— Ну, дорогая? Где они?
Несса слышала биение крови в висках и чувствовала, как ее подавляет чужая властная воля.
— На дне морском, скорее всего, — проронила она с максимальной горечью. Надо было заплакать — как-никак, известие о смерти отца — но Несса не могла выдавить ни слезинки. Шани удовлетворено кивнул.
— Вместе с ними пропал местный уголовник и лодка. Служба безопасности при тамошних рудниках прошерстила окрестности и нашла очень интересные вещи. Тебе как больше нравится, дорогая? Слушать или рассказывать?
Несса молчала.
— Есть там неподалеку такое местечко, Совиный угол. Хуторок на три души. Прости за каламбур, но душу из них вытрясли — и они показали, что в самом начале сезона дождей сюда прибыл некий эфенди из сулифатов, богатый тип. Ну сама подумай, откуда там взяться сулифатскому принцу? Неужели ты не могла выбрать кого-то менее приметного, чем Кембери?
Сердце Нессы стучало так, что казалось, его биение разносится по всему дворцу. Слезы бессилия набухли в уголках глаз и медленно заструились по щекам. Шани достал из кармана кружевной платок и с неожиданной заботой протянул Нессе.
— Не плачь, не надо. Мне продолжать?
Несса всхлипнула.
— Что ты хочешь от меня услышать? — процедила она. В книгах по истории она читала, что в древние времена дамы носили кинжалы в корсажах — что-что, а кинжал бы ей сейчас не помешал.
— Я хочу, чтобы ты понимала ситуацию, — совершенно спокойно произнес Шани. — И знала, что стоит на карте, как для тебя, так и для всех остальных, — он отпил вина и продолжал: — На допросе свидетели показали, что беглецы получили изрядные суммы денег и документы на дом. Надо думать, что все это им передала ты, но откуда у тебя такие финансы? У меня есть лишь один вариант — Кембери, пытаясь оправдаться перед своими хозяевами за провальную работу в Аальхарне, завербовал тебя. За человека твоего уровня владыка Хилери будет платить щедро, — Шани сладко прищурился, словно кот возле свежей рыбины. — А ты, как достойная дочь, пустила весь первый платеж на помощь отцу. Я прав?
Скрывать что-то дальше уже не имело смысла. Несса провела платком по глазам и коротко ответила:
— Да. Ты прав.
— Ну вот и умница, — ласково произнес Шани. — Что конкретно от тебя требуется? Способствовать в принятии про-амьенских законов? Поставлять сведения о внутренней и внешней политике?
— Да, — выдохнула Несса. Шани опустил руку ей на плечо — вроде бы легко и небрежно, но в случае надобности нажатие на одну из болевых точек привело бы к временному параличу руки.
— Ну я не настолько глуп, чтобы посвящать женщину в такие вопросы. Даже тебя, дорогая. Даже тебя…, - он вздохнул и спросил: — И как этот хитрец выбрался с того света?
Несса вспомнила рассказ Кембери о том, как он пришел в себя в гробу, как выбирался из могилы и как сидел на кладбище самоубийц, не в силах сделать и шагу после пережитого ужаса. Волна дрожи пробежала по спине, словно это ее похоронили заживо.
— Доза фумта оказалась мала, и он быстро пришел в себя, — прошептала Несса, стараясь взять себя в руки. Император понимающе кивнул.
— Так я и думал. Ладно, что теперь метаться… Что ж, государыня моя, делай дальше вид, словно этого разговора не было. Сотрудничай с Кембери. Бери у него деньги, чем больше, тем лучше. Все, о чем вы будете говорить, немедленно сообщай мне. Обещай, что все мы будем владыку в задницу целовать и на руках носить. Что же касается Андрея, то пусть он сидит там, где ты его посадила. А в письме передай от меня привет и добавь, что если он сделает хоть шаг в сторону столицы, то я убью тебя.
Он сказал об этом с такой простотой и легкостью, словно речь шла о заваривании чая. Впервые за все это время Нессе стало по-настоящему жутко — настолько, что в глазах потемнело, а внутри словно зазвенели туго натянутые струны. Она поймала себя на мысли о том, что никогда прежде не испытывала такого страха за свою жизнь — даже стоя на костре и готовясь сгореть заживо.
Казалось, смерть ради шутки надела белый сюртук императора и небрежно присела рядом с ней.
— Я сегодня была у лейб-лекарника, — сказала Несса и почти не расслышала своих слов за буханьем пульса в ушах. — Знаешь…, - она сделала было испуганную паузу, но почти тотчас же выпалила: — У меня будет ребенок.
Шани даже в лице не изменился. Несса ожидала, чего угодно — радости, брани, даже заушений — только не этого непробиваемого спокойствия.
— Что ж, дети цветы жизни, — произнес он в конце концов довольно скучным тоном. — А ты не сиди. Сходи вот, его отца обрадуй.
