Максимыч выполнил поручение Дамы-собачки. «Проник умственным взором» в банковские подвалы и под руководством папы нарисовал их схему. Нарисовал так, что бандитский подкоп уперся на самом деле не в самое слабое место, через которое можно было бы без труда проникнуть к банковским сейфам, а в капитальную стенку фундамента. Пробить которую можно только баллистической ракетой. Но, по нашим сведениям, у бандитов на вооружении таких ракет еще не имеется.
Работы по рытью траншеи, а затем и подземного участка шли под негласным наблюдением оперативников майора Шишкина. В нужный момент, когда бандиты окажутся вплотную к зданию банка, их положат на землю, обыщут и увезут в областное управление внутренних дел. Где их уже будет ждать задержанный Герка. Теперь-то уж он не отвертится.
Как вы поняли, Максимыч отдал план подвалов Даме-собачке. Она заплатила ему за работу пачкой сигарет и кулечком корма для кошек. Очень «хорошие деньги». Да этот корм даже Машка есть не стала.
В тот же день папа вместе с директором банка снова спустился в денежное хранилище и еще раз осмотрел стены подвала. И у него появилась другая мысль.
– Поздно она появилась, – сказал он Максимычу. – Понимаешь, этот Пасюк Гера, он очень увертливый. И надо брать его команду так, чтобы никто не отвертелся от возмездия. Сбегутся адвокаты, начнется вранье. «Ведется строительство, небольшая ошибка в расчетах». Нужно было мне раньше об этом подумать.
– О чем?
– Самое верное дело – взять всю банду с поличным. На месте преступления. И хорошо бы прямо в банке. А мы им просто преграду поставили. Ограбление предотвратили, но от ответственности они могут уйти.
– А чего делать-то, Сергей Алексаныч?
– Да теперь уж что... Раньше мне надо было думать. Там слева от входа когда-то канализационный люк был. Его очень легко вскрыть.
– Понял! Так нужно им подсказать.
– А как? Мы же уже «подсказали».
– Еще раз подскажем. Сделаю. Легко. Давайте схему. Где там этот дырявый люк?
Максимыч пошел в офис Дамы-собачки. Охранник, не говоря ни слова, загородил ему дорогу.
Максимыч, твердо глядя ему в глаза, сказал:
– Если не пропустишь, тебя уволят.
Охранник отступил на шаг. Максимыч своим пузом отодвинул его еще подальше и поднялся на второй этаж в кабинет Дамы-собачки.
– Уважаемая, – сказал ей Максимыч, – вы меня дураком посчитали. Но вы ошиблись.
– Кто вас впустил? – взвизгнула Дама-собачка. – Я сейчас вызову охрану! – И она протянула руку к внутреннему телефону.
Но телефонная трубка вдруг почему-то сорвалась с аппарата и повисла, покачиваясь, на шнуре.
Дама побледнела.
– Что вам надо? – тявкнула она не очень уверенно.
Пудель, он, конечно, хороший песик, но против овчара не тянет.
– Мне нужно сказать вам, что я не дурак. Я же ясновидящий. Я знал, что вы меня обманете. И я сам вас обманул.
– Как?!
– Очень просто. Я всю схему переврал. Не указал там, например, слабое звено. Вызывайте охрану, я пошел.
– Постойте, постойте! Что за слабое звено?
– Ну вы склад кормов там хотели устроить. Так что плохо заделанный канализационный люк вам вредную влажность обеспечит. И протухнут ваши корма в один день.
– Где он?
– Где деньги?
– Вот! Сто евро!
Максимыч хмыкнул и пошел к двери.
– Двести! – пролаяла ему в спину Дама-собачка.
Максимыч даже не обернулся.
– Тысяча!
Максимыч вернулся к ее столу и положил на него тяжелые руки.
– Уважаемая! Что-то мне это не нравится. За небольшую услугу вы обещаете большие деньги.
