На самом деле, это непередаваемое ощущение власти. Над жизнями.
– Пожалуйста, не надо…
– НАДО!!! Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, Я НЕНАВИЖУ СЕБЯ, Я НЕНАВИЖУ ЭТОТ СРАНЫЙ МИР, МАТЬ ЕГО В ЗАД!!! И ТЫ, ТЫ ВИНОВАТА, ТЫ И МАТЬ С ОТЦОМ, А ЗНАЕШЬ, КЕМ ОНИ БЫЛИ? УБЛЮДКАМИ! Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ОНИ СДОХЛИ!!!! И ТЫ ТОЖЕ!!! ЗАТКНИСЬ!!!
Я всё выплёскивал на Ленку. Наверное, она тоже страдала. Но я такой эгоист….
– СУКА!!! ТЫ СУКА, Я БОЛЬШЕ ТАК НЕ МОГУ!!! – я слегка надавил на лезвие и почувствовал, как что-то тёплое полилось за воротник..
– ДОСТАЛА!!!
Она разревелась, всхлипывала, молила, чтобы я прекратил. А я всё больше и больше входил в раж.
– Я ХОЧУ СДОХНУТЬ, Я, БЛЯДЬ, ЭТО СЕЙЧАС СДЕЛАЮ! И ТЫ, СЕСТРЁНКА , БУДЕШЬ В ЭТОМ ВИНОВАТА!!!! – злорадствовал я, прижимая нож к горлу. Я и в самом деле был готов располосовать его.
– НЕТ, О БОЖЕ, ВОЙД, НЕ НАДО, НЕ НАДООО…. – она зашлась в плаче, слёзы струились, как серебрянные струны, по её лицу.
– Я ПОКИДАЮ ЭТОТ ДЕРЬМОВЫЙ МИР!!!! Я НЕНАВИЖУ СЕБЯ И УМРУ!!! – пропел я, улыбаясь, как сумасшедший, а моё лицо, всё ещё, наверное, было искажено злобой. Да я и был сумасшедшим.
Когда ты собираешься умереть, люди начинают тебя слушать.
Когда ты собираешься умереть на их глазах, они вдруг начинают тебя любить и ценить.
Когда ты собираешься умереть, они начинают хотеть что-то для тебя сделать.
Причём, сделать что-то хорошее.
– НЕТ!!!
– Я УБЬЮ СЕБЯ, ПОНЯТНО?! ЭТО ТЫ, ТЫ И ВСЕ ОНИ ДАВИТЕ НА МЕНЯ!!! НЕ МОГУ БОЛЬШЕ!!!!
– Войд!!! Пожалуйста, извини, ИЗВИНИ МЕНЯ!!!! Я НЕ… Я НЕ БУДУ, НИКОГДА БОЛЬШЕ!!! – закричала она, видя, что кровь уже течёт по моей шее. – ПОЖАЛУЙСТА!!!
Это мой фирменный способ решать проблемы. Достаточно сказать человеку, что ты сейчас умрешь, причём из-за него, и он тебе луну с неба в зубах принесёт.
Но, конечно, мне не так уж и нужен был повод. Я и в самом деле хотел умереть.
Спасла меня до смешного простая штука – мне вдруг жутко захотелось отлить. Я подумал, что просто обоссусь и смерть моя будет носить отпечаток пошлости… буду валятся с перерезанным горлом и мокрыми штанами. Мне показалось это противным.
Вот и всё.
Я положил нож и мы помирились.
И практически больше никогда не ссорились.
И, наверное, именно с того момента я налёг на наркоту и с того моменты вместо души у меня появилась эта чёрная дыра, которая зовётся Пустотой.
Как раз в это время, я осознал, что мир специально создан Богом только для того, чтобы нагадить лично мне.
И с того момента, моя жизнь круто развернулась на грёбанные сто восемьдесят градусов и зашагала в сторону смерти.
Хотя…
Наверное, к этому шло с самого детства…
– Я не знаю, Ском. Боль – это приятно. Это прилив адреналина. Это на время заполняет пустоту. Ты просто режешь себя, тебе больно, кровь красная – и проблемы уходят. Нет, они не исчезают, они просто перестают тебя волновать… – я допивал третий стопарик «Флагмана». Скомат завороженно следил за мной.
