Девочка захлопнула ноутбук и вздохнула. На кухне ссорились родители. Сокращённый из армии отец сильно тосковал по небу. Даже в местном аэроклубе для него места не нашлось. Пришлось идти на завод. Почему отец не желает помириться с бабушкой? Тара помогла бы ему быстро. Она всё может. А он не желает от неё зависеть. Теперь вот ругается с матерью из-за затянувшегося ремонта.
Элька мотнула головой и вновь задумалась. Что она знает об эльфах? Они гордые, чаще красивые, с заострёнными ушами, любят искусства, музыкальны, хорошо стреляют, живут в лесах и черпают из них чародейскую силу. Пожалуй, всё. Где их искать? Да где угодно. Эльфы могут трудиться в парикмахерских и муштровать солдат в ближайшей военчасти. Нет, Валентин говорил – лесные не ладят с человеческой техникой. Где техника не применяется? Элька задумалась.
Народные промыслы, народная музыка, та же парикмахерская. Школа! Компьютеры там только у Славика. Он клянётся, что городской. Очень подозрительными выглядят учительница французского и математичка, Викина мать. Решено, завтра начинающая чародейка проверит всех в школе. А потом можно навестить парикмахерские. У Женьки вон какой чуб длинный, можно трижды постричь! А Валентину вообще можно косы заплетать.
Уже разбирая постель, Эля вздрогнула, метнулась к окну. Ей вдруг почудилось – из тьмы непогоды на девочку взглянуло нечто. Ага, в окно четвёртого этажа. Заглянуло! Точно перезанималась! Уже на грани сна и яви вспомнились слова Тары: «Даже простые люди чувствуют, если о них постоянно думать. А уж если это чародеи…» Эля, например, всегда чувствовала, когда следует обязательно проверить электронную почту. Не станет она так много думать об эльфах. Ещё почуют!
Она не увидела, как от переплёта её окна отделилась тень темнее хлещущей дождём темноты и бесшумно понеслась к лесу. Туда, где на поверхности заболоченного старого русла реки набухали мутные пузыри, где по земле в недосягаемых для непогоды чащобах стелился ржаво-рыжий дурманный туман, куда опасались заглядывать самые голодные и отважные звери. Крылатая тень нырнула в листву, заскользила среди веток, ни разу их не задев, и так же бесшумно ушла в дупло покосившейся старой сосны…
На следующий день дождь усилился, разгоняя уличных торговцев по домам, заставляя владельцев уличных кафе снимать размокшие, местами оборвавшиеся тенты. Через приоткрытые окна по квартирам расползался сырой воздух, пахнущий свежей хвоей и гниющими листьями…
* * *Элька проснулась поздно. Слишком поздно, чтобы бродить по городу в поисках эльфов. Хватило времени только собраться, покушать и бежать в школу. «Завтра суббота, – с ужасом вспомнила девочка, – родители дома, обои клеить заставят».
Она пробежала мимо Женькиного подъезда, пришла за полчаса до уроков и неторопливо стала исследовать этаж за этажом, заглядывая в кабинеты, словно изучая территорию будущей учёбы. Но нет, Эля даже не вертела головой по сторонам. Просто прислушивалась к своим ощущениям. «Случайно» забрела в кабинет завуча, постояла у учительской, разглядывая входящих и выходящих учителей.
На четвёртом этаже в библиотеке ей вроде бы повезло. Лица коснулось еле уловимое движение воздуха. Нет, просто открыты форточка и дверь – сквозняк. Вон как колышутся шторы цвета клюквенного киселя, и зябко кутается в грубо связанную серую кофту тощая библиотекарша с пережжёнными осветляющей краской волосами, уже тёмными у корней. Улыбнувшись ей, Эля выбралась в коридор. Куда дальше?
Проверка кабинетов математики и иностранного языка пользы не принесла. Выцветшие фотографии Эйфелевой башни и Елисейских Полей грустно смотрели с заклеенной посредине скотчем карты Франции. Пластиковая Триумфальная арка виновато выглядывала из-за засыхающих бегоний на подоконнике. Эльфы здесь не выживут.
