Следом за ней с аналогичным вопросом, заданным более громогласно, на лестничную площадку вылезла еще одна старуха. Дынин начал было объяснять, что это обычная проверка работы электрических щитков и что мы из Горэнерго. В ответ две старухи категорически заявили, что им нет дела ни до нас, ни до нашего Горэнерго, и потребовали немедленно включить электричество, так как они лишены возможности наблюдать за очередным мексиканским сериалом, где очередная бедная девушка скоро должна стать богатой. Наконец открылась дверь одной из квартир справа, и на лестничной клетке появились старик со слезящимися глазами в сопровождении своего внука.
Дынин потратил еще минуту для объяснений причин, по которым возникли проблемы с электроэнергией. Старик и его внук молча слушали.
Наконец случилось то, ради чего было затеян весь этот спектакль. Щелкнул замок последней «нераспакованной» на этаже квартиры, и в узкую щель между косяком и дверью высунулось детское лицо девушки с короткими волосами, в которой я сразу же узнал Марину Мамонтову.
«Попалась птичка!» – подумал я про себя и подал Дынину условный знак.
– Да заткнитесь вы! – заорал Дынин, к тому времени уже выведенный из себя разговорами со старухами, и врубил свет.
– Уж и щиток проверить нельзя! – вторил ему я и нажал кнопку вызова лифта, бросив взгляд на дверь, за которой скрылась девушка.
В лифте Дынин спросил меня:
– Ну что, все нормально?
– Да. Одну нашли.
– Ну вот, по клиентам пошукаешь, и другие найдутся.
– Нет, интуиция мне подсказывает, что с остальными будет гораздо сложнее.
Дынин высадил меня у клуба «Помпей», когда был уже третий час дня, и, пообещав, что вечером позвонит, уехал по своим делам. Через двадцать минут я сидел в кабинете Путилина и наблюдал, как на лице этого достойного руководителя солидного учреждения играли эмоции. Поначалу он весь побагровел от злости, потом в силу вступил природный меркантилизм и осторожность, затем обида, что с ним могли так поступить. В конце концов Путилин успокоился и сказал:
– Ладно. С Шагяном и Маринкой я разберусь. Вы точно уверены, что она там?
– Абсолютно точно. Я ее видел на таком же расстоянии, как сейчас вас. Но все же думаю, что это нетипичный случай. Остальные четверо пропали по другой причине. И если вы хотите докопаться до истины, то следствие нужно продолжить.
Путилин бросил на меня колючий взгляд, пытаясь определить искренность моего заявления, и, видимо, убедившись в этом, сказал:
– Работайте. Наше соглашение в силе, все ваши затраты будут компенсированы. Но сегодня вы мне будете нужны. В пять часов мы устроим небольшое рандеву с господином Шагяном в его гнездышке.
Я вышел из кабинета директора и спустился в ресторан. За стойкой бара увидел своего первого собеседника в этом клубе, которого прозвал Крючконосым. Он помахал мне рукой, я кивнул в ответ. Деваться было некуда, и я подошел к нему.
– Вы, я гляжу, уже освоились здесь? – спросил он.
– Да, здесь отлично кормят и великолепный набор спиртных напитков.
Я махнул рукой официанту и заказал пиццу с грибами и коктейль.
– А вы по-прежнему все философствуете на тему мужского счастья? – спросил я.
– Я философствую вообще, – ответил он и глотнул из своего стакана. – Вы уже были на третьем этаже?
– Нет. Пока я обитаю на первом и несколько раз был на втором.
– Кстати, как вас зовут?
– Владимир Александрович.
– А меня Анатолий Исаевич... Вот и вы не стремитесь на самый верх блаженства.
– Отчего же? – возразил я. – Просто случая еще не было.
– Случаи всегда приходят, если есть желание.
Я подумал, что, наверное, он прав. Но не в этой ситуации. Все же я работал в этом заведении, а не отдыхал.
– А вы знаете, я люблю поговорить с людьми, которые бывают там. Они рассказывают о своих ощущениях, а я вспоминаю свою молодость.
– Вы что же, там практически никогда не бывали?
– Со времен основания клуба я бывал там лишь в первый год.
Я посмотрел на этого стареющего мужчину, и мне стало искренне жаль его. В этот момент я увидел, как мимо меня проходят два старых приятеля, бизнесмены Саша и Паша. Они также заметили меня и подошли к стойке бара.
– Вован, привет! Ты как, нормально, работаешь?
– Да, все хорошо. Мне надо с вами поговорить.
– Какие проблемы?! Пойдем за столик.
Суть моего обращения к господам коммерсантам сводилась к тому, что они должны были принять тот факт, что я здесь присутствую как гость клуба и никто не должен знать о том, что я детектив.