– Так что я буду продолжать это делать. Мне не нужны твои советы и сострадание. Тебе всё равно наплевать. – я подлил ещё и проглотил это.
– Ты псих, Войд. Ты калечишь себя, а твоя проводка, – он ткнул пальцем в серебристые шрамы на внутренней стороне руки. – она не страдает?
Я пожал плечами. Следы от переделки нервной системы покрывали всё моё тело, ртутным орнаментом, напоминавшим чертёж микросхемы. Это стоило очень дорого. Это было довольно болезненно. Это было… приятно.
– Нет, я, когда себя режу, не затрагиваю проводку. Я аккуратен.
Скомат покачал головой. Он вздохнул и налил стопку себе.
– Знаешь, парень, ты ведь умрёшь и очень скоро, если будешь жить такими темпами. Сколько твоя поджелудочная и мозг выдержат, хм? А стимуляторы?
– Года два. – сказал я равнодушно. – потом выращу в клинике новую железу…
– А мозг?
Я не ответил. Я и сам знал, что мозг скоро станет похожим на кусок швейцарского сыра. Да, я чуть не забыл про «робол». Из внутреннего кармана пальто я вытащил красную пульку и засунул её в венозный порт.
– Ты на этой дряни сидишь? – с отвращением спросил Ском. – какой кошмар. Она тебя изнутри съест.
– Да, я знаю. Но это единственная доступная мне дрянь , которая не даёт мне уснуть.
– Шизанутый ублюдок. – подвёл итог Скомат и выставил мне всю бутылку «Флагмана».
Через час, когда я уже порядочно нализался и пустился в горькие, но приятные самоедские мысли, из женского туалета притрюхали Ринат и Лёха. У Рината, здоровенного смуглого парня татарской наружности, из-под мышки торчала доска для нард. Его лицо было мрачным, а вот Лёха, высокий чел с крысиным лицом и серыми дредами победоносно улыбался. В его рту блестела золотая фикса.
Он хлопнул меня по плечу.
– Здорово Войд. Как жизнь?
Я поднял голову.
– Всё, понял, отъёбываюсь. Ском, слышь, чувак, я его сделал!!! – за этим последовало весьма странное телодвижение – смесь почёса обезьяны и вудуисткого танца. Лёха заржал на слишком высокой частоте, так что я прикрыл свои бедные уши. – а вот Ринатка у нас в говне, да, малыш?
– Заткнись, придурок. – погрохотал татарин. – в следующий раз эта доска будет торчать в твоей заднице…
– Да, да, победителей не судят! Ском, что с нашим эм-си? Я бы побился об заклад, что он всю ночь чистил городские параши, но от него вроде не воняет, тогда…
– Перетрахался. – ядовито заметил Скомат, протирая бокалы. – для него это оказалось непосильным трудом, так?
– Отъебись. – сказал я и опять уронил голову на руки. Мне жутко хотелось выпить ещё.
– Угу. Из парня все соки выжали…. эх, молодёжь. – Лёха встал в позу бодибилдера. – а вот этот засранец, – он ткнул пальцем себе в грудь. – пятнадцать раз за ночь с тёткой, и ни одна собака не осталась без моего внимания!
– Вот именно, что собака… Ском, ты не одолжишь мне ещё бутылочку? – попросил я.
– Баккаради устроит?
– Его и ослиная моча устроит. – хихикнул Лёха.
– А ты заткнись. Ринат, Лёх, видите Макарыча? Ну вот, раз-два-взяли и понесли его отсюда..
Ринат и второй бармен нехотя подкатили к старику.
– О, Господи, какая вонь… – простонал Лёха, зажимая нос. – он же насрал тут…
– Бээ.. – согласился Ринат. – Ском, он тяжёлый….
– Ничего не знаю. – тот бы непреклонен.
Я с интересом наблюдал, как морщась от отвращения и брезгливости, парни схватили старика под мышки, и непрерывно, грязно матерясь, потащили его к выходу. И тут, в лучших традициях американских и немецких комедий, Лёха, стараясь держаться от Макарыча (так в себя и не пришедшего), поскользнулся на моче, натёкшей с брюк деда, и смачно шлёпнулся на задницу, естественно, увлекая за собой и бесчувственное тело. Один официант удержался на ногах, и сказав лаконичное «блядь», принялся стаскивать насквозь провонявшего дерьмом Макарыча с Лёхи. Тот лишь стонал и охал… я расхохотался.