– Не ваше дело! Берите деньги и давайте настоящий план.
Максимыч демонстративно пересчитал деньги, запрятал их в карман и протянул схему Даме-собачке.
– Вот здесь, – он ткнул пальцем, – этот бывший люк. Сейчас он заварен решеткой и оборудован вентиляцией – денежкам дышать надо. А вам придется проложить гидроизоляцию и залить цементным раствором.
– Конечно, конечно, зальем гидроизоляцией. И проложим цемент. До свидания. Продолжайте занятия с персоналом. Я повышаю вам оклад.
– Ну вот, Сергей Александрович, указал я бандитам путь к денежкам. Дал им шпаргалочку. Заодно и заработал. Тыщу евро отвалили.
– Неслабо. Да оно, пожалуй, того стоит. Куда потратишь?
– Если гостиницу отстоим...
– Теперь уж точно наша будет.
– Тогда на ремонт отдам, пусть детишки радуются. И сам при детском доме останусь.
– Будешь ребят колдовству учить?
– Самое лучшее колдовство, Сергей Алексаныч, это доброта и совесть. Этому и надо учить.
Папа волновался. Но вида не показывал. И опять встретился с директором банка.
– Как вы обеспечиваете охрану банка в выходной день?
– Запираем хранилище. В операционных залах остаются три охранника и в комнате охраны – резерв. Тревожная кнопка на пульт УВД.
– Значит, так. В воскресенье утром вы запрете в хранилище моих людей – группу захвата. Мы с вами будем находиться в комнате охраны. Оттуда связь с хранилищем, конечно, есть?
– Конечно есть.
– А камеры слежения?
– Обязательно.
– Отлично.
– Я заранее благодарен вам, товарищ полковник, и вашим людям.
– До завтра.
Вечером к нам зашел попрощаться наш знакомый журналист, он уезжал в Москву.
– Хотите совет? – спросил его папа.
– Совет полковника милиции, – улыбнулся журналист, – есть указание к действию.
– Вы нам хорошо помогли с вашей статьей. Мы вам за это отомстим. Задержитесь на денек. И тогда завтра вы получите убойный материал.
– У нас говорят – забойный.
– Пусть говорят. И я скажу, что никакого другого журналиста я бы и близко к предстоящей операции не подпустил. Но вам я доверяю – вашему профессиональному и честному перу.
– Вы интриган, Сергей Александрович. Хотя бы намекните.
– Ни в коем случае. Все узнаете завтра. Из первых рук. Даже могу вас взять с собой.
– А нас? – завопил Алешка.
– А вас запру в шкаф. Вместе с вазой без цветов.
Глава XIV Раздача слонов
Утром папа погрозил нам сначала пальцем, а потом кулаком, сел в «козлик» майора Шишкина и уехал руководить операцией по захвату преступной группировки имени Герасима и Муму.
Лешка в гневе метался по комнате. И выкрикивал с возмущением:
– Дим, кто подсказал папе про Максимыча? Мы с тобой! Кто заманил Герку в колодец? Мы с тобой! Кто спас чертежи крыльев? Кто нашел подковный гвоздь? Кто Мишкину про папу наврал?
– Сколько лаптей износили! – со смехом подхватил я. – Сколько ведер чаю выпили!
– Вот! А нас с тобой не взяли!
– Да! – подлил я масла в огонь. – Журналиста позвал, а нам – фиг!
– Дим, он этого журналиста всего три дня знает! А нас с тобой двадцать пять лет!
Тут я немного притормозил:
– Откуда двадцать пять-то?
– Ну! Тебя пятнадцать и меня десять.
– И что?
– Имеем право!
– Какое еще право?
– Не сидеть в шкафу с пустой вазой.
– А как?
– Лодку у дяди Сени возьмем. Ты сядешь на весла, и мы как помчимся!
Мысль мне понравилась.
