– А почем? – осведомилась Ульфа.
– Ну надо же, если ты смотришь в будущее, то можешь заглянуть и в настоящее… Дешево тут, среди плато Коба, быть не может, зато получаете вы только самое лучшее! Ужин, завтрак и постой на одну ночь обойдется по пятьдесят динаров с человека.
Цена была высокой, очень высокой.
Но заночевать на голой земле, когда тебе предлагают кровать с одеялом и периной, жевать сушеное мясо, если есть возможность отведать горячего и выпить горячительного…
– Тенсес покарает тебя за жадность, – прокряхтел Велигор. – Но мы согласны.
Головешка кивнул, а Свен ввернул обычное «ага».
Хозяин осклабился во всю толстую небритую физиономию, и повел гостей к крыльцу. Ноздри пощекотал аромат мертвечины, открылась и закрылась входная дверь, и вот уж за ней обоняния коснулись намного более приятные запахи – шкварок, жареной рыбы и даже вина, причем не какой-нибудь дешевой сивухи, а настоящего белого из виноградников Умойра.
Дальние концы просторного зала терялись в полумраке, в очаге, где уместился бы бык на вертеле, потрескивал огонь – для уюта, не для тепла, поскольку на улице вовсе не царил мороз.
– Располагайтесь, гости дорогие, места полно, – предложил хозяин, взмахнув похожей на окорок рукой. – Сейчас принесем вам поесть, и комнату заодно приготовим.
Заняты были лишь три или четыре столика, и сидевшие за ними люди выглядели словно братья – жилистые, быстроглазые, с обветренными загорелыми лицами и неторопливыми движениями.
У стойки зевал вышибала ростом едва не под потолок, принадлежавший к племени синих троллей, обитателей заснеженных лесов Сиверии. Головешка как-то видел такого, разве что поменьше, на рынке в Молотовке, когда явился туда за ингредиентами для магических опытов.
На новых гостей вроде бы никто внимания не обратил, но эльф почуял, что их внимательно изучили, заглянули во внутренности, проверили содержимое карманов и заплечных мешков.
– Благоволение Света дому сему, – объявил Велигор, прежде чем сесть, и лавка скрипнула под его могучей тушей.
– Ну это уж мы хотя бы завтра посмотрим, благоволение или проклятие, – пробормотал Головешка, усаживаясь напротив храмовника: местным ничего не стоит убить чужаков или для развлечения ограбить, а затем без одежды, еды, воды и оружия выгнать на тот же Стол Великана.
Кто об этом узнает?
Разве что гоблины, что найдут среди холмов свежие трупы.
– Вот, прошу, отведайте, – хозяин брякнул на стол здоровенный кувшин. – Настойка, я сам ее готовлю по рецепту, что достался мне от дедушки, а ему от его дедушки… Называется «Снос башки», для начала рекомендую маленький стаканчик…
И два дюжих молодца, повинуясь его жесту, принялись расставлять посуду.
Рядом с казаном тушеной рыбы возникло блюдо с задравшей лапы кверху жареной курицей, большую миску супа потеснили испускающие пар горшочки с чем-то невероятно ароматным.
– Яда там нет, – сказала Ульфа, когда хозяин отошел. – Истинно.
– Ну тогда попробуем, – Велигор поднял кувшин и осторожно наклонил над первым из стаканов: через край хлынула сиреневая густая жидкость, в которой плавали то ли лепестки, то ли чешуйки.
Когда Головешка понюхал свою порцию, то горло перехватило, а глаза наполнились слезами.
– Будем! – скомандовал храмовник, и выпил залпом.
Гибберлинги дружно отхлебнули, Свен и Тронд в унисон засипели, открыв рты. Глаза у Ульфы стали в два раза больше обычного, и братья принялись хлопать ее по спине.
– Будем, – подтвердил Головешка, предвкушая потеху, и опрокинул фиолетовую жидкость в глотку.
За долгую жизнь он пивал всякую дрянь, но никогда не пробовал глотать нечто столь похожее на расплавленную лаву. По горлу прокатился огненный шар, волна жара ударила в ноги, со лба заструился пот, соленые капли закапали с носа.
– Хороша, – сказал Велигор, торопливо отрывая ножку от жареной курицы.
– Но опасна… – добавил эльф.
Это не самогон из свеклы, это намного крепче, и если выпить несколько стаканов, то вечер наверняка закончится плясками на столе, оскорбительными замечаниями в адрес любого, кто попадется на глаза, и неизбежным мордобоем.
А народ здесь, на плато Коба, не такой мирный, как в Быстрице, могут и ножом в пузо ткнуть.
– Давай быстренько по второй, – сказал Головешка, чувствуя, как по жилам течет приятное тепло.
– Главное – еще один кувшин не заказывать, – вмешалась Ульфа.
