапнель!
Удивленно кашлянул каперанг. Он пока не понимал, но не вмешивался.
Тотчас же откликнулся динамик.
— Капитан, поясните свое решение.
— Попробую сбить защиту или серьезно ее ослабить. Пусть «Гиацинты» бьют по моей команде.
Несколько секунд тишины.
— Всем орудиям — исполнять приказы командира башенной батареи. Переключаю вас, товарищ капитан, на канал управления огнем. Теперь вся ответственность на вас.
— Капитан, — поднялся на ноги старый артиллерист. — Я во вторую башню. Нам придется стрелять с минимальным интервалом, иначе он успеет восстановить защиту. А пушки ведь бьют в ручном режиме — по старинке за шнур дергаем. Пока дойдет команда, пока среагируют у орудий… Я на слух сработаю быстрее.
— Дмитрий Булатович, так полверсты же топать! Да и лет вам уже…
— Это мои пушки, капитан. Я там каждую заклепку знаю. Поверишь ли, до недавнего времени во сне их видел! Да этот изверг пока и не стреляет, спрятался. Могу успеть.
— А… — Но, поймав взгляд старого артиллериста, Никитин повернулся к дежурному по КП. — Проводить подполковника!
Бухнула, закрываясь, броневая дверь.
А «утюг» пока не стрелял.
Что там под радужной оболочкой происходило, никто не мог предположить. Но объект не остановился, продолжая неспешное смещение в сторону бухты. На экране сменялись цифры, показывающие координаты противника. Огня никто не открывал.
— Орудия заряжены, к стрельбе готовы! — пришел доклад из башен.
— Башня номер два! К вам направляется подполковник Хамраев. Доложить о прибытии подполковника немедленно и выполнять все его указания.
— Есть!
Минута… вторая…
Дрогнули ряды цифр на экране.
— Объект задействовал постановщик помех. Вся радиосвязь в радиусе более двадцати километров парализована. Не работают проводные линии связи, отмечены перебои в работе радиоэлектронных устройств.
Так, закончились игрушки, он принял решение воевать…
Но ведь не беспредельная же там моща? Рано или поздно, а защиту снимать ты, милок, будешь… таранить-то тебе некого!
Замелькали на экране разводы, по радужной пленке снова поползли какие-то пятна — «утюг» менял напряженность поля. Значит, он готов к открытию огня…
— Всем внимание! — ожил динамик. — Фаза четыре! Личному составу подвижных батарей и кораблей надеть средства защиты!
Это что еще за неведомая фигня? И почему только им? А мы что, не из того теста сделаны?
Пятна стали реже!
— Командный пункт! Подполковник Хамраев прибыл во вторую башню!
Он там что, летел?
Интенсивность свечения радужной оболочки стала снижаться на глазах…
Вспышка…
Казалось, яркая молния высветила каждый укромный уголок берега, каждую травинку и камешек.
— Это что за хрень? — крякнул Тяжельников.
— «Грач», — коротко ответил особист. — Система активной лазерной засветки оптики. Пусть теперь попробует прицельно пострелять!
И ведь верно: снаряды «Наковальни» бесполезно вспахали море и берег где-то вдали.
— Башня номер один! Первое орудие — огонь!
— Есть! — откликнулся интерком.
— Береговая артиллерия — огонь!
А вторая башня сработала самостоятельно.
— Есть множественные накрытия, — прокашлялся динамик. — Фиксирую попадания по объекту.
— Есть множественные накрытия, — прокашлялся динамик. — Фиксирую попадания по объекту.
Ответный залп противника — снаряды ложатся где-то в районе батареи, пока недолет…
— Башня номер один! Второе орудие — огонь!
— Есть! — подтвердил лейтенант Иконников. Он сегодня был старшим в башне.
— Береговая артиллерия — огонь!
И снова почти синхронно ударило орудие башни номер два.
А по берегу продолжал плясать адский всполох. Отбрасывали странные, неестественно изломанные тени деревья и строения.
— Накрытие! — возопил динамик. — Множественные попадания! Изменение теплового фона объекта в разных местах. Предположительно множественные очаги возгорания.
