Еще не понимая до конца, что именно он делает, Семен рванулся вперед. Ветка хлестнула по лицу, зацепила бок, но он не обратил на это внимания. Зверь подпрыгнул, глаза его выпучились, но больше ничего сделать косой не успел. Историк, специалист по культуре Третьего Рейха схватил его за уши и одним движением сломал позвоночник.
А потом брезгливо отбросил трупик и принялся вытирать руки о штаны.
– Я его убил? Но как же так… Зачем? – до сегодняшнего дня Радлов если и лишал кого жизни, то разве только домашних паразитов. Да и то не сам, а с помощью яда. Но, с другой стороны, он никогда не был так голоден. – Но это же мясо, да, я понимаю…
Похожие чувства, неловкость и стыд, наверное, испытала бы овца, случись ей загрызть кого-нибудь.
Подобрав зайца, Семен вернулся к вещам. Несколько мгновений постоял, думая, что делать с тушкой, а потом отложил ее и принялся собирать хворост. Эту добычу он сначала зажарит, а потом съест, как подобает человеку.
Сухих веток не нашел вовсе, пришлось обходиться влажными. Свалив их в кучу, Радлов надрал коры и принялся обшаривать чемодан и карманы в поисках чего-либо, способного дать искру.
– Ладно, – сказал он, смирившись с неудачей. – Дикари добывают огонь трением. Чем я хуже?
Он выбрал две палочки посуше и принялся тереть их друг о друга. Согрелся почти сразу, по спине потек пот, на кору и сложенные шалашиком веточки посыпались опилки.
– Проклятье, и когда же? – палочки заметно стирались, но упорно не желали загораться. Наконец, одна вспыхнула, опилки занялись сразу. Слабенький огонек задрожал на коре, пополз в стороны.
Семен замер, прикрывая новорожденный костер собственным телом. И только когда дрова уверенно затрещали, занялся зайцем. С помощью собственных ногтей и ложки для ботинок содрал шкуру. Испачкался, но выпотрошил тушку и насадил на толстый сук.
К этому моменту мысли крутились вокруг еды. Птица без следа растворилась в желудке, а плескавшаяся там кислота, судя по ощущения, начала разъедать стенки. Так что терпения надолго не хватило. Выждав, когда мясо немножко обуглится, Радлов впился в него зубами.
Зайца прикончил за несколько минут. Обглодал кости, высосал из них мозг.
– Хорошо… – настоящая сытость так и не наступила, но злая, сосущая пустота в животе исчезла. Появилась возможность думать о чем-то отвлеченном. – Ампулы больше нет. Что на очереди?
Семен открыл чемодан и достал оттуда две кожаные папки. Когда развязал первую, руки затряслись, а в голову полезли мысли, что он собирается уничтожить документы невероятной ценности. Что историку, свершившему подобное, следует покончить с собой…
– Нет, не так… – он облизал губы и ощутил вкус оставшейся на них заячьей крови. – Не все, что приходит из прошлого, нужно хранить… Кое-что достойно забвения, гибели… То, что может принести несчастье и смерть…
И Радлов бросил первый листок в догоравший костер. Бумага почернела в середине, затем там образовалась дыра. В нее протиснулся огненный язык, ярко-оранжевый и дрожащий, точно крыло бабочки. Второй лист, исписанный аккуратным почерком, лег сверху, и вскоре пламя оказалось погребено под настоящим сугробом из бумаги.
Но февраль для этого сугроба стал апрелем за несколько минут. Белый цвет сменился черным, вверх полетели хлопья пепла.
– Вот и все, – проговорил Семен, ощущая странную легкость – будто сбросил тяжелый груз, который нес очень долго. – Теперь никто не создаст блуттер, не узнает, насколько чистая у него кровь…
Он достал из чемодана компак «Яхоо» и включил его. Приборчик с мучительной неторопливостью загрузился, тонким писком сообщил, что обнаружил Сеть.
– Будем надеяться, что этот номер они не отслеживают, – Семен вздохнул и запустил браузер. Некоторое время потратил на то, чтобы освоиться с древней программой. А потом нашел сайт с картами Центральной Европы. Для начала отыскал Раковник и его окрестности, а потом и Кршивоклат.
Замок представлял крошечную бусинку, нанизанную на синюю ниточку реки Бероунки. К северу и востоку от него все было сплошь закрашено зеленым. Лес, где раньше охотились короли, тянулся на многие десятки километров. Судя по отметкам высот, обрывистые холмы перемежались узкими долинами, ровных участков не было. Кое-где тянулись дороги, изредка встречались хутора и деревни.
– Занятно, – сказал Радлов. – Это вам не Прага… И не Нижний Новгород… Куда бы мне направиться?
