Девушка покосилась на Олега. Он хромал, а лицо побледнело до зеленоватого отлива.
– Отдохнем? – предложила она.
Волков упрямо помотал головой. Он такой – по-настоящему сильный, упрямый и очень благородный. Из тех, что никогда не толкнет женщину и молча уйдет, если почувствует себя лишним. Таких, как он, фактически не осталось. Как страшно подумать, что, если бы не нелепая ошибка, а затем странные происшествия в их школе, они могли бы пройти мимо друг друга, не разглядеть, не почувствовать и, наверное, навсегда остаться несчастными, скитаться потом по свету поодиночке, сомневаясь в существовании любви, ища и не находя свою половинку. Не зря, совсем не зря, говорят, что горе и радость идут рука об руку, а беда частенько соседствует со счастьем.
– Уже немного, скоро дойдем, – хрипло сказал Олег.
Вершина действительно была уже близко. Когда до площадки оставалось несколько метров, они все же остановились отдышаться. Неизвестно, что ждет там. От грека, очевидно, нужно ждать любой подлости, любого подвоха.
– Мы справимся, – пообещал Олег, сжал ее пальцы сухой горячей рукой и, покачнувшись, двинулся вперед.
«Он держится только на злости и на гордости», – поняла Алиса и последовала за Волковым.
Адонис ждал их, прислонившись спиной к шершавому стволу дерева и щуря ореховые глаза.
– Вернулись, – приветствовал он гостей тихо.
– Вернулись, – подтвердил Олег. – Неплохо прокатились. С ветерком. Это у вас особый критский аттракцион? Полетай с Икаром, побегай с Минотавром? Уважаю национальные традиции.
– Все бы закончилось быстро, – хмуро сказал Адонис. – Вы даже не почувствовали бы боли. И никто бы ничего не узнал. Подумали бы, что глупые туристы не справились с управлением, здесь такое нередко случается. И в прокате могли плохой мотоцикл дать. Все вышло бы так хорошо, так правильно!
– Зачем вы это сделали? – спросил Олег, глядя греку в глаза.
Именно затем, чтобы задать этот вопрос, они и вернулись.
Адонис не отвел взгляда, хотя его глаза выглядели словно… затуманенными.
Может, он не в себе?
– Это из-за алтаря? Вы подслушали, о чем мы говорили? – спросила Алиса. – Вы понимаете по-русски.
– Нэмнога, – коряво ответил грек и снова перешел на привычный английский: – Но я и так все понял. Вы слишком умные…
– Для того чтобы жить, – закончил фразу Волков. – Но пока, знаете ли, не спешим в подземные чертоги к вашему Аиду. У нас еще есть кое-какие планы.
– Жаль, что так получилось, – вздохнул грек и медленно поднял руку, в которой тускло поблескивал небольшой черный пистолет. – Так гораздо хуже, мне не нравится.
Он был такой нелепый – кругленький, в грязных шлепках и расстегнутой клетчатой рубахе и с оружием в пухлой руке. Алиса даже не удивилась, осознав, что вновь видит перед собой бесстрастный лик смерти. Наверное, она уже разучилась удивляться.
– Хорошо, мы поняли, – хрипло сказал Олег и поднял руки, – мы не вмешиваемся и уже уходим.
Пистолет дернулся.
– Вы же не хотите нас убивать? Так, может, расстанемся по-доброму? – спросил Волков. – Забудем друг о друге. Я вот, наверное, даже скучать не стану. Вот зачем вам еще убийство на себя вешать?
Алиса восхитилась тем, как хорошо он держит себя в руках, как заговаривает этому чокнутому зубы.
– У меня нет выбора. Вы должны умереть, – ответил грек так, как говорят обычно все злодеи.
Только тут Алиса заметила, что взгляд у него странный, зрачки расширены, а движения резковато-механические, точно Адонис находится под кайфом или под чьим-то влиянием.
– Ну раз так, то ладно… – И тут Олег бросился к нему.
На пару секунд грек от неожиданности замешкался, но потом щелкнул курок. Волков упал на землю буквально в шаге от стреляющего.
Алиса зажала рот руками, чтобы не закричать.
Адонис навел на нее дуло.
В такие моменты время всегда течет неравномерно – то застывает, как муха в янтаре, то несется с бешеной скоростью. В такие мгновения видишь все разом: и яркое безоблачное небо, и старое дерево – весь мир, который так легко потерять. В такие моменты, говорят, перед глазами проносится вся жизнь. Но Алисе Пановой было не до воспоминаний. Ее сейчас волновало только одно: Олег.
