– Защищайте королеву! – крикнула мать-настоятельница, когда остальные монахини подпрыгнули в ужасе.
Мария почувствовала, как две пары рук поднимают ее со скамейки в воздух. Она извивалась, не сводя глаз с умирающей монахини – теперь из ее носа и ушей текла кровь.
– Это должна была быть я, – прошептала Мария. – Зачем кому-то делать такое?
– Потому что вы королева, ваша милость, – ответила одна из монахинь, пока другая пыталась унять ее рыдания.
– Но за что? – плакала Мария. – Почему люди хотят убить меня лишь потому, что я родилась королевой? Я даже еще не взошла на трон, не сделала ничего дурного.
– Это и делает вас опасной, – продолжала монахиня, пока они бежали в комнату Марии. – Сейчас вы более легкая цель, чем когда достигнете нужного возраста. Проще убить маленькую шотландскую девочку в монастыре, чем королеву Франции. Жизнь кажется непонятной для тех, кто обречен на власть.
– Я даже не хочу быть королевой Франции, – продолжала рыдать Мария, охваченная ужасом от безысходности ситуации. – Я хочу домой в Шотландию. Я хочу к маме.
– К сожалению, ваша милость, – монашка открыла тяжелую деревянную дверь и впихнула Марию вовнутрь, – леди в вашем положении не всегда может иметь то, что хочет. Вы всегда должны думать о вашей стране и ставить людей на первое место.
– Но кто-то пытался убить меня, – не успокаивалась девочка. – И умер другой человек.
Монахиня посмотрела на Марию добрым, но печальным взглядом и вышла за порог безопасной комнаты.
– Как я уже сказала, – прошептала она, – жизнь часто кажется непонятной.
Закрыв дверь за собой, монашки оставили Марию одну, в слезах.
Проснувшись и открыв глаза, Мария обнаружила себя в своей комнате. Франциск лежал рядом с ней и крепко спал, а первые рассветные тени начали проникать под шторы. Мария подняла руку над головой и прижалась пальцами к резной спинке кровати. Она хотела убедиться, что была в замке с Франциском.
В безопасности.
Королевская стража застыла в поклоне, когда Екатерина приблизилась к комнате для завтраков. Она одобрительно кивнула, но подняла руку, когда караульные попытались открыть дверь.
– Минуточку, – сказала она, наклонив голову, чтобы лучше слышать голоса внутри, которые становились громче. – Не стоит прерывать разговор. Мне будет неприятно, если меня сочтут грубой.
Зна́ком указав стражникам отойти от двери, она тихо стояла, чтобы не выдать себя шорохом шелковых юбок, и слушала.
– Не все так просто, Мария. – Голос Франциска казался раздраженным. – Как бы я ни разрешил это, я открыт к нападению. В прошлом Нарцисс использовал Нострадамуса против нас, и что остановит его от того, чтобы не воспользоваться этим снова? Он все еще намерен лишить меня трона и готов на любые подлости. Думаешь, жизнь девочки что-то значит для него? «Король Франции прощает девочку, признанную виновной в использовании черной магии».
– Это суеверия стариков, – возразила Мария высоким и наполненным страстью голосом. – Ты же не веришь в то, что эта девочка способна убивать? Она точно не ведьма. Нет.
– Или да? – спросил он. – И откуда ты это знаешь? Потому что поговорила с ней пять минут? Если она способна убивать, то способна манипулировать и лгать. Насколько мы знаем, это все часть ее… ее…
– Чего, Франциск? Злобного плана? Она наложила на меня заклятие? И на Баша? И на Кенну? – Мария чем-то изо всей силы шлепнула по столу, и Екатерина даже подпрыгнула. И улыбнулась. – Позволь напомнить тебе, что ее родителей убили, потому что они сражались рядом с твоим братом.
– А если бы ты не послала брата вмешаться, она была бы мертва, ее родители живы и во дворце не было бы маленькой девочки, которая вдруг осиротела.
– Двух маленьких девочек, – поправила мужа Мария. – Этим утром под нашей крышей появились двое сирот.
– И что ты предлагаешь мне сделать? – спросил Франциск. – Поехать в Осер и осудить все деревню за то, что они следовали своей вере?
Улыбка на губах Екатерины погасла. Осер?
– Алис не ведьма, – снова раздался голос ее невестки, которая все еще пыталась переубедить короля. – Она знахарка, Баш мне все рассказал.
– Она начинающая знахарка, – парировал Франциск. – А ее учитель умер. Кто знает, как он настраивал ее? Что, если она пыталась лечить людей, но совершила ошибку?
– Это не делает ее ведьмой, – сказала Мария. – И это не означает, что она должна сгореть у столба.
Екатерина, глубоко вздохнув и убрав эмоции с лица, распахнула дверь в комнату для завтраков.