Ближайший за исключением Кршивоклата поселок носил поэтическое название «Весели». От него начиналась дорога, ведущая на север, к довольно крупному городу Кладно.
– Пожалуй, это подойдет… – Семен вынул из кармана визитную карточку с белым крестом и принялся набирать номер. Зазвучал сигнал вызова – какой-то церковный гимн, а затем знакомый голос проговорил:
– Але.
– Э… привет. Это Радлов. Мы недавно вместе ездили в один замок.
– Ха, да я узнал! – воскликнул Матей. – Вы куда оба пропали? Я, это, хотел позвонить, когда ваш шеф… умер, но не дозвонился. Дядя-то хоть в порядке?
– Э… трудно сказать, – Семен призвал на помощь недавно обретенное умение врать, и его голос почти не дрогнул. – Вообще я звоню потому… ну, мне нужна помощь… Помнишь, ты обещал?
Радлов всего в жизни добился сам. Ему редко приходилось обращаться к кому-либо за поддержкой, так что сейчас он чувствовал себя немного неудобно, будто влез в чужую квартиру и начал там распоряжаться.
Но Матей отреагировал спокойно.
– Конечно, помню! – сказал он. – У меня что, память плохая? Что могу для тебя сделать?
– Во-первых, мне надо попасть в Прагу. Во-вторых, остановиться где-нибудь так, чтобы об этом никому не стало известно.
– Да ты в бегах, что ли? – Матей хмыкнул. – Ладно, будь спокоен, я тебя не выдам. Ты где сейчас?
– Отыщи на карте поселок Весели.
– Это где такой?
– На запад от Праги, между Бероуном и Раковником. Давай встретимся у северного выезда из него сегодня часов, скажем, в десять.
– Хорошо, я попробую. В десять, говоришь?
– Да, и еще… – Семен на мгновение замялся. – Привези с собой еды. Побольше. А то я тут… несколько проголодался.
– Нет проблем. Мне что, жалко? – голос Матея стал серьезным. – Ты попал в переплет? Может, надо кого прибить маленько? И что там с дядей? Он точно в порядке?
– Скажу при встрече. Пока, – и Радлов прервал разговор. И так он продлился слишком долго.
Но компак выключил не сразу. Вновь зарылся в Сеть, пытаясь отыскать в водопаде новостей пару капель, посвященных тому, что случилось вчера в Кршивоклате. О том, что на замок-музей напали, должны были вопить все информационные агентства, но Семен, к большому удивлению, не нашел ничего.
Либо все, что случилось вчера вечером, примерещилось ему в горячечном бреду…
Либо АСИ настолько хорошо спрятало следы, что о произошедшем не узнал никто.
– Но должны же были остаться… Веревка, свисающая от окна. Ведь кто-то поднял бы тревогу. Или никто не обратил внимание, что из замка исчезла Яна и двое ее гостей… Хотя…
Забредшее в голову предположение выглядело диким, но многое объясняло. Люди из АСИ могли навести в замке порядок и угнать машину Яны. А пришедшие утром сотрудники – решить, что директриса просто уехала, забрав с собой Иржи и Семена. Ведь она, судя по всему, часто отправлялась куда-то по своим делам, а музей преспокойно функционировал без нее.
– Да, могло быть и так… – Радлов выключил компак и убрал его обратно в чемодан. – Ну что, пожалуй, надо идти.
Поднявшись на ноги, зашагал на северо-запад, туда, где километрах в двадцати лес пересекает дорога, идущая из Кладно в Весели. Примерно через километр пришлось забираться на крутой склон, и тут Семен хорошо оценил новые возможности своего тела. Он чуть ли не взбежал наверх и при этом даже не запыхался. Только желудок неприятно дернулся, давая понять, что загруженный в него «уголь» скоро закончится…
Шагал легко, обходя деревья, перепрыгивая упавшие стволы и продираясь через густой кустарник. Сердце тревожили мрачные мысли – что угодивших в лапы Ашугова Чапека и Яну сейчас допрашивают, если не пытают, чтобы выведать все, что они знают.
От злости скрипел зубами.
Сыворотка изменила не только мышцы и суставы, она трансформировала органы чувств. Теперь Радлов слышал тысячи звуков – шорох белки в дупле, далекий птичий крик, треск веточек под звериными лапами. Мог ощутить и различить сотни запахов – травы, листьев, земли…
Первый попавшийся по дороге ручей просто перепрыгнул, второй пришлось переходить вброд. Ближе к вечеру облака унесло на запад, небо очистилось, солнце немного пригрело.
А вскоре Семен дошел до дороги. Сначала услышал рев двигателя, потом лес немного поредел, меж деревьев показался асфальт.
– Отлично. Теперь осталось добраться до поселка, – сказал Радлов, стараясь не думать о том, что вновь хочет есть.