Голос ее звучал обеспокоенно, гибберлингка вертела ушастой головой, словно высматривала опасность. Свен казался довольным жизнью, жрал так, что за ухом трещало, а Тронд жевал вяло и уныло разглядывал стол перед собой, не поднимая глаз.
Они выпили по второй, и в башке у Головешки зашумело.
– Теперь можно и пожрать, – заявил он, вытащил нож и потянулся к тушеной рыбе.
Но рука остановилась на полпути, когда рядом с их столом бесшумно возник тощий, низкорослый тип.
– Должен ответственно сказать, что таким гадам, как вы, здесь вовсе не рады, – заявил он, мрачно поблескивая светлыми глазами. – Проваливайте обратно, покуда целы. Иначе рискуете отправиться туда, откуда приходят ваши мерзкие хозяева.
И он харкнул на столешницу, едва не попав на руку Велигору.
Лицо храмовника потемнело, как небо перед грозой, с различимым скрипом сжались громадные кулаки. Головешка усмехнулся, кровь забурлила в предвкушении того, как сейчас врежет этому уроду, а затем добавит его дружкам, что сидят вон за тем столиком в углу… он начал подниматься.
– Тихо оба! Сидеть! – рявкнула Ульфа тем голосом, каким обычно раздавала приказы братьям.
Эльф, к собственному удивлению, послушался, но еще больше изумился, осознав, что побагровевший, гневно сопевший Велигор не то что не полез в драку, а еще и промолчал.
– Послушайте умную женщину, хоть она и в шерсти, – проговорил низкорослый. – Я вас предупредил, а дальше смотрите.
И он неспешно зашагал прочь.
– Почему ты нас остановила? – спросил Головешка.
– Потому что это закончилось бы плохо, – сказала гибберлингка очень серьезно. – Поверь.
– Ну… хм… – Велигор остервенело дернул себя за бороду, краснота начала понемногу сползать с его лица. – Проклятье, если бы он сказал еще слово, клянусь, я… Кто это такой?
Последний вопрос относился к хозяину «Приюта Старателя», что подкрался к их столу бочком, словно краб.
– Ну… это, местные, охотники на демонов… – сказал тот без прежнего апломба. – Бояться их не стоит, на постоялом дворе они драки не затеют, ха-ха.
– А чем мы ему не угодили? – спросил Головешка.
С изумлением обнаружил, что рядом с вышибалой-троллем появился его коллега из народа эльфов – высокий, белокурый красавец с надменным лицом и холодными глазами. Кулаки зачесались вновь, особенно когда разглядел на камзоле у сородича герб ди Дазирэ.
Неужели этот дом принял веру в жертву Тенсеса и в полном составе решил перебраться с Тенебры на Святую Землю?
– Ну… они сочли… – хозяин опасливо оглянулся, словно здесь, внутри его собственного постоялого двора, ему что-то могло угрожать. – Не сочтите за обиду, но… Выглядите вы странно для этих мест, и можно решить, что вы из тех… появились они в наших землях недавно. Ну те, которые поклоняются демонам… жертвы им приносят.
– Астральным демонам? Исчадиям тьмы? – уточнил Велигор. – Что за глупость?
Головешка только головой покачал – всем известно, что выходящие из астрала монстры не более чем тупые могущественные твари, одержимые жаждой убийства и разрушения. Приноси им жертвы или читай молитвы, все равно тебя, если «повезет» встретиться, пришибут или обратят в пепел.
– Как бы да, ха-ха, – хозяин выдавил улыбочку. – Порой разные люди попадаются. Но вы в любом случае не беспокойтесь, ешьте спокойно, а баня вот-вот будет готова…
Глава 8
Ощутив под ногами твердую землю, Расин вздохнул с облегчением, но так, чтобы этого никто не заметил.
Разве что Доказательство, сидевшее на его плече, крепко вцепившись коготками.
На борту корабля, что забрал их с Суслангера, путешественники провели восемь дней, и все это время бывшего бойца «Молнии» не покидало ощущение угрозы. Удивительным казалось то, что за время плавания ни разу не видел капитана, странно мрачными и молчаливыми казались матросы.
Орки скучали, развлекались по мере сил, в том числе и за счет окружающих.
Эрэм на любые вопросы отвечал, что судно принадлежит его друзьям, и что все будет хорошо.
Как выжила на корабле черная птица с алыми пятнышками на крыльях, Расин не знал, но его это, честно говоря, мало волновало. Она время от времени залетала к ним в каюту, иногда даже пела, а потом исчезала и несколько дней не показывалась на глаза.
В очередной раз возникла недавно, перед самой швартовкой, и сошла на сушу вместе с остальными.
Порт Такалик, где их высадили, мало отличался от поселка Свободных Торговцев на Суслангере, разве что тут вместо пустыни были горы, покрытые огромными разлапистыми елями.
