– Баскаков! – вырвалось у Даши невольно.
– Вот... Дело Баскакова было проиграно тобой, Виктор это знал. И он мог... Мог спрятать тут что-то, что помогло бы тебе или скомпрометировало Баскакова, что почти одно и то же... Черт, не знаю!
– Он спрятал здесь либо флэшку, либо диск, – с уверенностью заявила Даша. – Он занимался фотографией, так? Так! Он выполнял тайные поручения Сулейманова, связанные со слежкой и фотографированием. Попросту говоря, он был у Сулейманова кем-то вроде детективного агента, а должность его в «Витязе» являлась лишь прикрытием. Скажи мне, Ваня, что за командировка могла быть у Вити в курортный город? Правильнее, что мог там делать старший специалист по кадрам? Пополнять вакансии? Глупость несусветная.
– А когда это было? – стряхнул с себя Иван оцепенение, в которое погрузился из-за собственной бестолковости.
– Странное совпадение, но Витенька – мой бывший любезный супруг – был там в то же самое время, что и Баскаков.
– И ты?
– Ну и я. Хотя, думаю, тут как раз совпадение. Не за мной же Баскаков помчался туда!
– Может, и за тобой. Спросить бы.
– Спроси! – фыркнула Даша и шлепнула Ваньку по макушке. – Не отвлекайся! На чем мы остановились?
– На том, что твой Витя следил за Баскаковым по поручению Сулейманова, фотографировал каждый его шаг и... Дай подумать... И снял сцену ваших с ним разборок.
– Молоток! И?
– И мог Сулейманову этому их просто-напросто не показать. А потом, когда тебя посадили, Витя прислал фотки в милицию.
– Зачем?
– Чтобы помочь тебе, чтобы помочь тебе выйти из-под стражи, чтобы снять с тебя подозрения, – затараторил Ванька. – Понимаю, выглядит не совсем. И то представление, которое у тебя о нем сложилось, никак не вяжется с таким поступком. И все же, Даша, мог он так сделать?
Даша задумчиво усмехнулась, снова уставилась на панно на стенке. Но ни шагу в направлении противоположной стены не сделала. Сначала ей нужно было подвести себя к разгадке, а потом уже подойти к стене, на которой красовалось панно с первой годовщины их свадьбы, решила она.
– Витя, вероятно, так и сделал. Он следил, скорее всего, за Баскаковым по поручению Сулейманова. Думаю, не за одним им он следил, раз так часто разъезжал по стране. Объектов у него было наверняка множество. Сулейманов хитер и осторожен, осведомлен – вооружен. Это его принцип! Так вот Виктор снял сцену, где Баскаков меня... обижал, скажем так. Но Сулейманову из каких-то там соображений не показал. Припрятал у себя, а когда меня закрыли, он не нашел ничего лучшего, как прислать анонимно снимки в милицию. Понимаешь... – Даша обхватила себя руками, глянула жалобно на Ваньку. – Понимаешь, дружище, он ведь звонил мне. Просил о помощи. Вернее, просил совета.
– В чем?! – у того аж уши встали торчком от любопытства.
– Сказал, что он проявил какую-то инициативу, что из-за этого у него теперь неприятности. И просил помочь ему советом: как быть. Было это как раз накануне его гибели. За день, кажется. Не помню!
– А ты?
– А я отнеслась к его нытью, как всегда. То есть как к незначительному недоразумению. Он ведь мог три дня сокрушаться по пятну на брюках, Вань, – попыталась она найти в напарнике сочувствие.
Но тот проявил неожиданную мужскую солидарность и возразил:
– И что, Даш? Я тоже могу три дня сокрушаться по любимым штанам. Это плохо, да?
– Н-не знаю, – она растерялась.
Думать о том, что все мужчины могут быть похожи в своих мелочных капризах на ее бывшего мужа, не очень хотелось. Тогда пришлось бы простить ему с великим опозданием и нытье его, и многие недоразумения, что приводили ее в ярость. И ругать себя, да. За то, что не понимала, что не отнеслась снисходительно. Они же все одинаковы, оказывается.