– Представляешь, Дим, папа ничего не знает, думает – мы, как дураки, сидим в номере, он руководит там своей операцией и вдруг – мы тут как тут. В центре событий. Представляешь, как он обрадуется!
Представляю...
– Или удивится!
Или что-нибудь еще. Покруче.
Но тем не менее пропустить такое событие никак нельзя. И мы побежали на речку.
И опять здорово получилось: дядя Сеня уже сидел в своей лодке и прилаживал на корме подвесной мотор.
– А я вас звал? – удивился дядя Сеня.
– А как же! – это Алешка выпалил. – Еще когда! Разве вы забыли?
Дядя Сеня поскреб макушку. Покрутил головой: ловок малец.
– Ну, садитесь. Токо я далеко плыву, на плотину.
– А нам в город надо, – сказал я.
– По пути. Высажу в нужном месте. Токо чего вам в городе надо?
Алешка не растерялся.
– Цирк приехал. Хотим посмотреть.
– Не слыхал. Однако с вами схожу, тоже охота слонов поглядеть. А плотина никуда не денется.
Алешка захлопал глазами. Хорошо, что я сообразил:
– Лех, ты все напутал. Сегодня какое число?
– Воскресенье.
– Ну вот, а последнее представление цирк давал вчера, в субботу.
Дядя Сеня смотрел то на меня, то на Алешку. И, конечно, догадался, что мы его морочим. И что правды он все равно от нас не узнает.
– Плывите лучше на плотину, – искренне посоветовал Алешка, – а то еще и она куда-нибудь денется.
– И то. – Дядя Сеня вздохнул, и мы отчалили.
По речной дороге в город ничего особенного не случилось. Кроме того, что мы насмотрелись на всякую красоту местной речной природы. Ну и еще два раза немного возвращались, подбирать Алешкину бейсболку, которая почему-то все время падала за борт.
За очередной излучиной дядя Сеня пристал к берегу.
– Вот этой тропкой прямо к городу выйдете. Там и будет ваш цирк. Со слонами. Обратно-то вас прихватить?
– Сами доберемся, – сказал Алешка. – На слоне.
– Сами доберемся, – сказал Алешка. – На слоне.
Город начался «барахолкой». Вдоль пешеходной дорожки, по обе ее стороны, разложили свой товар местные пенсионеры. Чего тут только не было! Но все такое старенькое и ненужное, что этих продавцов прямо жалко стало. Особенно одну старушку, которая пыталась продать патефонные пластинки своей молодости. Никто их никогда не купит.
Алешка вдруг притормозил возле небритого дядьки, он продавал всякие железки: болтики, гаечки, шурупы. Из кучки гвоздей Алешка выбрал самый кривой и ржавый.
– Археологам подарю, – объяснил он мне. – Вдруг он тоже старинный.
Денег на гвоздь у нас хватило, и, расспросив небритого дядьку, как нам найти банк, мы помчались в центр города.
Эх, если бы не покупка гвоздя! Самое интересное мы пропустили из-за этой ржавчины...
Правда, потом, в Москве, папа прокрутил нам оперативную запись, сделанную камерами наблюдения. Там было все здорово, но совершенно непонятно.
Сначала они, эти камеры, показывали нам абсолютно пустое подвальное хранилище денег. Вдоль стен стояли стальные стеллажи со всякими ящиками и ячейками. И всякие сейфы тоже стояли. Тишина и пустота.
А потом в одном углу вдруг начала осыпаться штукатурка, рухнул какой-то агрегат, получилась дырка. И в этой дырке – лицо в черной маске. Это лицо пролезло в подвал вместе с ногами и другими частями тела, а за ним – еще много всяких лиц. У одних лиц были в руках автоматы, у других – газовые аппараты для резки металла, огромные ножницы для вспарывания стальных шкафов и даже брикеты взрывчатки (это папа нам объяснил). Они быстро разбежались по подвалу по команде писклявого голоса невысокого человека по кличке Пасюк. Но тут раздался еще один голос, металлический такой:
– Всем лежать! Оружие на пол! Руки за голову!
