– А, это ты… – проворчал орк, откидывая полог. – Заходи.
Кого попало сюда не пускали, гоблин по прозвищу Ириска вел дела только с проверенными людьми… ну и с нелюдями тоже, если они могли оплатить его товары или принести из пустыни что-нибудь интересное.
Из палатки повеяло вином, пряностями и еще чем-то вроде духов.
Шагнув внутрь, Расин едва не уткнулся в украшенную крыльями спину высокого эльфа.
– Ха, кто это тут? – спросил тот, поворачиваясь.
– А, один из поставщиков, – отозвался Ириска, черный и маленький, точно конфета, давшая ему прозвище, и с приторно-сладкой улыбочкой, что вязла обычно в чужих зубах. – Заходи, Игш, мы уже заканчиваем…
Расин назвал себя так в честь столичного аллода Империи, едва появившись на Суслангере, и пользовался этим именем много лет, даже привык к нему.
– Итак, за все про все, – продолжил гоблин, потирая руки. – Шесть сотен ровно.
Эльф торговаться не стал – то ли знал, что это бесполезно, то ли для него эта сумма не составляла проблемы, хотя тот же Расин на подобные деньги жил бы полгода, а то и больше.
Мешочек с приятно звякнувшими монетами перешел из рук в руки, Ириска небрежно взвесил его и радостно осклабился. Покупатель забрал с прилавка ларец из черного дерева, достаточно большой, чтобы в нем поместился взрослый кот, и неспешно удалился.
Хлопнул опустившийся полог, буркнул что-то орк-охранник.
– Ну, что принес? – спросил Ириска, лыбясь умильно-умильно, словно в гости к нему явился любимый внук.
– Ничего особенного, – сказал Расин, выкладывая на стойку заплечный мешок. – Смотри.
Гигантский паук – не самая редкая добыча, но кое-что за него можно получить.
– Неплохо-неплохо, – пробормотал гоблин. – Кое-что я продам прямо сегодня, ага… Давненько тебя видно не было… где шлялся?
Расин только плечами пожал:
– В пустыне.
– Ну да, ну да… – Ириска подмигнул – мол, все знаю про тебя. – А у нас новости…
И начал трепаться, пересказывая сплетни, до которых был большой охотник – и про заявившегося сегодня на рынок богатого эльфа из дома ди Ардер, и про то, что в борделе у Матушки Илли появились новые девочки, и про то, что в «Веселой вдове» остановился странный тип… ничего не покупает, хотя ходит и приценивается, и еще вопросы задает.
Тут Расин прислушался – не тот ли это чужак, что разговаривал с ним в пустыне?
Но из слов гоблина выходило, что незнакомец выглядит совсем иначе, что он невысок, толст, круглолиц и вовсе лишен магических способностей, по крайней мере никто из завсегдатаев рынка таких не обнаружил.
– Все хочет знать, кто и где тут живет, и часто ли у нас новые люди появляются, именно люди, ага? – рассказывал Ириска, продолжая сортировать принесенный товар. – Получается всего… двадцать пять динаров.
Расин покачал головой:
– Сорок.
У него, в отличие от того же эльфа, есть шанс выбить что-то у жадюги-гоблина… давненько не был у той же Матушки Илли, а уж если у нее появились новые девочки, то тем более стоит заглянуть, размяться.
– Тридцать… – проворчал тот, и неожиданно добавил: – И оружие у него странное. Сам не показывает, но Косой Фахрел видел, когда тот пиво покупал, и плащ распахнулся… Арбалет, только маленький, с ладошку величиной, прямо как игрушка, ага.
– Тридцать пять… – сказал Расин, хотя в один момент ему стало не до денег и не до Матушки Илли с ее барышнями.
Подобное оружие носят люди из Комитета.
Неужели одна из ищеек добралась до этих мест и разыскивает тут именно его?
Но почему одна?
Скорее всего, у круглолицего толстячка есть напарник, вот только прибыли они по отдельности, и второй держится в тени, ведет себя более естественно и собирает сведения не столь прямыми путями.
Интересно, что они успели выяснить?
И… выходит, что тот чужак в пустыне, умеющий превращать змей в птиц, говорил правду!
– Тридцать две! – Ириска сжал кулачки, точно собрался ринуться в драку. – Ага?
– Ладно, уговорил, – Расин постарался, чтобы голос его звучал как обычно.
Поход в бордель отменяется, и вообще, нужно исчезнуть с черного рынка как можно быстрее. Вернуться в пещерный поселок, где у него припрятаны кое-какие вещи, а потом двинуться прочь… вот только куда?
Надо покинуть Суслангер, это ясно, но каким путем?
Где можно укрыться от длинных рук Комитета?