Девочка уже спускалась на второй этаж, где по расписанию должен быть урок химии, как окликнули:
– Эй, Радиоактивная!
Элька мысленно фыркнула и не обернулась. Обойдутся.
– Радиоактивная, ты что, оглохла? – В голосе Нади Кущиной (а это была она) прозвучали истерические нотки.
– Она ещё и наглая! – добавил позади отличник Лёша.
Тихонову схватили за собранные в хвост волосы и с силой дёрнули:
– Оборачивайся, когда с тобой разговаривают!
– Я не слышала, чтобы ко мне обращались по имени! – с трудом удерживаясь от ответных действий, медленно ответила Эля, поворачивая голову. Зря она обещала матери больше не чудить. Но если эти будут продолжать свои детские забавы, придётся.
– Мне нет дела, как тебя зовут, – заявила Надя. – Ты теперь Радиоактивная. Пока не заслужишь другого прозвища. За то, что ты ударила Вику, класс объявляет тебе предупреждение. Тебе запрещается поднимать руку на уроках и сидеть с кем-то из наших. Слышишь, ни со Щукой, ни с кем другим из мальчишек и девчонок! Разве что, – она гаденько улыбнулась, – разве что с Язвой. Тут мы не обидимся.
В ответ Элька покрутила пальцем у виска и направилась дальше. «Сильно же её задело!» – улыбалась она. Одного эльфа она уже нашла. Лёшку. Лесной или городской – надо разобраться. Женька говорил – тут ещё ролевики есть. К ним она тоже присмотрится.
На уроке, мило улыбнувшись злившейся Наде, Эля как ни в чём не бывало уселась рядом со Щукиным и принялась расспрашивать про ролевиков. Всю химию по классу летали записки с обсуждением подобного нахальства. Старый химик, громко шаркая разношенными туфлями, маятником прохаживался вдоль доски – туда-сюда. Его рассказ про реакции и осадки не слушал никто, кроме расположившейся на первой парте Язвы. Казалось, пустись ученики в пляс, точно аборигены из людоедского племени, старый учитель никак не отреагирует, не сделает замечание и по-прежнему будет монотонным голосом пересказывать миллион раз повторенный урок.
Перемена. Женя позвал Лёньку с Данькой – эльфов и Виталика – гнома. Первые двое вполне соответствовали своему увлечению – высокие, тощие. У Даньки волосы заплетены в куцую косичку. У Лёньки на коротко стриженных волосах даже сейчас красуется вышитая бисером тесьма. Низенький Виталик на гнома походил разве что ростом. Прозванный Комаром, щуплый, подвижный, он наверняка увлекался единоборствами.
– Это Эля, – представил им свою соседку Щукин. – Она интересуется вашими играми, хочет научиться драться на мечах.
– Ого, уважаем, – закивал Леонид. – За кого сражаться будешь?
– За людей. Или за эльфов. Городских, – выпалила Тихонова.
– Завтра в полдень в парке на новостройке. Конечная сто двенадцатого троллейбуса. Будешь?
– Постараюсь, – согласилась Элька.
– Радиоактивная, – подкралась к ним Кущина, – тебе последнее предупреждение!
– Или что? – не оборачиваясь, уточнила Тихонова.
– Или узнает Викина мать, что ты натворила. И тебе школу не закончить. Тебя даже в ПТУ не возьмут с таким аттестатом. Ты сюда за пятёрками, небось, пришла?
– Ребята, – спокойно обратилась Эля к ролевикам, – она здесь директор, раз так раскомандовалась?
– Я староста! А Лёшка мой зам! Ты обязана нас слушать! – топнула ногой Надечка.
– Я радио не слушаю, спасибо. – Элька взяла Женьку под руку и волоком потащила прочь. Ещё чуть-чуть, и она не сдержится. И тогда снова придётся ссориться с мамой.