В ту же секунду он получил пощечину: Несса и сама изумилась тому, что ее рука отреагировала самостоятельно и раньше, чем разум смог бы вмешаться. Шани потер щеку, и в его глазах наконец-то появилось что-то живое — старое и горькое чувство, которое он сам от себя скрывал.
— Заслуженно, — сказал он и добавил: — Прости.
Тем же вечером все аальхарнские газеты выпустили экстренные номера с известием о том, что у престола будет-таки законный наследник.
* * *Шани любил принимать особенных гостей в Янтарном зале. Все убранство здесь действительно было сделано из разноцветного янтаря, им были облицованы стены и потолок, и в таинственном мерцании свечей огромный зал казался волшебным гротом, пещерой с сокровищами. Как правило, гости с раскрытым ртом замирали на пороге, не в силах оторвать глаз от этого великолепия — так маленький Саша Торнвальд однажды застыл в Янтарной комнате Екатерининского дворца, кажется, даже позабыв дышать, но в сравнении с его залом она была маленьким закутком, кладовкой.
Уильям Стивенсон знал толк в искусстве и в сокровищах. Когда за ним закрылись двери, то он некоторое время озирался по сторонам и восторженно ахал, глядя то на колонны, сделанные в виде тропических деревьев, что взметали рыже-золотые метелки листвы под потолком, то на обрамление бесчисленных зеркал, что, отражаясь сами в себе, увеличивали зал до бескрайних просторов, то на картины, собранные, опять же, из янтаря. Потолок украшало огромное батальное полотно — богиня Победы, окруженная небесными духами, сбрасывала в грозовую бездну знамена побежденной амьенской армии. Разумеется, картина также была сделана из янтаря. Шани терпеливо ждал, когда Виль налюбуется; наконец, тот опустил голову и восторженно выдохнул:
— It's amazing, Your Majesty.
— Я практически забыл английский, — произнес Шани. — Так что предлагаю нам побеседовать на аальхарнском.
Виль почтительно ему поклонился, прекрасно понимая, какую дистанцию следует держать со своим земляком, если он хочет чего-то добиться от этой аудиенции, которая сама по себе далась нелегко. Кто он был, в конце концов, низший чин на северных рудниках. Пришлось изрядно опустошить кубышку и смазать лапы, кому надо, чтобы хотя бы подойти к порогу дворца — а лап было ой как много.
— Разумеется, сир, — произнес куратор ссыльных. — Как вам будет угодно.
— Тогда, как говорят у вас на севере, не будем тянуть рыбу за нос, — улыбнувшись, произнес Шани. — Что привело вас ко мне?
Виль склонил голову и медоточиво произнес:
— Желание отправиться домой, ваше величество. На Землю.
Шани хмыкнул.
— Друг мой, что вам там делать? Бегать от властей? Пробегаете недолго, уверяю вас. А если вам все-таки угодно бегать, то такую забаву я вам учиню хоть сейчас.
Виль помолчал, а затем промолвил:
— Ваше величество, вам знакомо такое слово — Джоконда?
— Разумеется. Великое полотно Леонардо, и прочая, и прочая. Насколько помню, Французский халифат ее где-то совершенно бездарно потерял.
Виль кивнул.
— Совершенно верно, сир. Халифат потерял. А я нашел. И сейчас эта картина стоит столько же, сколько вся Южная федеральная земля.
Шани прикинул по памяти размеры Южной федеральной земли и даже присвистнул. Сумма получалась в самом деле колоссальная.
— Хорошо, — кивнул он. — Каков мой интерес в этом деле?
— Вы отдаете мне ключ от корабля, сир, а я сообщаю вам, где находится тайник Айванта.
Тут Шани задумался уже серьезно. Секретное подразделенье амьенской армии Айвант в свое время вывезло из столицы практически всю сокровищницу аальхарнских государей. Были там и произведения искусства, и слитки, и дорогие украшения — да чего там только не было! После войны малая часть награбленного вернулась-таки на родину, а все остальное руководитель Айванта милорд Файринт спрятал и не выдал местонахождение клада даже под пытками. Шеф-мастер инквизиции Коваш работал с ним неделю, но так ничего и не выведал, и Файринт умер, не открыв, где спрятал похищенное.
— Как же вы обнаружили этот тайник? — глухо промолвил Шани. Виль снова ему поклонился.
— Сир, ну я же как-никак профессионал своего ремесла. Впрочем, шифровка Файринта попала ко мне случайно, не скрою, однако прочее — заслуга исключительно моего дешифровального умения и навыков поиска спрятанного. Когда наша армия подступала к столице, и разгром Амье был уже неизбежен и неотвратим, то Файринт решил припрятать большую часть сокровищ уже не для владыки Хилери, а для собственных нужд. Поэтому часть его обоза осталась в столице, ее мы и вернули, а другая, с ним во главе, совершенно секретно двинулась в Заюжье. Когда клад был спрятан, то Файринт перерезал сообщников и вернулся в столицу, где попал как раз в нужные руки.
