— Один из моих давних друзей, Энтони Кэрролл, входит в правление. Он крестный отец моего сына.
— А он не мог затаить на вас обиду?
На мгновение Вилли перенеслась в прошлое. После инцидента, в результате которого Люк ушел из Гарварда, она ужасно разозлилась на Энтони и они перестали встречаться. Но позднее она его простила, видя, как он ведет себя по отношению к Элспет, которая тогда впала в депрессию и совершенно запустила учебу. Если бы не Энтони, она бы так и не окончила университет. Они вместе занимались, ей удалось нагнать упущенное и, хоть и не блестяще, сдать экзамены. Энтони вернул себе уважение Вилли, и с тех пор они оставались друзьями.
— В сорок первом году я была на него жутко зла, — сказала она Силвертону, — но мы уже давно помирились.
— Возможно, кому-то в правлении фонда нравится работа Леонарда.
Вилли задумалась.
— У нас с ним разные подходы. Он приверженец фрейдизма. Всему пытается найти психоаналитическое объяснение.
— Так, может, среди членов правления есть ревностный поклонник Фрейда, который и ставит вам палки в колеса. Почему бы вам не разузнать у своего друга?
— Именно это я и собираюсь сделать, — ответила она.
15.45.
Проезжая по Кей-стрит, Люк взглянул на часы. Он доберется до Смитсоновского института минут через десять — как раз к концу лекции. Сворачивая направо на 9-й улице, он услышал короткий сигнал полицейской сирены, и сердце у него замерло от недоброго предчувствия.
Он посмотрел в зеркало. Следом за ним, мигая огнями, шла патрульная машина. Один из сидевших в ней полицейских показал рукой на обочину. Люк догадался, что ему приказывают остановиться.
Может, он что-нибудь нарушил? Но ведь они попросят его предъявить права, а у него нет документов, и к тому же он сидит за рулем краденой машины.
На улице, по которой они ехали, было одностороннее движение. Недолго думая, Люк нажал на газ и стал догонять идущий впереди грузовик. Полицейские включили сирену.
Не снижая скорости, Люк вклинился перед грузовиком, а затем, действуя скорее по наитию, дернул ручной тормоз и резко крутанул руль вправо, так что его «форд» пошел юзом. Чтобы избежать столкновения, водитель грузовика принял влево. Развернувшись против движения, Люк снова надавил на педаль газа.
Уходя от лобового удара, встречные машины круто сворачивали кто направо, кто налево. Люк чуть не врезался в автобус, потом задел крылом легковушку. На ближайшем перекрестке свернул направо, на широкий проспект. Промчался еще два квартала, не обращая внимания на светофоры, и только тогда взглянул в зеркало. Полицейской машины не было видно.
Он снова повернул. Теперь он ехал в южном направлении, в сторону Смитсоновского института. Уже четыре, а он от цели дальше, чем пять минут назад. Люк прибавил скорость.
Ему везло: на всех перекрестках горел зеленый свет. На пересечении с Конститьюшн-авеню он разогнался уже до ста десяти километров в час.
На Эспланаде он увидел стоявшее среди деревьев большое темно-красное здание, похожее на сказочный замок. Остановив машину, Люк посмотрел на часы: пять минут пятого. Лекция окончена, и слушатели, наверное, уже расходятся. Он чертыхнулся, выскочил из машины и прямо через газон побежал к входу.
Секретарь профессора Хейдена сказала, что лекция в музее. Помещение, куда он вошел, напоминало ангар. С потолка свисали всевозможные летательные аппараты: бипланы, реактивный истребитель времен последней войны и даже аэростат. Люк обратился к охраннику:
— Я на лекцию по ракетному топливу.
— Опоздали. Она уже закончилась.
— А где она проходила? Может, я еще застану докладчика?
— Попробуйте, это в самом конце зала.
Почти все успели разойтись, и служители уже начали убирать металлические стулья. Только в углу человек восемь-девять еще стояли, окружив седого мужчину — вероятно, он и выступал с лекцией, — и что-то горячо обсуждали.
Когда Люк к ним приблизился, седовласый, не прерывая разговора, бросил на него равнодушный взгляд и тут же отвернулся к своим собеседникам.
— Нитрометан требует слишком осторожного обращения. Нельзя забывать о проблеме безопасности, — сказал он.
— Можно предусмотреть необходимые защитные меры, — возразил какой-то молодой человек.
Люку были знакомы подобные споры. Ученые испытывали различные виды ракетного топлива, многие из них были гораздо эффективнее обычной смеси спирта с жидким кислородом, но у всех имелись свои недостатки.
Следующим заговорил мужчина, речь которого выдавала в нем южанина:
— А как насчет несимметричного диметилгидразина? Я слышал, его испытывают в ракетной лаборатории в Пасадине.
