– Не курю.
– Молодец, – полковник Заречный перевернул пачку «Мальборо», ударом указательного пальца выбил из нее сигарету, взял губами. Щелкнул зажигалкой, прикурил, затянулся, на выдохе сказал:
– Давай, старшина, выкладывай. Как вы шли. Что сфотографировали. Но главное – где назначена встреча и с кем. Давай со всеми подробностями.
Фомичевых задумался. Честно говоря, вопросы пограничника его обескуражили.
– Извините, товарищ полковник, но раз игра окончена, зачем вам эти сведения?
– Для доклада. Для подведения итогов, – спокойно объяснил полковник Заречный.
– Но ведь я сам пришел в милицейский участок, из-за сложившихся форс-мажорных обстоятельств.
– Пришел, не пришел... Но сейчас ты у нас в руках, – полковник Заречный сильно затянулся, кончик сигареты ярко покраснел. – И, по правилам военной игры, ты должен нам все рассказать... Не допрашивать же тебя с... пристрастием.
– Товарищ полковник. Я, как военный... человек... Охраняющий и уважающий закон... решил помочь следствию... Парень запутался... А вам, извините, какие-то шпионские страсти... важнее всего этого...
– Э... не темни, старшина... Это не просто страсти... Вот что теперь, по твоему мнению, мне написать в рапорте? Так, мол, и так – не успели хитрых десантников поймать. А потом из-за нашей неповоротливости весь форс-мажор и разгорелся. Если бы мы вас сцапали сразу же, еще возле погранзоны – ничего не было бы. А теперь что... Получается, вас упустили, ни в чем не разобрались. «Натовских разведчиков» не обезвредили. Так что мы, пограничники, понимаешь, косвенно во всем виноваты.
– Значит, вы на мне хотите выехать? Как будто все разузнали, всех «шпионов» выявили. Теперь и на повышение можно рассчитывать? Так, что ли?
– Товарищ старшина, – полковник Заречный сказал строго, но потом голос его стал помягче, – не горячись, десантник.
– Извините, но я ничего вам не скажу, – нахмурился и как-то напыжился Фомичевых.
– Ты сейчас не отвечай. А подумай немного, отдохни, – предложил полковник Заречный. – Мы же не враги, это все учения...
– Конечно, мы – не враги... Но я уже хорошо подумал, – без колебаний сказал Фомичевых.
У полковника Заречного в кожаном футляре, который висел у него на ремне, заиграл мобильник. Он привычным движением достал телефон.
– Алло, полковник Заречный. Что? – он очень сильно наморщил лоб, блестящий и высокий из-за симметричных залысин. – Ну, ваши бойцы дают... Вот это уже через край.
– Что-нибудь случилось? – забеспокоился Фомичевых.
– Погоди, старшина.
– Можно? – в кабинет вошел Анатолий Иванович Белогуров.
– Заходи... Ты слышал, что твои архаровцы натворили? – встретил его вопросом полковник Заречный.
– Да, в курсе.
– Что они натворили только что.
– Да, именно. Позвонили сразу же, – полковник Белогуров сдерживал перед коллегой-погранцом свое раздражение.
– А что случилось? – не выдержал Фомичевых.
– Что случилось, блин... Товарищ полковник, – обратился полковник Белогуров к Заречному, – разрешите в вашем кабинете поговорить с глазу на глаз с товарищем старшиной.
– Хорошо, – полковник Заречный встал из-за своего стола, взял пачку «Мальборо» и зажигалку и вышел.
– Ты что? – полушепотом зашипел полковник Белогуров, когда дверь за погранцом закрылась. – Своих сдавать?
– Так он... товарищ полковник... – начал заикаться Фомичевых.
– Что он? – с поддевкой переспросил полковник Белогуров.
– Локис попал в передрягу. Он молод, горяч... Запутается еще...
– Уже.
– Что уже? – не понял Фомичевых.