– Закрой пасть, ничего смешного здесь нет! – разъярился бармен. – ооо, моя лучшая рубашка. – он потрогал свою чёрную, расшитую зелёными листиками каннабиса шёлковую сорочку, взял полу в руки, поднёс её к носу, принюхался. – Вот же дерьмо! Это же дерьмо!
– Между прочим, – процедил Ринат, державший старика за руку. – мы тут не закончили… пошевеливайся, мать твою!
Парни всё-таки вынесли старика вон.
Лёха пошёл переодеваться и мыть руки, Ринат – в кухню, названивать повару.
Я глотнул рому из бутылки. Поймал поражённый взгляд Скомата. Тот возился с кассовой консолью.
– Да, совсем забыл тебе сказать… вчера закрутился, сегодня тоже как-то…короче, тут позавчера чувачок один заходил, тебя спрашивал…
Моя рука с бутылкой замерла в воздухе. Вот только таких новостей мне не хватало.
– Кто, можешь сказать? Ментура, хачи, ОБК, ФСБ? – я действительно взволновался, подстёгнутый алкоголем, чего со мной давно не бывало.
– Хе, не бери так высоко… Не, не из ментуры и не фээсбэшник, уж точно не хач – кстати, у тебя с ними опять проблемы?
– Да нет… просто мало ли…
– Вот ОБК – вполне возможно. Не, ну ты прикинь – у меня тут туса, народ клубится, травка там, наркота, звероморфы, жуткие, кстати были – гиены сраные, вот и тут этот джентельмен. Лет этак пятидесяти, но выглядит на тридцать пять, видимо сильно правленый мужик, только вот – кожу на руках никто не омоложивает, ну ты понимаешь. Одет как с иголочки, стильный костюм, возможно, от Бриони, тефлонированный хлопок – я замечаю такие вещи, сам знаешь, при галстуке, титановые Ситизены. И знаешь, дефилирует так к стойке, будто ему сейчас слюна из чьей-нибудь гнилой пасти на этот костюм не капнет…
– Ну! – Скомат раздражал своей медлительностью.
– Вот, интеллигентно так усаживает свой надушённый парфюмом зад на табурет, щёлкает серебрянной зажигалкой, затягивается… Ну, я думаю, мало ли, кому что нравится. Спрашиваю, что будет заказывать, а он такой: «типа, не надо, лучше скажи, сынок, где тут можно встретить некоего господина Войда». Я настороже, думаю, что за личные дела у тебя с такими типами, ты же ведь вроде никогда не контактируешь с заказчиками напрямую, так?
– Ну да… – Я слушал всё более внимательно. Что-то там было нечисто… откуда он вообще мог знать, что тот Войд, который ошивается в баре, тот же самый, что и из Сети. Не такая уж и редкая эта кличка…
– Я сказал, что таких не знаю. Решил перестраховаться. – он бросил на меня быстрый взгляд. – сказал, что он, возможно, ошибся. А этот чувак, он улыбнулся и – пффф! Испарился. Я даже не успел спросить, кто он такой.
– Ясно-ясно… – я забарабанил пальцами по стойке. Время было – 14:48.
– Блин! – воскликнул я, и полез за терминалом-2. Письмо! Скомат перегнулся через стойку.
– Э, у тя новый терминал?
– Угу. ДжетВайр, ка-пятнадцатый.
Я вошёл в Верхнюю Сеть, пробежал по аккуанту – денег оставалось немного, так что я сразу залез в ящик.
Там было письмо, что самое интересное – неидентифицированное. Ни обратного адреса, ни адреса домена, не имени отправителя. Только адрес получателя.
По спине пробежала холодно-кислая волна мурашек.