Откуда ни возьмись, даже из проделанной дырки, возникли камуфляжные фигуры. И все закончилось.
Вот это мы и проморгали из-за ржавого гвоздя. Хотя, конечно, в подвал нас все равно не пустили бы. Даже Алешку...
Возле банка стояли легковые милицейские машины и автобус с тонированными стеклами. А из дверей банка выходили люди в камуфляже, в брониках и касках, с автоматами. И выводили задержанных, засаживали в автобус.
Немного в сторонке стояли знакомые нам люди: наш папа и наш журналист. Они беседовали. Журналист держал перед папиным носом диктофон.
Мы подобрались поближе и стали у папы за спиной.
– ...Да все сработали хорошо, – говорил папа. – Профессионально провели операцию местные работники правоохранительных органов под руководством майора милиции Шишкина. Решающую помощь оказал нам местный житель – его имя я пока назвать не могу. – Тут мы по его голосу поняли, что папа улыбнулся: – Очень нам помог московский журналист – имя его вы знаете.
– Спасибо, товарищ полковник. Вы позволите вечерком зайти к вам, уточнить кое-какие подробности?
– Хорошо. А сейчас извините, я спешу. У меня там, в Липовске, ребята одни. Как бы чего не натворили.
– Боюсь, что уже, – сказал журналист.
– Что уже? – папин голос дрогнул.
– Уже натворили. – И он бросил взгляд за папину спину.
Папа обернулся и сверкнул глазами.
– Как вы здесь оказались?
– На слоне приехали, – выпалил Алешка. И сразу – в нападение. – А про нас ты ничего не сказал. Никаких добрых слов.
– С тебя славы археолога хватит. Марш домой!
– Пешком, что ли? – обиделся Алешка.
– На своем слоне.
– А у нас его уже нет. Мы его уже на «барахолке» обменяли. Вот. – И Алешка показал папе ржавый гвоздь.
– Идите в машину. Ждите меня. А вы, товарищ журналист, сопроводите их. Крепко держа за шиворот.
Папа еще немного задержался. Сейчас там пойдет самая работа: допросы, протоколы и прочее, и папе нужно было дать руководящие указания.
Мы, как мышки, сидели в машине. Журналист нас за шиворот не держал, но и глаз с нас не спускал. Но мы не дергались – деваться все равно некуда. И поэтому видели, как из приехавшей машины вышел местный майор милиции Шишкин и повел под руку к автобусу какую-то женщину, чем-то похожую на собачку вроде пуделя. Да к тому же она еще и сердито говорила что-то голоском, похожим на тявканье.
Шишкин остался в городе, папа сел за руль его «козлика», и мы поехали в Липовск, в свою родную гостиницу «Дом колхозника».
А по пути случилось чудо. Навстречу нам по дороге шла целая колонна машин вроде фургонов, разрисованных веселыми клоунами и забавными животными.
– Это не вашего повезли? – вдруг спросил папа.
Мимо проехал открытый трейлер, в котором спокойно стоял и что-то жевал серый слон в разноцветной шапочке и с бантиком на кончике хвоста.
– Ты продешевил, Леш, – сказал журналист, – за такого красавца – ржавый гвоздь.
– Гвоздь старинный, – усмехнулся Алешка, – а слон не очень.
До вечера еще было много времени. Но мне почему-то казалось, что наше пребывание в славном Липовске близится к концу.
Не сговариваясь, мы зашли к Максимычу и Машке. Они сидели рядышком. Максимыч за столом, Машка на столе. Она повела в нашу сторону усами, но ничего не сказала. Зато Максимыч сказал:
– Так и быть, приезжайте еще. И я покажу вам свой секретный ход в Чайник. Сдается мне, что из вас получатся добрые волшебники.