– Говорите всем, что я предприниматель, – сказал я. – Что у нас с Путилиным старые дружеские связи.
– Вован, да мы все поняли! Ты что нас за лохов держишь! – сказал Паша.
– Все ясно. Гость так гость. Заметано, – отрезал Саша.
– Кстати, а что это за мужик, с которым я сидел за стойкой?
– Какой-то придурок, из бывших совнаркомовцев.
– Как это?
– Раньше в партии был, потом в каких-то научных институтах работал, а теперь вот сидит здесь целыми днями и п...дит! Любит, когда ему рассказывают о проститутках.
В этот момент в зал вошел Шагян и, не замечая никого и ничего, направился к своему постоянному месту перед картиной с морским пейзажем.
– А этого вы знаете?
– Этот армяшка, что ли? Как же, как же. У него несколько магазинчиков по городу. Торгует кожаными шмотками, женскими трусами и еще какой-то х...ней. А морду делает, как будто нефтяной король.
Так за беседой с господами предпринимателями я и пообедал, заказав суп брокколи и тефтели из осетрины с белым вином. Наконец Шагян поднялся и вышел из зала. В этот же момент ко мне подошел управляющий зала и сказал:
– Иван Алексеевич ждет вас в машине. Серая «Вольво» справа от выхода.
Я подождал некоторое время, вышел на улицу и без труда отыскал нужную мне машину. Путилин сидел уже на месте, за рулем был мой старый знакомый Саша. Я назвал адрес, и мы тронулись в путь.
– Вы уверены, что он сейчас поехал туда, в гнездышко к своей птичке? – спросил я.
– Неважно, – со злостью буркнул Путилин. – Для начала я надеру задницу Маринке, а потом уже буду дергать за яйца самого Шагяна.
Поднявшись на знакомый мне шестой этаж, я попросил Путилина уйти с лестничной клетки, сам же позвонил одной из тех старушек, которые обругали нас сегодня днем. Я попросил ее позвонить в дверь, где обитала Мамонтова, объяснив это тем, что мне необходимо проверить проводку в квартире, а она мне не открывает.
– Это чревато пожаром на лестничной клетке, – сурово заявил я бабке.
Та вняла моей просьбе, и скоро мы с Путилиным уже стояли в небольшом коридорчике квартиры, которую снимал Шагян. Перед нами, испуганно хлопая глазами, стояла Марина Мамонтова.
– Ну ты и сука! – начал свою речь добряк Путилин.
– Здравствуйте, Иван Алексеевич, – боязливо вторила ему Мамонтова.
Далее Путилин разразился мощнейшим монологом, который на треть состоял из матерных высказываний, остальные же две трети из упреков в черной неблагодарности и заговорах за его спиной. Однако разгуляться Путилину не дали, так как его прервал звонок в дверь. Деятельная натура Путилина потребовала, чтобы ее владелец лично распахнул дверь.
На пороге стоял Шагян с букетом цветов в одной руке и наполненным до отказа пакетом в другой. Из пакета торчало горлышко бутылки с коньяком. Шагян несколько секунд смотрел на встречающего его Путилина, потом на номер квартиры, потом снова на Путилина, на всхлипывающую за моей спиной Марину. Несмотря на то что весь его внешний вид говорил: «Извините, я ошибся дверью», он с каменным лицом произнес:
– Иван, здравствуй! Как я рад тебя видеть, слушай!
– А уж я-то как рад!
Путилин втащил пожилого армянина за рукав в квартиру и захлопнул дверь. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Первым перешел к делу армянин. Он положил цветы на коридорную тумбочку, поставил пакет на пол, вынул оттуда коньяк и сказал:
– Пойдем на кухню. Там поговорим.
Путилин без слов отправился на кухню. Шагян посеменил за ним следом. Я посмотрел на Марину и сказал:
– Ну а нам, видимо, лучше подождать все-таки в зале.
Я уселся в кресле, а Марина села на стоящий напротив диван и закурила. Я тоже вставил сигарету в рот и стал прислушиваться к разговору на кухне. Тон беседы был хотя и напряженный, но вполне спокойный. До меня донеслись слова Шагяна:
– Ваня, я тебе сейчас все объясню. Ты только не нервничай.
Я посмотрел на девушку, которая несмотря на жару закуталась в теплый халат, и сказал:
– Вы тоже не нервничайте. Ничего страшного. Просто Иван Алексеевич беспокоится о вас.
– Тоже мне, отец родной, беспокоится, – ухмыльнулась Марина. – До смерти напугал меня, ворвался сюда как ястреб.
– Но вы же пропали, не сказав никому ни слова.
– Ну и что? Может быть у меня своя личная жизнь или нет?! Я ему ничего не должна.