– Уже запутался... Они с Шимаченковым избили двух ментов, обезоружили их, угнали служебную машину. Ты себе такое представляешь? Бандитизм... Вооруженный бандитизм... – полковник Белогуров начал ходить взад и вперед по кабинету Заречного. – По ним велся огонь. Это слава Богу, что никого не зацепило!
– Ну вот... Я же этого и опасался! – воскликнул ошеломленный Фомичевых.
– Опасался... Лучше бы ты с ними был. Сдерживал, что ли. Раз чувствовал, что ребята горячие.
– Не мог же я их за руку в ментуру притащить... – начал оправдываться Фомичевых.
– Да в ментуру не надо: Надо было ко мне ... На встречу... Как можно быстрее... – Белогуров начал покусывать свой прокуренный ус. – Ты полковнику Заречному ничего не сказал?
– Насчет чего?
– Насчет связных в Калининграде.
– Нет, конечно, – ответил Фомичевых.
– Ну, хоть тут не оплошал.
У Фомичевых покраснели уши. Ему было стыдно, что даже полковник Белогуров принимает его поступок, по меньшей мере, за хреновый.
– Товарищ полковник, разрешите продолжать задание?
– Какое задание?
– Ну как... Соединиться с ребятами.
– Соединиться? – удивился полковник Белогуров, он уже весь кипел. – А каким образом? Я тебя спрашиваю! Все дороги, все леса, болота, поля вокруг Знаменска усиленно прочесывают. Там ментов за каждым пнем по два-три с собакой...
– Я предполагаю, что знаю, где могут сейчас прятаться ребята, – уверенно сказал Фомичевых.
– Знаешь?
– Так точно, товарищ полковник.
– Так что ты молчишь... Вперед. Бегом. В мою машину... – рыком сквозь зубы приказал полковник Белогуров.
Они оба быстрым шагом вышли в коридор и побежали к выходу.
На крыльце курил полковник Заречный. Ему очень хотелось подслушать, о чем секретничали десантники, но офицерская честь не позволяла ему даже подойти к открытой форточке кабинета.
– Вы это куда? – спросил он.
– Как тебе сказать... – начал подыскивать слова полковник Белогуров.
– Правдиво, – предложил полковник Заречный своему коллеге.
– Я еду за своим бойцами.
– За десантниками?
– Да...
– Хорошо... Я с тобой, – решительно объявил погранец.
Белогуров замялся, поскольку не знал, что ответить.
Фомичевых также остановился, он ждал, какое решение примет его командир.
– Ты что, мне не доверяешь? – поднял брови полковник Заречный.
– Ладно, черт побери, поехали, – махнул рукой Белогуров.
Все втроем забрались в белогуровский «бобик».
Машина подкатила к железным воротам. Противно визжа железными колесиками, они тотчас же отъехали в сторону. Дежурный вышел на улицу и, выпятив грудь, отдал честь начальству.
– Если что... Меня искать по мобильнику, – крикнул ему в открытую дверцу полковник Заречный.
– Есть.
«Бобик» объехал небольшой военный городок из четырех трехэтажных блочных домов и выехал на шоссе.
– Давай, по направлению к Знаменску, – приказал своему водителю полковник Белогуров.
На блокпостах у двух полковников проблем не было. Тем более, на половине из них был задействован личный состав пограничных войск.
Солнце уже садилось, и его оранжевый свет играл в зеркалах заднего вида.
Наконец Фомичевых приподнялся:
– Сюда. Надо повернуть сюда, – указал он.
Военный «бобик» вырулил на проселочную дорогу, ведущую к заброшенному хутору.
Не дождавшись полной остановки, полковник Белогуров выпрыгнул из машины и побежал к дому.
– Локис?! Шимаченков? Ребята, вы здесь? – громко спросил он, чтобы десантники услышали и узнали его голос.
Из машины вышли Фомичевых и полковник Заречный.