Да что теперь? Все теперь бесполезно, его не вернуть ни в ее жизнь, ни в его жизнь тоже.
– Так вот я отнеслась к его словам как к очередной глупости. Не смотри на меня так! – воскликнула она, и губы ее задрожали. – Кто знал тогда, что он работает на Сулейманова?! Кто знал, что он не просто избалованный бабами красавчик, пустой и напыщенный, а очень серьезный мужик, работающий на серьезного бизнесмена?!
– Ты прожила с ним шесть лет, Даша. Достаточный срок, чтобы узнать человека. Если захотеть, конечно! – напомнил безжалостный Ванька и надул губы. – Поэтому я никогда не женюсь. Все вы, женщины, бездушны, занимаетесь только собой! Виктор просил тебя о помощи, а ты... Ты сочла, что он просто дурит.
– Да, так и сочла. И забыла о его болтовне почти сразу, а ты бы не забыл, если бы в конце разговора он вдруг не принялся глупо хихикать и нести какой-то вздор? – И она снова начала осматривать панно. – Про свой подарок к нашей годовщине.
– Какой? Какой подарок он тебе подарил? – Ваня проследил за ее взглядом, указал на панно подбородком. – Это?
– Да. – Даша шагнула вперед, дотронулась рукой до рамки, погладила, посмотрела на пыльные пальцы, поморщилась. – Он захихикал идиотически и спросил, а хороший он мне подарок подарил к годовщине нашей свадьбы, не правда ли?
– И ты не поняла ничего тогда?! – ахнул Иван, наблюдая за тем, как она медленно снимает панно со стены, переворачивает его и принимается трясти что есть силы.
Витина флэшка упала к ее ногам…
Даша к ней не притронулась. Осторожно вернула панно на стену, кивнула напарнику, чтобы тот поднял находку с пола, и побрела в гостиную. Там забралась с ногами на диван, подтянула коленки к подбородку, обняла их и тихонько-тихонько, как маленький щенок, заскулила.
Ванька бочком, бочком, с флэшкой в одной руке и стаканом холодной воды в другой, через минуту вошел следом за ней. Присел рядом.
– Даш, выпей, – попросил он, протянул ей стакан. – Даш, ну ты-то тут при чем?
– Я не поняла сразу, дура, я бездарь! Правильно меня уволили! – плакала она. – Он просил меня о помощи, я отмахнулась. Я сочла это капризом! Он намек мне дал... А я сочла, что это очередная его идиотская выходка. Что он просто насмехается надо мной или... Господи, какая же я дура!!! Он старался спасти меня, он прислал фотографии и за это поплатился жизнью. Сулейманов наверняка догадался, кем присланы были фотографии в милицию. Он не простил ему самодеятельности, способной бросить тень на него. Господи!!! Как я могла?! Он звал меня на помощь, Ваня!!! Он все время, умирая, звал меня на помощь!!! Он кричал мне...
Ванька все же напоил ее водой. А потом еще и валерьянкой и долго уговаривал, хотя понимал и принимал все Дашины упреки в ее же адрес. Хотел уйти, но она снова расплакалась и попросила остаться.
– Я не могу сейчас оставаться одна. Его... Его сегодня похоронили, Ваня!!! Он был совсем не таким... Я видела его совсем другим... Это чертова работа, она сломала всю мою жизнь! Правильно меня уволили...
Может, прорыдала бы она до самого вечера, Ваня просто из сил выбился ее успокаивая, не случись телефонного звонка на домашний.
– Да, да, сейчас, – промямлил он, протянул ей трубку. – Даша, тебя. Мужчина!
– Какой мужчина? – она подняла на него зареванные глаза. – Не хочу никаких мужчин, пускай катится!
– Даша, поговори.