Порт Такалик, где их высадили, мало отличался от поселка Свободных Торговцев на Суслангере, разве что тут вместо пустыни были горы, покрытые огромными разлапистыми елями.
– Вот это совершенно другое дело! – воскликнул Мосол, спускавшийся по трапу вслед за Расином. – Тут должны быть кабаки, и говорю прямо, что мы должны посетить один из них, а лучше не один!
– Боюсь, у нас нет на это времени, – сказал Эрэм, покинувший судно первым.
– Ну ладно, один крохотный маленький кабак, где мы выпьем совсем по чуть-чуть? – заканючил певец, и лютня, висящая на его боку, издала жалобный мелодичный всхлип.
– Знаю я твое чуть-чуть, – Кость хлопнула супруга по плечу так, что тот едва не полетел вверх тормашками. – Еще не заработал ничего, а уже собираешься все прогулять.
– Почему все? – оскорбился Мосол и, уныло вздыхая, потащился за спутниками.
В Такалике они провели ровно столько времени, сколько понадобилось для посещения базара. Заплечные мешки Расина и орков после этого значительно потяжелели, а вот баул за спиной восставшего и вовсе стал неприличных размеров, превращая его в какое-то горбатое чудовище.
– Может быть, купить пони или еще кого? – предложила Кость, когда они проходили мимо рядов, где торговали животными, от натренированных для боя псов до местных лошадей.
– Там, куда пойдем, от них будет мало толку, уж поверь мне, – сказал Эрэм.
– Ты бывал там, куда мы направляемся? – поинтересовался Расин.
Его не оставляли подозрения, что восставший намного больше остальных знает о той авантюре, в которую они ввязались… вот только доказать ничего не мог, и оставалось задавать вот такие осторожные вопросы.
– Я бывал в Эльджуне, и доводилось мне посещать то место, где высится священная пирамида Тэпа.
О самом известном маге своего народа Эрэм говорил без обычной для восставших неприязни и горечи. Это выглядело странно, ведь именно Тэп стал причиной того, что Зэм полностью вымерли, на долгое время исчезли с лика Сарнаута.
– А сколько нам топать? – влезла в разговор Кость.
– Сначала нужно добраться до Кровавой Заставы, что в общем-то не очень сложно. Дальше придется труднее, в Асээ-Тэпх, как обычно, неспокойно… дней восемь.
Мосол насупил брови и принялся загибать пальцы на руке, а закончив эту сложную операцию, помрачнел. Восемь дней туда, столько же обратно, а еще какое-то время потратят на проникновение в пирамиду – за такой срок любой певец от недостатка внимания просто свихнется.
– Фьюить! – чирикнула Доказательство и упорхнула прочь.
Расин проводил ее взглядом и тут же забыл: вернется, и хорошо, сгинет – и ладно.
Дорога на Кровавую Заставу начиналась на восточной окраине, не дорога даже, широкая, утоптанная тропа, вьющаяся по склону ближайшей к Такалику горы. Поднялись едва на сотню метров, а похолодало ощутимо, Расин без удивления обнаружил, что в тени могучих елей у обочины кое-где лежит снег.
Рядом с городом дорога выглядела оживленной – шли караваны из мохнатых, тяжело нагруженных пони, брели, стуча посохами, паломники, явившиеся поклониться чудесам Святой Земли, шагали люди и нелюди, вооруженные отнюдь не верой в жертву Тенсеса.
Поначалу навстречу попались четверо гибберлингов в кольчугах и шлемах, все обвешанные смертоносным железом. На Эрэма они уставились подозрительно, на Расина вовсе не обратили внимания, а вот орков проводили свирепыми, полными враждебности взглядами.
Затем путники обогнали группу из дюжины разумных ящеров с дубинами.
Эти брели неспешно, еле переставляя когтистые лапы и волоча тяжелые чешуйчатые хвосты цвета осенних листьев. За спиной у каждого висел большой кожаный мешок, и внутри что-то шевелилось, дергалось, издавая жалобные пищащие звуки.
– На продажу несут, – сказал Эрэм, но не пояснил, что именно.
На ночлег встали прямо у обочины, под уходившим ввысь обрывом, над которым торчал покосившийся частокол из деревьев. Неподалеку обнаружился водопад, куда вела тропка, и следы говорили о том, что ей пользуются не только разумные создания.
– Как тут с хищниками? – поинтересовалась Кость, когда они развели костер и повесили над ним котелок.
– Хорошо, – отозвался восставший. – И с двуногими, и с четвероногими, так что придется сторожить… Чтобы не было обидно, предлагаю кинуть жребий. Согласны?
Возражать никто не стал.