Два полковника и старшина прошли в дом. Никого не было ни в погребе, ни на чердаке. Но то, что Локис и Шимаченков здесь недавно побывали, было очевидным. Фомичевых заметил, что исчезло инвалидное кресло-каталка, стоящее возле портрета, однако старшина никому об этом не сообщил.
– Ну что? – полковник Белогуров закусил ус. – Как же ты хотел опять соединиться с группой?
– Я знаю еще один схрон. Может, они там, – поделился предположением старшина.
– Поехали.
На этот раз Фомичевых привел полковников к трубе под шоссе. Там также никого не было. Старшина практически был в этом уверен, просто хотел удостовериться, что Локис и Шимаченков все-таки решились следовать в Калининград.
Поздно вечером старшина Фомичевых и полковник Белогуров прибыли во временное место расположения спецназа ВДВ. Здесь Фомичевых предоставили койку. Перед тем, как идти в казарму, он сказал полковнику:
– Теперь уже точно они в Калининграде. Надо выходить на связных.
– Умник, – ответил Белогуров, – я это и без тебя знал. И ты чуть все не испортил...
– Товарищ полковник, я же хотел как лучше... Особенно для Локиса, – Фомичевых пытался хоть как-то обелить свои несуразные действия.
– Иди уже спать. Иногда надо думать шире, чем это разрешается по уставу. Отдыхай.
Полковник Белогуров достал сигарету и закурил.
25
Вероника не поверила ни одному слову Антона. Она уже научилась «фильтровать» все, что он говорит. Поздно вечером Вероника дозвонилась своей подружке Виолетте и договорилась вместе с ней сходить в ночную кафешку на набережной. А после переночевать у нее в комнате. Виолетта была родом из Правдинска, и чтобы постоянно не мотаться из дома в Калининград, где работала делопроизводителем в офисе совместной российско-норвежской фармакологической фирмы, снимала маленькую комнатушку у бабушки. На прошлой неделе бабушка уехала на дачу к своему единственному внуку, и теперь у Виолетты было больше свободы, которая выражалась в увеличении жизненного пространства в квартире. Поэтому она и пригласила переночевать Веронику, а если та захочет, то и пожить у нее пару дней, пока бабушка не вернется с дачи.
Возвращаться домой, к дяде, Вероника считала полным безумием. Она позвонила отцу и сообщила, что не собирается ночевать дома и останется у подружки. Мол, пусть Антон не беспокоится – с немцами она погуляет и, все-таки, будет переводить. И не потому, что это надо дяде, а потому, что ее попросила об этом сама баронесса.
Кафешка, в которую решили отправиться подружки, представляла собой бывший прогулочный катер. В конце девяностых он был спасен от переплавки заезжим предпринимателем – наполовину русским, наполовину армянином. Никакой, конечно, армянской кухней в кафешке и не пахло. В ассортименте числилось вино сухое (красное и белое) и вино крепленое (типа портвейна). Про марки вина – лучше не спрашивать, потому что наливалось вино уже из открытых бутылок, и что в них плескалось – наверное, не знал даже бармен. В лучшем случае, испанское вино могли заменить на контрабандное молдавское, в худшем – на «компот»: вода со спиртом, лимонной кислотой, ароматизатором и красителем. Когда вкус притуплен алкоголем, пойдет и такое. Поэтому более состоятельные клиенты, жаждущие вина, покупали запечатанные бутылки. В таком случае предлагалось играть «в верю – не верю» с издателем этикетки. Состоятельные клиенты посещали эту кафешку очень редко. Народ в основном брал водку и пиво. К водке – понятное дело – пойдет что угодно. А вот к пиву здесь подносили картонные тарелочки с сушеным кальмаром, с нарезанными кружочками щупальцами осьминога, с «рыбными семечками» или с каким-нибудь из трех сортов чипсов. Отдельно можно было заказать бутерброд с сыром или с ветчиной. Салаты тоже можно было заказать, однако к тому времени, когда на палубе кафе появились Вероника и Виолетта, салатов уже не было.