Ему надо было как-то отвлечь Дашу от ее горя, усугубившегося чувством вины. И в Витиной смерти она себя теперь винила. И в незадавшейся семейной жизни. Была бы более женственной, более мягкой и внимательной…
– Он прав был... – без конца повторяла она, комкая бумажные носовые платки.
Кто он? В чем прав? Ванька ничего не понимал. У него голова шла кругом от ее слез и собственной бесполезности. Ну, хоть бригаду «Скорой помощи» вызывай, честное слово! И тут звонок. Он за телефонную трубку ухватился, как за спасательный круг.
– Кто это? – шепнула она, прежде чем ответить.
– Не знаю! – одними губами ответил Ваня.
– Алло... Да, да, спасибо, – забормотала она слова благодарности после выслушанных соболезнований. – Кто это? Кто??? Господин Баскаков???
Она с такой зверской силой запустила телефонную трубку в стену, что та, хрястнув, разломилась пополам.
Ванька только голову в плечи вобрал по-черепашьи. Сполз на пол с дивана. Опустился на коленки и начал собирать пластмассовые осколки с пола и ковра.
Да, не вовремя позвонил сей господин. Совсем не вовремя. А уж слова соболезнования из его уст и вовсе фальшью показались даже ему – Ваньке.
С него же закрутились и начались все Дашины беды, если разобраться! С него, проклятого!
Пусть он и не убивал мужа ее подруги, но люди Баскакова воспользовались умело ситуацией и ради мести жестоко подставили ее.
Что она имеет в результате?
Гору проблем, боль, унижение, увольнение, неприязнь подруги и ее родственников и... смерть бывшего мужа.
Да, да, и в этом Баскаков, пускай и косвенно, тоже виноват.
Если бы с его благословения и попустительства Даша не оказалась за решеткой, то у Виктора не было бы необходимости присылать эти чертовы фотографии в милицию. И Сулейманов никогда бы не узнал о их существовании. А так он узнал и наверняка задумался: а что еще может скрывать от него его доверенное лицо? Если скрыл это, то мог скрыть и что-то еще?
А он ведь наверняка скрыл, этот загадочный красавец Виктор Полукаров, не сумевший дать счастья ни себе, ни своей бывшей жене Дарье! И материал сохранил на флэшке, и спрятал ее в своем бывшем доме, уверенный на все сто, что бандиты там точно искать не станут.
А бандиты, может, и явились сюда с такой целью. Не просто же так торчали возле подъезда, не решившись вламываться к ней, пока еще народ туда-сюда сновал. Кто знает, не выйди она тогда в магазин в половине двенадцатого ночи и не вызови на помощь Баскакова, была бы сейчас жива?!
Эти громилы запросто могли войти незамеченными в подъезд под покровом глубокой ночи. Пробраться к ней в квартиру. Баскаков же пробрался, им кто помешал бы. И вытрясти из нее всю правду, до которой она сама только сегодня и дошла.
Виктор не выдержал пыток и разболтал про флэшку? Поэтому они явились сюда? Или просто решили потрясти бывшую жену, раз ее имя неоднократно звучало из уст приговоренного к смерти?..
Ваня задумчиво крутил в руках шелковый шнурок, на котором болталась флэшка. Сил не было, как хотелось ознакомиться с ее содержимым. Но при убитой горем Даше он счел это кощунственным. Вдруг там...
Вдруг там что-то до такой степени страшное или, наоборот, интимное из его жизни, что вызовет очередной приступ горя у нее? Надо щадить чувства людей, с ними надо считаться.
– Даша, может, ты поспишь, а? – робко сказал Ваня, когда она немного затихла. – Отдохнешь час-другой, а я пока...
– Щас! – вскинула она тут же голову. – Я посплю, а ты тем временем в компьютер полезешь? Обойдешься! Я хочу сама... Извини, Ваня, но я хочу сначала одна.
Ух, как его это обидело! Ух, как задело! Но пришлось смириться.
