– Благодарю, но я обойдусь, – в этот момент Семен хотел только одного – спать.
Трубка тем временем превратилась во вполне удобное ложе размером метр на два и толщиной в полметра. Шипение стихло.
– Вот и отлично. Мне-то что? Нам иногда приходится тут ночевать, когда за делами засидишься или какое мероприятие очень рано утром, – болтая, Матей добыл из недр шкафа клетчатое одеяло. – Вот, оно достаточно теплое. Если еще чего надо – говори. Пожалуй, поставим твою кровать вон туда… – и он указал на свободное место у стены, над которым болтался плакат с истыканным стрелами Святым Стефаном и злобными язычниками. – Ты не возражаешь?
Радлов покачал головой.
Под неумолчный треп Матея он оттащил кровать на указанное место, постелил одеяло. Зевая, разделся, аккуратно сложил одежду на один из стульев. Лег, и через мгновение мир перестал существовать.
11.1
20 мая 2035 года
Прага
Из номера, расположенного на верхнем этаже гостиницы «Интерконтиненталь», открывался вид на правый, высокий берег Влтавы. Через висевшую над рекой туманную дымку можно было разглядеть огромный метроном, качавшийся там, где очень давно высилась статуя Иосифу Сталину. Метроном окружали промокшие насквозь деревья парка Летна.
Стоявший у окна номера человек приехал в бывшую столицу Праги не в первый раз. Он вообще привык к тому, чтобы не проводить на одном месте больше нескольких дней.
Цви Грин, один из высших офицеров «Моссада», был невероятно осторожен. И только благодаря этому до сих пор оставался в живых. За ним охотились спецслужбы многих стран, в основном арабских. И делали они это не для того, чтобы задать какие-то вопросы.
Со дня, как Земля Обетованная превратилась в усыпанную радиоактивным пеплом пустыню, «Моссад» слился с остатками военной разведки и перешел на автономное существование. Уцелевшие посвятили себя мести тем, кто уничтожил родину избранного народа. И тем, кто противостоял евреям в прошлом и настоящем – духовным наследникам Адольфа Гитлера, антисемитам всех мастей.
Цви Грин за годы скитаний переменил несколько имен, сотни пристанищ, получил с полдюжины ран. Но список имен в его записной книжке, перечень тех, кто не причинит больше вреда, становился все длиннее. Отправились к Аллаху те, кто отдал приказ о ракетной атаке. Сторонники похоронили многих лидеров поднявшего голову в Европе неофашизма.
Но враги никак не заканчивались. На место старых вставали новые и конца этому видно не было…
– Войдите, – сказал Грин, когда в дверь постучали.
Вошедший в номер мужчина выглядел настолько обыденно, что агента спецслужб в нем заподозрил бы только параноик. Среднего роста, круглолицый и чуть лысоватый, он походил на школьного учителя или музыканта.
– Добрый вечер, господин Слончевски, – проговорил он, используя имя, под которым Грин поселился в гостинице.
– Привет, – отозвался хозяин номера и показал на одно из обитых кожей кресел, что стояли около журнального столика. – Присаживайся. Выпить хочешь?
– Виски.
– Хорошо, – Грин подошел к бару, достал бутылку шотландского виски и наполнил два широких бокала. Звякнул извлеченный из небольшого холодильника лед. – Держи. Пей. Докладывай.
– Спасибо, – гость, в Чехии откликавшийся на имя Стефан Палачек, в базе данных «Моссад» числившийся как «Заяц», а по настоящим документам – Янив Хершеми, отхлебнул виски, после чего аккуратно поставил стакан на столик и вытащил из внутреннего кармана синего костюма блок памяти. – Тут все материалы по проекту.
– Хорошо, – севший во второе кресло Грин снял с пояса компак, похожий на старинную записную книжку, сунул блок памяти в паз. На некоторое время в номере сделалось так тихо, что стал слышен шорох дождя за окном. – Проект стартовал пятого числа, когда чехи нашли ящики. И они, само собой, пригласили лучшего специалиста. Из России. И теперь, как я понял, ситуация вертится вокруг этого человека.
– Именно так, – Хершеми кивнул и отхлебнул еще виски. – В данный момент не очень ясно, где он находится.
– Это я понял. А бумаги попали в руки наших друзей? – в середине двадцать первого века технологии достигли такого уровня, что от подслушивания укрыться не удастся даже на Северном полюсе. Поэтому разговор велся так, чтобы тот, кто не в курсе, не понял, о чем идет речь.
– Самые ценные остались у специалиста.