– Эль, – пихнул её локтем Женя, – ты поосторожней. А то они и на меня…
– Боишься? – Тихонова остановилась и взглянула соседу в глаза. – Что, сдашь им меня? Иди-иди! – тихо и зло произнесла она.
– Не сдам, – твёрдо возразил Женя. – Но лучше с ними потише. У Кущиной отец знаешь кто?
– И знать не желаю, – насупилась Эля.
Ещё и он станет её поучать! Мало ей матери! А если отец к той присоединится – хоть из дома беги!
– Давай лучше подумаем, как нашу задачку решить. Славка здесь? – примирительно начала она.
– У него сегодня этот… методический день, – понуро ответил Щукин. – Дома он, короче. И Валентин куда-то сбежал. Аня учится…
– Короче, Женька, думай, как завтра всех в парк вытащить к полудню. Ты же точно со мной?
– С тобой, – вяло отозвался парень. Он очень не любил какого-либо противостояния.
Са-а-ар
Прижимаясь голым животом к холодной бетонной плите, Са-а-ар замер, очень надеясь – копающийся со своей машиной городской его не заметит. Впрочем, этот слона под носом не рассмотрит – совсем потерял сноровку, заплыл жиром, что невиданное дело для потомка древнего народа. Он, небось, и боевой облик принять не сможет, чаровать по-настоящему разучился!
Висеть между восьмым и девятым этажами на почти отвесной стене было неудобно. Даже прошедшее трансформацию тело не ожидало столь экстремального времяпровождения. Мышцы затекли, заныли. Хорошо хоть домашние сторожа молчат, не реагируют на его присутствие. Каково было бы – поднимись по тревоге городской отряд?
Зеваки бы не заметили! Пользоваться всем арсеналом боевых чар опасно, почуют. Заклинание полной невидимости – как раз из их числа. Несмотря на поздний вечер, город не лес, в нём всегда светло из-за окон и фонарей. Рассмотрят фигурку на стене, тогда жди выговора от князя. Вдох-выдох, осторожный поворот головы, беглый взгляд вниз. Уезжай, УЕЗЖАЙ!
Зеваки бы не заметили! Пользоваться всем арсеналом боевых чар опасно, почуют. Заклинание полной невидимости – как раз из их числа. Несмотря на поздний вечер, город не лес, в нём всегда светло из-за окон и фонарей. Рассмотрят фигурку на стене, тогда жди выговора от князя. Вдох-выдох, осторожный поворот головы, беглый взгляд вниз. Уезжай, УЕЗЖАЙ!
Как бы не так! Пискнула сигнализация, машина послушно мигнула фарами. Толстяк всего лишь спустился за чем-то забытым в салоне – с растущей ненавистью понял лазутчик. Неужели сегодня снова не выйдет?
Са-а-ар тоскливо взглянул на светящееся вожделенное окно. Троих городских он не одолеет. Даже снаружи он чувствовал, как стареющий городской выбрался из лифта и позвонил в дверь квартиры. Жена, тоже из бывших, перебежчица, впустила его. На диване у телевизора заворочался их десятилетний отпрыск – нынешняя цель лазутчика. Увы, недостигнутая. Владыки будут недовольны.
Са-а-ару сегодня вообще не везло. Утром он столкнулся с кем-то странным – вроде человеком, а вроде и нет. Не слабым людским чародеем, не одним из тех, кто предпочитает именоваться иностранным словом «экстрасенс», пряча за ним свою слабость. А настоящим, носящим печать силы. Ему хотелось броситься в ноги и принести присягу. Кто-то из Владык вышел в мир? Владыки хорошо умеют маскироваться, они бы не допустили подобной вольности, не позволили себя распознать. Загадки, однако…
Лезть вниз не хотелось. Цепляясь специально отращенными когтями за малейшие неровности и шероховатости бетонных плит, Са-а-ар пополз наверх, вскарабкался на крышу, раздраженно зыркнул на чью-то антенну, отчего та задымилась и согнулась, точно сгоревшая спичка. Где-то тут должен быть люк на чердак. Лазутчик потянул носом сырой воздух, подпорченный запашком автомобильных выхлопов и людской еды. Ага, надо поглядеть левее.