– Так-так, дети, – сказала она, подходя к сыну поцеловать его в щеку. – Разве стоит ругаться до завтрака? Я вас слышала за три коридора. Нам ведь не нужно, чтобы сплетничали слуги?
– Странно, если они еще не сплетничают. – У Франциска было мрачное лицо, под глазами залегли тени. – Мария хочет оставить девочку-ведьму в замке.
– Франциск! – Такие же усталые глаза Марии вспыхнули. – Уверена, твоей матери не интересно слушать историю, пока она не разрешится.
– Напротив. – Екатерина села за стол между Франциском и Марией, слуга поставил перед ней чашку горячего чая. – Я с большим удовольствием выслушаю эту историю. Может, смогу помочь советом. В конце концов, должна же быть какая-то польза от моего опыта.
Мария прожила в замке год и лишь несколько месяцев была королевой, но она знала, когда не стоит затевать споры с Екатериной и Франциском. Франциск был прекрасно осведомлен, на что была способна его мать, но все равно обращался к ней в кризисных и запутанных ситуациях, особенно когда между ним и женой не было согласия. С присутствием в своей жизни королевы-матери Мария смирилась, по крайней мере пыталась.
– Нас попросили вмешаться в казнь ведьмы, – объяснил Франциск, пока Мария пила свой травяной чай. – К нам вчера пришли родители обвиняемой девочки и попросили не позволить старейшинам деревни сжечь ее на костре, пока не будет проведено надлежащее расследование. Но когда Баш прибыл в деревню, чтобы поговорить с девочкой, жители взбунтовались и попытались ее сжечь.
Екатерина понимающе нахмурилась.
– И они знали, что Баш говорил напрямую от тебя, их короля?
– Да, – сказала Мария. – И они убили родителей обвиняемой девочки, когда Баш стал настаивать, чтобы ее отдали под его опеку. Я говорила с девочкой, Баш и Кенна провели какое-то время с ней и ее семьей, и мы уверены – она не ведьма, но Франциск по-прежнему настаивает на том, что нужно отложить суд над жителями деревни. Баш считает, что один из старейшин, глава их совета, имеет слишком сильное влияние на ситуацию.
Екатерина сделала глоток чая, о чем-то сосредоточенно думая.
– В каком колдовстве ее обвиняют?
– В деревне по необъяснимым причинам умерли несколько стариков, – сказала Мария.
– Тогда нам нужно подержать ее здесь, – посоветовала Екатерина. – Слишком много глупых суеверных возмущений развелось вокруг, и с этим нужно что-то делать.
– И она вызвала у нескольких женщин, ожидавших ребенка, выкидыши, – добавил Франциск, многозначительно глядя на свою жену.
– Так говорят, – подчеркнула Мария. – А девочка утверждает, что не обладает подобными знаниями. В деревне она была ученицей знахаря, и это единственная связь.
– И можно мне узнать название деревни? – спросила Екатерина. – И имя главы совета.
– Это деревня Осер, – сказал Франциск, потирая виски. – Деревушка на юге. Из того, что нам удалось выяснить – это обычное крестьянское поселение, в нем нет ничего особенного. Имя старейшины – Дюкен. Мне это имя не знакомо.
– Да, та еще головоломка, – кивнула королева-мать, отламывая кусочек слоеного круассана. – Но, конечно, нужно что-то предпринять. Малейший намек на существование ведьмы злит людей. В этой ситуации мой совет – не вмешивать толпу.
Франциск удобно расположился на своем стуле и откусил большой кусок колбаски, глядя на Марию с триумфом в глазах.
– И все же этот мятеж в Осере – не менее важная проблема. Нельзя позволить знати увидеть, что ты игнорируешь демонстрацию такого вопиющего неуважения, – продолжила королева-мать. – И раз уж мы оказались вовлечены, то вариант просто отрубить девчонке голову и пресечь все на корню больше не рассматривается.
– Екатерина! – воскликнула Мария.
– Ах, успокойся! – шикнула на нее Екатерина. – Я уже сказала, это больше не вариант. Да и если бы было… Не дай бог, это дойдет до Ватикана.
– И что ты предлагаешь? – спросил Франциск. – Чем дольше мы ждем, тем слабее я выгляжу, не важно как начну действовать.
Екатерина наклонила голову набок, обдумывая ситуацию и сосредоточившись на своем завтраке.
– Так что же? – нарушила, казалось, бесконечную тишину Мария. – Что нам делать?
– Молодежь в наши дни вечно куда-то торопится, – пробормотала королева-мать. – Я могу завершить свой завтрак?
Мария закатила глаза и отодвинула тарелку в сторону. Екатерина никогда не упускала возможности помучить ее, даже когда они с Франциском просили о помощи. Особенно, когда они просили ее о помощи.