– Тогда необходимо его найти. Как можно быстрее. До того, как его отыщут наши друзья. И очень плотно с ним поработать, – Грин произнес это спокойно, даже равнодушно, но в глазах его появилось беспокойство.
– Насколько плотно?
– Максимально. И задействуй своих кузенов.
Хершеми посмотрел на командира с удивлением.
– Это точно необходимо? – спросил он. – Сами понимаете, что их появление вряд ли останется незамеченным.
– Совершенно верно. Но цена сделки настолько высока, что мы должны рискнуть, – Грин вынул блок памяти из компака и раздавил между пальцев, превратив в щепотку пыли. – Ну что, еще виски?
– Не откажусь, – и Хершеми протянул опустевший бокал.
11.2
20 мая 2035 года
Прага
Офис отделения АСИ в Праге располагался на Пльзеньской улице, прямо напротив Малостранского кладбища. Грохот снующих по ней трамваев, несмотря на звукоизоляцию, пробирался в кабинет Ашугова. Едва ощутимой дрожью проходил по стенам. Полковника это раздражало.
Еще больше его злило то, что Семен Радлов, типичный ученый рохля, невероятным образом ухитрился ускользнуть из Кршивоклата. Исчез в ночи, прихватив с собой бумаги, ради которых Агентство за последний месяц не раз нарушило законы Евросоюза. Ашугов изо всех сил старался не показывать, насколько он рассержен, но это удавалось ему со все большим трудом.
– Славно, – сказал он, выслушав доклад майора Шульце, командовавшего группой захвата. – Я понимаю, что вы не служили в полиции и не занимались тем, что задерживали людей. Но, боюсь, от меня ускользает, почему не оцепили замок сразу? И не обыскали это… как его, бургграфство, едва попав туда?
– Честно говоря, – майор, плечистый и белобрысый, покраснел, будто мальчишка, – опыта подобных операций у нас немного. Мы как-то привыкли, что со всем удастся справиться через Сеть…
– Не вы одни, – полковник вынул из кармана пакетик мятных леденцов. – Хорошо, что вы хотя бы догадались замести следы. А вот остальное – плохо. Поэтому я отстраняю вас ввиду неполного служебного соответствия и перевожу в департамент архивов.
– Но… как же так… – Шульце вздрогнул. – Но я…
– Вы обязаны были поймать его! – прошипел утративший самоконтроль Ашугов. – Все, свободен!
– Да, сэр, – и майор, сверкая глазами, вышел из кабинета. Дверь захлопнулась с таким грохотом, что качнулся сейф у стены.
– Ничего, пара недель тоскливой работы в компании с пенсионерами прочистят тебе мозги, – полковник пригладил волосы и нажал сенсор активации киберсекретаря. – Госпожу Грубе ко мне через десять минут. Капитана Бароша через пять.
Киберсекретарь пикнул и отключился. До прихода капитана Ашугов просмотрел его досье и остался доволен. Это парень будет рыть землю, чтобы получить следующий чин.
– Разрешите войти? – Барош, маленький, тощий и широкоплечий, с кривым носом боксера, шагнул через порог.
– Входите, – полковник не стал тратить время на ерунду. – С этого момента вы будете исполнять обязанности начальника оперативного департамента. В ваше ведение переходит захват объекта «Сказочник». Департаменты информации в Праге, Брно и Братиславе отсматривают первичные данные. Ваша задача – круглосуточно быть наготове. Как поступит сигнал – выдвинуться на место и задержать объект без шума. И обязательно доставить сюда все вещи, что будут при нем. Понятно?
– Так точно, – капитан попытался вытянуться по стойке смирно, но без особого успеха. Ашугов поморщился.
АСИ создавалась как гражданская организация. И, несмотря на то, что использовала военные звания, такой, по большому счету, и оставалась. Да, в каждом крупном отделении имелся оперативный департамент – что-то вроде группы быстрого реагирования. Но вот использовался он не так часто.
Агентство стало почти всесильным благодаря власти над Сетью. Его могущество невероятно выросло потому что виртуальное пространство по объему едва не превысило реальное, проникло везде и всюду. Телевидение, распределенные системы управления, Интернет, связь, транспорт – это оказалось лишь частью невероятно огромной паутины, а АСИ – ее богом.
Одолев противника в Сети, Агентство чаще всего предоставляло действовать полиции. Сотрудники оперативных частей жирели, теряли квалификацию, отвыкали от дела.
Порой за это приходилось расплачиваться.
– Свободны, капитан, – сказал Ашугов, думая, что в армии за такое «смирно» отправили бы чистить утилизатор.