– Вот твои деньги, – сказал Ириска, отсчитав тридцать две монеты с изображением Яскера на одной стороне, и с гербом Империи на другой. – Еще что добудешь, заходи. Знаешь, где меня найти, ага.
– Вот эти две замени, – велел Расин, указывая пальцем. – Фальшивые.
– Как можно? – гоблин сделал вид, что обиделся, но динары мгновенно поменял на полновесные.
Хадаганец смел монеты в поясную сумку, кивнул и выбрался наружу.
Так, шейный платок нужно надвинуть обратно… незачем кому-либо видеть его лицо.
– Милость Незеба, – прошептал он, обнаружив, что приземистый толстяк с круглым, будто кулачный щит лицом внимательно изучает безделушки из обсидиана в лавке напротив.
И выпуклость под плащом на левом бедре сообщает внимательному взгляду, что там прячется тот арбалет, о котором упоминал Ириска – маленький, но мощный, такой, что на расстоянии в десять метров запросто пробьет сосновую доску в палец толщиной.
Расин когда-то давно имел дело с подобным оружием.
Так, во-первых, нужно не дать посланцу Комитета понять, что он замечен и опознан, и во-вторых, обнаружить его напарника, а сделать это в толпе будет не очень легко.
Ну а потом… он знал, что делать.
Расин шлялся по рынку на первый взгляд бесцельно, останавливался у лотков, изучал товар… поторговался с мастером-оружейником, но так и не взял короткий нож из вороненого металла, выпил кружку отвратительного разбавленного пива в «Зубе пьяного дракона», постоял у входа в заведение Матушки Илли, точно раздумывая, зайти или нет.
И все это время он, не вертя при этом головой и не стреляя глазами, изучал окружающих. Толстяк волочился следом, не особенно рьяно маскируясь, но с ним все ясно, куда важнее было опознать второго… неужели вон тот орк со шрамом от удара мечом через лицо?
Больно уж приметная внешность, хотя это наверняка сделано специально.
Шрам, скорее всего, не настоящий, а если нужно замаскироваться, то его достаточно уничтожить. Люди обычно запоминают самую яркую деталь внешности, строят на ней общую картину, и если эту самую деталь убрать, то конструкция рушится, как дом во время землетрясения.
Ну верно, он и есть, попадается на глаза постоянно, так еще и пялится куда не должен…
Теперь Расин мог в принципе оторваться от «хвоста», но это проблемы не решало.
Нужно сделать так, чтобы в Незебграде, не дождавшись донесений от отправленных на Суслангер агентов, начали тратить время на то, чтобы разузнать об их судьбе, а получив сведения, искать и готовить новых людей, знающих беглеца в лицо и способных его найти…
Так что вариант только один.
Трупами на черном рынке никого не удивишь, и главное, чтобы этим трупом не стал он сам.
Да, похоже, что вернуться в поселок, где прожил несколько лет, ему не суждено – там может ждать засада, ну а кроме того нужно как можно быстрее покинуть Суслангер, и почему бы для этого не воспользоваться предложением разговорчивого чужака из пустыни?
– Фьюиить! – чирикнули над самой головой, и Расин обнаружил, что «доказательство» тут как тут, кружит над ним.
А значит, хватит раздумывать, пора действовать.
Он свернул в очередной переулок, и тут же шагнул вбок, в палатку, где раньше торговал беглый каниец Симон Змеиная Кожа, но последние два месяца стоявшую пустой. Вытащил нож, и затаился в сумраке, вслушиваясь в доносившиеся из-за парусиновой стенки звуки, стараясь выделить шаги преследователя.
Солнце зашло, мрак понемногу сгущался, кое-где зажигали факелы, кое-где, но не здесь, рядом с притоном Ползуна, где торгуют дурманящими грибами-симбионтами и дарующим сладкие грезы дымом…
Расин не зря выбрал это место.
Он начал двигаться за мгновение до того, как толстяк появился в поле зрения, атаковал, ориентируясь на шаги и дыхание человека из Комитета. Тот успел лишь удивленно всхрапнуть, когда острое лезвие вонзилось в шею, замолотил руками, но через миг те бессильно обвисли.
Расин затащил труп в палатку, аккуратно уложил наземь.
Неплохо бы обыскать тело, но на это нет времени.
– Э? – сказал орк со шрамом на физиономии, обнаружив, что человек, которого им поручили найти, идет навстречу.
Он оказался необычайно шустрым для своих габаритов, и успел даже схватиться за оружие. Вот только метательный нож, чье лезвие маслянисто блеснуло в свете звезд, вонзился здоровенному нелюдю в глазницу, и крохотный арбалет вывалился из разжавшейся ладони.
У этой смерти оказались свидетели – кто-то кинулся прочь с изумленным писком.