– Мой совет, – начала Екатерина, промакивая уголки губ шелковой салфеткой, – выяснить как можно больше о Дюкене и позволить мне поговорить с девочкой.
– Вам?! – Мария не смогла скрыть своего удивления. – Вы поговорите с девочкой?
– Я больше не королева Франции, – ответила та, повернувшись, чтобы оглядеть невестку с головы до ног. – Но я отлично знакома с вещами, которые вам двоим, быть может, не дано понять. Я своими глазами видела такое, что вы и представить не можете. Вы знаете, что у Нострадамуса были определенные способности, и я уверена, что смогу с уверенностью сказать, есть ли они у девочки.
Франциск посмотрел на жену, на ее лице отразилась непонятная смесь эмоций. Мария подняла взгляд, чтобы встретиться с ним глазами, как никогда желая мира. С явной неохотой она вздохнула и отвернулась.
– Хорошо, – сказал Франциск. – Я выясню, что смогу, о деревне и людях. Мама, ты поговоришь с Алис. И мы снова соберемся и примем решение. Я не позволю этой проблеме остаться нерешенной до заката, хочу разобраться с ней до наступления ночи.
Уверенно кивнув, он вышел из комнаты, оставив жену и мать заканчивать завтрак вдвоем.
– Иногда он так похож на своего отца, – радостно сказала Екатерина, намазывая джем на круассан. – Тебе так не кажется?
– Мария, вот ты где.
Огромные деревянные двери распахнулись, и влетел Баш с раскрасневшимся лицом и растрепанными волосами.
– А я уж было решила, что мне дадут спокойно поесть, – разочарованно вздохнула Екатерина. – Вот я и потеряла аппетит.
– Этим утром произошло нападение. – Баш направился прямо к Марии. – Один из поваров дворца – из Осера и каким-то образом узнал, что Алис в замке. Видимо, распространились слухи.
– С ней все хорошо? – Мария, резко вскочив, опрокинула стул. – Она не пострадала?
Баш покачал головой, намеренно не глядя на Екатерину, на чьем лице повторялось обеспокоенное выражение лица Марии.
– Она не пострадала.
– А Ада?
– Чудом, но с обеими все в порядке. Они смогли оглушить нападавшего, – проговорил он.
– Чудом? – переспросила Екатерина. – Девочка, которая не является ведьмой, чудом осталась невредимой?
– Отведи меня к ней, – потребовала Мария, оставив недоеденный завтрак. – И дай всем знать, что обе девочки теперь под моей личной защитой.
Оставшись одна в комнате, Екатерина медленно покачала головой.
– Она никогда ничему не научится, – сказала она сама себе громко. – Королева она или нет, но если не будет действовать осторожно, то это приведет ее к гибели.
Глава 6
– Не сомневаюсь, что здесь вам будет очень хорошо, – сказала Мария, ведя Алис и Аду в светлые, залитые солнцем покои. – Здесь раньше жили мои подруги, но теперь они замужем, так что комната пустует. Вам здесь нравится?
Девочки посмотрели друг на друга с едва заметными улыбками.
– Конечно. Спасибо, ваша милость, – поблагодарила Алис, подталкивая сестру присесть в реверансе. – Здесь очень красиво.
– И здесь вы будете в безопасности, – сказала Мария, думая, что эти слова они слишком часто слышали за последние двадцать четыре часа. – Мужчину, напавшего на вас, закрыли в темнице, и моя личная стража будет за дверями день и ночь.
Ада бегала по комнате, трогала роскошные шелковые балдахины, прыгала на мягких креслах и прижималась носом к окну. Сестер привели в порядок, выдали им чистую одежду, и Мария видела перед собой обычных, милых детей. После всего, что они пережили, их глаза оставались яркими, в них не было тьмы.
– А наши родители присоединятся к нам? – спросила Алис тоненьким, напуганным голосом. – Они знают, где мы?
– Ох… – Мария прижала руку к груди, глазами умоляя Баша о помощи. – Ваши родители…
– Алис, не будь дурочкой, – проговорила Ада, все еще прижимаясь лицом к окну. – Наши родители умерли.
Старшая девочка пораженно уставилась на Марию и Баша. Мария снова с любопытством посмотрела на младшую девочку. Какой необычный ребенок. Милая, но иногда так странно себя ведет.
– Мне жаль, Алис, – сказал Баш, сжав руку Марии и выходя вперед. – Твои родители не пережили прошлую ночь, но я обещал им, что позабочусь о вас.
– Значит, они не сожгут тебя, Алис? – спросила Ада. Отбежав от окна, она переключилась на огромную чашу с фруктами на столе. – Вы остановите этих людей?
