– За мной, – прошипела Грир, потащив Кенну через улицу к дому Дюкена.
– Ты с ума сошла? – Кенна дернула подругу за руку, заставляя остановиться. – Что ты делаешь?
– Нам сейчас нельзя оставаться на улице, так? – быстро проговорила Грир, наблюдая, как Дюкен выкрикнул приказ, а жители Осера согнулись в поклоне, после чего улицы начали быстро пустеть. – Это последнее место, где он будет нас искать.
За неимением лучшего плана Кенна позволила подруге притащить себя к задней части дома Дюкена. Они проникли внутрь через черный вход. Уродливый коротышка с рыжими бакенбардами, встретивший их у входа в кухню, с удивлением уставился на парочку.
– Здравствуйте, – вежливо улыбаясь, произнесла Кенна. А Грир повернулась и изумленно посмотрела на подругу.
– Кто вы такие? – спросил мужчина, поглаживая кончиками пальцев мясной нож, который лежал на столешнице. – Что вы тут делаете?
– Нас послал твой хозяин, монсеньор Дюкен, – робким голосом сказала Кенна. – Он хочет отнести еще еды девушке в хлеву.
Мужчина спокойно стоял, сузив глаза на бледном лице.
– Побольше особой еды, – сказала Грир, пихая Кенну под ребра.
– Да, – согласилась Кенна. – Он хочет, чтобы ее отнесли прямо сейчас.
– Это так? – не поверил тот, потянувшись за ножом. – Почему бы вам не постоять здесь, пока я не схожу и не смогу убедиться в этом?
Когда мужчина протянул к ним руку, явно намереваясь схватить кого-то их них, Грир сорвала сковороду с печной приступки, изо всех сил размахнулась и ударила его по голове.
– Уф! – Глаза мужчины с рыжими бакенбардами изумленно распахнулись, и он повалился на пол. Кенна открыла рот от удивления, а Грир, задыхаясь, стояла посреди кухни.
– У тебя стало получаться пугающе хорошо, – сказала Кенна, осторожно забирая сковороду из ее рук. – С этой твоей стороной, Грир Кинросская, я еще не знакома.
– Я еще сама с ней не знакома, леди Кенна, – ответила Грир, прижимая ко рту ладонь, а Кенна попинала мужчину носком туфли. Без сознания. – И что теперь будем делать?
– Свяжем его? – предложила Кенна, продолжая следить за оглушенным врагом. – Так же обычно поступают, когда нападают?
– Я не знаю, меня никогда не били сковородой по голове, – задумалась Грир, отыскав бечевку на приставном столике. – Однажды одна из моих сестер ударила меня кастрюлькой для молока, да и то не специально.
Кенна недоверчиво посмотрела на нее, взяла бечевку и опустилась на колени.
– А я еще жаловалась, что росла единственным ребенком.
– Входите.
Мария сидела в своей гостиной у окна и пила чай в ожидании посетителя. Первой вошла ее горничная Амели.
– Ваша милость, – сказала она, склонив голову. – Я привела новую горничную королевы-матери повидаться с вами.
– Спасибо, Амели, – поблагодарила Мария, слегка выпрямившись и поправив свое жесткое платье для официальных приемов. – Пожалуйста, пригласи ее.
Горничная кивнула еще раз, затем склонила голову набок, повернувшись к высокой темноволосой девушке, которая переминалась с ноги на ногу у входа в покои.
– Давай, – прошептала она. – Она не укусит.
Мария притворилась, что не слышала, и стерла с лица малейшие следы улыбки. Не время. Ей нужно было заслужить уважение и доверие этой девушки, но, если это не сработает, ее нужно запугать.
– Ваше высочество. – Девушка тряслась от испуга.
«Уже напугана, – заметила Мария. – Но вряд ли причиной этому я».
– Пожалуйста, присядь. – Мария показала на пустой стул перед собой. – Как тебя зовут?
– Вероника, ваше высочество, – ответила девушка. Мария уже видела в ее глазах слезы. Очевидно, что эта девушка не подходила для того, чтобы прислуживать Екатерине – слишком мягкая и пугливая.
– Знаешь ли ты, Вероника, что тебя почти выбрали на роль моей горничной? – сказала Мария, держа чашку с чаем и заглядывая в темные глаза девушки.
– Я этого не знала, – сказала она, ее голос был едва ли громче шепота. – То есть я этого не знала, ваше высочество.
– Не нужно обращаться ко мне так формально, когда мы просто беседуем, – уверила ее Мария, но высокий воротничок и жесткий корсет ее кроваво-красного платья указывали на то, что это не было обычным разговором королевы со служанкой. – Знаешь ли ты причины, по которым Екатерина могла попросить перевести тебя в услужение к ней?