Но Расина это мало заботило – его самого в темноте опознать не могли, а искать убийцу чужака никто не будет, труп обыщут, заберут все ценное, а орка уволокут в ров по ту сторону скал, где им сегодня же ночью поужинают гиены.
У этой смерти оказались свидетели – кто-то кинулся прочь с изумленным писком.
Но Расина это мало заботило – его самого в темноте опознать не могли, а искать убийцу чужака никто не будет, труп обыщут, заберут все ценное, а орка уволокут в ров по ту сторону скал, где им сегодня же ночью поужинают гиены.
Он вытащил метательный нож, обтер лезвие и зашагал прочь.
Трепетание крылышек над головой извещало, что крохотная птичка с алыми пятнами на крыльях по-прежнему тут.
Осталось найти во мраке дорогу к тому месту, где он сегодня убил паука, и при этом не нарваться ни на одну из обитающих в пустыне тварей, что так падки до человеческой плоти.
Но ничего, обошлось, за проведенное в пути время Расин не встретил никого.
До места добрался примерно к полуночи.
Любители мертвечины не только уничтожили останки ядовитой твари, но и сами убрались подальше. Однако характерных очертаний валун остался на том же месте, как и поросль колючих кустов на склоне холма.
Вот только где чужак в чалме и балахоне?
Темная фигура, бесшумно поднявшаяся над камнями, показалась в свете звезд нечеловечески уродливой, но голос прозвучал знакомый, мощный и зычный, как у священника Триединой церкви:
– Как я понимаю, ты согласен?
Глава 3
Новоград всего за три года разительно изменился.
Это Головешка понял, едва поднявшись на склон холма, откуда открывался вид на город. Не удержался, изумленно хмыкнул, и даже натянул поводья, останавливая могучего скакуна, белого, точно вылизанная языком времени кость.
Стены остались теми же самыми, разве что на башнях появилось нечто новое – каждую увенчал острый, указывающий в небо кристалл высотой в человеческий рост. Наверняка, какая-нибудь штуковина, способная обнаружить возмущение астрала и появление демонов.
После гибели старой столицы канийцы стали очень внимательны к таким вещам…
Зато в западной части города, где раньше был пустырь, поднялись купола и башни нового собора. Количество верфей, где строятся астральные корабли, вроде бы даже увеличилось, зато лес, располагавшийся к востоку от тракта, исчез, остались только пеньки.
Да, и судя по тому, что Головешка целый день обгонял вереницы возов, нагруженных аккуратными бревнами и тесаным камнем, строительство в Новограде активно продолжается.
В паре мест торчали остовы высоких зданий, завернутых в сетчатый кокон строительных лесов.
– Дорогу! Дорогу! – донеслось сзади, и Головешка неспешно съехал к обочине.
Послышался раздраженный клекот, и мимо промчалась группа эльфов на грифонах – впереди глашатай, по сторонам и сзади охранники с оружием наготове, а посредине тот, кого они оберегают.
Длинные волосы вьются на ветру, надменное лицо, белоснежные крылья.
Головешка ощутил укол зависти, захотелось догнать этого типа, сбросить с седла в грязь, да еще и потоптаться сверху.
– Провалиться тебе в астрал! – пожелал он.
Сам путешествовал, натянув на голову капюшон дорожного плаща, чтобы никто не заподозрил, что одинокий странник имеет отношение к древнейшему из народов Сарнаута…
Скакуна купил, как и предполагал, в Молотовке, и двинулся по широкому, наезженному тракту, что ведет через Сиверию и Светолесье к столице Кании и всей Лиги. На дорогу потратил девять дней, еще один извел на то, чтобы хорошенько припрятать оставленные в доме книги, магические инструменты и прочие ценности, за которыми планировал вернуться позже.
Срок в десять суток, установленный нанимателем, истекает сегодня.
Но ничего, не опоздал, несмотря на зимние дороги, морозы и метели, а также мелкие путевые неприятности. Слава предкам, оружие или магию в ход не пустил ни разу, не встретил ни бродячих умертвий, поднятых неумелым некромантом, ни мятежных наемников, ни обыкновенных разбойников.
Даже как-то скучно.
– Ладно, поехали, – сказал Головешка, и тряхнул поводья.
Белый скакун отзывался на кличку Валун, и это имя вполне соответствовало характеру – животное отличалось на удивление мирным и спокойным нравом, ничто не могло вывести его из себя.
Они спустились с холма, и тут пришлось обгонять новый обоз.
Судя по тому, что груз был тщательно укрыт от посторонних глаз, по вооруженным возчикам и многочисленной охране, везли что-то ценное – может быть, золото, может адамантин для особо прочных доспехов или метеорит, без которого не отойдет от суши ни один астральный корабль.