– Король проводит расследование – он хочет знать, что же в действительности произошло в вашей деревне, – ответила Мария, взяв Алис за руку и подведя ее к кушетке. Ада обошла комнату и села рядом с ними. – Пока он не примет решение, вы обе мои гостьи, под моей защитой.
При виде Марии, сидевшей между двумя девочками, Баш улыбнулся. Одной рукой она обнимала Аду, другой гладила волосы Алис. Было видно, что она предназначена на роль матери.
– А гости Марии – мои друзья, – поклялся он. – И вы уже встречались с моей женой, Кенной, так что у вас три друга при дворе.
– А дети при дворе есть? – спросила Ада, глядя на Марию своими огромными голубыми глазами. Мария улыбнулась, представив, как эти две деревенские девочки играют с младшими сыновьями Екатерины. Бывшая королева скорее позволит мальчикам бегать с козами, чем водить дружбу с Алис и Адой.
– Бывают иногда, – сказала Мария. – Но думаю, будет лучше, если вы пока останетесь в этих комнатах.
– Но я хочу выйти, – захныкала Ада, барабаня ногами по кушетке. – Здесь скучно.
Мария не могла не сочувствовать. Она росла заключенной в монастыре, в постоянном страхе покушений. Она знала, что значит чувствовать себя в ловушке, не важно, насколько роскошная и удобная твоя тюрьма.
– Привет, – проговорила Кенна, открывая дверь своих бывших покоев. Раны, полученные прошлой ночь, скрывало нежное, розовое шелковое платье. Длинные рукава закрывали ее руки до кончиков пальцев, но когда Кенна подняла руку, Мария увидела огромный фиолетовый синяк на ее запястье.
– Ничего, – сказала молодая женщина, быстро прикрывая его. – Я просто ударилась, когда подсаживала Алис и Аду на лошадь. Со мной ничего не случилось, Мария. Как чувствуют себя девочки?
Баш, как всегда, засиял, увидев свою жену. Сегодня он чувствовал особую благодарность за то, что она была в его жизни. Всю ночь Баш не спал, наблюдая за ее беспокойным сном и славя господа за то, что она пережила сражение.
– Кенна, я как раз собирался вниз проверить лошадей. Может, вы с Адой захотите пойти со мной?
Ада подпрыгнула и споткнулась – так торопилась схватить Кенну за руку. Компания не могла не рассмеяться над энтузиазмом малышки.
– Ну идемте же, – сказала она, потащив Кенну и Баша к двери. – Обожаю лошадей.
– Я найду вас позже, – крикнула Мария Кенне вслед, и повернулась к Алис: – Мне жаль твоих родителей, – сказала она. – Не могу представить, что ты сейчас чувствуешь.
Алис шмыгнула носом, такие же, как у сестры, голубые глаза были наполнены слезами.
– Ада сказала, что это случилось, – сказала она мягким голосом. – Но я не верю ей. Не хочу.
– Я познакомилась с ними только вчера. – Мария мягко взяла девочку за руку. – Они так тебя любили. Они были бы рады узнать, что сейчас ты цела и в безопасности.
– Но это моя вина, – ответила Алис. – Если бы они позволили монсеньеру Дюкену сжечь меня, то были бы живы. Все из-за меня.
– Все из-за того, что люди обвинили тебя в том, чего ты не делала, – возразила Мария. – Не вини себя, Алис. Мы найдем виновных, но пожалуйста, прекрати расстраиваться еще больше.
Медленно кивнув, Алис начала выводить круги кончиком туфельки на каменном полу.
– А что, если, проведя расследование, король решит, что я ведьма? – спросила она. – Что, если он решит, что я навредила этим людям?
Пораженная Мария откинулась на спинку кушетки.
– Король очень мудр и доберется до правды, – сказала она, осторожно подбирая слова, неожиданно испугавшись, что их кто-то подслушивает. – Ты же не вредила этим людям, Алис?
Алис повернулась и посмотрела своими голубыми глазами прямо на королеву, ее нижняя губа дрожала.
– Монсеньер Дюкен говорит, что это так, – прошептала она. – Но я этого не делала. Он говорит, что я не прошла испытания, но они были нечестными. Я не ведьма.
– Что за испытания? – спросила Мария, заранее страшась услышать ответ.
Алис закатала рукав, чтобы показать несколько круглых отметин на ее предплечье.
– Это от испытания болью, – объяснила она. – Говорят, что ведьма боли не чувствует, но это было больно. Когда я закричала, священник сказал, что я притворяюсь. Затем мне велели прочитать Священное Писание, но я не очень хорошо читаю, лишь надписи на бутылках в аптеке и немного книги Гийома. Потом меня заставили прикоснуться к одной из женщин, которая потеряла ребенка, и та сказала, что чувствует во мне зло, что она одержима. Я ничего не поняла. Затем меня заперли в хлеву. Не знаю, сколько я там пробыла.