Подружкам повезло – в кафе оказался один свободный столик, больше похожий на табуретку для акселерата, вокруг которого стояли четыре стула для его детей-недоростков.
Два стула заняли Виолетта и Вероника. Они заказали болгарское вино «Бычья кровь» в нераспечатанной бутылке и бутерброды с сыром.
В кафе на всю мощь колонок играла попса, которую по настоятельной просьбе отдыхающих время от времени перебивал русский шансон. В основном только один хит – «Владимирский централ».
Народ в кафе был разношерстный. Под светофорными прожекторами светомузыки извивались девушки, которым уже не хотелось просто дискотеки, но к танцам у них еще имелась молодая, не до конца растраченная тяга. В глубине кафешки на повышенных тонах беседовали матросы, несмотря на запреты, затарившиеся своими, не слабо алкогольными напитками. Наслаждались летним вечером и чистой водкой янтарные старатели. Отдельно отдыхали «околокриминальные» элементы, гревшие руки на перепродаже того же янтаря. Их столики были щедро заставлены теми же салатами, бутербродами и даже горячей закуской.
Именно из-за такого столика к девушкам подошел лысый человек с глубокими, близко посаженными чёрненькими глазками. Его манера двигаться, говорить и смотреть на мир делала его похожим на рака. Кроме того, под воздействием алкоголя лысый краснел, что еще больше давало повод для подобного сравнения.
– Девушки, здравствуйте, – лысый замахал своими руками-клешнями.
– Здрасьте, – ответила Виолетта.
– Прекрасный вечерок, – начал он отвлеченно.
– Да, погода хорошая, – согласилась поддержать эту тему Виолетта.
– Меня зовут Сидор Сидорович.
– Очень интересно, – улыбнулась Виолетта.
– Правда... Я не вру, – он достал какую-то справку с фотографией. Размашистым почерком на справке было написано: «Выдано Сидору Сидоровичу Сирачковскому».
– Сирачковский, – чуть ли не засмеялась Виолетта.
«Сирый рачек», – про себя подумала Вероника и улыбнулась.
Сидор Сидорович уловил эту веселую нотку в настроении девушек и спросил:
– Да-да. Мое ФИО совсем не «фи», а три ССС. Даже погоняло было СССР. Послушайте, Сидор Сидорович Сирачковский. Песня! Везде после «С» чувствуется «Р». Даже начальники уважали меня за такое прозвание. СССР... – он неуклюже расшаркался, – а как зовут прекрасных незнакомок?
– Виолетта.
– А вас?
– Это не важно.
– Вероника, – сказала за нее Виолетта..
– О как. Два «Вэ». Вероника и Виолетта. Просто «ВВ», – засмеялся Сирачковский.
– И что здесь смешного, – пожала плечами Вероника.
– Ну как же, вы что не чувствуете? Не видите? Не представляете – красные погоны с двумя золотыми буквами – «ВВ». Ха-ха-ха, – продолжал веселиться ракообразный мужик.
– Нет, – призналась Виолетта, – не чувствуем и не видим.
– Ах, молодость. «ВВ» – «Внутренние войска»... Сколько этих «ВВ» проплыло перед моим горизонтом... Так, значит, Вероника и Виолетта.
– Наоборот. Я – Виолетта, а она Вероника, – поправила Виолетта.
– И почему девушки с такими красивыми именами так одиноки? – не унимался мужик.
– Мы не одиноки, – изрекла Вероника, – мы вдвоем.
– Так и мы вдвоем, – широко улыбнулся Сидор Сидорович, показав крупные редкие зубы. – Вон наш столик. Давайте закажем шампанское. Попросим пирожные. Вы любите пирожные?
– Почти, – ответила Вероника.
– Не понял? Как это можно любить почти. Любить почти не получится... Это то же самое, что быть почти беременной, – засмеялся Сидор Сидорович и махнул рукой.