ОБК – Отдел по Борьбе с Киберпреступлениями уже пять раз меня чуть не цапал. Два раза – в реале, три – в Сети. Ну, в Сети, понятно, шансов у них было немного, разве что они держали у себя в штате мозгоёба, или, что звучит гораздо приятнее – Спящего, в чём я сильно сомневался. А вот реал… там я мог попасть очень серъёзно. Особенно после последнего инцендента. Я боялся, что они выйдут на меня, как на физическое лицо.
А ведь мы с ОБК работали почти что в одном направлении… да…
Посмотрим…
"You have received an UpNet mail.
We have experienced some difficulties during the transportation of your e-mail.
The mail was sent from an unknown domen.
Please notify MailGo.com in case problems occur.
You can always find us and get a free consultation in our NeuroNet office, port MailGo.
Thank you for using MailGo.
Доброе утро, день, ночь, уважаемый господин Void, если Вы позволите мне так Вас называть. Я не очень люблю представлятся по почте, Вы видите, что письмо текстовое. Я обращаюсь к вам по поводу работы, которая, как я полагаю (и надеюсь) Вас заинтересует. Так вышло, что то, что я вам предлагаю, не относится к легальной части Вашего бизнеса, если Вы понимаете о чём я. Оплата будет весьма высокой. В виду того, что электронные сообщения контролируются и просматрииваются, я был бы рад встретить Вас лично где-нибудь в Москве (несмотря на заверения Вашего депигментированного друга, что он Вас не знает и даже не слышал о Вас) или, если Вы опасаетесь за свою безопасность, в одном из ресторанчиков НьюроНета. Уж извините, люблю деловые встречи в уютных местах. К письму прилагается закодированые 128-битным кодом названия этих мест. Полагаю, что расшифровать их, с Вашими способностями, Вам не составит труда.
Я буду очень рад иметь с Вами дело, так как весьма наслышан (из надёжных источников) о Вашем высоком профессионализме.
Извините за немного неформальный тон письма.
Всего доброго и до скорой встречи.
М. Берроухок."
– Гм. – протянул я. Потянулся к вене, настаривая стимулятор на нужный режим. Вышел из Сети и засунул терминал-2 в пальто. Пригубил рома.
– Ну? – поинтересовался Ском.
– Похоже, что твой знакомый нашёл один из моих почтовых ящиков. – процедил я.
– Нашёл? Я не понимаю. Если он нашёл ящик, почему он не может найти тебя физически?
– Потому что я не мудозвон, понятно? У меня десяток ящиков привязанных к несуществующим людям… если даже он выяснил, что ящик принадлежит мне, он не сможет найти меня в настоящем мире… к тому же, я постоянно меняю квартиры, на всякий пожарный… – я задумался. – кто-то ему обо мне рассказал, возможно другой заказчик, который и дал ему адрес ящика, это возможно. Но тогда как он меня привязал к твоему бару, Ском, а?
– Я не знаю… это твои игры. Вот если он из ОБК, тогда тебе придётся не сладко. – Ском понизил голос и оглянулся. – то, что ты сделал с их оперативником, они надолго запомнят…
– С каким? – спросил я., будто не понимая, о чём он.
– А ты не помнишь, да? Тот, которого ты оставил растением на всю жизнь. Помнится, ты был весьма довольным, когда провернул это дельце, а?
– Так. – я напрягся. – ты, что же, меня обвиняешь? Это был вопрос моей жизни и смерти, и вообще, я тебе это рассказал не для того, чтобы ты мне потом…
– Войд, я не занимаюсь тем, что убиваю и калечу людей, ты это понимаешь?
– Что…
– Да, я продаю спиртное, наркотики, занимаюсь нелегальной торговлей… но я никого не убивал за свою жизнь, а я всё-таки постарше тебя буду. Ты мой друг, каким бы ублюдком ты ни был, и я просто беспокоюсь за тебя… ты меняешься, страшно меняешься..