— Как же вы обнаружили этот тайник? — глухо промолвил Шани. Виль снова ему поклонился.
— Сир, ну я же как-никак профессионал своего ремесла. Впрочем, шифровка Файринта попала ко мне случайно, не скрою, однако прочее — заслуга исключительно моего дешифровального умения и навыков поиска спрятанного. Когда наша армия подступала к столице, и разгром Амье был уже неизбежен и неотвратим, то Файринт решил припрятать большую часть сокровищ уже не для владыки Хилери, а для собственных нужд. Поэтому часть его обоза осталась в столице, ее мы и вернули, а другая, с ним во главе, совершенно секретно двинулась в Заюжье. Когда клад был спрятан, то Файринт перерезал сообщников и вернулся в столицу, где попал как раз в нужные руки.
Некоторое время Шани молчал, размышляя и прикидывая варианты, а затем рассмеялся от души и хлопнул Виля по плечу.
— Знаете, друг мой, однажды в кабаке мне алкаш предлагал карту пиратского клада за бутылку. Потом за стакан. Потом за полстакана. Ситуация похожа, не правда ли?
Виль даже обиделся — причем действительно обиделся.
— Я не алкаш, ваше величество, — он полез за пазуху, извлек тщательно запечатанный пакет и протянул Шани. — Вот, возьмите. Если клад в самом деле там — а я готов поставить голову против дырявого медяка, что он там — забирайте его. Если вы достаточно честны, чтобы потом отдать мне ключ, то я отправлюсь домой. Если нет — что ж, you are welcome.
Шани думал еще несколько минут, а затем протянул руку и взял у Виля пакет. Тот отдал его с легкостью.
— Что ж, дорогой сэр, — сказал Шани. — Это в самом деле трудное решение… Но если вы готовы отправиться в путешествие, то пойдемте.
— Джоконда этого стоит, — совершенно серьезно сказал Виль и подался за Шани к выходу.
Шани не был уверен, что у него получится активировать ключ и открыть Туннель из дворца на корабль Андрея, который дрейфовал на орбите. По большом счету, маленькая пластиковая капля нисколько не напоминала ключ — ее требовалось положить на ладонь, кончиком пальца нажать на острый край и ждать. Все было слишком просто, и, когда сиреневый луч с гулом и грохотом вобрал в себя императора и земного авантюриста, Шани даже не успел удивиться.
В маленькой камере перехода пахло озоном. С тихим шелестом раздвинулись полупрозрачные двери, и Шани вышел в коридор. Ошарашенный Виль потянулся за ним: он явно не ожидал когда-либо вновь увидеть космический корабль, услышать тонкое дыхание приборов и вдохнуть свежий кондиционированный воздух. Коридор вел в рубку; шагая по теплому, чуть пружинистому полу, Шани думал, что ему это снится. Всего этого просто не могло быть.
В конце концов, я слишком давно расстался с технологической реальностью, чтобы воспринимать ее иначе, подумал Шани и вошел в рубку. На огромном экране, занимавшем почти всю стену, неспешно проплывала сине-зеленая Дея, похожая на Землю из памяти Шани и в то же время совсем другая — зрелище было настолько завораживающим, что Шани и Виль на несколько минут замерли перед пультом управления, погрузившись в благоговейное созерцание.
Шани опомнился первым.
— Что ж, вот рубка, вот пульт управления. Каюту для себя выберете сами. В любом случае, вы разбираетесь в этом гораздо лучше меня. Надеюсь, что клад находится на том месте, которое вы указали в бумагах.
— Разумеется, сир, — кивнул Виль и вдруг содрогнулся всем телом. Опустив глаза, он посмотрел на свой правый бок и увидел рукоять широкого амьенского кинжала. Шани ласково улыбнулся и дернул кинжал влево и вверх.
— Счастливого пути, мой друг, — сказал император и оттолкнул Виля в сторону. Тот рухнул на пол и застыл. Шани постоял над ним несколько минут, а потом отступил и почти рухнул в кресло пилота — ноги не держали.
Несколько мгновений он был в странном полубессознательном состоянии — видимо нервная система не выдержала нагрузки: он все видел, слышал и понимал, но не мог пошевелиться. Корабль был для него чужим — не сходя до прямой агрессии, он словно выталкивал незваного гостя прочь, в открытый космос. Шани даже не почувствовал прикосновения сканирующей системы к глазам и вырвался из оцепенения только тогда, когда мелодичный голос над ухом пропел на чистом русском языке:
— Здравствуйте, господин Торнвальд. Добро пожаловать на борт.