Объект огрызнулся — его снаряды легли практически в тех же местах, что и предыдущие. Вести прицельный огонь не получалось.
Снова ударили пушки башенной батареи. Вторя им, рявкнули с берега и шестидюймовки.
И опять успешно.
Новых пожаров зажечь не получилось, но попадание сразу четырех снарядов удалось зафиксировать — поле в таком месте на долю секунды теряло свою непрозрачность. Человеческий глаз не всегда успевал отреагировать на это, но аппаратура подобные вещи замечала мгновенно.
— Смотрите! — Возглас оператора прозвучал в совершенной тишине — взгляды всех присутствующих и так были устремлены на экран.
Словно отдернутая занавеска, куда-то исчезло радужное покрытие — зловещий «гость» предстал во всей красе.
Он выглядел очень необычно.
Громадный, испещренный оспинами попаданий корпус корабля не напоминал ни один знакомый силуэт. Угловатые, странной формы башни. Длинные, очень длинные стволы орудий — по два в каждой. На носу и корме башни сдвоенные, линейно-возвышенные. И по две обычные — с каждого борта.
«Действительно пушки! Надо же! И расположение почти как на пресловутом „Дредноуте“. Нечего сказать, инженерная мысль — она в разных местах порою одинаково работает», — промелькнула мысль у капитана.
— Увеличение!
Изображение скачком приблизилось.
Шестнадцать пушек — теперь, впрочем, уже меньше. По крайней мере, одну башню «гостюшки» разбить-таки удалось. Вместо левого ствола оттуда торчал какой-то огрызок, а ствол второй пушки беспомощно опустился вниз. Надо полагать, туда-то и влетел один из снарядов никитинской батареи — и хорошо так влетел! Часть ствола одной из пушек оторвало, на хрен, да и второй тоже, по-видимому, неслабо досталось. Так или иначе, а эта башня более стрелять не может! На корме полыхало пламя, что-то там нехило горело! Искры так и летели в стороны, будто кто-то подбросил в огонь магния.
— Есть связь! — возбужденный связист повернулся к офицерам.
— Локатор работает! Производится корректировка наведения! — Это уже дальномерный пост.
— Молодцы! В темпе там! — откликнулся на призыв Тяжельников.
— Объект начал радиопередачу, — сухо проинформировал динамик на переборке. — Расшифровать пока не удалось.
На экране высветились цифры расстояния до «Наковальни». Эта информация одновременно была передана в центр управления огнем.
— Башня номер один — зарядить фугасные снаряды. Заряд полный. Башня номер два — бронебойные, заряд полный. — Капитан не терял времени даром. — Попробуем ударить фугасами, что-то не вижу я там такой уж сильной броневой защиты…
И впрямь все надстройки зловещего «утюга» были усеяны какими-то странными… коробками, что ли? По-видимому, эти устройства имели отношение к той самой защите, что до сей поры успешно противостояла обстрелу. И имелся неплохой шанс здорово так убавить количество этих «коробочек». Раз уж противник снял защитное поле, которое, вероятно, мешало вести радиопередачу, так надо было этим воспользоваться!
— Береговая артиллерия — огонь по готовности! Фугасными снарядами! Стрелять самостоятельно.
Ну, расчеты «Гиацинтов» только этой команды и ждали.
Там тоже были люди думающие, а общая система корректировки огня, воспользовавшись данными с радиолокатора, позволила навести орудия точнее.
И берег жахнул! Разом ударило около двух десятков стволов приличного калибра. К ранее работавшим «Гиацинтам» присоединились и прочие пушки, до сей поры молчавшие.
Надстройки корабля окутались дымом, сквозь который пробивались всполохи разрывов.
— Зафиксирована работа радиолокатора, противник пытается корректировать огонь подобным образом, — проинформировал динамик.
Ага, так у «Наковальни» есть и такие штучки? Глазками глядеть не получается, пробуем техникой? Стало быть, знает, скотина, что такое наводка по радару, оттого и глушил связь до сих пор.
— Определены частоты работы радиолокаторов противника, начинаем противодействие, — подтвердил динамик.
— Орудия заряжены! Батарея готова к стрельбе, — сообщили с центра управления огнем.