— Хорошее горючее, — неожиданно вступил в дискуссию Люк, — но это смертельный яд.
Все повернулись к нему. Седовласый нахмурился, явно недовольный тем, что в научный спор вмешивается посторонний. А молодой человек удивленно воскликнул:
— Господи, Люк, что вы делаете в Вашингтоне?
Люк готов был расплакаться от счастья.
Часть 3
Спутник имеет форму пули, а не шара. Теоретически круглый спутник более устойчив, но на практике у него должны быть наружные антенны для радиосвязи с Землей, а они нарушили бы сферическую форму.
16.15.
Люк обнаружил, что не в состоянии произнести ни слова. Остальные продолжили обсуждение, не замечая его страданий. И только узнавший Люка юный коллега смотрел на него с участливым видом.
— С вами все в порядке?
Люк молча кивнул, потом, справившись с волнением, сказал:
— Мы могли бы поговорить?
— Конечно. — Он отвел Люка в комнату, где стояли пара стульев и стол. Когда они оба сели, молодой человек спросил: — Что случилось?
— Я потерял память.
— О боже!
— Автобиографическая амнезия. Я помню то, что связано с моей научной работой — именно благодаря этому я и попал сюда, — но о самом себе я ничего не знаю.
— А меня вы знаете?
Люк покачал головой.
— Расскажите, что вам известно обо мне.
— Вы доктор Клод Лукас, но чаще люди называют вас Люком. Меня зовут Джон Макдермотт.
— Спасибо, Джон. А где я живу, вы знаете?
— В Хантсвилле, штат Алабама. Работаете под началом Вернера фон Брауна в Управлении баллистических ракет, а точнее — на базе Редстоун-Арсенал в Хантсвилле.
— Вы не представляете, как приятно все это слышать.
— Я удивился, увидев вас здесь, — сказал Джон, — потому что ваша группа вот-вот должна запустить ракету-носитель, которая выведет на орбиту первый американский спутник. По слухам, запуск может состояться уже сегодня ночью.
— Я читал утром в газете. Но скажите, я действительно имею отношение к созданию этой ракеты?
— Да. Запуск «Эксплорера» — важнейшее событие в истории американской космической программы.
Всего несколько часов назад Люк считал себя бродягой и пропойцей. А оказывается, он — ученый, достигший заметного положения.
— Я должен быть там! — сказал Люк.
— Безусловно. Но как, по-вашему, получилось, что вы в Вашингтоне, а не на космодроме?
— Не знаю. Сегодня утром я проснулся в мужском туалете на Юнион-стейшн.
Джон понимающе усмехнулся:
— Похоже, вчера вы здорово погуляли.
— Для меня обычно такое поведение? Я часто напиваюсь до бессознательного состояния?
— Я слишком мало вас знаю, чтобы ответить на подобный вопрос. Хотя я бы удивился, если б мне такое про вас сказали.
— Надо позвонить на мыс Канаверал, — сказал Люк.
— Прекрасная мысль. — Джон снял трубку стоявшего на столе телефона и протянул Люку.
Узнав в справочной, как соединиться с космодромом, Люк набрал номер.
— Говорит доктор Лукас. — Произнося это, он испытывал огромное удовольствие. Люди не понимают, как приятно вот так запросто назвать свою фамилию. — Я бы хотел связаться с кем-нибудь из группы запуска «Эксплорера».
Через секунду-другую он услышал в трубке:
— Полковник Хайд, служба безопасности.
— Говорит доктор Лукас…
— Люк! Ну наконец-то! Куда вы, черт возьми, исчезли? Мы тут с ума сходим. Вас разыскивают и служба безопасности, и ФБР, и даже ЦРУ!
— Я в Вашингтоне. Послушайте, со мной произошло что-то странное. Я потерял память. Бродил по городу, пытаясь выяснить, кто я такой. В конце концов нашел коллег-физиков, которые меня узнали.
— Невероятная история. Как это случилось?
— Я надеялся, вы мне это расскажете, полковник.
— Вы всегда звали меня просто Билл.
— Хорошо… Билл.
— Мне известно не так уж много. Вы уехали в понедельник, сказали, вам нужно в столицу. Полетели в Вашингтон из Патрика.
— Из Патрика?
— Это база ВВС недалеко от мыса Канаверал. Маргарет договорилась, чтоб вам оставили место на самолете.
— Кто такая Маргарет?
— Ваша секретарша в Хантсвилле. Она же договаривалась о вашей встрече в Пентагоне с генералом Шервудом. Он ждал вас вчера, но вы не пришли.
— Я говорил, зачем мне надо увидеться с генералом?
— Судя по всему, нет. Сфера его деятельности — контрразведка, но, с другой стороны, он старый друг вашей семьи.