– Отлично. Теперь осталось добраться до поселка, – сказал Радлов, стараясь не думать о том, что вновь хочет есть.
Пошел вдоль дороги, держась от нее шагах в тридцати. Чтобы, с одной стороны, не упустить из виду, а с другой – не попасться никому из проезжающих на глаза. Трасса оказалась на редкость пустынной. До момента, когда стал виден поселок, лишь несколько тяжелых грузовиков проползли в сторону Кладно.
А потом Семен через кроны разглядел красные крыши и торчавшие над ними антенны.
– Вот и добрался. Осталось только ждать… – в этот момент дувший со стороны Весели ветер принес запах жареного мяса. В животе взвыло, и Радлов поймал себя на желании броситься вперед, не разбирая дороги. – Нет, я не животное, я человек. Я не поддамся…
Чтобы справиться с собой, пришлось отойти подальше от поселка, туда, где аппетитный аромат не ощущался. Выбрав место в густых зарослях, покрывавших вершину нависшего над дорогой холма, Семен принялся ждать.
Когда начало темнеть, он готов был грызть землю, жевать листья и ветки. Кишки бросались друг на друга, точно свихнувшиеся пауки, руки подрагивали, перед глазами все кружилось.
– Об этом проклятые фашисты ничего не писали… – бормотал Радлов, – кто же знал, что после трансформации так хочется жрать…
Солнце село, выбросив напоследок веер оранжевых лучей. В сгустившейся на западе тьме взошла луна, круглая и белая, как серебряное блюдо. Зажглись звезды, похожие на свечки.
Без пяти десять с севера донесся рокот мотора. Семен привстал, но автомобиль пронесся мимо. Тормоза зашипели немного позже, когда машина достигла поселка. Но двигатель заработал вновь, а затем утих.
– Где же он? – пробурчал Семен. – Неужели его перехватили люди Ашугова? Нет, не может быть…
Во второй раз услышал настоящий рев. Шестиколесный «Пежо-Армада» вылетел из-за поворота, блеснули серебряные молнии на бортах. Свет ярких фар вырвал из тьмы лес на обочине, а затем машина плавно остановилась. Хлопнула дверь, и наружу вылез могучего сложения мужчина.
Полыхнул во мраке светящийся рисунок на майке – распятый Иисус и три звезды над ним.
– Эй, ты где? – поинтересовался Матей, вертя головой из стороны в сторону.
– Тут, – отозвался Семен, выбираясь из убежища. – Сейчас спущусь.
С трудом отогнал желание перейти на бег.
– Ничего себе, – хмыкнул Матей, когда Радлов подошел к машине. – Где тебя валяли? Весь грязный, тощий, как пугало деревенское. И чемодан с собой. Ты бы еще в лес письменный стол захватил.
– Хотел, но не унес. А где… еда? – Семен жадно сглотнул.
– Сумка на заднем сидении. Там…
Договорить хозяин «Пежо» не успел. Радлов бросился к задней дверце, распахнул ее. Молния затрещала под пальцами, свет блеснул на упаковочной пленке, укрывающей под собой колбасную нарезку. Рядом обнаружилась пол-литровая банка сметаны, какие-то консервы.
Семен вглядываться не стал. Он просто разодрал пленку и принялся запихивать в себя колбасу.
– Ничего себе, – Матей заглянул в машину. – Никогда не видел, чтобы так жрали. Особенно ученые. Там, на дне, пара бутылок с минералкой.
– Агрх… чавк, спасибо…
Через пару минут от колбасы остались только воспоминания и кусок пленки. Сумка опустела немногим позже.
– Вот это и называется настоящим голодом, – в голосе Матея прозвучало уважение. – Я надеюсь, что ты наелся?
– А, да, конечно, – Семен допил остатки воды из второй бутылки и вытер губы. Живот надулся, в нем появилась приятная тяжесть, и тут же напомнила о себе бессонная ночь – веки потянуло вниз.
– Брось мусор на обочине, пусть гниет. И что, в конце концов, происходит? Где дядя, что с ним?
Сонливость исчезла, точно мышь при виде кота. Радлов почесал лоб, подумал о том, что не хватало еще Матею попасть в лапы к АСИ.
– У нас с Иржи появился очень могущественный враг, – сказал он уклончиво.
– Кто именно? – глаза парня сердито блеснули.
– Э… пока я не хочу тебе говорить. Но Иржи угодил к нему в плен. Надеюсь, что он жив.
– Почему бы ни обратиться в полицию?
– Боюсь, что у меня нет доказательств, помимо самого факта исчезновения. Кроме того, ну… – Семен замялся. – Я думаю, что полиция тут не поможет.
– Ничего себе, клянусь мешком Святого Яна! – воскликнул Матей удивленно. – Что же делать?