Короткую палочку вытянул Мосол, Расину досталась самая длинная, так что всю ночь он благополучно проспал. Открыл глаза лишь на рассвете, когда над горами плыл седой туман, и сквозь него проступали лишь силуэты елей, что казались растопырившими лапы великанами.
– А, уже не спишь… – хриплым шепотом протянула Кость, сторожившая после мужа. – Хоть убей, не думала, что в этих местах может быть так холодно, и выпить, как назло, нечего.
– Сейчас огонь разожжем, – сказал Расин, вылезая из-под одеяла. – Согреешься.
Мосол монотонно посапывал, Эрэм лежал без движения и дыхания, то ли спал, то ли просто давал отдых телу, то ли вовсе пребывал в не имеющем названия состоянии, что свойственно лишь восставшим.
Заготовленные с вечера дрова легли на угли, от занявшегося костра пошло тепло.
– Хорошо… – сказала Кость, протянувшая к огню руки. – Слушай, скажи мне… Понимаешь ли ты, для чего нас собрали вместе? Я умею сражаться и убивать, и это все. Мосол хорошо поет, и в драке от него есть толк, но ума в голове у него не особо много. Ты… – она смерила Расина взглядом, – ну тоже, честно, не выглядишь умудренным магом. Зачем тогда мы нужны? Чтобы беречь вот этого? – последовал легкий кивок и опасливый взгляд в сторону Зэм. – По дороге и около пирамиды, где хранится наша цель? И все? Могли найти кого попроще…
Эта орчиха была кем угодно, но только не дурой.
Хадаганцу в голову приходили схожие вопросы, вот только озвучивать их он не спешил.
– Спросишь у нанимателя, – сказал Расин, подкладывая в костер сучковатое полено. – Когда мы с ним встретимся. Если встретимся.
Последнюю фразу он произнес вовсе не случайно – мало ли что им сказали, что извлеченный из пирамиды жезл нужно доставить в один из портов Святой Земли, и что там их будет ждать таинственный и могущественный незнакомец, умеющий трансформировать живую плоть.
Вместо него к удачливым путешественникам может явиться отряд убийц.
В том случае, если дешевле окажется заплатить им, чем раскошеливаться на обещанный гонорар.
– Посмотрим, – уверенно бросила орчиха. – Если что, я того гада из земли вырою.
Солнце поднялось над горами, и туман начал понемногу редеть, уползать в овраги и расщелины.
К этому времени они были уже в пути, шагали на восток, туда, где громоздились одна на другую пологие зеленые вершины, похожие на исполинские мохнатые шапки. Тропа, куда более узкая, чем накануне, не могла похвастаться и многолюдьем – пока не встретили вообще никого.
– Ты помнишь, вчера вечером мы развилку проходили? – сказал Эрэм, отвечая на вопрос Мосла о причинах этого. – Так основной поток от нее движется к югу, в сторону большого рынка, большого рынка Свободных Торговцев, и вот уж в его окрестностях яблоку негде упасть.
– А, – и орк глубокомысленно закивал.
– Там… – восставший осекся на полуслове, сбился с шага, и тут на вершине ближайшей горы громыхнуло, из чистого неба в нее ударила алая молния, затем еще одна.
В вышине бесшумно разверзлась черно-багровая трещина, из нее начало расти нечто вроде громадных сосулек.
– Ого! Веселуха! – воскликнула Кость, и в руках ее образовался короткий меч.
– Это демон… лезет сюда, – выдавил Эрэм с таким трудом, словно ему перехватило горло.
– Только этого нам не хватало, – пробормотал Мосол. – Чего делать будем?
– А ты спой, – посоветовала Кость. – Если у демона есть уши, то он сам сбежит.
С вершины холма, куда били молнии, заструился серебристый то ли дым, то ли туман. С тихим звоном сгустился в облако и то пошло наверх, прямо к уродливому шраму в небесах.
– А это что? – спросил Расин.
– А это тот, кто не дает демону прорваться, – судя по голосу, происходящее Эрэму очень не нравилось, хотя оно и понятно, как маг, он видел и понимал больше остальных.
Звон стал громче, облако закрыло расщелину, и та начала стягиваться, уменьшаться. Прогремел слабеющий рев, полный раздражения, и небо вновь сделалось невинно-голубым.
– Маг? – поинтересовался нахмурившийся Мосол. – Прямо говорю: не люблю я их.
– Да? А как же я? – восставший повернул голову к певцу.
– И тебя тоже, морда железная, – рубанул тот. – Но терплю, деваться некуда.
Расин хмыкнул.
Тропа сделала поворот и пошла вверх, по склону той горы, над которой пытался сломать небо демон. Через полсотни шагов стало видно, что на пути у них кто-то стоит: высокий человек в рясе и капюшоне, с тяжелым, больше напоминающим дубину посохом в руке.
– Вот и он, – проговорил Эрэм с напряжением в голосе.