Грек не смотрел себе под ноги, а потому не заметил взметнувшейся руки Волкова. Следующий выстрел пришелся в воздух. Олег дернул Адониса за ногу, повалив на растрескавшуюся от жары землю, а затем навалился на него, пытаясь отобрать оружие.
Алиса подобрала с земли камень и бросилась к дерущимся.
Ей нужно было ударить грека по голове. Но вот странно – ударить по голове человека, пусть даже того, кто пытался их убить, оказалось очень трудно. Несколько раз девушка поднимала, но опускала камень, тем более что цель постоянно загораживала голова Олега.
Нет, так не пойдет. Девушка выбросила бесполезный камень и сосредоточилась. В этом месте действительно было полным-полно силы – тугой, могучей, от которой кружилась голова, как от пузырящегося шампанского. Алиса легко скользнула в мир снов, словно прошла по хорошо проложенной дороге. Теперь она смотрела сверху и ясно видела дерущихся, собственное тело, свернувшееся калачиком, с поджатыми к груди ногами, и алтарь. Отсюда прекрасно было видно, что он переливается всеми цветами радуги. Завороженная красотой этого света, девушка на миг забыла о своей цели, но быстро опомнилась. Олегу приходилось нелегко, и нужно было срочно что-то делать.
Она даже знала, что именно. Подобный трюк не проделывал никто из первокурсников, но Алиса слышала как-то о таком от мастера, ведущего у них спецсеминары, где как раз и развивали необычные способности каждого из студентов академии. Девушка запретила себе даже думать о том, что у нее может не получиться. Получится, обязательно получится – весь вопрос в мотивации, а уж она у Пановой имелась!
Спустившись к дерущимся, Алиса заметила, что от грека исходит еле заметное голубоватое свечение. Интересно, что это? Впрочем, сейчас было не до разбирательств. Не важно.
Она потянулась и изо всех сил вцепилась в Адониса, втягивая его в сон. Грек сопротивлялся, и в какой-то миг девушке показалось, что ничего у нее не получится, но она не сдавалась: слишком многое поставлено сейчас на карту. Олег, вероятно, почувствовав помощь, набросился на противника с удвоенной энергией. Выбитый из руки грека пистолет наконец полетел в сторону. И тут Алиса сделала еще один мощный рывок. Ей показалось, что затрещали невидимые нити, связывающие сознание Адониса, а потом он закрыл глаза, проваливаясь в сон. Ей удалось!
Счастливая Алиса вернулась в свое тело. Тем временем Олег уже связывал пленного, натужно откашливаясь.
– Как ты? – Девушка подошла к нему, заглянула в родные глаза, подернутые сейчас пеленой бесконечной усталости.
– Ничего. – Голос у него по-прежнему был хриплым и словно вылинявшим. – Когда он пальнул в меня, думал, мне крышка, даже импровизированная броня не поможет. Чувствую, там синячище будет такой, что мама не горюй!
– Покажи!
Олег задрал футболку и осторожно вытащил из-под нее засунутый за ремень брюк щиток от мотоцикла, в котором красовалась вмятина. Под щитком обнаружился огромный кроваво-красный синяк. Девушка испуганно вскрикнула.
– Все в порядке. – Олег снова закашлялся. – Пуля в целом пошла по касательной. Гораздо лучше, чем могло случиться. Видишь, мы все верно рассчитали.
– Он едва тебя не убил! – У Алисы дрожали руки, и она не понимала, за что теперь хвататься. Как жаль, что здесь нет Юли: она со своим целительским даром была бы для них незаменима.
– Да ладно, у меня изначально было гораздо больше шансов, чем у кого-нибудь другого, – попытался улыбнуться Олег. – У меня и сердце попрочнее, чем у некоторых!
Это была смелая шутка, лучше всего показавшая, как Волкову сейчас плохо. Обычно он ни при каких обстоятельствах не говорил о своем механическом сердце.
– Отдохни! – Алиса опустилась на землю рядом с Олегом, обняла его и прижала его голову к своему плечу.
Так оба сидели довольно долго, не думая ни о чем, только слушая дыхание друг друга и остро чувствуя, что сегодня судьба подарила второй, а может, уже и третий шанс. Сейчас не нужно было спешить, требовалось только ждать. Сколько – Алиса не знала.
Перед тем как подняться на гору, они не только соорудили для Олега нехитрую броню, рассчитанную на то, что грек не профессиональный убийца, стрелять или бить ножом он будет в корпус, а не в голову, но и связались с инициатами, сообщив о покушении со стороны смотрителя. Так что рано или поздно сюда прибудут те, кто лучше их разберется в ситуации.
Незаметно для себя Алиса задремала и перенеслась прямиком на цирковое представление, где красивая черноволосая девушка в белом трико и длинной, похожей на перья юбке вспархивала на трапецию и выделывала трюки с такой грациозной легкостью, словно закон притяжения не был над ней властен.