– Моя… моя сестра была одной из камеристок королевы-матери, – сказала, заикаясь, Вероника, пока Мария наливала вторую чашку чая и ставила ее перед девушкой. – Она покинула замок два года назад.
– Покинула замок? – спросила Мария, пока девушка дрожащими руками подносила чашку к губам. – Куда она уехала?
Вероника отпила чай и изобразила подобие улыбки.
– Она вышла замуж за дворянина, – чуть громче сказала она. – Он заплатил моим родителям богатый выкуп. Они все еще получают от него деньги.
Мария мрачно улыбнулась.
– И Екатерина устроила этот союз.
– Она очень хорошо относилась к моей сестре, – кивнула Вероника. – Мои родители сказали, что я должна стать для нее как можно лучшей горничной.
«Значит, сестра Вероники из приближенного круга Екатерины», – подумала Мария, пока девушка продолжала пить чай. Лишь самым преданным слугам Екатерины давали возможность заключить брак, помогая удачно его устроить. Похоже, из новой горничной сведения будет вытрясти тяжелее, чем надеялась Мария. Преданность Екатерине можно сломать, но вот преданность семье – сложнее.
– Это так мило, – проговорила Мария, наливая ей еще чаю. – Рада, что все так произошло. Королеве-матери не так легко угодить. Должно быть, твоя сестра была очень способная.
На лице девушки мелькнуло беспокойство, Мария увидела, как напряглись ее плечи.
– Но, конечно, тебе не о чем беспокоиться. Уверена, твоя сестра рассказала тебе, чего Екатерина ждет от своих слуг.
Снова этот беспокойный взгляд.
– Мои родители будут очень рады, если мне удастся найти достойного мужа, как моей сестре, – сказала девушка. – Мы не богаты, и мой отец иногда болеет и поэтому не всегда может работать.
– Должно быть, им тяжело. – Мария наклонила голову и внимательно посмотрела на горничную. – Должна сказать, Вероника, с тобой легко говорить. Я очень разочарована, что Екатерина успела забрать тебя к себе. И я думаю, не согласится ли она обменять тебя на одну из моих горничных.
Вероника едва не уронила свою чашку.
– Думаете, королева-мать согласится? – спросила она. – Правда?
– Уверена, твои родители очень обрадуются, если ты будешь прислуживать самой королеве, да? – Девушка так усердно закивала, что Мария испугалась, как бы у той не отвалилась голова. – Я спрошу ее, – продолжила она. – И уверена, что она примет мое предложение, только…
Лицо Вероники помрачнело.
– Только что?
Мария посмотрела в окно.
– Только я не уверена, что ты тот человек, которого я ищу. То, что я прошу от своих камеристок, отличается от того, что просит Екатерина, и если тебе нравится работать на нее, то не уверена, что тебя устроит одевать меня, заботиться о моей одежде, исполнять мои поручения.
– Конечно, устроит, – сказала девушка торопливо. – Я буду так рада. То, что просила меня делать королева-мать…
Она остановилась, ее личико сморщилось. Марии было почти жалко девушку. Вероника явно не унаследовала качества сестры.
– Если ты будешь работать на меня, то я требую полной честности, – продолжила Мария, глядя на горничную в упор. – Я не буду держать рядом с собой лжецов, которые скрывают какие-то секреты, Вероника. Если мне покажется, что ты передаешь Екатерине то, что услышала здесь, мне придется отослать тебя прочь.
– Я никогда не солгу, – настаивала девушка. – И все, что я услышу, уйдет со мной в могилу.
Мария взяла ее за руку.
– Вероника, Екатерина отправляла тебя к слуге, который напал на Алис Феврье?
Глаза у девушки стали огромными, она прикусила губу, над бровью выступил пот.
– Вероника? – повторила Мария. – Ты можешь мне рассказать. У тебя не будет проблем, Екатерина ничего не узнает.
Нижняя губа девушки дрожала, и она осторожно высвободилась.
– Королева-мать никогда меня ни к кому не отправляла, – сказала она тихо.
– Уверена? – настаивала Мария. – Это должно было быть позавчера.
Вероника покачала головой, избегая встречаться взглядом.
Мария поднялась, ее платье струилось вокруг нее, жесткий воротник заставлял выпрямиться во весь рост.
– Если ты врешь мне, последствия будут велики, – сказала она. – А я узнаю, если ты солгала.
– Нет, – сказала служанка, почти плача. – Клянусь.
– Тогда можешь идти, – сказала Мария.
Вероника неуверенно встала.
– Возьмете ли вы меня к себе? – спросила она. – Заберете у королевы-матери?
– Мне не нравится, когда меня окружают лжецы. – Мария сохраняла голос и взгляд спокойными и тяжелыми. – Так что, думаю, это вряд ли.