Он, конечно, не единственный посланник Владык, но победа создаётся усилиями каждого. А Са-а-ар не был лишен тщеславия.
Люк нашелся, и с чердака на лестничную площадку спустился мужчина неприметной наружности в заляпанном краской рабочем комбинезоне.
Жаль, жаль, не удалось. Так, нужно отвлечь городских от предстоящих переговоров и скрепления договорённостей! Разве способны думать о политике те, чьи дети похищены? А сознания молодых городских так подвижны. До достижения пятнадцати-шестнадцати лет Владыкам их легко перековать. Чтобы не допустить такого, не лишиться будущего, городские согласятся на любые условия. Они будут метаться, точно луговая птица, на гнездо которой надвигается комбайн. Метаться и кричать – пощадите наших детушек!
Владыки отпустят пленников, но сделают с ними главное – навсегда перекроют тем доступ к магии. Тогда города надолго лишатся мощи, даже несмотря на вызванных заклинанием арбитров. Человеческие чародеи слабы, им не хватит силы. Многие даже не поймут, что случилось. Десятилетие, другое – рост городов остановится. Ими будет легко управлять из-под сени вековых дубов и тысячелетних сосен. Управлять, не позволяя далее отнимать новые территории у исконных владельцев Земли.
Пребывая в мечтаниях, Са-а-ар не заметил, как выбрался из дома и вышел на проезжую часть. Он едва успел отпрыгнуть от летящих на него фар. Тяжелый грузовик окатил лесного грязью, громыхая металлом, остановился. Перепуганный водитель выскочил из кабины и, ругаясь что есть мочи, накинулся на Са-а-ара. Пришлось нырнуть в тёмный двор, позорно спасаясь бегством. Не использовать же посреди города магию леса!
Жили бы люди в деревнях, посёлках, не ведали бы техники – нареканий бы не вызывали. Младшая раса, вопреки желанию древних, никогда не отличалась покорностью и слабостью, а в союзе с городскими обнаглела окончательно. Что делать? Количество доступной магии – величина постоянная. Кто перетянул себе больше – тот и правит. А люди так неразумно её тратят. Копившие её миллионы лет металлы обращают в искусственных птиц, в грузовики, используют при строительстве домов. Чистая магия, разлитая в воздухе, им почти неподвластна. Вон какие слабые чародеи у людей. А всё тоже отбирают у леса силы.
Ночь впереди долгая. Следует попытать счастья в другом доме. Тут неподалёку…
Женя Щукин
Элька заявилась на остановку взъерошенная, хмурая, с опозданием всего на полчаса. Волосы не собраны в хвостик, как обычно, а заплетены в косу. Из-под свитера торчат края длинной кофты. Штаны широкие болтаются точно мешки из-под картошки. Видать, в чём была, в том и выскочила.
Первой её почуял Валентин, сейчас ставший полностью видимым. Хорошо хоть он нас не позорит, согласился поменять доисторическую шляпу и костюм на более современные. Сейчас его можно принять за оч-чень делового человека, по ошибке очутившегося на рабочей окраине. Или за студента-отличника, спешащего на важный экзамен. Кончиком трости он ковырял газон у остановки и внимательно присматривался к проходящим мимо людям.
– Сейчас поедем, – обернулся он к кутающейся в ветровку Анютке.
И действительно – вот она, наша долгожданная подруга.
– Чего хмурая? – накинулась на неё моя сестра.
– Полный кошмарняк! Со своими поцапалась, как всегда, – уныло отмахнулась Тихонова. – Для них слов «потом» и «завтра» не существует. Только «сию минуту» и ни секундой позднее. Клеить им приспичило…
Мы с сестрой переглянулись. Нам бы и в голову не пришло так отлынивать от работы.