Незаметно для себя Алиса задремала и перенеслась прямиком на цирковое представление, где красивая черноволосая девушка в белом трико и длинной, похожей на перья юбке вспархивала на трапецию и выделывала трюки с такой грациозной легкостью, словно закон притяжения не был над ней властен.
Залюбовавшись, Алиса позабыла обо всем, даже о том, что, собственно, находится во сне, и не обратила внимания на господина в пенсне, сидящего в первом ряду рядом с черноволосым молодым человеком весьма мрачной наружности.
– Ну вот, ученик, – говорил человек в пенсне своему собеседнику, – время и вправду нельзя повернуть вспять, но у кого-то есть приятная возможность сохранять наиболее интересные мгновения, как сохраняют в книге цветок.
– Например, цветок мака, – отозвался черноволосый.
– Вот-вот! Кстати, похлопай, сейчас ты тоже выйдешь на сцену…
Этот негромкий разговор заглушали бурные аплодисменты.
Алиса видела, как из-за кулис вышел черноволосый парень в бархатном черном плаще с золотой бахромой и отвесил глубокий поклон в сторону публики. При этом из рукава у него будто сами собой вылетели карты и тут же исчезли в другом рукаве.
Публика снова зааплодировала.
«Маг-фокусник!» – догадалась девушка.
Вдруг послышался грохот, буквально вышвырнувший Алису из сна.
* * *– И вы незаметно заснули? – Толстый лысый грек смотрел на них так подозрительно, словно заведомо считал каждое произносимое слово ложью.
– Заснули. – Олег отвернулся. Кому понравится допрос? Но тут уж не выбирают.
В светлом кабинете работал кондиционер, а солнце не проникало сквозь плотно задернутые жалюзи, это было хорошо, но в целом все равно не нравилось Волкову. Может быть, потому, что, даже будучи студентом академии, он до сих пор не слишком доверял инициатам.
– А вам не показалось, что все произошло странно и неестественно. – Теперь вопрос адресовался Алисе. Наверняка посланник инициатов знал о ее специализации.
Алиса поежилась в своем кресле.
– Я не уверена, – ответила девушка тихо, – нам обоим пришлось кое-что пережить. Сон мог стать реакцией на стресс. А вы считаете, что к этому причастен… – Она запнулась, не решаясь произнести имя «Адонис».
Олег ее понимал. Перед глазами еще слишком живо стояла отвратительная картина: расколовшийся камень алтаря, щедро забрызганный кровью, и лежащий возле него человек, похожий на сломанную, брошенную кукольником марионетку.
– Я ничего не считаю, – строго пресек ее попытку диалога грек. – Мое дело – собирать факты.
– Вот и нечего на нас давить. – Олег сказал это намеренно грубо, переключая внимание на себя. – Факт в том, что нас пытались убить, но мы выжили. А потом вернулись и смогли обезоружить и связать человека, которого считали виновным в покушении.
Инициат смотрел на него с равнодушным любопытством.
– А потом вы дружно заснули и, когда проснулись…
– Обнаружили, что алтарь расколот, а человек, назвавшийся Адонисом, мертв. Причем он уже не был связан, и, очевидно, он сам себя убил.
Олег пытался говорить отстраненно, словно о чем-то, что не имеет к нему никакого отношения, о чем прочел в какой-нибудь глупой книге, однако помимо воли перед глазами вставали отвратительные детали: вывернутая рука с короткими, словно обкусанными, ногтями; глубокая трещина в камне, наполненная кровью, похожая на настоящую рану; недопитая бутылка минеральной воды, так и оставшаяся стоять на низеньком пластиковом столике у стула под корявым деревом, где коротал время смотритель; большая зеленая муха, с отвратительным жужжанием кружащаяся и кружащаяся перед глазами. От этих воспоминаний во рту начинало горчить, а желудок рефлекторно и весьма неприятно дергался. Все это казалось нарисованной картинкой, словно никогда и не было правдой.
– Вы говорите, будто алтарь показался вам действующим? – снова набросился грек на Алису. – Опишите подробнее.
– Я не знаю, – она устало вздохнула, – я уже описывала. Тепло… Яркие краски, словно радуга… Нас такому в академии еще не учили…
Наконец допрос закончился. И Олег, и Алиса чувствовали, что выжаты буквально насухо: наверняка специалисту от инициатов удалось извлечь из них все, что они знали, и даже то, чего не знали, а может быть, только смутно ощущали.
Уже вечерело.
– Если вы все же отказываетесь переночевать на Крите…
– Нет, спасибо! – Олег и Алиса сказали это хором, перебив говорящего.