– Да, сэр, – Барош вышел, а через мгновение дверь вновь открылась, и в кабинет шагнула Яна Грубе в сопровождении двух конвоиров.
Несмотря на царапины и синяки, директриса Кршивоклата не выглядела забитой. Глаза ее гневно сверкали, губы были плотно сжаты, а рыжие волосы непокорно торчали, словно колючая проволока. На запястьях виднелись браслеты легких наручников.
– Садитесь, – полковник указал на стул и взмахом руки отпустил конвоиров.
– Кто вы такой!? И по какому праву вы удерживаете меня здесь?! – выпалила Яна, не сдвинувшись с места. – Я требую, чтобы вы немедленно меня отпустили! Иначе у вас…
– Если хотите стоять, дело ваше. Но боюсь, что собственные вопли помешают вам выслушать ответ.
– Ладно, говорите.
– Славно, – он пригладил волосы на макушке. – Я – полковник АСИ Роберт Ашугов, и вы задержаны по подозрению в пособничестве информационным террористам.
– Что? Но это ерунда! – Яна шагнула вперед, точно собираясь броситься на Ашугова через стол, взмахнула скованными руками.
Полковник наблюдал за ней с интересом. Он вообще любил выводить людей из себя, не ради удовольствия, а для результата. Разозленный человек открыт, он ничего не прячет, его можно читать до самых глубин.
– Это полный бред! Кому я могла пособничать!? А? Ваши люди незаконно вторглись на территорию Кршивоклата! Угрожали мне оружием! – продолжала бушевать директриса.
– Да, вы совершенно правы, – эта фраза Ашугова заставила ее замереть с вытаращенными глазами.
– Что вы говорите?
– Вы совершенно правы, – полковник вытащил из пакетика леденец, бросил в рот. – Мы нарушили парочку законов, а вы пока – не одного. Вот только это ничего не меняет. Вы находитесь у меня в руках, и у Агентства хватит ресурсов на то, чтобы приписать вам какое угодно преступление. Плюс сфабриковать доказательства. Ведь в Сети это очень просто.
Яна молчала.
– Счета на ваше имя, через которые шли деньги от мусульманских террористов, пара-тройка сообщений в вашем компаке – все это создается за один день, – Ашугов мягко улыбнулся. – Так что присаживайтесь, и будем разговаривать. Спокойно и тихо, как подобает цивилизованным людям.
– Ладно, – она опустилась на стул. – Но вы понимаете, что как только я выйду отсюда, тут же подам на вас в суд?
– Не пугайте хакера оптоволоконным кабелем. Вы помните хоть один случай, когда дело против АСИ было выиграно?
Такого за годы существования Агентства не случалось ни разу. В суд на него подавали довольно часто, но обвинения обычно рушились за отсутствием доказательств. Тому, кто в век торжествующей виртуальности умеет создавать факты, не так тяжело их уничтожить.
– Ну хорошо, – сказала Яна более спокойно. – Чего вы хотите?
– Славно. Это другой разговор, – Ашугов активировал систему записи компака. – Расскажите мне все, что вам известно, о Семене Радлове. Когда и как вы с ним познакомились, когда виделись в последний раз…
Через пятнадцать минут, когда допрос был фактически завершен, полковник вновь оказался на грани бешенства. Выяснилось, что рыжая баба ничего не знает – ни о том, где Радлов сейчас, ни чем они с Чапеком занимались в замке, ни о назначении странного вида прибора, напоминающего чемодан.
– Боюсь, что вы мало чем помогли мне, – проговорил Ашугов. – Но ваша помощь зачтется. Когда Семен Радлов попадет к нам в руки, мы вас отпустим. Надеюсь, что после этого вы проявите благоразумие?
– Я постараюсь, – ответила Яна.
«Бешеная баба – подумал полковник. – Придется ее убить, как того профессора. И как можно быстрее, чтобы болтать не начала». Он активировал киберсекретаря, отдал приказ вызвать в кабинет конвой, а через десять минут доставить на допрос узника из седьмой камеры.
Иржи Чапека.
Уж этот-то должен знать многое.
11.3
20 мая 2035 года
Линц
На Кенигштрассе, одной из самых длинных улиц Линца, сохранилось несколько домов, помнивших Вторую мировую. В двух находились гостиницы, в одном – музей, а самый древний, расположенный примерно посредине улицы, несколько лет назад купила фирма из Швейцарии.
Над входом появилась большая и яркая вывеска, в окнах – затемненные стекла. Вот только клиентов у фирмы оказалось мало – никто не поднимался к тяжелой дубовой двери, редко притормаживали под надписью «Янкер & К» автомобили. Жители Линца первое время терялись в догадках – чем занимается странная контора и почему не разоряется?