— Запуск состоится сегодня ночью?
— Нет. Запуск отложили до десяти тридцати завтрашнего вечера.
— У меня есть друзья в Вашингтоне?
— Конечно. И один из них названивает мне каждый час. Берн Ротстен. — Хайд продиктовал номер.
— Я сейчас же ему позвоню.
— Сначала вам лучше поговорить с вашей женой.
От неожиданности Люк замер. Жена. Оказывается, у него есть жена. На миг он забыл о собеседнике.
— Вы меня слушаете? — спросил Хайд.
— Э-э… Билл…
— Да?
— Как ее зовут?
— Элспет. Я вас с ней соединю. Не кладите трубку.
У Люка похолодело в груди. «Чего ты боишься, — сказал он себе. — Она ведь твоя жена».
— Алло! Это ты, Люк? — У нее был теплый, низкий голос.
— Да, это я.
— Я так беспокоилась. Объясни наконец, что случилось?
— Сам не знаю. Сегодня утром я проснулся в туалете на вокзале Юнион-стейшн и весь день провел, стараясь понять, кто я.
— Тебя все разыскивают. Где ты сейчас?
— В Смитсоновском институте, в Музее авиации. Я нашел тут коллегу, который мне помог, а теперь у меня есть номер телефона Берна Ротстена.
— Ты помнишь хотя бы, с чего ты вдруг так поспешно отправился в Вашингтон?
— Нет. А тебе я ничего не говорил?
— Сказал, мне лучше этого не знать. Но я за тебя очень волновалась. Позвонила нашему старому другу Энтони Кэрроллу. Он работает в ЦРУ. В понедельник вечером Энтони разговаривал с тобой по телефону, ты был в гостинице. На следующее утро вы должны были вместе завтракать, но ты так и не появился в ресторане, где вы назначили встречу. Сейчас я ему перезвоню и сообщу, что все в порядке.
— Очевидно, со мной что-то произошло между этим телефонным разговором в понедельник и утром вторника.
— Тебе надо сходить к врачу, пройти обследование.
— Я нормально себя чувствую, только многое стерлось из памяти. У нас есть дети?
— Нет. Четыре года, что мы женаты, мы безуспешно пытались завести ребенка.
— А в чем причина, известно?
— Нет. Но в последнее время мы стали подумывать об усыновлении.
— Мои родители живы?
— Мать живет в Нью-Йорке, отец умер пять лет назад.
Люку стало грустно, хотя он ничего не помнил о своем отце.
— Еще у тебя есть два брата и сестра, — продолжала Элспет, — ты из детей самый старший. Ты всегда особенно любил свою сестру Эмили, которая моложе тебя на десять лет. Она живет в Балтиморе.
— У меня хватит вопросов на целый день. Но больше всего мне хотелось бы выяснить, с чего я вдруг потерял память. Ты не могла бы сюда прилететь?
Элспет помолчала. Потом спросила:
— Зачем?
— Чтобы разгадать вместе со мной эту загадку. Мне не помешает твоя помощь… да и просто легче, когда рядом близкий человек.
— Но я не могу сейчас уехать. Скоро мы запускаем «Эксплорер». Разве можно всех бросить в такой момент?
— Наверное, ты права, — согласился он, но в душе остался неприятный осадок, словно она бросила его в беде. — Кто такой Берн Ротстен?
— Он учился в Гарварде с тобой и Энтони Кэрроллом.
— Он зачем-то меня разыскивал. Может, ему что-то известно о том, что со мной приключилось.
— Позвони мне попозже, хорошо? Я сегодня буду ночевать в мотеле «Старлайт».
— Ладно.
— И прошу тебя, Люк, будь осторожен. — В голосе Элспет звучала искренняя озабоченность.
— Обещаю, — сказал Люк и положил трубку.
Он чувствовал себя опустошенным. Ему хотелось вернуться в отель и лечь, но он заставил себя снова снять трубку и набрал номер Берна Ротстена.
— Это Люк Лукас.
— Слава богу! Что, черт подери, с тобой стряслось?
— Я не знаю, если не считать того, что я потерял память.
— Потерял память? Как это случилось?
— Не знаю. Я надеялся, может, ты дашь мне какую-то зацепку. Почему ты так усердно меня разыскивал?
— Я волновался. Ты позвонил мне в понедельник из Хантсвилла.
— Но разве я прилетел в Вашингтон не из Флориды?
— Да, но по пути ты остановился в Хантсвилле, у тебя там было какое-то дело. Ты сказал, что летишь в столицу и позвонишь мне из «Карлтона», но звонка я так и не дождался. Слушай, я знаю, с кем тебе надо поговорить. С Вилли Джозефсон, она занимается проблемами памяти.
Имя показалось Люку знакомым.