— Откуда вы знаете..? — спросил Шани и осекся. — А, понял… База данных Министерства Юстиции?
— Совершенно верно. Ваши отпечатки пальцев и сетчатка были отсканированы сорок лет назад при первом открытии Туннеля. Вы готовы задать координаты маршрута?
— Нет, — прошептал Шани. — Нет. Я скоро вернусь домой… На борту есть оружие?
— Есть. Переносной МПи-218а, ручной ТТ-17 и два Алфа-Си5551.
Дея на экране сменилась на изображение корабельной системы вооружения. Разглядывая продукцию Тульского оружейного, которая крутилась перед ним в абсолютно реальном виде — казалось, протянешь руку и возьмешь, Шани думал, что Андрей отправился на Дею с голыми руками. Нет, от этих машинок толку не будет — с такими еще дедушка Торнвальд на охоту ходил.
— Ладно, оставьте их здесь. Есть что-нибудь из медицинского?
— Оборудование? Препараты? — живо предложил голос. На экране появился белый планшет размером с полмизинца и красным крестом на верхней панели. — Портативный сканер всех систем организма, выявляет заболевания и оказывает медицинскую помощь на любом этапе заболевания.
— Пробитую сонную артерию залечит? — осведомился Шани.
— Разумеется, господин Торнвальд, — сканер на экране исчез и с легким треском упал на колени императора. Шани провел по нему мизинцем и подумал, насколько странно и нелепо они сейчас выглядят — человек в камзоле и со шпагой и сверхтехнологичное устройство. Эх, эту бы козявочку да на высоты Гвельда, где кругом была смерть и ничего, кроме смерти.
— А от отравлений помогает?
— Да, господин Торнвальд. Также есть программа для синтеза всех типов отравляющих веществ.
— Я забираю все лекарства, — приказал Шани, убирая сканер в потайной карман камзола и протягивая ладонь в пустоту. На ней тотчас же возник полупрозрачный планшет — устаревшая версия такого прибора сейчас лежала в ящике стола во дворце. — А читалки есть?
— Читалки? — голос замялся. — Вы имеете в виду е-книги?
— Ну да.
Копия медицинского планшета повисла в воздухе. Вместо красного креста ее украшал бело-золотой славянский «Аз».
— Спасибо, — сказал Шани и поднялся. — Что ж, всего доброго. Как задать координаты, чтобы меня высадили в той же точке, из которой я сюда попал?
— Просто пройдите в камеру перехода. Когда закроются двери, Туннель будет активирован. Всего доброго, господин Торнвальд.
Разложив планшеты по карманам, Шани побрел в сторону коридора. Покидая рубку, он оглянулся — на экране снова плыла Дея, а труп Виля уже начали оплетать сети уборщиков: тело куратора заключенных стало для них простым мусором, и серые нити, выраставшие из пола, готовились растворить его.
— Всего доброго, — повторил Шани и направился к камере перехода.
* * *Бабье лето в Загорье — изумительная пора. Оторвавшись на время от газет и переведя взгляд в окно библиотеки, Супесок долго еще не мог вернуться к своим занятиям, засмотревшись на полупрозрачное золото тонких белоствольных берез, напитанное солнечным светом, листву, трепетавшую в насыщенной синеве неба, и длинные нити птичьих стай, что тянулись к югу. Природа жила своей жизнью, в чистоте и правильности которой не было места ни смерти, ни боли — был лишь круговорот живого в живом и вечное возвращение, к коему человек добавил все свои мерзости. С сожалением отведя взгляд от окна, Супесок неторопливо прочитал последнюю страницу «Вестника» и, свернув газету, передал ее на стол. Женщина за стойкой рассматривала его с нескрываемым интересом.
— Может быть, что-то еще, мой господин? — сладко пропела она и повела плечами, ненавязчиво демонстрируя достоинства своей ладной фигурки. В былые дни Супесок не отказал бы себе в удовольствии познакомиться с дамой поближе, но сейчас ему меньше всего хотелось с кем-то общаться. Он отрицательно помотал головой и покинул библиотеку.
Андерс сидел на скамье возле дома, и его остекленевшие глаза смотрели сквозь Супеска, словно доктора хватил удар. Распечатанное письмо в его руках трепетало уголками на ветру, словно становилось на крыло, желая улететь отсюда.
— Что с вами, доктор? — Супесок присел рядом с Андерсом на корточки, вспоминая давние курсы первой помощи на тот случай, если это действительно удар.
— Нас нашли, — едва слышно промолвил Андерс и протянул Супеску письмо. Тот всмотрелся и от удивления едва не шлепнулся на землю — он узнал почерк императора. Эти аккуратные, почти каллиграфические буквы с резким подчеркиванием гласных, Супесок не перепутал бы ни с какими другими.