– Ну хорошо. Тогда вас отвезут в ваш отель. – Грек смотрел на обоих по-прежнему неодобрительно. – Ждите, к вам еще обратятся в ближайшее время, и не предпринимайте ничего без согласования с вашими руководителями. Не покидайте территорию отеля.
– А на пляж тоже не ходить? – нервно спросила Панова.
Грек поморщился. Очевидно, будь его воля, он бы не то что на пляж не пустил, а посадил в уютное помещение с сейфовой дверью и решетками на окнах и не давал ступить оттуда даже на шаг.
– На пляж можно. До поступления иных указаний, – тут же добавил он.
К ребятам приставили мрачного высокого мужчину в голубой гражданской рубашке, но с вполне военной, как показалось Олегу, выправкой. Причем сопровождающий не ограничился тем, чтобы посадить подопечных на ракету, а сам поехал с ними.
Из-за его присутствия оба чувствовали себя стесненно и избегали говорить даже по-русски: неизвестно, каких еще сюрпризов ждать. Дорога показалась Олегу тяжелой и как минимум вдвое длиннее, чем он запомнил.
Наконец, уже совсем в темноте, они прибыли в отель, в котором так по-домашнему сияли огни и слышалась музыка.
Сопровождающий дождался, пока подопечные войдут внутрь. Уже в холле Олег оглянулся. В темноте виднелся огонек сигареты. Хорошо, если мрачный тип вообще уедет, а не останется тенью бродить у них под окнами.
– Сегодня праздник? – вдруг спросила Алиса.
Олег огляделся и понял, что холл и вправду выглядит празднично, повсюду стоят цветы. Играла национальная греческая музыка, и по открытой веранде скользил хоровод обнявшихся людей.
– Шампанское? – Симпатичная девушка-гречанка на ресепшен широко улыбнулась. Атанасия – так, кажется, ее зовут.
– Сегодня праздник? – спросил в ответ Олег.
– О, вы еще не слышали?! – Гречанка оживилась. – Наш отель выиграл сразу две премии: в номинации «Лучший семейный отель» и в номинации «Лучший сервис».
– Поздравляю, – устало сказал Олег. Сил не оставалось уже ни на что. Сейчас бы поесть и спать. – А поужинать у вас можно?
Живот предательски заурчал.
– На ужин вы, к сожалению, опоздали, – Атанасия оглянулась на висевшие за спиной часы, где на всех трех циферблатах было разное время, но ни одно не сулило благоприятный исход, – однако сегодня на террасе есть шампанское, вино и лучшие греческие закуски, голодными не останетесь.
С террасы слышался громкий смех.
– Хозяин сам учит гостей танцевать сиртаки, – добавила гречанка.
Делать нечего. Сейчас Олегу и Алисе было не до веселого общества, однако отель стоял на побережье, в отдалении от мест, где можно запросто поужинать. Поэтому пришлось идти на террасу.
Здесь, среди громкой музыки и веселья гостей, они чувствовали себя по-настоящему чужими, словно инопланетянами.
К ним почти сразу подскочила Лариса и попыталась вовлечь в общий хоровод, но Олег с Алисой отговорились голодом, и девушка тут же о них позабыла, по-видимому, пребывая в романтической эйфории.
Зато закуски оправдали все ожидания. Тут были и сыр, и огромные, глянцево блестящие оливки, и бутербродики с маленькими рыбками и кусочком помидора, и маринованные овощи, и даже что-то мясное, завернутое в виноградный лист, похожее на долму.
Владелец отеля, господин Наркисс, даже ради праздника не изменивший излюбленному черному, похоже, был совершенно счастлив. Он то и дело провозглашал тосты, а затем увлекал гостей в новый хоровод.
– Шаг вправо, ногу вперед, мои дорогие друзья! Шаг влево, ногу вперед! Так, так, молодцы! – бодро командовал он.
Правда, со стороны было довольно забавно наблюдать за троицей толстых американцев. Алиса уже обращала на них внимание за завтраками и ужинами, где все трое – мать, отец и сын лет двенадцати-тринадцати – вместо прекрасной греческой еды обязательно ели гамбургеры и картошку фри. Вот теперь эта троица в красно-желтых футболках и трикотажных шортах, тщательно подчеркивающих все недостатки их многослойных фигур, с просветленными от осознания важности происходящего лицами старательно повторяла движения сиртаки.
– Теперь вправо, нога назад. Влево, нога назад! – командовал господин Наркисс, и люди, постоянно сбиваясь с ритма и наталкиваясь друг на друга, пытались воспроизвести за ним. – Спасибо, мои друзья!