— Кажется, я видел в библиотеке ее книгу.
— Она не только известный нейропсихолог, но еще и моя бывшая жена и твоя старинная подруга. — Берн дал ему номер ее рабочего телефона.
— Я сейчас же ей позвоню. Берн…
— Что?
— Я лишился памяти, и вдруг оказывается, что среди моих старых друзей есть мировая знаменитость, специалист по проблемам памяти. Удивительное совпадение, тебе не кажется?
16.45.
Вилли целый час беседовала с пациентом, но ее постоянно отвлекали мысли о Фонде Сауэрби и Энтони Кэрролле. Освободившись, она позвонила Энтони.
— Мою кандидатуру отвергли, и должность замдиректора по научной работе досталась Леонарду Россу. Ты это знал?
— Да, я слышал.
— Я ничего не понимаю. Я допускала, что могу проиграть какому-нибудь крупному специалисту со стороны, скажем, Солу Вайнбергу из Принстона или кому-то еще такого же калибра. Но ведь все знают, что как ученый я сильнее Леонарда.
— Думаешь, все?
— Не валяй дурака, Энтони. Ты и сам прекрасно это знаешь. Так почему же меня обошли? Фонд настаивает на кандидатуре Росса.
— Они имеют на это право.
— Обычно благотворительные фонды в подобные вопросы не вмешиваются. Как правило, они оставляют решение за специалистами. Ты должен знать, почему на этот раз было проявлено столь странное упорство.
— Возможно, председатель правления считает, что нельзя давать высокооплачиваемую должность женщине, когда есть соискатель-мужчина, которому нужно кормить семью.
— Господи! А мне что, не надо содержать сына и престарелую мать?
— Я не говорю, что усматриваю здесь какую-то логику. Слушай, Вилли, мне надо идти.
Положив трубку, она тупо смотрела на телефон. Энтони был с ней неискренен. Конечно, он вполне мог не знать о закулисном сговоре членов правления. Так почему же тогда она ему не верит?
Она была убеждена, что он ей лжет.
Не успел Энтони положить трубку, как снова зазвонил телефон.
— У тебя пятнадцать минут было занято! — раздраженно сказала Элспет.
— Я разговаривал с Вилли. Она…
— Сейчас это не важно. Мне только что позвонил Люк. Он в Музее авиации Смитсоновского института с какими-то физиками.
— Уже еду. — Энтони бросил трубку на рычаг и выбежал из кабинета.
Увидев шефа, Пит кинулся следом за ним. Они спустились на стоянку и сели в «кадиллак» Кэрролла. Спустя четыре минуты они уже были на перекрестке Индепенденс-авеню и 10-й улицы. Войдя в музей, Энтони сказал:
— Я иду направо, ты — налево.
Он шел между экспонатами, внимательно всматриваясь в лица мужчин, которые, задрав головы, разглядывали подвешенные под потолком самолеты. В дальнем конце зала его ждал Пит. Увидев Энтони, он огорченно развел руками: пусто.
Они заглянули в мужской туалет и в кабинеты сотрудников, но все их поиски закончились безрезультатно.
— Это катастрофа, — сказал Энтони.
Когда они вышли на улицу, он заметил, как двое полицейских на другой стороне Индепенденс-авеню проверяют стоявшую у тротуара машину. Подойдя ближе, он увидел, что это синий с белым «форд-фиеста» с тем самым номером, который записала Розмари Симс.
Предъявив удостоверение ЦРУ, Энтони спросил:
— Почему вы заинтересовались этой машиной? Водитель что, нарушил правила парковки?
— Нет. Мы заметили его еще на Девятой улице, — ответил один из полицейских. — Но он от нас улизнул. А через несколько минут мы обнаружили его «форд» здесь.
Энтони достал из бумажника свою визитную карточку.
— Возможно, он украл где-то неподалеку другую машину и скрылся на ней. Если получите сообщение об угоне в этом районе, позвоните, пожалуйста, мне.
Полицейский взял карточку и сказал:
— Можете не беспокоиться, мистер Кэрролл.
Энтони с Питом вернулись к желтому «кадиллаку».
— Что, по-вашему, он будет теперь делать? — спросил Пит.
— Не знаю.
Погруженный в раздумья, Энтони всю обратную дорогу молчал и вновь заговорил лишь у себя в кабинете:
— Я хочу, чтобы ты и еще два человека отправились в «Карлтон». Снимите номер, установите наблюдение в вестибюле. Я присоединюсь к вам позднее.
Пит вышел, и Энтони захлопнул дверь. Это действительно катастрофа. Теперь, когда Люк знает, кто он и чем занимается, одному Богу известно, до чего он может докопаться. Если удастся его найти, то дело еще поправимо. Но придется прибегнуть к самым крайним мерам.