– Я не против. – Иван протянул ей флэшку, поднялся с дивана. – Смотри сначала одна, но из дома я не уйду.
– Ваня! – губы ее снова задрожали.
– Не уйду! Из-за того, что на ней, возможно, погиб твой бывший муж. Ты понимаешь, что ты в опасности? И как хранитель какой-то информации, которая интересует многих, и из-за... Убийца Михаила Лихого так и не найден. Кстати, говорил ночью по телефону со следователем, которому передали это дело. Тот лишь плечами пожимает. Говорит, совершенно ничего не понятно! Склоняются пока лишь к двум версиям: убили Лихого, чтобы подставить тебя. Убили и ждали, пока ты приедешь туда.
– Под подозрением Баскаков?
Даша сбросила ноги с дивана, шевельнула пальцами, пытаясь почувствовать их. Все тело, сначала онемев, теперь болезненно покалывало, суставы будто выкручивал кто, так они ныли.
– И Баскаков тоже, но также не упускают из вида и вдову. Меркантильный интерес и все такое. Должны на днях вызвать ее для серьезного допроса. Намекнул, что запросто могут ее закрыть до выяснения.
– Считают, что Баскаков подготовился бы лучше?
– Ну да... Следователь, ты знаешь его – Вадим Горелов.
– Знаю, – кивнула Даша. – Неплохой парень, но часто вязнет в мелочах. Не по зубам ему это дело, Вань. Затюкает Маринку. С ней проще гораздо. Баскаков ему не по зубам. Да и алиби у того наверняка на все сто.
– Конечно! Он как раз в центре города со своей нареченной покупки делал, целая свита за ним таскалась с пакетами.
– Вот так, Ваня, – покивала она, встала осторожно и медленно пошла, пробуя каждый шаг, будто совершала его впервые.
– Вот так, Даша! – воскликнул он ей в спину. – Ничего пока не ясно! А ты меня выпроводить хочешь! Все запутано! Все!!! И опасность может грозить тебе со всех сторон.
– Ну... Запутано далеко не все, милый друг. – Она вернулась к дивану и потянула шелковый шнурок из Ванькиных рук. – Одно мы знаем точно: убийство Виктора дело рук Сулейманова. Вернее, его людей. И мотив этого убийства нам известен. Он здесь вот, на этой флэшке.
Он, конечно, мог с ней поспорить, мог возразить.
Почему обязательно Сулейманов был заказчиком убийства своего доверенного лица?! Им запросто мог быть и Баскаков! Почему она этого человека сбрасывает со счетов? Это ведь его, а не чьи-то еще фотографии легли на стол следственного отдела. И эти фотографии пускай и косвенно, но намекали на его заинтересованность в неприятностях Полукаровой Дарьи Дмитриевны.
Он ведь был в этом заинтересован, и еще как! И он в частной беседе с ней этого даже не отрицал! И тут эти фотографии...
Поняв, что он является объектом чьего-то пристального внимания и даже более того, объектом наблюдения, Баскаков мог прийти в ярость. И мог начать рыть. И вскоре понял, кто за этим стоит. И решил наказать исполнителя, раз заказчик не по зубам. И наказал!
А те люди, что паслись у Дашиного подъезда, могли ее просто-напросто охранять.
А что? Почему нет?
Сулейманов, узнав, что его человек погиб, оперативно приставил охрану к его бывшей жене.
Может, и за уши притянуто, но попробуй пойми, что на уме у этих «бизнесменов», враждующих между собой не один год. Сейчас, правда, не девяностые, и показательных расстрелов не устраивают на городских площадях для устрашения. Преступления стали более изощренными и хорошо подготовленными. Но...
Но нервы сдают и у притаившихся!
– Ваня, о чем ты сейчас думаешь, а?!
Оказывается, Даша не ушла. А все это время стояла над ним и внимательно наблюдала за его мимикой. А разбираться в ней она научилась.