– Бля, в каком смысле, куда ты клонишь? – я сжал стакан в руке. Как будто я сам не знал, что я меняюсь…
– Это ведь случилось месяца два назад, так? У этого мужика могли быть дети и жена. – Ском сжал губы. – да, он был твоим врагом, угрожал тебе, но ты мог его просто убить. Понимаешь, убить . А ты вогнал его в безумие. Ты отнял у него душу. И почему, Войд? Я уже давно, с того момента как ты, пьяный, мне это рассказал, задумывался над этим – зачем ты это сделал… из бессмысленной жестокости? Из каких-то садистических наклонностей? Я не знаю, но они тебе этого точно не простят. Ты оставил его недочеловеком и это, на мой взгляд, в тысячу раз хуже, чем если бы ты его прикончил… а ты ведь веселился тогда…
Скомат резко выпрямился, и словно аршин проглотив, вышел в кухню. Я остался наедине с бутылкой.
Ну что на это можно было ответить?
Зачем Раскольников старушку зарубил?
Наверное, он сказал бы: «это было в прошлом»
Так сказал бы и я.
Но, вместо этого, подлил себе ещё.
До вечера оставалось ещё много времени…
Кто я?
Кто я, мать вашу?
Мне было семнадцать лет, но, представьте себе, мне уже ничего не хотелось.
Я и не претендую на объективность, но для
Меня
Конкретно
Мир был сраной дырой, которая мне не нравилась и в то же время нравилась.
Юношеский максимализм. Угу.
Сублимированное либидо
Агрессия
Взаимоотношение полов
Гендерная самоидентификация
Социальные роли.
Мир – как дурь. Ты понимаешь, что это полное дерьмо, и лучше тебе с него слезть, но ты не можешь физически . Тебе нравится то, что он тебе даёт, нет? Но в то же время тебя выворачивает наизнанку от этого факта.
Мир – как секс вкруговую. Ты вставляешь кому-то, а сзади кто-то вставляет тебе.
Вопрос в том, что нравится больше – что ты ебёшь кого-то или то, что ебут тебя?
Наше сообщество – это бесконечный трах и выигрывает не тот, кто сильнее, или приспособленее, или богаче, нет, все эти факты вытекают из одного единственного:
Нужно натянуть большее количество людей, чем то, которое оттрахало тебя.
И всё.
Глобальная ебля.
О, я очень грубый, да?
Но ведь это всего лишь снимок, точнее видео моей рожи, которую вы можете посмотреть по адресу wup.livejournal\user\void\s451fuckedup.rtml или провиртуалить по адресу nn:\do.ent. livejournal\user\void\s437\vir.
Это мой дневник.
Я знаю.
Я могу засунуть свои измышления себе прямиком в задницу.
Всё что я скажу, канет в вечность. В Лету. Вообщем, к чертям собачьим.
Так вот, слезть с иглы этой жизни можно только откинув копыта.
Почему большинство людей не делает это?
Могу сказать.
Почему наркоман, даже после жуткой ломки, всё равно хватает шприц или что там?
О боли забыть легче, чем об удовольствии.
Мы все забываем о боли. Между тем, это отрезвляющий фактор.
Ты спросишь меня: если ты такой умный, какого хера ты не повесился до сих пор?
А я отвечу: я пытаюсь.
Точнее так. В повседневной жизни я мелочный подросток, пытающийся за счёт антиобщественных помыслов выделится среди всех – нормальное естественное желание. Рабская психология. Рабу вечно надо показывать, что он не раб.
То есть – мы примыкаем к расистам, к любителям пива, почитателям НейроСети, толкинистам, ходим в гольф клубы, становимся звероморфами, ширяемся – но это не выделяет нас, наоборот, мы опять ищем какой-то узкий круг, к которому можно присосаться и снова войти в некую социальную группу…ой, башка трещит. Вообщем, попытки выделится ещё сильнее показывают нашу рабскую сущность. Психологию существ, которым во-что бы то ни стало нужно заявить о себе.
Однако, неприятие всего вышесказанного, полное растворение и слияние с сообществом ведёт всё равно к тому же.
Это как некая шкала, по которой куда бы ты не ёрзал,ты всё равно придёшь к одинаковому финишу.
И никаких призов в конце.
Да, я тоже этим страдаю.
Мне нравится быть не как все.
Я просто боюсь быть как все.
С другой стороны, во мне зреет то зерно, которое под слоями жира и напускного маргинализма протухло и исчезло в других.
Тот самый здравый смысл, который говорит мне:
Слезь с этой дряни.
Освободи свою задницу.
В отличие от многих, у этого голоса есть власть над моими мозгами.