Когда Головешка подъехал к воротам, там шел жаркий спор между громадным мужиком в бобровой шубе и краснорожим десятником, что командовал башенным дозором: из рук в руки переходила бумага, украшенная красными печатями, летела слюна, изо ртов спорщиков вырывался пар.
Эльф надеялся проскользнуть незаметно, но не тут-то было.
– Наливайко! – гаркнул краснорожий, вроде бы даже не повернувший головы, и наперерез всаднику двинулся один из стражников: широкоплечий, хоть и сутулый, в блестящей кольчуге и остроконечном шлеме.
– Кто таков будешь, добрый человек? – вопросил он голосом тонким и противным. – Ведомо ли тебе, что нужно заплатить пошлину, прежде чем будешь ты допущен в город? За себя и за скакуна своего… а кроме того, должны мы убедиться, что не принадлежишь ты к числу ведомых нам злодеев, что умышляют против Кании и Лиги…
Ясно, придется открыть лицо.
Головешка поморщился и откинул капюшон.
Физиономия стражника вытянулась, челюсть отвисла чуть не до пупка, а вот рот брезгливо искривился.
– Трахни меня тролль… – пробормотал он. – Это… это… как?!
Золотые эльфийские глаза не подделаешь, но при этом никакого следа крыльев за спиной, да и сам обладатель этих глаз не выглядит холеным красавцем… если честно, то этой образиной можно пугать детей.
Головешка не раз видел такую вот смесь изумления и гадливости на чужих лицах.
– Так и будешь пялиться или деньги возьмешь? – спросил он, накидывая капюшон обратно.
– Ы… да, – сказал стражник, протягивая широкую, точно лопата, ладонь. – Четыре. Три за себя, один за лошадь. И напоминаю, что в Новограде обнажать оружие запрещено.
Головешка кивнул, вытряхнул из кошеля четыре монеты.
Проплыл над головой свод прохода, устроенного в надвратной башне, распахнулась забитая торговцами площадь по другую ее сторону. Всадника тут же ухватили за сапог, предлагая отведать горячего сбитня, остановиться у сестрицы Велены и купить отличный новый меч, а наглому воришке, что попытался залезть в седельные сумки, пришлось дать по рукам.
Выбравшись из толпы, эльф завертел головой, пытаясь вспомнить устройство города – не был тут давно, чуть ли не семь лет; когда ехал в добровольное изгнание, в столицу не заглядывал.
Так, «Канийская доблесть» расположена на Кожевенной улице, что рядом с рынком.
– А это значит, что мне туда, – пробурчал Головешка, разворачивая Валуна.
Постоялый двор обнаружился там, где эльф и думал, разве что оказался несколько больше, чем подсказывали воспоминания – может быть, перепутал что-то, а возможно, «Канийскую доблесть» перестроили и расширили.
Прежде чем въехать на широкий двор, он на мгновение задержался.
За проведенное в пути время не раз спрашивал себя, что за спутники ждут его в Новограде. Раз за разом прокручивал в памяти разговор с таинственным чужаком, что заявился к нему домой, пытался уловить нюансы, которые упустил во время беседы.
Но ничего интересного так и не надумал.
Остается надеяться, что Головешку и вправду узнают, и что ему для этого не придется открывать физиономию.
– Добрый господин желает остановиться у нас? Надолго? – спросил мальчишка, подскочивший к эльфу, едва тот остановился у крыльца. – Могу позаботиться о лошадке, если пожелаете, и овса ей насыплю, и вычищу, и в теплое стойло поставлю, и воды ключевой налью, я…
– Позаботься, – сказал Головешка, затыкая этот фонтан красноречия мелкой монеткой. – Одну ночь я у вас проведу наверняка, а дальше… кто знает? Понимаешь?
– Конечно, добрый господин, – закивал мальчишка и потянул за повод, уводя Валуна за собой.
А эльф, отряхнув сапоги от налипшего снега, поднялся на высокое крыльцо. Скрипнула дверь, и он окунулся в запахи жареного мяса и горелого лука, прелой соломы и пропотевшей одежды.
– Ой, простите, господин! – воскликнула дебелая служанка, едва не налетевшая на Головешку. – Проходите вот сюда… свободное местечко как для вас осталось, у окошка.
Народу внутри было точно в храме на праздник – в основном люди из зажиточных горожан, но попадались и гибберлинги, сидевшие, как обычно, большими и очень шумными компаниями.
На нового гостя вроде бы никто даже не глянул.
Головешка прошел туда, куда ему указали, бухнул седельные сумки на соседний табурет.
– Вина, – попросил он. – Самого простого, какое есть. И пожрать чего-нибудь…
Служанка вильнула похожей на две подушки задницей и умчалась в сторону кухни. Эльф остался сидеть, не снимая капюшона и осторожно разглядывая гостей постоялого двора.