– Считаешь, что Баскаков мог убить моего бывшего мужа, потом завалиться ко мне в гости, нажраться сырников на моей кухне и...
И сводить ее с ума своей близостью, своим запахом! Мог после совершенного убийства шумно и жарко дышать ей в шею и говорить, говорить что-то, чего она почти не разбирала!
После всего зла он мог быть здесь, в этом доме, улыбаться ей, ласкать ее своими чертовыми глазами, намекающими на то, что он все-все про нее понимает?!
Он мог?!
– Тогда он просто чудовище, Ваня! – прошептала она, погладив опущенную Ванькину голову. – Страшное чудовище!!!
Он вскинулся и глянул на нее так, что ей стало сразу все-все понятно. О чем он думает, в чем ее щадит.
А мог хороший человек устранить конкурента вместе с его семьей таким изуверским способом?! Мог уйти от ответственности, используя всевозможные лазейки? Мог потом жестоко отомстить следователю, который вел это дело, так грязно, так подло?! И это если учесть, что его люди Михаила не убивали, а просто воспользовались ситуацией. А если убили? Если прослушивали ее или Маринкин телефон и заранее все подготовили?
Хороший человек не мог бы. А страшное чудовище, изувер, готовый ради денег на все, – запросто!
Вот что прочла Даша в Ванькиных виноватых глазах. И почему тот виноватится, поняла тоже. Ее щадит. Ее чувства, о которых шептался весь отдел, начиная со сплетницы Нельки.
Она влюбилась в чудовище, и это так очевидно?
– Вань, вот что мы с тобой сейчас делаем, а? – Даша тряхнула коротко стриженной головой, покрутила на пальце шелковый шнурок. – У нас с тобой в руках информация, за которую человек отдал жизнь, уже бог знает сколько она у нас с тобой в руках, а мы... Мы сопли на кулак наматываем вместо того, чтобы работать эту информацию! Непрофессионально, как считаешь?
Тот промолчал, пожал плечами.
– Идем, – скомандовала она. – Идем и займемся делом!..
Глава 13
Рабочий день Топоркова Алексея Сергеевича подходил к концу. Очень тяжелый рабочий день. Очень непродуктивный. Все его расследование по факту гибели Полукарова вернулось к отправной точке. Поймать Сулейманова на неточностях, оговорках, нервозности не удалось. Если господин Сулейманов и лишился слегка самообладания, когда Топорков начал ему фотографии показывать, то ничего из этого замешательства извлечь не удалось. Ничего!
Было это вчера. А сегодня Сулейманов его добил, явившись поутру в отделение с заявлением. Каким бы, вы думали?
– Хочу написать заявление об исчезновении моих охранников, – скорбно потупив лживый – как считал Топорков – взор, заявил Сулейманов. – Люди исчезли, не вышли на работу, а должны были.
– И как фамилия этих людей? – насторожился Топорков, подсовывая под острые локти Сулейманова чистый лист бумаги для написания заявления. – Что-то люди у вас стали пропадать пачками, странно, не находите?
Тот никак не отреагировал, начал писать. Писал долго, время от времени поднимая на Топоркова задумчивые грустные глаза и без конца беззвучно шевеля губами.
Сулейманов его раздражал. Одному богу было известно, как Топоркова он раздражал! Мерзкой лживой своей личиной добропорядочного гражданина раздражал. Молится он, понимаешь, праздники и посты свои мусульманские соблюдает, а ничем преступным не брезгует. Кто угодно мог верить в его непогрешимость, но только не Топорков. У него сидел где-то под левой лопаткой странный подсказчик, суфлер, не раз выручавший его и в личной жизни, и в работе, не раз помогавший разбираться в людях. Нет-нет да кольнет его пронзительно, когда хозяин слишком уж лестно отзывался о ком-то, или наоборот.
Так вот на Сулейманова этот подсказчик взъелся так, что вся спина Топоркова ныла от боли.