– Для начала – добраться до Праги. А там решим.
– Не нравится мне это. Ерунда какая-то. Кому мог понадобиться историк? – пробормотал Матей.
– Как видишь, понадобился. Кстати, ты не заметил слежки?
– Вроде нет.
Матей уселся за руль, двигатель «Пежо-Армады» мягко завыл, машина начала разворачиваться. Мелькнул в свете фар густой лес, тесно стоящие стволы, зашуршала под колесами дорога.
Семен откинулся на сидении и прикрыл глаза. Сам не заметил, как задремал, а когда проснулся, то они уже подъезжали к Праге. Матей выбрался на кольцевую и повел машину к северу, огибая центр города по широкой дуге. Они оставили позади Влтаву и, миновав район под названием Чимице, свернули на юг.
– Куда ты меня везешь? – поинтересовался Радлов.
– В надежное убежище.
Больше вопросов Семен задавать не стал. Справа остался холм с памятником Жижке, промелькнули стены Ольшанского кладбища, над которыми кое-где торчали старинные памятники. Еще один поворот, Матей прибавил скорости, а когда машина вылетела на квадратную площадь со сквером в центре, резко затормозил. Свернул к обочине и остановил автомобиль.
– Выбирайся, пошли, – скомандовал он.
– Где это мы? – Семен открыл дверцу, полной грудью вдохнул запах мокрого асфальта.
– Площадь Иржи с Подебрад. Был такой гуситский король Чехии.
Матей махнул рукой и зашагал через дорогу. Радлов последовал за ним. По узкой тропке прошли насквозь полосу из тесно посаженных из кустов и деревьев. Стала видна подсвеченная прожекторами церковь.
Подобного Семен в Чехии еще не видел. Формой строение напоминало храмы Древней Греции, коричневые стены были испещрены белыми выступами. Почти треть поверхности огромной плоской башни занимали круглые прозрачные часы. Светящиеся стрелки показывали без десяти двенадцать.
– Это еще что такое?
– Костел Святого Сердца Господня, – отозвался Матей с благоговением в голосе. – Если по-чешски, то Наисветейшего Сердца Пане. Недавно ему было сто лет, а все как новый.
Они обошли собор сбоку. При виде фасада, украшенного тремя белоснежными статуями, Семен только головой покачал.
– Нам сюда, – Матей зашагал к другой тропинке, уходившей под темные кроны. Та вывела к углу площади, откуда начиналась узкая улочка. По ней прошли метров десять, а потом свернули налево, в длинный, засаженный деревьями двор.
– Тут у нас что-то вроде штаба, – сказал представитель движения «Христианская молодежь Праги», направляясь к первому подъезду.
Комбинированный замок глухо пиликнул, когда Матей приложил глаз к сканеру радужки. Дверь открылась, наружу с негодующим мяуканьем бросилась черная кошка.
– Так, заходи, – к удивлению Семена, его повели к лестнице, ведущей в подвал. – Район старый, квартиры очень дорогие. Снимаем то, что подешевле и побольше.
Внизу лестницы обнаружилась еще одна дверь, тяжелая, стальная, с крестом и надписью «Иисус любит тебя!». Матей открыл ее, переступил порог и громко сказал:
– Свет!
Под потолком вспыхнула яркая лампа, так что Семен невольно зажмурился. Через несколько мгновений смог открыть глаза и оглядеться.
Помещение было большим и на удивление чистым. На стенах висели плакаты со святыми и Девой Марией, в дальнем углу негромко журчал здоровенный кондиционер. От него тянуло свежим, пахнущим травой воздухом. Рядом с дверью стоял стеллаж, где примостились бейсбольные биты. За ним располагался громадный шкаф с книгами, а его меньший собрат предназначался, скорее всего, для одежды. Центр помещения занимали несколько столов, на одном блестел обвешенный дополнительными устройствами компак «Рондо» цвета металлик.
Картину дополняла тумбочка с большим кухонным комбайном «Сименс».
– Э… любите спорт? – поинтересовался Семен, обнаружив, что на битах имеются вмятины, царапины и темные пятна.
– А то, – усмехнулся Матей. – Мы, христианская молодежь, должны быть сильными не только духовно. Так что у нас есть свой спортзал, тут неподалеку, на Ходской улице. А это на экстренный случай.
– А где мне предстоит спать? На столе?
– Нет, зачем же? – Матей подошел к шкафу поменьше. Открыл отделение для обуви и вынул черную трубочку толщиной сантиметров в тридцать. Когда бросил на пол, она развернулась и с шипением начала раздуваться. – Так, сейчас выну одеяло. Если есть желание, можно сделать кофе или чая…
– Благодарю, но я обойдусь, – в этот момент Семен хотел только одного – спать.