К столику подошел такого же роста человек, жестами похожий на Сидора Сидоровича. Однако брюнет с усами все-таки больше походил на паука.
– Вазген, – представился он.
– А это Виолетта и Вероника, – представил девушек Сидор Сидорович, снова их перепутав.
– Вероника и Виолетта, – поправила Виолетта.
– На нашем столике есть угощение, но ему не хватает украшения, – с армянским акцентом сказал Вазген.
– А украшение – это мы? – начала кокетничать Виолетта.
– Вы очень догадливы, – улыбнулся Вазген.
– Мы подумаем, – предложила Вероника.
– Зачем здесь думать. Лучше думать за нашим столиком, – Вазген развернул ладони рук к себе и приподнял их над головой.
– Нет, пока мы лучше подумаем за нашим столиком, – заупрямилась Вероника.
– Хорошо, но обещайте потанцевать с нами, – не сдавался Вазген.
– Обещаем, – сказала Виолетта.
– Первый же медленный танец – наш, – противно произнес Сидор Сидорович.
«Кавалеры» удалились к своему столику. Виолетта заметила, что они налили и осушили по сто коньяку. Сидор Сидорович отправился к барной стойке.
Вероника думала о своем. Виолетта глазела на воду, в которой купались звезды и фонари.
Девушки не заметили, как со стороны барной стойки к ним подошел, а потом и бесцеремонно подсел рыжий матрос. Он нес в каждой руке по четыре бокала пива. За ним шел его приятель – тоже матрос – белобрысый красавчик. Этот нес по два бокала в каждой руке.
– Надеюсь, вы не против... Больше мест нет, – улыбнулся рыжий. – А это вам.
Он поставил бокалы на столик, два подвинул к девушкам.
– Я Николай. А это Игорек. Правда, Игорек? – весело сказал рыжий.
– Игорь Андреевич Безымянный.
– Это как же? Игорь Андреевич, и безымянный, – хихикнула Виолетта.
– Я не виноват. Такая вот фамилия.
– Сегодня с нами знакомятся люди с оригинальными именами, – сообщила Вероника.
– А у вас, наверное, тоже оригинальные имена, – поинтересовался Николай.
– Очень, – поспешила сказать Виолетта, – Я – Виолетта, она – Вероника.
– Хорошо звучит, – согласился Николай.
– Николай и Виолетта... Игорь и Вероника, – мечтательно произнес Николай.
– Это почему вы так распределили? – удивилась Вероника.
С первого взгляда рыжий веселый Николай ей понравился больше, и, кроме того, звали его, как ее отца. А белобрысый красавчик Игорь – был щупловат, ни рыба, ни мясо.
– Потому что у Николая и Виолетты – в именах есть одна и та же буква, – сказал Игорь.
– А в именах Игоря и Вероники тоже есть одна и та же буква, – добавил Николай. – Кто угадает, тому дам отхлебнуть пиво из своего бокала, – улыбнулся он. – Я еще из него не пил.
– Буква «л» у нас с тобой. И буква «р» – у Вероники и Игоря, – быстренько, чтобы опередить Веронику, сказала Виолетта.
– Молодец. Вот тебе приз.
Матрос пододвинул бокал к Виолетте, сидевшей напротив него. Она сделала небольшой глоток.
– Раз так, – сказал Игорь, – предлагаю поменяться местами. Я сяду к Веронике, а ты, Колян, к Виолетте.
– Идет, – не дождавшись мнения девушек, ответил Николай.
Они встали и поменялись местами.
В общем, если бы девушки были более внимательными, они бы еще с самого начала разговора заметили, как матросы делали друг другу хитроумные знаки, показывали глазами то на одну, то на другую девушку – распределяли, какая кому больше нравится. Кто кого будет сегодня «раскручивать».
Хитрый Николай на ходу заметил некоторое совпадение в именах и быстро этим воспользовался.
– Что пьем? – сказал Игорь, когда пересадка произошла.
Он без разрешения взял бутылку вина девушек.