А затем привыкли и перестали обращать на нее внимание.
Но дождливым майским днем в старом доме на Кенигштрассе собралось довольно много людей, в основном молодых мужчин. Последним через заднюю дверь проскользнул высокий, атлетически сложенный человек.
При его появлении в Западной гостиной – самом большом помещении здания, где располагался круглый стол и множество стульев – остальные встали и склонили головы.
– Хайль, – сказал высокий, обводя собравшихся пристальным взглядом, после чего вскинул правую руку.
– Зиг хайль! – нестройно прозвучало в ответ. Висевший над дверью портрет человека в коричневом мундире и со щеточкой усов, казалось, довольно улыбнулся.
– Садитесь, братья, – высокий первым опустился на деревянный стул. – Все ли готово к путешествию?
– Да, конечно, – отозвался молодой человек, на шее которого висела серебряная цепочка с украшением в виде свастики, а лоб покрывали прыщи. – Я арендовал машину, отогнал на стоянку. Но Курт, может быть, ты объяснишь, что вообще происходит? Зачем нам ехать в Прагу?
– Вам – чтобы помогать мне, – безо всякого выражения ответил тот, кого назвали Куртом. – А я попытаюсь ликвидировать опасность, нависшую над нашим священным наследием. Она связана с историком, пойманным нами в Шаунберге неделю назад.
– Надо было пришибить его, – пробурчал еще один из молодых людей, бритый наголо, – меньше хлопот…
– Ты намекаешь на то, что я тогда ошибся? – в голосе Курта прозвучал намек на гнев, и молодые люди испуганно притихли.
Многие из собравшихся в старом доме прекрасно умели драться, но бросить вызов предводителю не рискнул бы никто. Все знали, что он, несмотря на седину и морщины, в состоянии разорвать кусок рельсы, точно гнилую тряпку.
– Нет, конечно, нет, – торопливо заговорил молодой человек с цепочкой. – Но откуда ты знаешь, что именно там кто-то хочет покуситься на наше священное наследие? Почему Прага?
– Они мне поведали, – Курт выложил на стол небольшой мешочек темной ткани. Внутри него что-то мягко клацнуло, а на боку блеснула вышитая золотом двойная свастика. Развязал мешочек и вынул несколько овальных пластинок дубовой коры с выжженными на них угловатыми значками.
– Оооо… – слитный вздох пронесся по помещению. Все узнали руны Гвидо фон Листа, один из гадательных наборов, изготовленных еще в те времена, когда Шаунберг гордо высился над Дунаем, и в нем проводились ритуалы, посвященные Господам Земли.
– Кроме того, брат Рутгер имел видение, – и Курт указал на тощего и бледного юношу, одетого в черное.
– Да! – воскликнул тот тонким голосом, прозрачные глаза сверкнули. – Видел я город с крепостью над ним и исполинским собором! Зрел, как ходит по улицам его нечестивец, не разделяющий нашей веры! Понял, что в теле его спит древняя власть! Если он не умрет, все узнают, кто мы есть! И тогда гибель ждет великое дело германского народа! Евреи и прочие недочеловеки…
– Хватит, Рутгер, – проговорил Курт, и бледный замолчал. – Вы знаете, что делать в мое отсутствие. Следите за замком, не забывайте выходить на связь. А мы отправимся прямо сейчас.
И он поднялся одним стремительным гибким движением. За ним встали остальные.
– Зиг хайль! – комнату огласил клич, после сорок пятого года двадцатого века, казалось бы, проклятый навсегда.
Курт, а за ним еще четверо молодых людей покинули дом через заднюю дверь. Он сам и еще двое уселись в черный «Фиат-Ривера», стоявший в соседнем переулке. Другие двое, и среди них – юноша с цепочкой на шее, дошли до автостоянки, где заняли места в кабине небольшого грузовика «СААБ».
Еще через пятнадцать минут две машины выехали из Линца на север.
12
21 мая 2035 года
Прага
Когда Семена потрясли за плечо, он в первый момент решил, что на него напали. Резко сел, сбрасывая с себя чужую руку, и только после этого открыл глаза.
– Эй, ты в порядке? – поинтересовался Матей, тряся правой кистью. – Ишь, вскинулся…
Они находились в той же комнате, так же монотонно урчал кондиционер, только народу значительно прибавилось. Около столов, бросая на Радлова любопытные взгляды, толпились мускулистые, коротко стриженые молодые люди.