– Мне не нравится, когда меня окружают лжецы. – Мария сохраняла голос и взгляд спокойными и тяжелыми. – Так что, думаю, это вряд ли.
Девушка вытерла слезы, которые бежали по щекам, и уставилась на пол.
– Можешь идти, – повторила Мария снова, отвернувшись от горничной, которая вышла из комнаты, дверь за ней закрылась. – И молись богу, чтобы Екатерина не узнала об этом разговоре.
В другой половине замка Екатерина вернулась со срочного заседания, которое созвал Франциск. Отпустив слуг, она закрыла дверь в спальню, расстегнула ожерелье и сняла с указательного пальца тяжелое кольцо с рубинами и бриллиантами.
– Ненавижу, когда приходится сидеть в своих покоях, – сказала она, оттягивая нежную кожу вокруг глаз. Новая морщинка? Она надеялась, что нет. – Слишком много времени для размышлений.
Она отвернулась от зеркала, налила себе бокал портвейна из хрустального графина на комоде и выбрала книгу.
– Я стараюсь использовать время рационально. Возможно, я немного почитаю. Все должны читать. Это и правда один из способов самообразования. И я здесь только потому, что мой дорогой сын обеспокоен моей безопасностью.
Она сделала глоток портвейна и посмотрела на связанную светловолосую девушку, лежащую без сознания с кляпом на ее полу.
– В конце концов, – сказала Екатерина, – в замке скрывается сбежавшая ведьма.
Глава 13
В доме Дюкена было так тихо и спокойно, что звук каждого шага воспринимался как оглушающий грохот. Связав свою жертву и спрятав в кладовой, Кенна и Грир на цыпочках крались по дому, обыскивая каждую комнату в поисках улики. Какой, они и сами не знали, пока не дошли до спальни Дюкена.
– Это плохо, – сказала Кенна, взяв маленькую стеклянную баночку из коллекции таких же на комоде. – Даже не знаем, что ищем.
Грир не хотела признавать правоту Кенны, но беспокойство внутри ее росло. Времени у них было немного. Рано или поздно Дюкен вернется домой, и девушкам надо было уйти задолго до этого.
– Думаю, отсюда мы можем добраться до лошадей. – Грир осторожно выглянула в окно, заметив дорожку через маленький сад, которая вела мимо низкой стены в лес. – Можем поехать вдоль реки. Если он отравил всех этих людей, то должен держать где-то яды.
Говоря это, она продолжала открывать ящик за ящиком, проверяя на наличие тайных отсеков.
– И их должно быть много. Ведь ты сказала, что умерли человек десять, не меньше?
– Но он где-то все спрятал, – ответила Кенна, тряся бутылку. Его содержимое издавало приятный, шуршащий звук. – Каким бы ужасным он ни был, но он точно умен.
– Но еще этот человек очень самовлюбленный, – сказала Грир. Она посмотрела под кроватью, но там ничего не было. – Такой самонадеянный, так уверен в своей победе. Может, он держит это в качестве напоминания на видном месте.
– Возможно. – Кенна перекидывала баночку из руки в руку, наблюдая, как Грир копается в коробке с бумагами и книгами в кожаном переплете. – Не думаю, что он записал детали своего дьявольского плана, да?
Грир нахмурилась, пытаясь разобраться в записях журнала. Кенна поставила голубую баночку и взяла следующую, открыла пробку и осторожно обнюхала содержимое.
– О господи, – выдохнула Грир. – Похоже, и это сделал он.
Кенна сморщила нос от кисло пахнущих трав внутри баночки. Запах был знакомым, но вспомнить она не могла. В последний раз, когда она нюхала его, он точно был менее резким.
– Кенна, здесь рецепты и инструкции, как смешивать травы, – сказала Грир, протягивая тетрадь подруге. – И посмотри на имя, вписанное здесь.
– Гийом Майяр, – внимательно прочитала Кенна. – Но это же имя знахаря, учителя Алис.
Возбужденная Грир кивнула.
– И некоторые страницы помечены красными чернилами, заметки возле рецептов написаны разным почерком. Это рецепт лекарства для того, чтобы остановить спазмы, но если будет передозировка, то снадобье как раз способно их вызвать. Разве с его помощью нельзя сделать так, чтобы мать потеряла ребенка?
– Очень даже просто, – кивнула Кенна, ее сердце болело от мысли о матерях, которые страдали из-за этого человека. – Он монстр.
– Думаю, мы нашли доказательства, – сказала Грир, убирая тетрадь в свою кожаную сумку. – Если бы мы только могли найти травы, тогда точно смогли бы доказать, что это он.
Кенна посмотрела на баночку в руке. Вино. Вино, которое дали ей в хлеве, имело кислый запах. Она еще раз понюхала содержимое и быстро заткнула крышку. Голубое стекло означает яд, вспомнила она. Ее мать всегда предупреждала ее не трогать голубые баночки.