– Да мы еще и на перьях полетаем, – спокойно и уверенно пообещал Алешка. – А Машке я привезу специальный корм для крысообразных. А то что она у вас все на сухарях да на сухарях.
От Максимыча мы пошли покачаться на висячем мосту. Но он был занят.
По мосту бежал Кистинтин. Его догоняла с палкой в руках ведьма Михална. Кистинтин бежал быстрее. Но напрасно. На том конце моста его ждала Митревна. И тоже с палкой.
Потом мы уже узнали, что Кистинтин по приказу Пасюка собирал деньги у наших травниц и козьих молочниц. И вот его настигло возмездие. Очень справедливое.
Мы не стали смотреть на это зрелище. И как вопит Кистинтин, тоже не стали слушать. Мы смотрели, как на Русалкином камне сидят какие-то фигуры. Одна фигура была похожа на директора музея, а другая – на майора милиции.
Все это очень хорошо, но немного грустно. Тем более что в городе уже не пахло липовым цветом. Остатки его (те, что не добрали «конкуренши») сбило недавним дождем.
Вечером в номере «люкс» собралась вся наша «оперативная группа». В полном составе. Правда, некоторое время не хватало Алешки. Где-то задержался. Я-то знал – где. Он выскочил к подъезду, от которого отъезжали наши археологи. И схватил за руку начальника. И обрадовал его, протянув ржавый гвоздь с «барахолки».
– Не пойдет, – сурово не принял дар Игорь Степаныч.
– Это старинная вещь. Какого-то века.
– Это старая вещь. Ей два года.
– Ладно, – сказал Алешка. – Я подожду, когда он постареет.
Ждать он не стал. Когда отъехал археологический микроавтобус, Алешка без всякого сожаления запустил свой гвоздь в пожарную бочку. И очень хорошо сделал. Потому что вспомнил, что на дне этой бочки среди разных окурков лежит забытый мною учебник физики.
– Я всякую рефракцию люблю, – вздохнул Алешка и полез в бочку.
И мы здорово повеселились. Особенно когда Максимыч стал показывать свои чудеса. Самый интересный фокус – он внимательно посмотрел на майора Шишкина и строго сказал:
– Непорядок, товарищ подполковник.
– Майор, – поправил его Шишкин.
– Максимыч прав, – сказал папа. – Тебе подполковника дали. Досрочно очередное звание присвоили.
И тут прямо у нас на глазах на погонах Шишкина оказалось не по одной, а по две звездочки.
Шишкин покосился на одно плечо, на другое и покраснел от удовольствия.
– Ну вот, – сказал Алешка, – теперь и жениться можно.
От папиного подзатыльника его спас мамин телефонный звонок.
Мама говорила строго, будто отбивала телеграмму. Папа вслух повторял ее слова:
– Безумно скучаю. Точка. Срочно выезжайте. Точка. Праздничный обед. Точка. Целую. Точка.
– А кто такая точка? – почему-то спросил Алешка.
– Точка – это точка, – ответил папа.
И он, безусловно, прав. Пора ставить точку в этом деле. Точку в моем рассказе. А вообще, каждое наше приключение завершается многоточием. Потому что вслед за ним начинается приключение новое.
Мы вернулись в Москву, на праздничный обед. И река нашей жизни, как писали в старых романах, вошла в свое прежнее русло.
Через некоторое время позвонил подполковник Шишкин и пригласил всю нашу семью в Липовск, на свою свадьбу с Олей. Не знаю, поедем мы или нет, но нам стало за них радостно и приятно.
Еще через некоторое время я случайно обнаружил, что Алешка все-таки собрался на свадьбу и стал постепенно накапливать в своем столе разные петарды.
– К свадебному салюту готовишься? – спросил я.
– К Чайнику. Наберу побольше петард и взорву решетку. Очень, Дим, хочется в Чайнике посидеть. Чтобы стать волшебником. Как Максимыч.
– Тебе это надо?
– А кто ж будет добрые дела делать?