– Нет, вы не понимаете. На самом деле это нормально, когда руководитель предприятия, пусть даже такого необычного, как клуб «Помпей», заботится о своих сотрудниках.
– Не нужна мне его забота. Я взрослый человек и сама решаю свою судьбу! А он только вредит. Алик на мне жениться собирается, а он скандалы устраивает.
«На его месте логичнее было бы тебя удочерить», – подумал я, но вслух произнес:
– Вы не первая девушка, пропавшая бесследно из клуба «Помпей». В отличие от вас, судьбы остальных покрыты мраком. Где они, никто не знает. Родители подали запросы. Два месяца назад исчезла ваша коллега, Наталья Костенко. Вы не были с ней знакомы?
– Как же не были! Мы же обе актрисы... Правда, она закончила ВГИК, а я всего лишь театральное отделение училища культуры. Так что нам было о чем поговорить.
Я заинтересовался ее последними словами и спросил:
– Вы отмечали в ее поведении в последние дни перед исчезновением какие-нибудь странности? Может быть, она рассказывала вам, с кем она общается помимо работы...
– Мы все встречаемся с кем-то после работы, – философски заметила Марина.
В этот момент с кухни раздался возмущенный голос Путилина:
– А мне на х... не нужны такие клиенты, которые меня разоряют! Тебе что, сложно было меня попросить?
– Вай, какое разорение?! – недоумевал голос Шагяна.
– А я тебе расскажу какое! – проорал Путилин и более тихим голосом стал что-то настойчиво доказывать Шагяну.
Я несколько секунд помолчал и спросил:
– Так с кем же встречалась Наталья и как она вообще себя вела?
– Как себя вела? – задумалась Марина. – Как обычно. Тихая была, спокойная. Я бы даже сказала, спокойнее, чем обычно. А кто у нее был, я не знаю. Какой-то молодой человек, я его ни разу не видела. Она часто их меняла, иногда даже казалось, что она делает это специально...
– Почему?
– Не хочет ни к кому привыкать. Ей тяжело дался развод с мужем. Может быть, она до сих пор его любит. Они периодически встречались, даже проводили вместе время, но договориться никак не могли. Она не собиралась бросать работу, а он вообще не мог простить того, что она пошла в проститутки.
– Значит, отношения с мужем она поддерживала?
– Да. Только не афишировала. Мне говорила об этом, но особо не распространялась на эту тему.
Из кухни послышались приближающиеся шаги.
– Слушай, Иван, прости, пожалуйста... Правда, не знал... Честно, не знал.
– Ладно! – отмахнулся Путилин. – Если бы ты попросил, я бы тебе любую подарил. Да еще и свадебный обед бы оплатил. Но когда за моей спиной начинают что-то маркитанить, этого я не люблю больше всего.
– Иван, еще раз прошу, прости Христа ради.
– Ладно, ладно, – Путилин заглянул в комнату и бросил мне: – Владимир Александрович, пойдемте, мы решили все вопросы.
Потом бросил взгляд на Мамонтову, тяжело вздохнул и вышел из комнаты. Я поднялся и прошел мимо стоящего на пороге и натужно улыбающегося Шагяна.
Уже много позже, когда мы с Путилиным ехали в «Вольво» обратно в клуб, я осмелился спросить:
– Надеюсь, конфликт решен?
– Да, – отрывисто сказал Путилин. – Решен, и я больше ничего не хочу об этом слышать.
В этот вечер я поужинал в клубе и отправился к себе домой, прихватив из бара бутылку текилы. Дынин позвонил в девять часов и поинтересовался, как дела. Я сказал, что все нормально: девчонка найдена, конфликт решен, есть указание работать дальше.
– Что собираешься делать? – спросил Дынин.
– Пока не знаю. Завтра попробую навестить мужа еще одной пропавшей.
– Моя помощь нужна?
– Нет. Думаю, что справлюсь.
Я положил трубку, раскрыл досье, нашел нужную мне информацию, снова поднял трубку и набрал номер.
– Это Анатолий Костенко?
– Да, я вас слушаю.
Я представился и спросил:
– Я могу с вами встретиться? У меня к вам есть одно дело, которое я не хотел бы излагать по телефону.
– Да, пожалуйста. А в чем, собственно, проблема?
– Это касается вашей бывшей супруги.
– Да? – заинтересовался мой собеседник. – В таком случае приезжайте.
– Сегодня уже поздно. Если вы смогли бы найти время утром, было бы очень кстати.
– Хорошо. Приезжайте утром. Я работаю дома, вы меня без проблем застанете, и нам никто не помешает поговорить.
– Значит, завтра в девять, – сказал я и положил трубку.
Поскольку мне предстоял ранний, по моим меркам, подъем, сразу же после этого телефонного разговора я улегся спать.