– Думаю, да, – согласилась она, передавая баночку Грир и собирая другие баночки и бутылочки, которые стояли на виду на комоде. – И ты права, не очень-то хорошо он прячет свои секреты.
Марии удалось снять официальное красное платье гораздо быстрее, чем надеть его. Как только Вероника покинула ее покои, молодая женщина потянула за завязки, которыми было зашнуровано платье, распутывая, пока не распустила их полностью и платье не упало грудой материи на пол. Она выбрала темно-серое шелковое платье попроще и посвободнее, когда кто-то постучал в дверь.
– Входите, – разрешила королева, повязывая ярко-синий пояс на талии.
За открытой дверью оказался Баш. И Ада.
– Прости, что не дождался, чтобы о моем приходе объявили, – сказал он, а малышка подбежала к Марии и обняла ее за колени, рыдая. – А еще мне жаль, что я не знал, как воспользоваться твоим тоннелем, но не думаю, что по пути нас видело много людей.
– Ничего страшного, – бросила Мария, наклоняясь, чтобы взять Аду на руки, но дитя было безутешно.
– Алис пропала, – объяснил Баш. – Франциск послал людей в Южную башню, чтобы забрать ее, но ее там не было. Ада осталась там одна.
– Ада, ты знаешь, где твоя сестра? – спросила Мария. Девочка отпихнула королеву, вырвалась из ее рук и пробежала через комнату, чтобы спрятаться под кроватью.
Мария схватилась за бедро, вероятнее всего останется синяк, и с открытым ртом уставилась на Баша.
– Ее уже, – он поднял руку, будто пытался вытянуть нужное слово из воздуха, – допрашивали.
– Ох, Ада… – Мария опустилась на пол рядом с кроватью. – Мне так жаль.
– Ей не причинили вреда, но вели с ней себя жестко, – сказал Баш. – Не уверен, что людям Франциска доводилось раньше допрашивать ребенка. Она ничего не знает. Ее даже в башне не было, она в этот момент все еще была в покое твоих фрейлин.
Мария растерялась. Сидя на каменном полу, она прислушивалась к плачу девочки и отчаянно пыталась придумать способ успокоить ее.
Баш присел рядом с ней.
– Узнала что-нибудь от горничной Екатерины?
– Она ни в чем не признается, – сказала Мария. – Но я уверена, что они обе в этом замешаны. Как только я начала ее расспрашивать, девушка фактически впала в истерику. Она запугана Екатериной, ее семья каким-то образом в ее руках. Ничего из предложенного мной не заставило ее изменить свое решение молчать.
– Тогда у нас нет доказательств причастности Екатерины, а теперь нет и Алис. – Себастьян вздохнул. – Ее исчезновение совсем не подтверждает ее невиновность в глазах тех, кто еще не определил свое отношение к ней.
– Но как она сбежала? – размышляла Мария вслух. – Как кто-то может выйти из южной башни не замеченным?
– Это практически невозможно. – Баш издал неуверенный смешок. – Знаешь, а я почти надеялся, что мы выведем ее тайком через твои тоннели.
На лице Марии проявилось огорчение.
– Если это была не я, – сказала она, – то сделал кто-то другой. Лишь один человек знает тоннели почти так же хорошо, как и я.
– Дай угадаю, – проговорил Баш. – Ее имя начинается на «Е»?
Мария тяжело вздохнула.
– Она всегда на шаг впереди нас, – сказала она. – Мне нужно было внимательнее смотреть на то, что происходит, а не проводить время с девочками.
– Откуда тебе было знать, что у Екатерины есть интерес к этой девочке, – сказал Баш, беря ее за руку и пожимая ее. – И мы по-прежнему не знаем почему.
– И мы не знаем, где ее можно найти, – сказала Мария, забирая руку у Баша и немного отстраняясь. Она знала, что между ними не происходит ничего непристойного, но Кенне или Франциску, если они зайдут и увидят эту картину, может так не показаться. – Если ее еще можно найти. Кто знает, что сделала с Алис Екатерина.
– Или как далеко она может зайти, – согласился Баш. – Я вернусь к Франциску, разузнаю, что смогу. Если и есть новости, то до него они дойдут первыми.
– Спасибо, что привел ко мне Аду, – поблагодарила Мария, когда Баш встал, чтобы уйти. – Я о ней позабочусь.
Баш кивнул.
– Я не мог оставить ее с этими стражниками. Закончив допрос, они бы и ее отправили в темницу.
– Теперь она в безопасности, – сказала Мария. – Я не выпущу ее из вида снова.
Баш грустно улыбнулся Марии и, уходя, тихо закрыл за собой дверь.