– Слушайте, – расцвела ехидной улыбкой Элька. – Я сегодня вас развлекаю интересным приключением, а завтра вы мне помогаете клеить обои. Всё честно.
Аня отвернулась. Она уже взрослая, чтобы как-либо реагировать на подобную глупость. И книжку о Томе Сойере в детстве внимательно читала, впрочем, как и я. За других красить забор и тем более клеить обои я не намерен.
– Да ладно, я просто предложила, – насупилась девочка.
Погода сегодня выдалась на загляденье. После двухдневного ливня тяжёлые серо-фиолетовые тучи медленно уползали в сторону Старого города. Ярко-синее небо, какое бывает только до середины сентября, украсилось длинными самолётными полосами. И когда по широкому проспекту, рассекая необъятные лужи, словно океанский лайнер подплыл белоснежный троллейбус, ещё не разукрашенный рекламными картинками, я был готов ехать на нём хоть на край света.
Троллейбус понравился и Валентину. Защитник удивлённо крутил головой, прохаживался по салону, трогал поручни, присматривался к креслам, чем очень пугал кондукторшу и немногочисленных пассажиров.
– Молодой человек, присядьте! – требовала она. – Не мельтешите!
– Он не местный, – решила вступиться Анюта. – В его городе троллейбусы не ходят.
– Бедненький, – добавила уже пришедшая в себя Элька. – Первый раз на нём едет. Совсем дикий. Его бы на американских горках покатать…
– Ты его для начала на электричке покатай, – предложил я, тоже удивлённый поведением защитника, – в час пик, когда дачники прут…
Кондуктор послушала наши шуточки, поохала, хотела что-то добавить, но у фонтана в салон забрела целая компания. И завидевшая «добычу» кондукторша поспешила их «обилечивать». При виде странно наряженного типа, старательно изучающего троллейбус, вошедшие дружно заржали.
– Валь, хорош народ развлекать, – позвала защитника Элька. – Иди к нам.
Так мы ехали до конечной.
В парке «приличной» публики оказалось немного. Всех распугали длинноволосые парни и девушки в старинных нарядах, с деревянными мечами и гитарами. Некоторые переодевались тут же, на скамейках, из добропорядочных детишек превращаясь в средневековых рыцарей, эльфийских принцесс и злобных некромантов. Выглядели они не очень впечатляюще, точно труппа провинциального театра на четвёртой за день новогодней ёлке где-то к концу января.
К нам они отнеслись более спокойно. Вернее, вообще никак не отнеслись, будто замечали исключительно «ряженых». Я с трудом отыскал в пёстрой толпе Данилу, звавшегося здесь Даниэлем. Наш «эльф», завёрнутый в зелёную штору (вероятно, символизирующую плащ), вышитую рубаху, подпоясанную ремнём с крупной блестящей пряжкой, стрелял из лука по деревянной мишени. Меткость у представителя «светлого народа» хромала, но здесь она была не главной. Всё дело в боевом духе и желании поверить в сказку.
– Дань, – подёргал я за край шторы. – Дань, мы пришли.
– Все вместе? – искренне поразился он такому пополнению.
– Нет, мы группа поддержки, – я подтолкнул к нему Элю.
Кажется, я огорчил Анютку. Нечего ей здесь делать, взрослая уже.
– Здесь всего трое, – вдруг наклонился ко мне Валентин. – Могу ошибаться, но сильно похожи на лесных.
Здорово. Тихонова точно будет сюда ходить. Уже перезнакомилась с десятком ролевиков. Эльфов она почувствовала, не сомневаюсь. Сейчас с детским восторгом вертит в руках деревянный меч и нелепо пытается повторить выпады бородатого громилы. Я отошел в тень лип, приглядываясь к сборищу. На скамейке пацан (года на два моложе меня) с подвыванием декламировал тексты «Мельницы». Рядом вполне сносно наигрывала на гитарах парочка – парень с девушкой. Но мне стало скучно.