Без пятнадцати девять следующим утром я вылез из машины недалеко от дома, где жил Анатолий Костенко. Допив остатки джина с тоником, я бросил банку в направлении урны. Банка приземлилась точно в нее. Я посчитал это добрым знаком и вошел в подъезд.
Анатолий Костенко оказался высоким сухощавым парнем с короткими вьющимися волосами и внимательным умным взглядом черных глаз. Он был несколько угрюм, сдержан в выражениях и проводил меня в небогато обставленную комнату, где самыми дорогими предметами являлись компьютер и принтер.
Он подал мне единственный в комнате старинный стул, сам же, откатив от компьютера стульчик на колесиках, уселся напротив меня.
– Я вас слушаю, – выжидательно поглядев на меня, сказал Костенко.
– Я не буду с вами лукавить. Я являюсь частным детективом и в данный момент расследую дело о пропаже нескольких девушек, занимавшихся проституцией в одном из публичных заведений нашего города. Одна из этих девушек – Наталья Костенко, ваша бывшая супруга.
Неожиданно для меня взгляд Анатолия потерял интерес, и в нем появились нотки иронии.
– Ну, слава тебе господи, хоть кто-то заинтересовался! Кто же вас нанял?
– Вообще-то это секрет. Но вам, думаю, можно сказать. Меня нанял хозяин заведения, который хочет знать правду о ее судьбе.
– Откуда такая забота?
– Дело в том, что из заведения пропало несколько девушек, и он, естественно, обеспокоен этим обстоятельством.
– Вы пришли не по адресу. Скорее, я мог бы сам быть заказчиком подобного расследования. Но у меня нет достаточных средств, чтобы оплатить вашу работу. Как, впрочем, и не было средств в свое время, чтобы обеспечить потребности моей бывшей супруги. Что и привело к нашему разводу и ее уходу в этот, мягко говоря, не самый престижный бизнес.
– Но по моей информации, вы и после развода общались друг с другом.
– Да, иногда она заходила, и мы даже проводили вместе время, продолжая свою дискуссию о целях в жизни и путях их достижения.
– Скажите, вы знали, с кем она общалась вне работы? Я имею в виду, были ли у нее поклонники?
– Наверное, – пожал плечами Костенко. – Она была видной молодой женщиной, умела вести себя в обществе. Но я никого из них не знал. И знать, откровенно говоря, не хотел. Правда, она заговаривала о каком-то немце, молодом бизнесмене, готовом озолотить ее в том случае, если она бросит проституцию и выйдет за него замуж. И вроде бы он даже не один такой был. Но я прекращал эту тему моментально.
– А жаль, – вырвалось у меня. – Сейчас, возможно, это могло бы помочь мне в расследовании. Любая мелочь в этом деле могла бы быть полезной. Вы не заметили никаких изменений в ее поведении перед исчезновением?
– Нет, не заметил. Разве что... Если вспоминать нашу последнюю встречу, то она была рассеянной, даже умиротворенной. Была очень задумчива, пыталась осознать что-то, неожиданно на нее нахлынувшее. Она даже забыла у меня свою сумочку. Я думал, что она зайдет через день-два, но, увы, этого не случилось.
– Сумочка? – заинтересовался я. – Она у вас?
– Да.
– Я могу на нее взглянуть?
– Да, пожалуйста.
Анатолий встал и полез в ящик стола. Он вынул оттуда небольшую изящную кожаную сумочку и протянул ее мне. Я раскрыл ее и высыпал на стол содержимое. В ней не было ничего особенного – обычные дамские вещицы. Пара губных помад, тушь для ресниц, пудра, изящное зеркальце, кошелек, в котором лежало пять десятидолларовых и одна пятидолларовая купюра, носовые платки, зажигалка...
Мое внимание привлекли лишь две вещи. Прежде всего этикетка, пришитая внутри сумочки – «Bruno Benvenutto», Made In Italy». «Итальянская кожа», – подумал я. Не от нашего ли знакомого Шагяна, любителя молодых и рьяных? Еще белая визитная карточка, на которой золотыми буквами было напечатан следующий текст, который я с большой натугой перевел с английского: «Alexander Bauer, Торговое посредничество. Оффенбах, Германия».
Телефонный номер, как и точный адрес, указан не был, но в самом низу карточки присутствовала абракадабра из латинских букв, которая начиналась со слова e-mail. Адрес электронной почты.
– Вы мне разрешите забрать эту визитку?
– Пожалуйста. Можете забрать все содержимое сумки, – сказал Анатолий.
Я положил визитку в карман пиджака и сказал:
– Большое спасибо за то, что встретились и поговорили со мной.
Костенко вдруг задумался и сказал:
– Если вы хоть что-нибудь узнаете о ней, любую правду, сообщите, пожалуйста, мне.