— Башни номер один и два! Стрельба залпом! Топить его! — Никитин старался говорить спокойно, хотя его внутри всего распирала жажда действия. Хотелось самому встать к орудию и влепить полутонную болванку бронебойного снаряда прямо в ненавистный борт! Насколько же сейчас проще Хамраеву!
— Готов! Готов! — откликнулись башни.
— Огонь!
Длинные стволы тяжелых пушек выбросили громадные полотнища пламени — батарея ударила залпом. Бедные стекла окрестных дачников…
— Есть накрытие! Два снаряда.
Взрыв трехсотпятимиллиметрового фугаса все же очень сильно отличается от разрыва аналогичного снаряда калибра сто пятьдесят два миллиметра. Трудно, знаете ли, перепутать…
Артиллеристы батареи положили один из снарядов прямо в надстройку «утюга» — в стороны полетели какие-то железки и лохмотья, а в месте попадания образовалась здоровенная дыра, в которую свободно мог проехать грузовик.
Бронебойный снаряд, в отличие от своего фугасного собрата, внешних эффектов производил не так уж много. Его работа, если смотреть снаружи, была не столь очевидна. Но, надо полагать, внутри покислело очень и очень многим. И результат этого попадания стал заметен почти сразу же.
— Объект остановился, — отметил динамик.
Потерял ход? Так это же здорово!
— Батарея! Так стрелять!
— Товарищ майор! — Подбежавший сбоку солдат отвлек Снежного от приятного зрелища — наблюдения за работой башенной батареи.
— Что такое, Феклистов?
— На дороге машина «Нива». На большой скорости идет прямо к нам.
— Там у кого-то крыша, часом, не поехала? — удивился вэвэшник. — А ну-ка…
В окуляры бинокля прыгнула легковушка. Не снижая скорости, водитель пер прямо на блокпост перед поворотом.
— Хм! А там баба вообще-то за рулем… Да не одна! Тормозните-ка их, пока они себе все скаты не пробили!
Майор знал, что говорил: поперек дороги были выложены в три ряда ленты «Скорпионов» — любая автомашина, даже и грузовик, имела шансы остаться без покрышек.
Дудукнул пулемет — трассы пересекли дорогу перед капотом «Нивы».
Безрезультатно: водитель скорость не сбавил.
— Ну и кто ж тебе, дурехе, доктор? — хмыкнул Снежный. — Шиномонтаж далеко — на горбу колеса тащить собирается? Или катить? На блоке! Готовность номер раз!
Ш-ш-пох! П-ш-ш!
Чуда не произошло, устройства остановки машины сработали штатно — ни одно из четырех колес герметичности не сохранило.
«Ниву» занесло, мотнуло влево-вправо, но водитель с управлением справился, выровнял курс — автомобиль продолжал двигаться на ободах.
Впрочем, далеко уехать не удалось.
На дороге имелось еще одно заграждение — противотанковые «ежи». Не очень, впрочем, большие — куда как меньше своих собратьев времен Отечественной войны. Чуток ниже пояса. Но, в отличие от них, «потомки» во всех случаях были соединены между собою стальным тросом. Бывали случаи, когда водитель БМД или БМП сгоряча направлял свою машину в промежуток между «ежами», ухитряясь сбить или оттолкнуть бортом один из них в сторону. На здоровье! Трос тотчас же подтаскивал второй, третий… Концы рельсов, из которых варились такие «ежики», заходили под гусеницы уже с бортов, влезали между катками… ну, впрочем, вы все уже поняли, да?
К остановленной таким макаром машине можно было осторожно подойти, не попадая, разумеется, в сектор обстрела, постучать тротиловой шашкой по броне и пояснить одуревшему от столь резкого торможения экипажу всю безрадостную перспективу дальнейшего существования. Как правило, срабатывало должным образом.
Но «Нива» — не БМД! Столкнуть с дороги «ежа» не удалось — масса не та… Да и тонкая жестянка корпуса слабо напоминает броню, протыкается рельсом на раз-два. Сурова реальность: машина остановилась, выпуская струи пара из пробитого радиатора. Секунда-другая — и дрогнули, открываясь, дверцы.
— Внимание всем!